Czytaj książkę: «Звери-путешественники», strona 2

Котька
(быль)

Посвящаю маме.

– Скажите, состав с дуровскими животными скоро прибудет? – обращаюсь я к дежурному по станции.

Опять опоздание! Снова шагаю по перрону. А дождь, зарядивший с утра, моросит не переставая. Вокруг меня гудки, свистки, голоса людей, а я хожу и думаю о Котьке…

Котьку мне подарили охотники в Магнитогорске. Они приволокли её в громадной самодельной клетке и, чтобы показать мне подарок, долго поднимали зверя палками.

– Это вам от нас камышовый кот, – сказали охотники, преподнося мне подарок.

А из клетки, ворча и испуганно прижавшись к прутьям, глядела на меня жалкая и худая, почти домашняя кошка.

В окрестностях горы Магнитной такие звери ни разу не встречались, и охотники меня уверяли, что нынче зимой к ним из Свердловска с эшелонами леса перекочевало семейство камышовых котов. Двух они убили, а этот вот забрёл, видно от голода, на стройку да и попал в клетку.

Верилось этому с трудом, но подарок я приняла охотно и была ему рада. Позвала своего помощника, и он, надев большие брезентовые рукавицы, стал вытаскивать зверюшку из клетки. Она плотнее прижалась к прутьям, зло зарокотала и неожиданно бросилась на двигающиеся к ней рукавицы.

Однако из клетки её вытянули, а вот ошейник надеть было сложнее. Для этого взяли двухметровую палку с петлей на конце, петлю набросили на зверюшку, затянули, получился ошейник, и, сколько она ни извивалась, человека достать ей мешала палка.

Тогда она стала прыгать и вдруг, оскалив клыки и судорожно забившись, вся как-то обмякла и безжизненно шлёпнулась на цемент пола.

Не отдавая себе отчёта, я бросилась к зверюшке, схватила её на руки и крикнула:

– Воды, скорее! – да так и осталась стоять, пока не почувствовала, что зверюшка приходит в себя.

К моим рукам подставили клетку, и я быстро ссадила туда опасного зверя.

Когда клетку понесли, я оглянулась и увидела маму. Она была взволнована.

– Ты хочешь с ней репетировать? – спросила она меня.

Я кивнула головой.

– Но ведь с рысями никто еще не работал.

– Почему с рысями? Это же камышо…

– Нет, рысь. Обрати внимание – у неё только начинают появляться кисточки на ушах, а баки[6] очень заметны. Рысёнку месяцев восемь, не больше. Подумай хорошенько! Эта Котька страшная.

Но я всё равно целыми днями пропадала около рысьей клетки. Мне сделали палки с остриём на конце. Я насаживала на них мясо и, точно сырой шашлык, подавала его Котьке. Первые дни она не брала мясо и глухо ворчала, завидев палку. Но голод в конце концов заставил её подойти. Вскоре Котька поняла, что я вовсе не собираюсь колотить или поднимать её этими палками, и доверчиво шла, услышав мой голос: «Котька! Котька!»

Рысь позволяла мне через прутья решётки гладить её, чесать красивую, ярко разрисованную морду. Когда же я чересчур храбро подходила к ней, крохотные кисточки на ушах начинали дрожать, а чёрный помпон хвоста беспокойно и зло метался из стороны в сторону.

Вскоре пришло время начать репетиции. Клетку вывезли на манеж. Открыли дверцу.

Я взяла в руки мясо и тихо позвала:

– Котька! Ко мне!

Она выглянула из клетки. Осмотрелась и, осторожно, бесшумно ступая, пошла ко мне. Съела мясо. Я хотела её погладить. Она ответила недовольным ворчанием. Я настойчиво протянула к ней руку. Точным и лёгким ударом Котька отбросила мою руку. Тогда я схватила одной рукой её мордочку, а другой – лапу и крепко сжала их. Я так держала до тех пор, пока не почувствовала, что её напряжённые мышцы стали ослабевать, а горящие зелёные глаза, испуганно бегающие, застыли, ожидая, что будет дальше.

Я выпустила её и ласково сказала:

– На, Котька, на, – и протянула большой кусок мяса.

Котька потянулась к нему, но неожиданно рванулась влево и в два прыжка очутилась в клетке.

День за днём я кормила её на манеже, приучала ходить на цепочке, сидеть со мной спокойно на барьере, на опилках, ложиться рядом со мной на ковёр. Делала я это всё не случайно. Вскоре Котька привыкла ко мне настолько, что ходила за мной, как собака. Тут и наступили настоящие репетиции. Котька должна была учиться уже артистическому мастерству: уметь сделать пируэт и прыгнуть с тумбы на тумбу на расстояние пока в два метра, потом сесть на задние лапы, катить огромный шар, а главное, идти на цепочке по барьеру почти рядом со зрителем.

В полгода Котька стала настоящей артисткой, но в канун своей премьеры[7] вдруг заболела. Ветеринары посоветовали строгий режим. За ней нужно было следить, и я решила взять её к себе в гостиницу.

Привезла Котьку, уложила на мягкой подстилке и, закрыв номер на ключ, ушла в цирк. А в это время дежурная хотела убрать в комнате, где я жила. Открыла дверь, да так и ахнула. На неё, сердито ворча, наступала скучавшая в чуждой для неё обстановке громадная рысь.

Нас, конечно, выселили из гостиницы, и маме стоило немало труда уговорить директора пустить нас обратно, дав слово при этом, что ничего подобного не повторится.