Czytaj książkę: «Дар небесам»

Наталия Рай

Czcionka:

ISBN 978-5-0050-5163-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наталия Рай
ИЗ ПЕРВЫХ
ТЕТРАДЕЙ

* * *

Я – узник в камере тоски.

Лишь метр на два. И нет окна.

Нет голоса. И нет руки.

И взгляда нет. Я здесь одна.

И до скончанья дней моих,

С тобой уже не будет встреч.

И я бессильна, и мой стих.

Из круга корень не извлечь.

Так бесконечен этот круг.

А ты – за ним. В такой дали,

Что ты – не враг мне, и не друг:

Ты на другом краю земли.

И я не попаду туда

Ни в этой жизни, ни в иной.

Змеино шепчет мне беда:

Ничто не вечно под луной.

* * *

Э.

Мне другом была. И матерью.
И дочерью, и сестрой.
Сказала: “ Дорога скатертью.
И дверь, не забудь, закрой».
И стою у двери закрытой.
Разрубить, разломать, расшибить?
Дом за ней. В нём – душа убитая.
Те, что смели её убить.
Стало пусто. Холодно, тяжко.
А за дверью – совесть чиста?
Где-то тонко лает дворняжка,
Жизнь и миска её пуста.

* * *

Но что же мы спасения не ищем друг у друга,
Когда с трудом в себе удерживаешь боль,
Когда беда безжалостна, из спаренных со вьюгой,
Когда чужие все, когда никто не свой.
Что ж в одиночку мы в свои ныряем норы,
Что ж в одиночку нас мытарит боли чад?
И что потом в небережении укоры,
Когда мы врозь вывозим самый чёрный час.
И с каждым разом оба всё сильней слабеем,
И с каждым разом мы друг другу всё чужей.
Когда-нибудь, настанет день, мы не сумеем
Хоть одного спасти на смертном вираже.

* * *

Друг-дружище, давай помолчим.
Ведь слова – шелуха. Из-за них между нами
Напряженье стеной. Взгляды словно мечи.
Чьей же гордости выше поднимется знамя?
Так потом тяжело, сердцу воздуха мало.
И душа, как пожарище. Ждёшь и не ждёшь.
Мы сегодня, дружище, наверно узнали:
Что в словах потеряешь, в молчаньи найдёшь.

* * *

Сломано всё, искорежено.
Всё истёрто в серую пыль.
Еле жив, огонёчек брезжит,
Полуверя в былую быль.
Полуверит, что быль вернётся,
И посмотрит строго в глаза,
Удивлённая бровь взметнётся:
Да? Уже и прошла гроза?
И сверкнёт вино янтарями,
И прекраснейшая из рук,
Свой бокал упруго и прямо
В света поднимет круг.
И в небрежнейшем из наклонов
Ливень волос сверкнёт.
Всё искорежено, сломано.
Ветер пыль вот сейчас взметнёт.

* * *

Не люби ты меня, не люби.
Не воюй ни добром, ни злословьем.
Помни заповедь: не убий!
Убиваешь меня – любовью.
Ты спокойно меня подожди:
Не дождавшись, казнить не спеши.
Меж жарою нужны дожди,
Солнце может ведь и сушить.
Не люби ты меня, не люби.
Я живу на земле: грешна.
Помни заповедь: не убий!
И дождись, что придёт весна.
Я тогда, может быть, пойму,
Что прекрасней ты зверя и птицы.
Сердце, может, простонет уму:
Пусть имя твоё святится!

* * *

Столько лет неотступно, след во след неотступно,
След во след попадая в мой слабеющий шаг.
Два бессменных стража, два стража неподкупных
Столько лет не дают мне спокойно дышать.
Имена их неброски, просты, молчаливы.
Но на них стольких слёз, безнадежья печать.
К праху стольких надежд вновь Тоску терпеливо,
Неторопливо приводит Печаль.
С первым проблеском дня, после ночи бессонной
Вновь за мной шелестят две плакальщицы бед.
Вновь Тоска погружает в свой омут бездонный
Вновь Печаль налагает свой тяжкий обет.

АКРОСТИХ*

Зарок даю: ценить зарю.
Аванс – стихами говорю.
Давно ль я, слёзы затаив,
Уйдя от юдоли земной,
Шла, как средь вытоптанных нив,
Утомлена большой ценой
Моих прошедших дней и лет:
Олимп и царствие теней.
Йог позавидовал бы мне.
Свет, как от тысячи огней,
Внезапно пал на сердце мне.
Ещё сильнее сила тьмы
Тем, кто нашёл врата тюрьмы.
Верна себе, не подхожу.
А издалёка лишь гляжу.
Молчаньем тихим дорожу.
Сияет лик – душа чиста:
Так есть всегда всему причина.
И словно белизна листа,
Храняща эта чистота
И как любовь – неизлечима.

*Начальные буквы строк.

ОБРЕТЕНИЕ

«Призраки вызываются нашей тоской. Иначе они не смеют. Дотоскуйтесь до отчаяния, и они станут полновластными хозяевами ваших дней…»
Марина Цветаева

Я – дотосковалась до отчаянья…

Но не призрак Вы, а та ж Душа,

Зримая почти, и – не печальная…

И люблю, давно забыв дышать.

Избраны: средь бывших и идущих,

Будущих – людей, из всех – стихий,

Ликов, лет, явлений всех грядущих:

Вы, Душа и все Ваши стихи, —

Все, что – Вы. И прочь ограничения!

Всё возьму и тем же возвращу!

(Правда, не достанет мне свечения,

Можжевельник Вам за то взращу).

– Как же – Вас! Или – стихотворения!

– Ах, непарны – «туша» и «душа»?

– Не было в раю столпотворения:

Что так перемедлили, спеша?

Разве не могли в году рождения

Моего – лишь цифру изменить?

– Может, и неверное суждение…

– Птицы – превращаются в огни?

– Вы берете право полновластное

Править кораблями и пером?

– Помню, что противница негласная

Вещи. И что: действие – добро.

– Да, пойду в любые измерения.

– Да, пойду – в костры, бои, века:

Сердце – самоценным заверением

Вашего – вся – плащ – ученика…

СТРАШНЫЙ СУД

Марине Цветаевой

«Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности.
И к имени моему
Марина – прибавьте: мученица…»
Посланница всех богов,
Представшая в образе женщины,
Не гостья Земли, а – Гость,
В сиянии всей увенчанности.
И Ангельский светлый лик
Невольно отпугивал грешников.
И гордый – орлиный – клик
Будил палачей и приспешников:
Все изыски всех ловцов
Облавой – вставали – жестокою,
И ружья – в одно лицо! —
Стреляли все – в зеленоокое…
Но длился – по Воле – срок
И стихия сменялась стихиею,
Сменяло волну – перо,
И пеной взлетали стихи её,
И не было им пустынь,
Им все измерения – условности…

Сквозь смерти порог и стынь —
Вам – наши – коленопреклоненности:
Поэту. Без мер – Душе
Где слов отыскать благодарности?
Оркестров каких туше
Сумеет воспеть лучезарности
Ангела? Хлеба ли – дар?
Биение сердца живущего?
О, чем искупить удар
Слов, мукой безмерною рвущих!
«Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности.
И к имени моему
Марина – прибавьте: мученица».
Обет покаяний каких
Сменил бы событий течение?
Будь проклят, кто строил скит,
Чтоб Вас в нем держать в заточении!
За слёз Ваших бедных соль
И Бог не подаст отпущения!
За эту, такую боль
Никто – не получит – прощения!

УЧАСТЬ

Слово – дом мне. Но и – казнь:
Написала? Встанет!
Револьвер ли у виска?
Ангел ли предстанет —
Тот, с последнею Трубой,
С финишным сигналом:
Все описанное – боль,
Путь до всех Синаев,
Ливни черные камней,
Сумрак одиночеств,
Сумасшествие коней,
Всех ночей пророчесть,
Все пустоты встречных душ,
Раны всех обманов,
Все падения на льду,
Слякотей туманы,
Сердца каждая стрела,
Мука каждой пытки,
Все ранения крыла,
Всё бесправье нитки…
Оживут и вот – в лицо
Злобно засмеются, —
Всем разбоем подлецов,
Пьявками вопьются
Да не выбирая мест,
Не леча – пытая!
Пишешь – смерть, не пишешь – смерть…
Ангел, что ж не встанешь?

САД

Марине Цветаевой

Что же мне дать Вам еще – кроме

Слова? А сердце, душа – Ваши.

За солнцем – так – не боясь грома,

Подсолнух собой – вслед – машет.

Если ж сойдет и уснуть ляжет

Солнце, словно само терпенье,

Под весом – всей и всех – поклажи,

Я – без стона, слезы, пенья,

Ожиданием самим – всем – стою, —

Так! Сама почти став восходом…

И вот: каноны, псалмы – пою,

Я – черница сего прихода.

Марина! Вы мне – нет, не кумир!

(Двойники: палачи-фанаты!)

Люблю Вас, как целый не мог – мир!

О, если узнать бы знати,

Какое Вы – солнце, какая – ширь,

Всех – злат, всех – камней – сиянней!

Какие богатства какой Души —

Мне – свет! Что за чернью, пьянью

Себя узрели б! И стал бы миг

Им страшнее Судов и адов!..

Знаю, Душа: Вы – за этот мир —

Утешены Вашим садом.

Не ад он, не бред, в нём – ни лет-души,

Поцелуй Тишины – да в глаза:

Бессонье на сон изменить в тиши

Благодарный Бог приказал…

НЕВСТРЕЧА

Не славы ищу я – ответа молю.
Да нет, не ропщу я, что вечно – люблю:
Царя, и прислугу, и злого раба,
И руки на плуге, бродячих собак,
И пыль на дороге, и солнца – пожар,
Последние дроги, сверканье ножа,
И рвущее пенье гитарной струны,
Зимы дуновенье, дыханье весны,
И дым сигареты, и кофе – глоток,
И чьи-то портреты, ревущий поток,
И Деву Марию – как солнце! – люблю…
Но как же Марине – стихами – молюсь!
И как же тоскую я вечно о ней!..
Как Душу такую не встретили мне?!
Лежат между нами полвека стеной,
И вою, стенаю, как пес под луной…
Кого-то пугала (!?!) безмерность Души,
И – в дверь сапогами: «сама согреши!»
Марина! Я Вам бы – рубила дрова,
А Вы б – целованьем – растили слова,
Я денег достала б Вам – целый мешок!
Весь быт бы усталый – ко мне перешел:
Я б мыла, стирала, варила супы,
Следы вытирала несытой толпы…

Я, как Вы хотели, – Вам время б дала.
И Вы бы летели над гладью стола —
К горам, и к Тезею, на рыцаря грудь,
Вы б – мощию всею – молились в бору…
Но – роком – меж нами невстреча легла.
И к Вам меня – снами – несут два крыла.
Я в сны – словно с башни лечу – на кинжал:
И – снится мне Ваша прическа пажа,
А в сердце – волною – и голос, и глаз…
Я жизнь бы – ценою – за Вас отдала:
Одна бы Вы встали к огню моему:
Я здесь так устала вычерпывать тьму…

РОМАНС

Мне всегда не везло в игре…
Говорят – повезет в любви!
За какие же сонмы вин
Я на этом молюсь костре?
Не награда любовь – беда.
В сердце мне – сотни тысяч жал.
Плачу я. А тебе – не жаль:
И – с оттяжкой – опять удар.
Боль до края и через край.
Раскаляются шомпола.
Чем тупее, тем злей пила.
Ты – не любишь, и, значит, – прав.
И в душе – как на полюсах,
Ветер душу избередил.
Сердце вырвать бы из груди
И отдать на съедение псам…
Ложь пытает в сто тысяч жал:
(Вижу явно, как путь кровав),
И все помню твои слова:
«Ты – рыдаешь, а мне – не жаль…»
Я вершу ежедневно грех:
Я о смерти молюсь, молюсь:
Бессердечного я люблю:
Мне всегда не везло в игре.

ПРЕДСКАЗАНИЕ

И знаю я: умру я скоро.
А ты меня – переживешь.
И ты тогда – мои укоры,
Моё страданье – призовёшь:
Не только строчки, запятые
Признаешь даром – из души.
Как смог – в минуты золотые
Ты повелеть мне: не пиши?!
И в краткий миг у райской двери
Я не успела ни строки…
А в отдаленьи выли звери,
Мой окружая бедный скит…
Всех одиночеств – одиноче
Я каждый миг тебя ждала!
Из белой соли черных строчек
Стихов я кружево плела…
Десятки лет в печали станешь
Ты петли слов перебирать.
В тоске умрешь, и снова встанешь,
Не зная – брат ты или враг?
Или – единственно любимый?
Или – единственный палач?
Я – помню всё, я всё – забыла,
Тебе оставив – зеркала.
Сбиваясь в счёте, сосчитаешь
Ты слез моих жемчужный клад.
И ужаснешься, – что не таешь,
Ты в стихотворных зеркалах…
А я, утешенная Богом,
Еще в стихах тебя простя,
К тебе, охваченном любовью,
Приду – в последний сон слетя…

ВОРОЖЕЯ

Четвертый, напрасный год
Горько стекает в Лету:
Как сокол – печально гол —
Плачет в ненастном лете.
Давно уж расстались мы —
Я дням потеряла счёт…
Цветы посреди зимы —
С телами погибших пчёл.
Ах, бабушка, были дни:
Кружил обещаний рой —
Лелеять, любить, хранить,
И дать и приют, и кров…
Сокровища всех миров
Обещаны были мне!
Невидимый вдруг порог
Крылатых убил коней…
Ах, бабушка, средь цветов —
Но мертвых – очнулась я:
Разбит, стоит фаэтон,
И слышен крик воронья,
И пара ужасных птиц,
Глядела куда-то вдаль,
Средь мертвых каких-то лиц
Кто-то вдали рыдал…
А милого князя взор
Спокойно на всё глядел…
Широк – моих мук – узор…
Там ворон — такой! – сидел!
…И этот узор никак —
Года! – не распутать мне!
Ах, бабушка, – жжёт тоска,
И волосы белит снег:
Я видела смерть коней!
И князь разлюбил давно…
Как смерти посланник – снег —
Всё веет в моё окно…
Узора крепки шелка!..
Ты ворона – унеси!
Ах, бабушка – жжёт тоска:
Отворожи! Спаси!
Бабушка! Ворожея!
Отворожи меня!
Не знаю дороже я
Свободы – что отнял князь…