Czytaj książkę: «Секрет сына Зевса», strona 2

Покрутившись перед зеркалом, Софья Андреевна немного успокоилась и решила было чем-нибудь перекусить, чтобы поднять настроение, но тут услышала на лестничной площадке какой-то непонятный звук.

Софья Андреевна очень интересовалась жизнью соседей, поэтому она метнулась к двери и прильнула к глазку. Глазок, конечно, искажал картинку, но Софья Андреевна всё же разглядела, что перед дверью семьдесят шестой квартиры стоит какой-то незнакомый мужчина.

В семьдесят шестой жила Алина Воробьева.

Алина была моложе Софьи Андреевны на… неважно, на сколько лет, но на много. Даже слишком. И к тому же эта нахалка частенько при встрече у лифта улыбалась ее Владиславу и вела непринуждённую беседу с ним о погоде. Да что там, Софья Андреевна была уверена, что эта хищница нарочно караулит Владислава у лифта! Перед глазами ее стояла картина: вот Алина, не дыша, стоит у своей двери, одетая для выхода, и ждет, когда Владислав откроет дверь своей квартиры и выйдет. Тогда она стремглав бежит за ним… О боже, нет сил это переносить… От ненависти к этой… не подобрать приличного слова, Софья Андреевна буквально заскрипела зубами.

В первый момент она решила, что незнакомец – это какой-нибудь знакомый Алины, проще говоря – хахаль, но потом она сообразила, что знакомый позвонил бы в дверь или, в случае более близкого и более интимного знакомства, открыл бы дверь собственными ключами… Но тот не делал ни первого, ни второго. Он возился с замком, как будто пытался открыть его без ключа.

И тут Софью Андреевну словно молнией поразила одна мысль! И мысль эта была крайне неприятная!

Незнакомец стоял перед дверью квартиры, значит, он как-то проник в общий тамбур, как-то открыл внешнюю дверь… А как он открыл ее, не имея ключей? Так это квартирный вор! Взломщик! Домушник! Кажется, так их называют. Ужасное существо, изредка посещавшее ее в ночных кошмарах.

Первым побуждением Софьи Андреевны было броситься в спальню, закрыть за собой дверь и забиться под одеяло. Это было побуждение детское, глупое и бесполезное, и Софья Андреевна легко его преодолела. На смену ему пришло другое, более разумное – тихонько пробраться в комнату, схватить телефон и позвонить в полицию. Или хотя бы в охрану ТСЖ.

Софья Андреевна хотела уже так и поступить, но тут мужчина перед дверью соседней квартиры что-то, видимо, услышал или почувствовал и оглянулся. Его взгляд, пристальный, опасный, звериный, нашел Софью Андреевну за дверью ее квартиры и пригвоздил к месту. Казалось бы, этот взгляд говорил ей – не вздумай никуда звонить! Стой, где стоишь! Или тебе будет очень плохо!

Софья Андреевна, конечно, соображала, что злоумышленник никак не может увидеть ее через глазок, что глазок так устроен, чтобы через него можно было смотреть только в одном направлении. Умом-то она это понимала, но ум – это одно, а чувства – это совсем другое. И сейчас Софья Андреевна почувствовала, что не может двинуться с места, что боится этого незнакомца до потери пульса. От страха она даже зажмурилась… А когда открыла глаза, никакого незнакомца около двери соседки не было, а дверь семьдесят шестой квартиры была закрыта, как и положено.

Софье Андреевне подумалось даже, что всё это ей привиделось и что такие видения – еще один признак неизбежных изменений, которые приносит с собой возраст. Но потом она отчетливо вспомнила человека перед дверью соседки, и особенно – его пристальный, звериный взгляд. Нет, галлюцинации не бывают такими отчетливыми, такими достоверными. Значит, злоумышленник был, и сейчас он хозяйничает в соседней квартире. Эта мысль ее напугала. Первым делом она подумала: «И какое мне, собственно, дело? Он же не в мою квартиру лезет? Алина сама виновата – нужно было ставить замки понадежнее. Не случайно вор полез в ее квартиру, а не в мою…» Второй мыслью было решение заняться собственными делами, а не лезть в дела соседки, но отчего-то она не могла сделать ни шагу. Тяжелый взгляд незнакомца словно парализовал ее, пригвоздил к месту перед дверью, сковал по рукам и ногам. Казалось бы, его уже нет, вор занят своими воровскими делами, но гипнотическое воздействие его взгляда всё еще сохранялось…

Софья Андреевна впала в панику. Она снова прильнула к глазку. Вдруг дверь семьдесят шестой квартиры тихонько приоткрылась, и из нее выскользнул мужчина. Тот самый незнакомец, который недавно стоял перед этой дверью и возился с замком… «Ну да, – отстраненно подумала Софья Андреевна, – вор проник в квартиру, сделал свое злодейское дело, забрал всё, что было в квартире ценного, и теперь незаметно делает ноги. Ну и бог с ним».

Рационального в ее мыслях было мало, разумом Софьи Андреевны владели противоречивые чувства. Во-первых, домушник обокрал соседку, которую она ненавидела хотя бы в силу молодости Алины. И во-вторых, она снова видела вора, значит, это была не галлюцинация и ее возраст тут ни при чем. И ее не поразил тот факт, что в руках вора ничего не было.

Проходя к внешней решетке, злодей снова бросил на Софью Андреевну такой же пристальный звериный взгляд, как будто видел ее через глазок и прочную металлическую дверь. Софья испуганно отшатнулась от двери и даже перекрестилась, чего прежде никогда не делала.

И тут она поняла, что снова может двигаться, что странный паралич ее отпустил. Софья Андреевна облегченно вздохнула и занялась своими делами.

Дело шло к вечеру. Софья Андреевна, закончив с домашними делами, вдруг осознала, что ждет не дождется, когда соседка вернется с работы, обнаружит следы кражи и поднимет шум.

И вскоре она услышала, как хлопнула дверь тамбура. Софья Андреевна в три прыжка подскочила к глазку и увидела Алину. Вот сейчас та войдет в свою квартиру… Вот сейчас она заорет… Ну, или, по крайней мере, выскочит в беспамятстве на площадку…

Но минуты шли, и ничего не происходило.

Когда прошел целый час, Софья Андреевна поняла, что шоу на сегодня отменяется.

Домой вернулся муж Владислав.

– Что с тобой? – спросил он недовольно, отметив необычное поведение супруги. – Отчего ты всё время топчешься у двери, как будто тебе там мёдом намазано? Ждешь, что ли, кого?

– Квитанцию на квартплату должны принести, – ляпнула Софья Андреевна первое, что пришло в голову. – Всем уже бросили в почтовый ящик, а нашу затеряли, я звонила, сказали, что принесут.

Муж только пренебрежительно хмыкнул: вечно жена грузит своей ерундой, как будто ему делать нечего!

– Ужинать мы будем сегодня или ты так и проторчишь целый вечер в прихожей?

– Да иду я! – отмахнулась Софья Андреевна, которой показалось, что за дверью Алины слышится какая-то возня.

Но нет, всё тихо. А вот интересно, что же все-таки этот тип там делал? Вышел с пустыми руками, стало быть, ничего не взял, да и взять-то, если честно, у этой девицы нечего. Ну, шмотки кое-какие, сережки золотые, колечко… И то она всё время их носит. Для такого серьезного человека это ерунда, не стоит и с дверью заморачиваться. Кстати, замки у нее на двери неплохие, в свое время Владислав ей мастера посоветовал, который у них замки ставил.

За ужином Софья Андреевна была рассеянна, подала мужу вместо томатного соуса соевый и разбила чашку. Хорошо, что не его, а свою. И опять-таки, не расстроилась, просто не заметила, так что мужу пришлось самому собрать осколки.

И ночью ей не спалось. Она всё думала – в чем же там дело? А вдруг этот опасный человек подложил в квартиру бомбу с целью убить Алину? Да, но отчего же тогда нет взрыва? Или испортил газовый шланг, и теперь он протекает потихоньку, а потом как рванет… Она видела такое в детективном сериале… «Глупости, – тут же опомнилась Софья Андреевна. – У них в доме вообще все плиты электрические. А может быть, он насыпал яду в сахарницу, и утром, когда Алина станет пить кофе, она вдруг затрясется, закашляет, а потом повалится на пол, губы ее посинеют, изо рта покажется пена, и через несколько минут всё будет кончено…»

Раньше такая картина перед глазами привела бы Софью Андреевну в прекрасное настроение, как уже говорилось, она ненавидела всех молодых женщин, а уж соседку особенно, потому что она вечно мелькала у Владислава перед глазами. Теперь же эта картина почему-то не доставила ей привычного удовольствия. Она даже зажмурилась, а потом снова открыла глаза.

Проворочавшись полночи в постели, к утру Софья Андреевна сообразила, что ее мучает совесть. С чего вдруг? Эта Алина – девка противная, опять же Владислав…

Софья Андреевна покосилась на мужа. Увидела морщинистый лоб, чахлые волосики, которые переходили в обширную лысину. Даже во сне он брезгливо двигал губами и выглядел очень недовольным. И лысеет-то некрасиво, плешь на затылке, как люди утверждают, «от чужих подушек». Да кому он нужен-то! Хотя… Софья Андреевна испугалась. Но ненадолго, потому что мысль, угнездившись в голове, стала обрастать яркими фантазиями. И в самом деле, если рассуждать здраво, кому нужен этот немолодой, некрасивый и небогатый, в общем-то, мужчина, недовольно сопящий сейчас подле нее? Что может найти в нем молодая интересная женщина? Никаких особых ценностей у него нет. Ну машина, ну дача, ну квартира. Так ведь половина всего этого по закону принадлежит ей, законной жене. Если бы были хоть нужные связи… Да какие у Славки связи, он всего лишь мелкий чиновник, и вряд ли светит ему повышение по службе, возраст не тот. Молодые норовят обскакать. Как мужчина он совершенно неинтересен, увлечь женщину разговорами или комплиментами не в состоянии. Нежности не по его части. Что касается секса… Тут Софья Андреевна фыркнула так громко, что муж недовольно заворчал во сне. Да, про это лучше вообще не думать. Он-то, конечно, уверен, что с молодой девицей и сам помолодеет, обретет второе дыхание, но это вряд ли…

Встретив рассвет с тяжелой головой, Софья Андреевна задала себе конкретный вопрос: какого дьявола она так изводится? Какого черта иссушает душу и кожу ненавистью, тратя огромные деньги на косметические процедуры? Куда муж от нее денется, с его лысиной, пузом и плохим характером? Нет, это даже удивительно, до чего изменилось у нее мировоззрение всего за одну ночь… Неужели помог этот дорогущий крем? Не зря его так хвалили…

* * *

Утром я проспала, потому что забыла завести будильник. Вот вечно я всё забываю. Пришлось выскочить из дома, даже не накрасившись, потому что шеф вчера серьезно предупредил, чтобы все были на работе вовремя, приедет, мол, какой-то важный заказчик, так чтобы всё было на уровне. И Милка шепнула нам с девчонками по большому секрету, что шеф наш очень в этом заказчике заинтересован, а тот зануда жуткий, если увидит, что дисциплина в офисе хромает на обе ноги, то и договор заключать не станет. И тогда нам всем мало не покажется, шеф пойдет вразнос и половину сотрудников непременно уволит.

Скажу сразу, я работаю в этой фирме почти год и еще не видела, как шеф наш уходит вразнос, но Милка утверждает, что такое бывает, и в гневе шеф страшен.

Итак, я выскочила из квартиры и побежала было по лестнице, потому что лифт был занят, но на полдороге вспомнила, что забыла ключи от машины. Я чертыхнулась и понеслась назад. Ключей на столике не оказалось, судорожно вспоминая, куда они могли деться, я рванула на кухню, потом в комнату.

Ключи нашлись в гардеробной, наверное, выпали из кармана пальто. Или всё же вещи в моей квартире гуляют сами по себе. Я поглядела на часы, ахнула, крутанулась на пятках и выскочила на лестницу. И как думаете, с кем я столкнулась буквально у собственной двери? Правильно, с заразой Софьей Андреевной, вот ее только мне и не хватало для полного счастья!

– Алиночка! – мурлыкнула она. – С тобой ничего не случилось?

– Что вы имеете в виду? – резковато ответила я.

– Ну-у… Я слышу, дверь хлопает и ты бегаешь туда-сюда. Ты себя хорошо чувствуешь? Какая-то ты бледненькая…

Ну ясно, хорошего не скажет, ведьма!

– Всё нормально, на работу тороплюсь. – Я захлопнула дверь и тут неловко наступила ей на ногу.

Но вместо того, чтобы зашипеть как гадюка на кочке или заорать не своим голосом, Софья Андреевна только ойкнула.

– Извините! – опомнилась я. – Я нечаянно.

– Ничего. – Она слабо улыбнулась. – Я сама виновата, под ноги лезу, когда люди торопятся. Ты уж осторожнее там, за рулем.

Тут как раз вышла Антонина из лифта, и я поскорее в лифт заскочила, подхватив от удивления отвесившуюся челюсть. Что это с нашей мегерой Софьей? Раньше от нее и простого приветствия не дождешься, только шипит и смотрит с такой ненавистью, как будто ты у нее кошелек украла. Случайно как-то мы с ее мужем вместе в лифте оказались, так я даже испугалась, думала, тут же на месте придушит. Ну, тут странного ничего нет: боится, что у нее мужа уведут, как будто он кому-то может понадобиться.

Я, конечно, девушка нескандальная, но когда такое отношение… В общем, я тоже с Софьей здороваться перестала. Так-то она сделать ничего мне не может – квартира моя, все права имею.

Вот, например, в прошлом году Геннадий сдал квартиру одной женщине, Ленке. В общем, Ленка эта ушла от мужа. То есть он сам ее выгнал, как сообщила мне Антонина буквально через два дня. Она всё всегда знает. А Ленку муж вытурил за дело, то есть, по выражению Антонины, поймал ее с мужиком. И даже не он сам, а свекровь. Ну, со свекровью не поспоришь, она скандал закатила и вопрос поставила ребром. Муж сделал всё, как мамаша велела, – выгнал жену в чем есть, да еще с ребенком. Ребенок у нее от предыдущего брака остался. Как объяснила ситуацию Антонина – если уж гуляешь, то не попадайся. Вселившись в квартиру, Ленка тут же начала по сторонам оглядываться, чтобы кого другого найти. Ну, Тонькин Витя всё время в рейсе, а Софьин муж тут. Ленка рассудила, что на безрыбье и он сгодится, и начала ему глазки строить и зазывать в квартиру вроде бы для мелких хозяйственных работ. Короче, Софья нажаловалась на Генку в ТСЖ и в налоговую, что он квартиру просто так сдает, без оформления, он Ленку и выселил. Ну, там, допустим, был у Софьи повод Ленку ненавидеть, но я-то при чем? Мне ее Владислав Сергеевич нужен, как мертвому припарки. Но Софья этого понять никак не могла и исходила ненавистью. А теперь прямо поет ласково, как мать родная… Чудеса, да и только!

На работу я, конечно, опоздала, но, к счастью, заказчик позвонил и предупредил, что прибудет только после обеда, так что на этот раз всё обошлось. И целый день мы готовились, я сдала шефу отчет и даже удостоилась похвалы начальника, правда, сквозь зубы. Потом шеф повез заказчика в ресторан, а мы разошлись пораньше. Милка потащила меня в новый салон красоты, который открылся рядом с офисом. «Декор у салона шикарный, но он пока не раскрутился, – сказала Милка. – Поэтому здесь обалденные скидки и акции, так что можно здорово сэкономить. Опять же, всегда очень полезно попробовать что-то новенькое».

Встретили нас в салоне как родных, видно и впрямь пока с клиентами у них было плоховато. Тут же начали предлагать всевозможные процедуры, но я согласилась только на маникюр и на стрижку, Милка же вошла в раж и набрала кучу всего.

В кабинете мастера ногтевого дизайна, как представилась мне разбитная девица не первой, скажем так, молодости, действительно, было просторно и удобно. Девица выложила передо мной палитру цветов и занялась моими руками вполне профессионально. При этом она болтала, не закрывая рта.

Через десять минут я уже была полностью в курсе ее личных проблем. Она приехала в наш город давно, одиннадцать лет назад, привез ее один такой… Обещал жениться, да продинамил. Ну, на ребенка давал какие-то деньги первое время, а потом сбежал. А потом еще один тут предложил ей замуж, она и пошла, да только оказался таким козлом, нигде не работал, жил за ее счет, она и развелась с ним, так что теперь сама себе хозяйка, на себя и дочку как-нибудь заработает. Честно говоря, я не очень ее слушала, не вникала в подробности, так что не могу с уверенностью сказать, в какой последовательности всё было – не то муж сбежал от нее, не то хахаль продинамил и выгнал. Она так много болтала, что у меня голова заболела, и думается мне, что не станут ее держать в дорогом салоне – не тот уровень.

Я машинально поддакивала, перебирая палитру, как вдруг она спросила:

– А ты давно развелась?

Ага, она уже, оказывается, с клиентками на «ты». Ну, точно не станут держать в дорогом салоне! Это была здравая мысль. Но она повторила вопрос:

– Ты давно развелась-то?

– Да с чего ты взяла? – Я даже отдернула руку, так что она едва не поцарапала ее. – Я вообще замужем никогда не была!

– Ага, как же, вон след от кольца обручального… – усмехнулась мастерица.

И в ярком свете специальной лампы я увидела тонкую полоску на безымянном пальце правой руки. Странно, я раньше никогда ее не замечала. Свет, что ли, тут какой-то особенный, всё подчёркивает…

До болтливой девицы наконец дошло, что не стоит так приставать к человеку, этак можно всех клиенток растерять, а их в салоне и так пока немного. Я выбрала цвет гель-лака, и больше мы темы развода не касались.

Парикмахерша оказалась полной противоположностью болтушке. Она была приветлива и улыбчива, двигалась вроде бы не спеша, без лишней суеты.

– Вы давно краситесь в блондинку? – поинтересовалась она.

– Всегда.

И правда, у меня глаза серо-голубые, кожа светлая, быть блондинкой мне идет.

– Но ведь это не ваш натуральный цвет… Я вовсе не предлагаю вам вернуться к натуральному, – заторопилась она, видя, что я нахмурилась. – Но можно же попробовать что-то другое…

Она не сказала «новое», а именно «другое». Я улыбнулась ей в зеркале. В конце концов, почему бы и нет?

Пока сохла краска, прибежала молоденькая девчонка и сделала мне брови потемнее, сказала, что это совершенно новая технология и продержится гораздо дольше. А потом еще визажистка дала бесплатную консультацию по поводу цвета помады и тональника. В общем, я ушла несколько обалдевшая от своего нового облика, а Милка затерялась где-то в дебрях салона.

Я подъехала к дому, припарковала машину на привычное место, заглушила мотор, вышла, поставила на сигнализацию и направилась к подъезду. И вдруг передо мной как будто из-под земли появились два крайне неприятных и подозрительных типа. Один – высокий, с вислыми усами и глазами навыкате, второй – низенький и круглолицый, тоже с усами, но у него усы топорщились, как у кота. «Как у помойного кота», – подумала я с неприязнью. Приглядевшись, я решила что первый, тот, у которого усы висят, похож на огромную крысу. Это сходство увеличивали маленькие красные глазки и длинный, подвижный нос. Хороша парочка – крыса-переросток и помойный кот!

– Куда торопишься? – промурчал похожий на кота, и сходство его с этим животным стало еще заметнее.

– Не твое дело! – резко ответила я и взглянула на отвратительную парочку с высокомерной неприязнью, чтобы не выказать свой испуг. «А чего мне, собственно, бояться? – подумала я. – Я, считай, дома, а дома и стены помогают…»

– А может быть, как раз мое! – не унимался круглолицый. – Может, у меня к тебе разговорчик имеется!

И оба незнакомца встали прямо передо мной, перегородив мне дорогу к подъезду.

– Не бойся, – включился в разговор длинноусый. – Мы тебе ничего плохого не сделаем. Прокатишься с нами в машине… – И он начал теснить меня к серому «Фольксвагену», припаркованному возле магазина. – Покатаемся полчасика, – гнусил длинноусый, – на это же место и привезем…

– А ну, пропустите меня! – прикрикнула я, пытаясь протиснуться между ними. Я всё еще хорохорилась, но чувствовала, что дело плохо.

– Ишь какая упрямая! – проворчал с угрозой круглолицый. – Ну что ты упираешься, всё равно будет по-нашему…

Тут вислоусый схватил меня за руку и потащил к серой машине. Рука у него была холодная и влажная. И очень сильная. Прикосновение его было очень противным – словно меня и правда схватила за руку огромная красноглазая крыса.

Я в панике заозиралась, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Обычно у нашего дома кто-нибудь ошивается – то Катька курит возле своего магазина, то дворник Ахмет подметает тротуар, то гуляет кто-нибудь из собачников, но тут, как назло, не было ни души. Только старушка со второго этажа брела, опираясь на палку. Но от нее какая помощь? На нее ветер дунет – она и переломится.

Тем не менее я громко окликнула ее:

– Бабушка! Позовите Константина, скажите, что ко мне какие-то козлы пристают!

Про Константина я придумала на ходу, надеясь таким образом отпугнуть хулиганов.

– Козлы? – процедил круглолицый. – Ты слышал, Мотыль, она нас козлами обозвала!

– Константина? – переспросила бабулька, удивительно быстро для своего возраста и ветхого вида приближаясь к нам. – Какого Константина? Не знаю никакого Константина! – И она остановилась, опершись на палочку.

Я поняла, что ждать от нее помощи не приходится, нужно рассчитывать только на свои силы, и пнула долговязого хулигана в колено. То есть хотела пнуть, но его нога непонятным образом сместилась в сторону, так что я потеряла равновесие и чуть не упала.

Зато бабулька внезапно выпрямилась и врезала с размаху своей клюкой долговязого под колено. Тот споткнулся, оглянулся и вызверился на старушку:

– Ты что, бабка, совсем из ума выпала? Проваливай быстро, пока я добрый! Я вообще-то старых людей не обижаю, но если ты меня разозлишь…

– Ась? – переспросила старуха, приложив руку к уху ракушкой, и тут же сильно ткнула Мотыля своей палкой в живот.

Тот охнул, отпустил мою руку, согнувшись шагнул к старухе и занёс кулак для удара, но она как-то хитро подсунула палку ему под ноги, он споткнулся и со всей дури грохнулся на асфальт.

Круглолицый, который до того молча наблюдал за происходящим, удивленно уставился на старушку и бросился к ней, угрожающе размахивая кулаками, как ветряная мельница крыльями. Старушонка попятилась и с неожиданной ловкостью отскочила в сторону.

В это время из магазина вышел знакомый мне бритоголовый тип с третьего этажа, кажется Павел, со своим неизменным пёсиком под мышкой. Похожий на кота субъект не успел остановиться и с разбега налетел на моего бритоголового соседа. Павел только легонько ткнул его кулаком в живот, отчего круглолицый хулиган отлетел на два метра.

Он поднялся на карачки и прошипел:

– А ты чего здесь вмешиваешься? Это не твое дело! Вали отсюда!

– А ты еще кто такой, чтобы мне предъявы кидать? – набычился бритоголовый. – Я здесь живу, значит, здесь мои порядки, а тебя чтобы через секунду поблизости не было, или ноги обломаю!

Долговязый собрал себя с асфальта и двинулся на Павла.

– Это еще кто? – заскрежетал он.

– Да вот нарисовался какой-то лысый качок и умничает! – ответил круглолицый, потирая живот.

– Я его быстро умничать отучу! – И долговязый бросился на моего соседа.

Павел ловко увернулся, поставил пёсика на тротуар и сказал ему:

– Фунтик, подожди, мне тут разобраться нужно!

Мотыль сгруппировался и снова атаковал Павла. Причем почти попал ему кулаком в челюсть. Но Павел всё же в последний момент закрылся локтем и в свою очередь провел прямой удар в живот долговязого. Тот охнул, согнулся пополам, но удивительно быстро пришел в себя и снова двинулся на Павла. Но в это время Фунтик молча подскочил к нему, подпрыгнул и цапнул острыми зубами за щиколотку.

Долговязый запрыгал на одной ноге, безуспешно пытаясь сбросить пёсика, но тот вцепился в него, как клещ. А Павел несколько раз ударил противника в челюсть и в живот, так что тот окончательно скис, а потом ловким броском перекинул его через плечо и швырнул на тротуар рядом с серым «Фольксвагеном».

Круглолицый коротышка бросился было на помощь своему приятелю, но у него на пути оказалась старушка, про которую все забыли. Бабуля ловко взмахнула своей волшебной палкой, ноги у коротышки заплелись восьмеркой, и он рухнул на тротуар. Но пролежал недолго, быстренько поднялся, здраво оценил ситуацию и бросился к машине. По дороге он помог своему напарнику подняться и втащил его в «Фольксваген».

Серая машина обиженно фыркнула мотором и умчалась, оставив после себя запах глубокого разочарования.

Поле боя осталось за нами – за мной, Павлом с Фунтиком и удивительной старушкой. Причем моя роль в этой победе была минимальной, даже малышка Фунтик и тот внес в нее куда более заметный вклад.

Павел, проводив взглядом серый «Фольксваген», повернулся ко мне и лаконично осведомился:

– Знакомые?

– Первый раз вижу! – фыркнула я презрительно и всем своим видом показала, что таких знакомых у меня нет и быть не может. Но тут же спохватилась и искренне улыбнулась. – Спасибо вам большое! Если бы не вы, не знаю, чем бы это кончилось! Здорово вы их!

– Да я-то что… – Павел усмехнулся. – Вот Фунтик у меня герой! Как он этой гадине в ногу вцепился! И бабушка тоже здорово поработала… – Он повернулся к старушке, но та уже удалялась, опираясь на свою палочку.

Павел крикнул ей вслед:

– Снимаю шляпу, мамаша! Где вы так научились орудовать палкой? Вы случайно в спецназе не служили?

Старушка обернулась.

– Нет, родной, чего не было, того не было! – ответила она. – Я, милок, по молодости в цирке работала, там и научилась! – И она скрылась в подъезде.

– Значит, говорите, видите этого урода первый раз? – спросил Павел, снова повернувшись ко мне. В его голосе прозвучало сомнение.

– Клянусь! Никогда прежде этих дуболомов не видела! Отморозки какие-то, шпана…

– Шпана-то шпана, но тот, долговязый, кое-какие навыки рукопашного боя имеет. Удар неплохо держит и пару хороших приемов знает. Интересно… Надо Васильичу сказать, чтобы принял меры, а то у нас какие-то мерзавцы шляются, непорядок…

Надо сказать, что Васильич – это военный отставник, который в нашем доме следит за порядком – приглядывает за видеокамерами наблюдения, время от времени обходит территорию и прочее.

Я еще раз поблагодарила Павла, почесала милашку Фунтика за ухом.

Тут из своего магазинчика выпорхнула Катька. Увидев меня наедине с Павлом, она поджала накрашенные губки. Но тут же вытаращила на меня глаза:

– Ой, это ты, что ли, Алинка? Чтой-то ты с собой сделала? Не узнать прямо…

Тут и Павел бросил на меня внимательный взгляд. Ага, узнал, значит. Катерине взгляд Павла не понравился, я это сразу поняла.

– Что тут за шум был? – спросила она Павла.

– Да вот, какие-то придурки на нее напали… – начал Павел, не отводя от меня взгляда.

Я поспешила ретироваться – ссориться с Катериной не входило в мои планы.

После стычки с негодяями меня колотило. Дрожа, зашла в лифт. Даже пожалела, что Антонину не встретила. Вот интересно – то она болтается целыми днями во дворе, а то куда-то подевалась…

Дома я встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Несомненно, это была я, но какая-то непривычная… Волосы стали значительно темнее, подстрижены асимметрично, а под темными бровями глаза казались более глубокими, выразительными и… таинственными, что ли. Я улыбнулась своему отражению. Улыбка тоже показалась мне другой.

И тут вдруг мне померещилось, что такое со мной уже было. То есть я когда-то уже видела женщину, которая сейчас отражается в зеркале. Да-да, женщина также поворачивала голову и также улыбалась. Чёлка чуть падала на глаза, я откинула ее привычным жестом. Что такое, ведь у меня не было никогда никакой чёлки! Всегда носила прямые светлые волосы до плеч, мама еще говорила, что не всегда они выглядят прилично, а я ей завидовала – у нее-то грива будь здоров! У полных всегда волосы хорошие, питание помогает…

Я вздрогнула… и наваждение пропало. Не было такого, не видела я до сего времени эту женщину. Это же я, только прическу изменила. Может, зря я позволила себя уговорить? Этак теперь от зеркала шарахаться буду… А вообще-то неплохо, мастерица свое дело знает, не зря ее в дорогой салон взяли.

Просто день сегодня какой-то нервный.

Я немного расслабилась, дрожь прошла, но когда я вспомнила тех двух уродов, мне снова поплохело.

Я сварила себе крепкий кофе, машинально открыла коробку конфет – ту самую, которая осталась после посещения коварной девицы. Конфеты и правда были просроченные – начинка в них высохла и горчила. На меня кофе действует не так, как на всех остальных, – я от него успокаиваюсь. Чем крепче, тем лучше. Вот и сейчас я немного успокоилась и задумалась над странными событиями.

Что-то слишком много необычных событий со мной происходит в последнее время… Сначала ко мне впёрлась непонятная девица, якобы за вантузом. Потом она явилась с конфетами и отключила меня какой-то дрянью. Слава богу, что в квартире ничего не пропало. А сегодня какие-то придурки попытались меня похитить. Не понимаю… Зачем я им понадобилась? Я не миллионерша, и не богатая наследница, и никаких ценных секретов не знаю. А бандюганы не побоялись напасть на меня прямо возле дома, притом что у нас имеется охрана и камеры установлены. И вообще в доме живут приличные люди, и никакая шваль поблизости не ошивается.

Тут мой взгляд упал на коробку с конфетами, и я вспомнила, что говорила Катька: эту коробку купил интересный мужчина со шрамом, приехавший на синем «мерседесе». Ну, если Катьку послушать, то у нее все мужики моложе восьмидесяти «интересные», это нельзя считать особой приметой, разве что шрам. И то, мало ли в нашем городе мужчин со шрамом? Но вот синий «мерседес» – это уже что-то конкретное. И тут мне пришло на ум, что возле входа в Катькин магазин установлена камера. И что синий «мерседес» на нее вполне мог попасть, раз уж он припарковался рядом с магазином.

Я не поленилась, спустилась на первый этаж и постучала в комнату охраны.

– Открыто! – донесся из-за двери хриплый голос Васильича.

Я зашла. Васильич сидел за столом перед монитором, на который были выведены изображения с нескольких камер, и со вкусом пил чай с пряниками.

– Чаю хочешь? – предложил он приветливо.

Васильич вообще мужик не вредный, а мне как-то особенно симпатизирует. Говорит, что я на его дочку похожа. А сегодня смотрел на меня по-другому, задумчиво как-то. Я удивилась, но вспомнила, что была сегодня в салоне красоты и изменила внешность.

– Ничего так! – Васильич подмигнул мне по-хорошему. – Так чай будешь пить?

– Какой там чай! – вздохнула я.

– Случилось что?

– Да какой-то козел мою машину помял! Прихожу, а на ней такая вмятина!

– Так застрахована машина-то?

– Застрахована, конечно, только у меня франшиза – такое повреждение под страховку не попадает, так что я влетела на деньги.

– Сочувствую! А только я-то чем могу помочь?

– Васильич, миленький, а можно мне посмотреть запись с камеры, может, узнаю, кто мою ласточку задел, и прихвачу козла? Если это кто-то из наших…

– Да, конечно, смотри, нет проблем. С какой камеры тебе показать и за какое время?

Я сказала, что припарковала машину возле магазина, и время назвала примерно то, когда неизвестный мужчина со шрамом покупал у Катьки конфеты.