Czytaj książkę: «Бумер. Повесть»

Czcionka:

Редактор Мария Бутырская

Дизайнер обложки Мария Бутырская

ISBN 978-5-0062-8168-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бумеранг всегда возвращается

Пролог

Борис Аркадьевич Лапшин был весьма успешным человеком. Его фирма по производству заводского оборудования процветала и приносила очень неплохой доход, которого хватало на содержание загородного дома, двух автомобилей иностранного происхождения, на турпоездки трижды в год и исполнение маленьких капризов жены. Инга Леонидовна Лапшина любила вкусно кушать, красиво одеваться, регулярно посещать СПА и массажиста. А ещё коллекционировать дорогие камушки: бриллианты, сапфиры, изумруды. Эта её маленькая страсть опустошала кошелёк Бориса Аркадьевича со скоростью цунами, заставляя последнего недовольно морщится, очередной раз выдавая жене нужную сумму. Но он исправно платил, ибо тоже был грешен, а о своём грехе предпочитал не распространяться. Инга Леонидовна, занятая только собой и драгоценностями, вопросов не задавала. Всех всё устраивало. Так и жили.

Борис Аркадьевич был не только успешным, но и весьма видным мужчиной. Высокий, широкоплечий, с гривой густых, почти чёрных волос, пронзительными карими глазами и чувственным ртом. Импозантная внешность, помноженная на толстый кошелёк, делала его очень привлекательным объектом для городских охотниц на богатенького папеньку, чем мужчина пользовался без зазрения совести. Кажется, на собственном предприятии только завскладами не удостоились его пристального внимания. Что касается девушек из других отделов, все они проходили пристальный отбор самого шефа. В известном смысле. Некоторым везло, и они могли претендовать на головокружительный двухнедельный роман, в котором, как в кино, было всё: яхты, дорогие отели, цветы и шампанское, подарки и жаркие признания в любви. Кому-то везло больше, и прекрасные золушки отправлялись в зарубежный круиз. А кто-то удостаивался лишь одной встречи, перерастающей потом в недельную депрессию. И все они оказывались у разбитого корыта, как только любовный порыв дон жуана местного пошиба остывал, оставляя после себя лишь горстку дурно пахнущего пепла.

Борис Аркадьевич жил на полную катушку. А почему бы и не жить, скажете вы, если желания совпадают с возможностями. И правда, почему?

Но была у городского мачо одна страсть, о которой он не распространялся и которой предавался в гордом одиночестве. Страсть эта разъедала его мозг и тело, не давая спокойно спать по ночам. Любил он пострелять. Однако, мишенями его давно уже стали не тарелочки или пустые бутылки, с которых гражданин Лапшин начинал. Настоящее удовольствие ему приносила охота на бездомных животных.

– А что, – оправдывал он сам себя, – эти блоховозы никому не нужны. Только вид города портят и заразу разносят. А некоторые ещё и на людей бросаются. Поэтому я делаю правое дело: очищаю город от нечисти.

С такими мыслями он доставал любимое ружьё и заряжал, предвкушая ночное приключение. С собой гражданин Лапшин прихватывал большой нож. Так сказать, вдруг не подстрелит насмерть, тогда добьёт. Ну, чтоб не мучилась животина.

В сумерках выгонял Борис Аркадьевич свой дорогущий БМВ и ехал на промзону, где в большом количестве обитали бездомные животные. Некоторых он даже знал по имени. Как-никак сам прикармливал, чтобы потом легче было подстрелить. А некоторые вызывали в нём жгучую ненависть. Особенно одна беспородная собака. Динка. Вот уж была неуловимая сука. Дикая, осторожная. Сколько лет она жила на промзоне, никто толком не знал. Лет восемь точно. За эти годы принесла она бесчисленное количество щенков, да только сама пережила их всех. Сколько собак с тех пор сменилось, никто не считал. Динка была старожилом. Она каким-то шестым чувством улавливала подвох и не подходила на расстояние пушечного выстрела. Вот на эту неуловимую псину и решил поохотиться сегодня Борис Аркадьевич.

Всё шло как обычно. На город давно опустились сумерки. Погода испортилась, к ночи небо собиралось пролить на город ледяной дождь. Ветер гудел проводами. На промзоне давно никого не было. Даже собаки попрятались, пугливо сжимаясь в тесных щелях, где им повезло найти убежище. Борис Аркадьевич сердито сплюнул на землю. Кажется, веселья сегодня не будет. Только он сел за руль, собираясь вернуться домой несолоно хлебавши, как вдруг увидел Динку. Она осторожно вышла из-за угла и огляделась. Заметив знакомую машину, собака замерла, готовая удрать при первом шорохе. Борис Аркадьевич сидел, не дыша. Он медленно достал ружьё.

– Ну всё, – прошептал он. – Сегодня я до тебя доберусь…

Динка зыркнула своими тёмными глазами, и такой это был взгляд, что городской мачо поёжился. Странно. Он никогда никого не боялся. Тем более какой-то дворовой шавки. А тут вдруг почему-то не по себе стало. Собака снова посмотрела прямо в глаза мужчине и, развернувшись, побежала в сторону шоссе.

– Ну уж нет, – взревел Борис Аркадьевич, сбрасывая странное оцепенение и выскакивая из машины. – Стой, собака! Не уйдёшь!

Он бросился вслед за Динкой, потрясая ружьём на манер диких индейцев. Если бы его заметил кто-то из припозднившихся прохожих, наверняка бы подумал, что это сумасшедший, сбежавший из дурдома. Изрыгая проклятия в адрес всех собак, Борис Аркадьевич нёсся гигантскими прыжками за бездомной Динкой, которая не просто убегала от него, а явно стремилась к какой-то цели.

Минут через десять её план стал понятен. Выждав несколько секунд, Динка выскочила прямо на оживлённую трассу, торпедой пронеслась по ней и скрылась в лесу на противоположной стороне. Разгорячённый погоней, разъярённый и обливавшийся потом Борис Аркадьевич с громким воплем выскочил вслед за собакой, не посмотрев по сторонам. Громкий сигнал клаксона грузовика, нёсшегося по трассе, скрежет его отчаянного торможения мужчина в запале погони даже не услышал. А после и вовсе наступила темнота. Так бесславно закончился земной путь генерального директора фирмы по производству заводского оборудования Бориса Аркадьевича Лапшина.

А из придорожной канавы за всем происходящим наблюдали глубокие тёмные глаза Динки.

Кстати, наша история только начинается.

Глава I. Встреча

Место, где неожиданно оказался Борис Аркадьевич Лапшин, было серым. Серый туман тяжёлыми клубами стелился по серой земле. Серое небо свинцовой глыбой давило на голову и плечи. Ни растительности, ни зданий, ни людей в ближайшем окружении не наблюдалось, а вдаль посмотреть из-за плотной серой стены не представлялось возможным. Серый воздух вязкой массой забивал ноздри, не давая полноценно дышать. Борис Аркадьевич ощутил приближении паники и, подняв руки к небу, вскричал:

– Где я?! Что это за место?!

Голос прозвучал глухо, словно прошёл сквозь вату. Уши тут же заложило. Мужчина почувствовал, как холодные мурашки побежали по хребту, стекая с пяток в серую землю. Опустившись вниз, он принялся раскачиваться, стараясь удержать рассудок, который вдруг решил дать дёру.

– Что это за место?! Где я?! – повторял он.

– Нравится? – вкрадчивый голос будто прозвучал ниоткуда и отовсюду одновременно.

Борис Аркадьевич вздрогнул и перестал качаться.

– Что ты, что ты, продолжай, – в голосе послышалась злая усмешка. – Ты так напоминаешь китайский болванчик, что заглядеться можно.

– Что это за место? Где я? – с дрожью спросил Борис Аркадьевич.

– Заело? – снова усмешка, но гораздо злее.

Мужчина открыл было рот, но тут же его захлопнул.

– Правильно. Помолчи лучше.

Борис Аркадьевич сглотнул, вздохнул и решился спросить:

– Кто ты?

– Ах, да, забыл представиться. Прости.

В плотной серости возникло лёгкое свечение, постепенно разгоравшееся ярче. И перед изумлённым взором Бориса Аркадьевича предстало одухотворённое лицо ангела, в глазах которого сейчас можно было прочесть всё, что угодно, но только не любовь и смирение.

– Ты… мой Ангел-Хранитель? – робко спросил мужчина, протягивая руку в надежде коснуться белых одежд.

– Да уж, повезло, так повезло.

– Кому?.. Мне?…

– МНЕ! – Ангел сердился. – Мне повезло, как утопленнику. Надо же, какая стрёмная душонка досталась…

– Не понял…

– Не удивлён… Не удивлён…

Ангел задумчиво смотрел на Бориса Аркадьевича и, кажется, на что-то решался. Мужчина благоразумно молчал, понимая, что сейчас происходит какое-то важное событие, значения которого он пока не осознавал. Наконец Ангел заговорил:

– Ты как бы умер, сечёшь?.. Рот закрой, ворона залетит… Так о чём это я… Ах, да… Ты умер. И сейчас находишься на переходной полосе… Ну, как в сказке… Направо пойдёшь, коня потеряешь. Налево пойдёшь, любовь обретёшь…

Борис Аркадьевич смотрел стеклянными глазами на Ангела и ничегошеньки не понимал.

– Ау, гараж! Ты хоть слово понял из того, что я сказал?!

Мужчина вздрогнул всем телом и неожиданно прохрипел:

– Так я умер?

– О, дошло, наконец-то, – Ангел вовсю забавлялся. – Обычно быстрее доходит.

– Ты меня не любишь, – вдруг выдал Борис Аркадьевич и залился краской.

– Бааа, краснеет, как девица на выданье… Но ты прав… Не люблю. А за что любить?.. Но пока с признаниями мы немного подождём, если ты не возражаешь…

Борис Аркадьевич не возражал, и Ангел продолжил:

– Так о чем я?…Ах, да… Ты умер и сейчас находишься на переходной полосе. Отсюда есть два пути: в рай и в ад. Куда отправится твоя душонка, будет решать Высший Суд… Хотя мне очевидно, куда ты пойдёшь…

– В рай, да? – глаза Бориса Аркадьевича загорелись и замаслились. – А там прекрасные Девы…

– Ммм, дело ещё хуже, чем я думал… Ладно, милейший. Моя задача была тебя подготовить. Я это сделал. Теперь сиди тут и ожидай Высшего Суда. А я пошёл. Дела, так сказать…

– Погоди, мне что, опять тут сидеть?! Может хоть в другой зал ожидания отправишь? А то от этой серости жутко…

– Ничего, тебе полезно… Нагнать немного жути… Ладно, бывай… Ещё увидимся.

С этими словами свечение постепенно стало меркнуть, пока не исчезло совсем. Борис Аркадьевич снова остался один.

Серость своей тяжестью давила на мозг, и постепенно перед глазами мужчины поплыли жуткие видения: кипящие котлы, черти с плётками, вопящие грешники. Вдруг какой-то особенно противный монстр с кривыми рогами и поросячьим носом, наставив толстый палец на Бориса Аркадьевича, прорычал:

– Ты следующий!

Вскрикнув, мужчина дёрнулся и проснулся. Он лежал на серой земле, скрючившись и заливаясь слезами.

– Не надо, – прошептал он.

– Вставай, любезный, – Ангел с очень серьёзным лицом навис над мужчиной. – Время Высшего Суда пришло.

Глава II. Суд

Борис Аркадьевич с трудом поднялся и огляделся. Он обнаружил себя в огромном сером зале, тускло освещавшимся чадящими свечами. Вокруг круглой арены рядами поднимались кресла, уходившие в свинцовую высь. Размеры зала поражали: ни конца, ни края разглядеть не представлялось возможным. Пока рядом был только Ангел с серьёзным лицом. Он хмуро разглядывал Бориса Аркадьевича, словно противную мелкую букашку, и мужчине показалось, что тот пробурчал:

– И ради кого собирать Высший Суд? Ради этого?! Увольте! В шредер его, и дело с концом…

Борис Аркадьевич поёжился. Как-то не так он себе представлял загробные реалии.

Внезапно вокруг разлилось неверное мерцание, и на креслах один за другим стали появляться Ангелы. Они были невероятно прекрасны, но каждое лицо выражало осуждение и печаль. Перед Борисом Аркадьевичем из ниоткуда появился постамент с тремя высокими креслами, на которых сидели самые древние Архангелы. Их одежды мерцали, создавая дивный ореол. Глаза, глубокие и синие, словно небо, пристально смотрели на мужчину. Стояла звенящая тишина, не нарушаемая ни малейшим шорохом. Почувствовав себя до крайности неуютно, Борис Аркадьевич кашлянул и сказал:

– Эээ, здрасьте…

– И тебе не хворать, – ответил древний Архангел с лицом, напоминавшим печёное яблоко. Он сидел в самом центре и определённо являлся главным.

Снова ненадолго воцарилась тишина, а потом сидящий слева от главного Архангел поднялся и низким голосом произнёс:

– Мы собрались здесь, братья, чтобы судить эту душу. В миру его звали Борис Аркадьевич Лапшин. И его душа черна, черства и почти мертва.

– Позвольте, – запротестовал Борис Аркадьевич. – Я совершенно с вами не согласен! Разве стоял бы я тут, перед вами, если бы… ну, это… самое… был того…

– Уймись! Тебе пока слова не давали, – зашипел прямо в ухо Ангел с серьёзным лицом, – а то точно будешь сейчас… того…

Верховный Архангел гневно зыркнул на нарушителя порядка, и Борис Аркадьевич виновато замолчал. Обвинитель же продолжил свою речь:

– Этот человек использовал данное ему время на земле, чтобы творить зло. Нет ни одного смертного греха, которого бы он не совершил…

Борис Аркадьевич лихорадочно припоминал, какие вообще есть смертные грехи. Верховный Архангел пришёл ему на помощь:

– Он прелюбодействовал.

Гневный вздох на трибунах. Мужчина виновато кивнул.

– Что есть, то есть…

– Цыц, – шикнул Ангел с сердитым лицом. Борис Аркадьевич изобразил, что закрывает рот на замок.

– Он чревоугодничал.

Снова гневный вздох на трибунах. Ангел предусмотрительно глянул на Бориса Аркадьевича, и тот подавился рвавшимися наружу словами.

– Он был бессовестно жаден и завистлив…

Архангел ещё что-то говорил, трибуны согласно вздыхали, а Борис Аркадьевич размахивал руками, призывая дать ему слово. Ангел зажал мужчине рот ладошкой и не давал пошевелиться.

«И откуда в таком тщедушном создании столько силы?», – недоумённо подумал Борис Аркадьевич.

– Кроме всего перечисленного представшая перед нами душа обвиняется и в нарушении священных заповедей. Ни одну из них он не считал руководством к жизни. Он лгал и крал, не почитал отца своего и мать, он наговаривал на ближних и убивал…

Глаза Бориса Аркадьевича полезли из орбит. Он отчаянно замотал головой, отрицая сказанное. Кого он убивал?! Никогда! Ни разу он не поднял руку ни на одного человека! Едва сумев вырваться из рук державшего его Ангела, мужчина заорал дурным голосом:

– Неправда! Я требую прекратить этот фарс! Вы наговариваете… на безвинного человека…

Глаза Верховного Архангела превратились в ледяные щелочки, и он вкрадчиво произнёс:

– Ой ли?

А потом, обратившись к взиравшей на него аудитории, зычным голосом вскричал:

– Встаньте, Ангелы, чьих подопечных оболгал представший перед нами!

И поднялось не менее сорока светящихся фигур.

– Встаньте, Ангелы, чьих подопечных обманул представший перед нами!

И поднялось не менее трёхсот фигур.

– Встаньте, Ангелы, через чьих подопечных переступил представший перед нами, преследуя свои корыстные цели.

И поднялось бесчисленное количество светящихся фигур.

– Встаньте, Ангелы, чьих подопечных убил представший перед нами.

Борис Аркадьевич замер, а потом с ужасом увидел, как поднимаются с мест белоснежные Ангелы, на лицах которых была написана безмерная печаль. Внезапно повеяло леденящим холодом, и мужчина задрожал. Он бестолково открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Верховный Архангел повернулся к нему:

– Ангелы, в отличие от людей, не умеют и не могут лгать… Это ты всю жизнь лгал… Изворачивался… Попирал все возможные законы природы, жизни и морали… Ты думал, что тебе всё дозволено… Но ты ошибался…

Немного помолчав, а потом возвысив голос, Архангел продолжал:

– Любая душа, закончившая свой земной путь, отправляется в дальнейшее путешествие. И только от её былых заслуг зависит, каким оно будет. Светлым, полным чудес и любви. Или тёмным, наполненным невыразимыми страданиями. Но есть и третий путь. Когда душа настолько омертвела, что ей нет ни оправдания, ни прощения. И тогда она отравляется… как там у вас на земле это называется… в утилизацию…

– В шредер, – подсказал Ангел с серьёзным лицом.

Верховный Архангел кивнул:

– Именно. Такая душа просто распадается на атомы и исчезает в бесконечном пространстве. Её путь заканчивается. Глупо и бесславно. Прямо как твой земной путь…

Борис Аркадьевич задрожал ещё больше. Ему показалось, что он уже начинает распадаться на мелкие частицы.

– И никакой надежды? – робко спросил он, поминутно проводя руками по телу, проверяя, все ли конечности на месте.

– Знаешь, как в некоторых культурах проверяли, какая душа отправится в шредер?

Борис Аркадьевич энергично замотал головой.

– Души взвешивали. Если душа была легка и невесома, она устремлялась в небеса и становилась Ангелом. Это был следующий этап её развития… Но если она намного перевешивала груз, стоявший на весах, то её участь была предрешена…

– Шредер? – мужчину трясло.

– Именно.

Верховный Архангел щёлкнул пальцами, и Борис Аркадьевич оказался на весах. Вот только груз мотался где-то в вышине, а сам он плотно стоял на платформе.

– Что и требовалось доказать, – Архангел повернулся спиной и отправился на свою платформу. Все три Архангела поднялись. Они были готовы огласить вердикт.

Весы исчезли. В зале повисла звенящая тишина.

Darmowy fragment się skończył.