Czytaj książkę: «Голос из Тьмы»

Czcionka:

Обратная сторона Луны существует в тени невидимого. Даже то, что скрыто от глаз – часть единого целого.

ISBN 978-5-0065-6626-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Стук и непрерывный бой молотов звучали набатом в кузне Гроллиса. Огонь, что плавил Друугу, добытую из ядра звезды Клоасса, обжег бы каждого жителя нашей планеты, но не самых умелых и могучих кузнецов – Талргов, гигантских великанов, обитающих на горящей земле. Талант и сила мастеров славились по всех мирах. Только они могли изготовить оружие из Друуги – самого прочного и нерушимого материала на свете

Для добычи Друуги необходимо разделить звезду, достать ядро и переплавить в огне вулканов Гроллиса. Держа в своих руках сердце палящей звезды, они спускались в самое жерло, окунали в магму и ждали, пока оно расплавится.

Оружие, сделанное из звезды, имело невероятную силу и магию. Каждый меч, щит и клинок, созданные талргами, наделялись исключительными дарами той звезды, из которой они делались.

Мир погряз в страхе и боли. Тысячи лет миры враждовали меж собой. И вот однажды очередная схватка стала столь разрушительна, что уничтоженные в ней превосходили живущих. Казалось, спасения нет. Но одному мудрецу приснилась наша великая богиня Такал. Она поведала ему величайший секрет. То была инструкция, как создать идеальное нерушимое оружие, с помощью которого можно закончить бесконечное колесо войн и принести долгожданный мир. Навсегда.

Мудрец прибыл на Гроллис. Он рассказал, как создать оружие кузнецам, и те, недолго думая, согласились.

Талрги совершили много попыток. Привычные им звезды не подходили. Их сила была слишком мала. Поэтому они отправились в пустоши вселенной. В само ее мироздание и сердце. Туда, где обитала ВсеМатерь. Ласковой рукой она направила талргов, указывая на самую могучую звезду – Масхавет. Но добыть частицу Масхавет оказалось непросто. Первые обжигали руки, касаясь ядра. Другие погибали, стараясь донести часть звезды к вулкану. Такой могущественной являлась Масхавет, и такой сокрушительной силой стала ее магия.

Но несмотря на трудности и потери, они не сдались и создали его.

Великий Меч. Вершитель судьбы. Оружие самого Меках. Изделие, в котором зародилась искра, наделяющая хозяина невероятной силой, способностями управлять всеми мирами и нести светоч среди тьмы.

Но на этом все не закончилось. Теперь дело оставалось за магами. Пять самых сильных магистров со всех миров прибыли на Инуру. И чтобы довершить магию Меча, они отдали все, что у них было, включая собственную жизнь. И только наш предок остался жив. Он связал душу на века с магией звезды, заключенной в оружие. Но если магистры отдали жизни, то наш мудрец отдал нечто большее. Силу и магию, всю суть народа Инуры.

Мечом нельзя просто обладать, нельзя приручить. У него есть собственный разум. Он сам избирает хозяина. Но не каждый годится нести столь великую силу. Избранный обязан объединять в себе отвагу, а главное – доброе сердце и умение противодействовать темному зову. Магия меча ищет равновесия. И сколь велика в нем мощь, столь сильно противостояние. Меч вытаскивает на поверхность все низменные желания, используя их против тебя. Такова цена за мощь.

Всю тьму, что жила в тебе, магия утраивала, всю злость – усиливала.

Поэтому, когда магическое оружие попадало не в те руки, развязывались тысячи войн, уничтожались миллионы жизней. Тогда меч ради безопасности всего живого направили к Хранителям, предкам Первого мага. В память его они оберегали оружие ценой собственной жизни.

Но когда в очередной бойне произошел страшнейший из грехов, меч бесследно пропал. Никто не сумел отыскать его, и Хранители поклялись, что упокоится их дух только после того, как он будет найден и спрятан в сохранности. И по сей день меч не найден. Однако, если он не захочет – никто его не отыщет.

– Такая вот история, – закончил Кловисс.

Игнар слушал молча. На его лице читался детский восторг. Маленькие глазки широко распахнулись и глядели на дядю с нескрываемым обожанием.

– Расскажи еще раз! Куда же делся меч? Почему Талрги не создали такой же еще раз?

– Иг, каждое оружие, выкованное из Друуги – единственное и неповторимое. Даже самый искусный Талрг не смог повторить его, а та магия и сила, что вложили в него – неповторима.

Кловисс грустно улыбнулся и потрепал мальчишку по волосам.

Игнар поднял глаза к небу. Звезды Инуры, его родной планеты, ярко сверкали и манили. Он представлял себя странником, блуждающим по пустыне. Героем, что однажды найдет меч и победит все зло.

Тогда он еще не знал, как сложится его судьба и какое разочарование его ждет впереди.

Глава 1

Никто не знает, как именно Меч избирает хозяина, и почему одним магия дается легче, а других отвергает. Кто-то считает, что весь его путь предрешен и ищет он одного-единственного. Но разве можно просчитать все до мелочей?
Из личных дневников Верховного Хранителя Инуры.

Теодора

– Может, пора перестать есть эту дрянь?

Джессика не изменяла своим привычкам. Каждое утро ее завтрак заканчивался маленькой пачкой чипсов. Это стало своеобразным ритуалом. Она доставала чипсы из нижней тумбочки, съедала ровно пять штучек, а после запихивала остатки в свою сумочку. Дальнейшая судьба упаковки оставалась загадкой. Но я точно знала, что она не съедала и не выбрасывала ее.

Но сегодня что-то не задалось с самого утра. Пачка не желала открываться.

– Не ехидничай. Сама-то, один кофе на завтрак, – ответила Джесс, приложив еще больше усилий.

Наконец-то, пачка открылась. Я прошла мимо, вытянула чипсинку и закинула в рот. Задавая нужную программу на кофеварке, я напевала незамысловатый мотив. Две минуты, и прозвучал сигнал о завершении. Кофейный аромат заполнил комнату.

Голова неприятно гудела. Последние ночи дались нелегко. Размяв шею, я потянулась к кружке с манящей белой пенкой.

– Что, опять твои сны? – понимающе спросила подруга. Закусив губу, я кивнула.

– Серьезно, пора навестить врача, это ненормально. Выглядишь так, будто не спала дней пять!

– И что мне сказать? Здравствуйте, я Теодора, меня мучают кошмары. Пожалуйста, назначьте таблетки, чтобы снились крылатые пони?

– Не знаю, но, надеюсь, ты хотя бы будешь меньше огрызаться, – с усмешкой сказала Джесс, но ее взгляд оставался твердым. – Ладно, пора на учебу.

Она подошла к зеркалу, поправила светлые локоны, спадающие на плечи. Глаза небесного цвета подчеркивала персиковая помада. Джессика любила затариваться разными оттенками, но пользовалась только двумя. Персиковой и нежно-розовой. В отличие от меня, она редко делала полноценный макияж. Безупречная кожа подруги – результат получасового нахождения в ванной по утрам. Иногда время увеличивалось, особенно когда кто-нибудь опаздывал. Сегодня на ней голубое платье из шифона длиной до середины бедра. Джессика категорически отрицала каблуки, предпочитая всегда удобную обувь. Например, белые кеды.

– Теодора! Ты идешь?

Держа в руках недопитый кофе, я прокручивала в голове события прошлой ночи.

Сбитое дыхание. Я бегу. Вдох. Выход. Вдох.

Ноги заплетаются, и я падаю с обрыва в пугающую темноту вод. Она захлестывает меня, обжигая холодом. Вдох. Снова волна. Выдох. Рот наполняется солью. Легкие начинает жечь. Ужас вытесняет все остальное. Меня тянет вниз. Пытаюсь грести навстречу воздуху, но опускаюсь только глубже. Но вдруг паника отступает, давая место другому чувству, будто что-то зовет меня, манит. Повернув голову, вижу пещеру. Сквозь толщу воды ощущаю нить, тянущую меня. Повинуюсь. Плыву. Через непроглядную черноту проступает голубое сияние. Туннель темноты заканчивается, и я поднимаюсь к воздуху, и делаю глубокий вдох. Передо мной островок суши, и я осторожно выбираюсь на него. В середине стоит саркофаг. Снова тянущее чувство в груди. Рука тянется сама, обретая собственную волю. Я открываю его, и меня резко пронзает острая боль. Яркая вспышка света выживает глаза, кожа трескается и превращается в песок.

Проснувшись, я всегда вскакивала в холодном поту, делая судорожные вздохи. Грудь больно сдавливало, ладони стискивали майку на груди в попытке удержать быстро колотящееся сердце.

И так изо дня в день на протяжении этого года.

Все мое детство и юность меня мучили мигрени. С возрастом становилось все хуже. Я могла не вставать с кровати днями. Ежегодные обследования ничего не показывали. Мне сказали, что с этим придется жить, возможно, с возрастом пройдет само. И я научилась вставать, смеяться, учиться, работать и засыпать с болью. Такой стала моя жизнь. Но в последнее время становилось все хуже. Если боль уходила, приходили странные яркие сны, а после – кошмары. Недосып сказывался на моем состоянии, и без того, ухудшая частые головные боли.

– Тео. Тео! – крикнула Джесс, махая руками у моего лица. – Тео, пожалуйста, перестань меня пугать!

Она щелкнула пальцами, и я резко отпрянула. Ладонь разжалась, и стакан с кофе полетел на пол.

– Какого хрена, Джесс? Я уже выхожу!

На штанах появились коричневые капли кофе.

– А что мне было делать? Я зову тебя уже пять минут!

– Пойдем! – рявкнула я, и, забывая о пятнах, вышла из дома.

Лекции шли долго. Джесс болтала с парнем рядом. А я смотрела в пустоту, пытаясь понять, что я здесь, черт возьми, делаю?

Мне двадцать один год, а мне уже осточертела эта жизнь. Подъем после ужасной ночи, гора таблеток, чтобы заглушить пульсацию в висках. Дальше я принимала душ под холодной водой, завязывала свои длинные русые ниже бедер волосы в привычный хвост и заплетала в косу. Джессика как-то попыталась намекнуть, чтобы я их состригла.

Может, это и глупо, но длинные волосы напоминают мне о маме. Мне кажется, такие были и у нее.

Одежду я выбирала темных тонов. В основном это обтягивающие лосины, или широкие штаны, топы и футболки, открывающие грудь и подчеркивающие нужные места. Не совсем удачная одежда для бега, но мне важно выглядеть идеально. Выглядеть лучше, чем я есть.

В подростковом возрасте большинство из моего окружения считало забавным смеяться и обзывать меня из-за долговязой фигуры и высокого роста. В то время казалось удобнее прятаться в огромных футболках и спортивных штанах, лишь бы никто не замечал меня. Но я взрослела, фигура округлялась, становилась привлекательней. Но самооценка от этого не улучшалась. И в один день мне все надоело. Я полностью изменилась. Выкинула потрепанные футболки на три размера больше, избавилась от бесформенных спортивных штанов. Взяла у Джессики пару комплектов одежды, а позже купила свое.

Сначала все смотрели на меня, округлив глаза. Во мне увидели девушку. От этого становилось еще омерзительней. Те, кто недавно издевались надо мной, теперь звали на свидания, оказывая различные знаки внимания. Но именно тогда, я поняла, важно лишь то, как я вижу себя. И, черт возьми, такая картинка мне нравилась больше.

Ежедневные тренировки помогли совершенствоваться. Мне нравится подчеркивать достоинства. Возможно, это все и напоказ, но после множества лет унижений, я больше не стеснялась откровенного декольте и облегающих штанов.

Я сирота.

О своих родителях мне ничего не известно. Иногда перед глазами мелькали угаснувшие и размытые образы. Мутное лицо в зеркальной глади, а еще пение. Единственное, что я помнила четко. Красивый, мелодичный голос, до сих пор звучащий где-то внутри. Без слов, просто мелодия. Когда мне становилось страшно или одиноко, я неосознанно напевала ее.

Жизнь в детском доме была ужасной.

Пока не появилась Джессика. Она попала к нам позже на три года, в возрасте семи лет. Мы одногодки и сразу сдружились, она никогда не унывала, все задания выполняла с улыбкой, была мила со мной. Ниже меня ростом на целую голову, со светлыми волосами, веснушками и маленьким аккуратным носиком, Джессика походила на ангела. В детском доме ей сразу стали завидовать и устраивать гадости старшие девчонки. А мне… просто хотелось стать кому-то нужной. Моя репутация на тот момент уже желала лучшего. Я дралась, кусалась и задирала в ответ других. Поэтому я с легкостью стала ее защитой, а позже и близкой подругой.

Со временем наши роли слегка поменялись. Я росла закрытой, неуверенной и злой. Именно Джессика с ее добрым характером, терпеливо относилась к моим выпадам. Она стала мне настоящей сестрой, заботилась и оберегала меня. Ее теплый характер – свет в моей кромешной тьме. Так, мы и вышли рука об руку из этого дома кошмаров и стали звать друг друга сестрами.

Мы следовали по жизни вместе. Квартира, учеба. Я привыкла всегда идти за ней, а она за мной. Вот и колледж выбрала тот же, что и подруга. К тому же работа, о которой мечтала – мне недоступна. Вуз слишком дорогой, и сироте никогда не наскрести нужную сумму, финансирования хватило лишь на колледж. Джессика поступила на психолога. И я вместе с ней.

Однако кое-что в моей жизни делало меня по-настоящему счастливой. Любимое занятие, приносившее мне хоть какие-то деньги.

Дайвинг.

Еще малышкой, я постоянно сбегала на побережье. Отчего-то именно там, я находила столь желанный покой, а головные боли отступали, пока чарующие волны укачивали приливами. Белое кружево пены, нестихающий крик чаек над морским простором пленяли меня. Когда меня нашли впервые – сурово наказали. Закрыли в комнате, лишили ужина. Это повторялось еще несколько раз, но я вновь и вновь убегала. А потом на это стали закрывать глаза. Все равно возвращалась.

Мне было двенадцать, когда я в очередной раз выбралась на пляж. Я бродила по мокрому песку, как вдруг услышала смех. Прямо передо мной двое мальчишек плюхались в воду, а потом доставали со дна красивые камушки и хвастались перед друг другом.

Стало так любопытно, что я не выдержала и подошла к ним.

– Эй вы! Что вы там такое делаете?

Мальчишки синхронно повернули головы и насупились. Им не понравилось, что какая-то мелкая девчонка, явно младше них, интересуется их очень мальчишескими делами.

– Мы дайверы, не видишь, что ли? – ответил мальчик повыше. С его короткого черного ежика на голове ручьем стекала вода.

– А кто это? – спросила я. Мне стало так интересно, что я невольно сжала ладошки и подошла ближе. Тапочки тут же намокли, пропуская к натертым до крови ногам соленую воду. Я поморщилась, но не ушла.

Второй мальчик со светлыми волосами улыбнулся и внимательно осмотрел меня. Потертое платье, мокрая обувь, растрепанная прическа. Должно быть, Кевин тогда понял, откуда я пришла. Он широко улыбнулся и пихнул друга в бок.

– Хочешь с нами поиграть? Нам как раз третьего не хватает.

Каждые два дня я приходила к мальчишкам. Сначала увлеченно наблюдала за ними, слушала, что они говорят, а затем училась плавать и нырять. И вот, когда я пыталась достать очередной камешек, заметила золотой блик. Нащупав рукой странный маленький предмет, я достала его из воды, показывая находку парням. Золотая сережка с блестящим камушком. Мы чувствовали себя пиратами, отыскавшими сокровище. С того дня для нас все стало намного серьезней. Мы взрослели, росли и наши амбиции. Позже Дилан выпросил у родителей ручной металлоискатель. Днем я вместе с друзьями рыскала по морскому дну, а ночью лежала в кровати и мечтала о небывалом богатстве.

Вырученные деньги с продажи украшений тратили на снаряжение и закупку необходимых вещей. Мы стали выискивать и нырять на затонувшие суда. При одном из таких погружений нас поймала морская полиция и пригрозила тюрьмой, если не обзаведемся лицензией. Приют с «удовольствием» выделил нужную сумму. Кружки и внеклассные занятия поощрялись, ведь росла статистика дома, а следственно, улучшалось финансирование.

Пираты стали лицензионными ныряльщиками.

Пары окончились, и я с удовольствием выдохнула. Чмокнув Джесс в щеку, ломанулась со всех ног к пирсу.

Бег – еще одна моя страсть. Бегаю я всю свою жизнь. От проблем, от себя, до мальчишек. Это стало своеобразной медитацией, когда все мысли уходят на второй план. Лишь конечная точка и ритм дыхания.

Кевин ждал меня на причале возле нашего катера. Технически это лодка Дилана, но за много лет, она стала для нас вторым домом. Множество бессонных ночей и долгих дней мы проводили именно здесь.

Кевин достаточно симпатичный, он такой же высокий, как Дилан, но мускулистее его. Светлые волосы до плеч всегда взъерошены, легкая щетина украшала подбородок, ореховые глаза манили девушек, и они готовы отдать все, лишь бы он остановил свой взгляд на них. Но больше всего в Кевине притягивала его невероятная доброта и радушие, преданность к делу и забота о близких.

– Привет, красавица! – Кев растянул руки в медвежьих объятиях.

Я старалась не замечать, как Кевин каждый раз рассматривает меня с ног до головы. Чем старше мы становились, тем сильнее менялись. Уже в шестнадцать лет я стала походить на взрослую себя, моя фигура становилась женственной, и парни стали видеть во мне не только друга, но и девушку. Пусть вслух это никогда не обсуждалось.

– Я не опоздала? – выпутавшись из объятий, спросила я.

– Тебя действительно это волнует?

– Вообще-то, нет. Вы без меня никуда.

Кевин занимался проработкой маршрутов. Находил злачные места, сверялся с картами и новостными сводками. Главное – успеть раньше других. Дилан же рулевой, а я, можно сказать, лучшая ищейка. Мне везло больше всех. Казалось, драгоценности сами звали меня.

Отец Дилана – рыбак со стажем. У него свой рабочий катер, и если он первый узнавал о кораблекрушениях и изменениях в погоде, то всегда сообщал об этом сыну. Может, это звучало цинично, но каждый выживал как может. Когда тонули корабли или катера или кто-то терял свое фамильное украшение или дорогую сердцу вещицу, мы ничуть не скорбели. Океан беспощаден, а кто так долго живет рядом с ним, становился таким же.

– Куда отправляемся, шкипер?

В ту пятницу мы находились на мысе Лоуш и ничего там не нашли. Сегодня я надеялась на более удачный улов.

– Ох, Тео, тебе понравится! Нам с Диланом попала в руки интересная информация. Вот будем ее проверять, – сказал Кевин и подмигнул мне.

Губы сами сжались в тонкую линию.

– Кев, ты знаешь, я не люблю неизвестность. Мне нужно понимать место, метраж!

– Успокойся! – он засмеялся. – Ты чрезмерно все контролируешь. Не забывай, мы с Дилом старше тебя на два года, а значит, намного серьезнее подходим к делу. – Кевин улыбнулся, подразнивая меня.

Я скептически посмотрела на него, расценивая, стоит ли говорить, что они два олуха и не больше. Но в этот раз решила смолчать. Кевин, конечно же, уловил ход моих мыслей. Его теплая улыбка словно мед окутала мое сердце, и мимолетная злость испарилась.

Но этот засранец чертовски прав. Вся моя жизнь – детство, юность, взросление – все это утекало словно вода сквозь пальцы. Я крутилась в бесконечном колесе событий, которые от меня не зависели. И когда пришло время выбираться, я решила, что такого больше никогда не будет. Отныне все, что можно контролировать, я контролирую.

Я продолжала сверлить его молчаливым взглядом. Знала, что скоро сдастся. Со мной по-другому не бывает. Либо как хочу я, либо никак.

Кевин вздохнул. Опустился на корточки к своему снаряжению. Минуту он выдержал – молодец, но больше не сможет. И вот, я снова права.

– Ладно, ладно! Мы направимся в сторону хребта. Там крутые рифы, кучу подземных пещер! Представь, что можно найти! Дно относительно прямое, гладкое. Всего семь – десять метров вниз. Погода жаркая, вода теплая.

Кевин перекладывал еду в маленький переносной холодильник, заполняя его различными сэндвичами, водой, парочкой протеиновых батончиков и банками пива. Вдруг на его лице появилась похабная улыбочка.

– Можешь не надевать костюм, – игриво произнес он.

– Не дождешься, животное! – бросила я и пошла в маленькую каюту.

Захлопнув – как можно громче – дверь, достала сиреневый купальник. Кев сказал, что вода теплая, поэтому гидрокостюм достала летний. А может, и впрямь остаться в купальнике? Восемь метров… Нет, а если нужно будет заплыть в пещеру? Оставлю гидро. Не застегнув до конца молнию, я решила дать верхней части чуть загореть.

На рулевой стоял Дилан в своей привычной позе. Взгляд направлен на горизонт, черные волосы взъерошены, спортивное тело прикрывала расстегнутая рубашка. Рука лежала на руле в ожидании. Он всегда нетерпелив и стремился быстрее закончить вылазку. Его взрывной темперамент нередко мешал работать, а в сочетании с моим буйным характером получалась атомная смесь, которую приходилось остужать терпеливому Кевину. Но несмотря на разногласия, мы все любили друг друга. Каждому из них я могла доверить жизнь и знала, они чувствуют то же самое.

Наконец, друг заметил меня, обвел взглядом мою фигуру, останавливаясь на верхней части купальника. Кокетливо вскинув брови, он широко улыбнулся. Я закатила глаза.

– У вас что, тестостерон повысился? Дил, у тебя есть девушка, хочешь, чтобы я все рассказала ей?

Улыбка сползла с его лица, и он быстро отвернулся.

– А ты, Кев, может, найдешь себе кого-нибудь? А то так скоро и на Дилана кидаться начнешь?

– Очень смешно, Теодора. Хреновый юморок шел в придачу, или на курсы сходила? – ответил Кевин, и я снова закатила глаза.

Он наигранно повторил это движение, за что получил от меня пинок.

– Ауч!

– Может, оставим эту малышку на берегу? – Дил мотнул головой в мою сторону. – А то ее угрюмое лицо никак не вписывается в красоту здешних мест.

– Если эта малышка останется, – Кевин ткнул пальцем в меня, – боюсь, первое: мы мало что найдем. Второе: к вечеру твой катерок может чисто случайно загореться.

Я согласно кивнула. Глаза Дилана округлились.

– Тише, милая. – Он стал поглаживать кромку катера нежными движениями. – Не слушай их, никто тебя не тронет.

– Долго мы еще будем чесать языками и ласкать твою лодку? – спросила я с наигранной злостью, но улыбка так и норовила проскользнуть.

– Мегера, – шепнул Дил.

Но я все равно услышала и отпустила смех на свободу.

Волны лазурного цвета обрамляли судно. Бриз ласкал кожу, немного пощипывая щеки. Я любила конец лета. Туристы начинали покидать наш полуостров, вода становилась чище. На пути почти никого нет. Казалось, что во всем мире мы одни.

Катер замер. Отсюда даже виднелся пляж.

– Неблизко? – спросила я и указала на утес.

– Не-а, океан спокоен, погода ясная. Якорь бросим здесь, сделаете двухчасовой заплыв. Потом отдохнем на пляже, если захотите, – ответил Дилан.

Я уселась поудобнее, проверила баллон. Я хорошо натренированный дайвер, научилась дышать размеренно и спокойно, значит, заправки мне хватит на час или полтора. Надела жилет.

– Кев, откуда наводка? Мистер Дэрл? – так звали отца Дилана.

Кевин закусил губу, мельком глянув на друга. Это не укрылось от меня.

– Эй? – я махнула рукой, призывая к ответу.

– Не Дэрл.

– А кто? Черт, Кев, мне что, клешнями ответы вытаскивать?

Еще одна моя проблема – я слишком быстро заводилась.

– Террис.

– Террис? – как идиотка переспросила я. – Ты, на хер, шутишь?

– Успокойся, эта инфа надежна. – Поддержал Дилан друга.

– Успокоиться, говоришь? Этот сучок уже нас подставлял! Он гребаный чужак и мудила!

Будь я драконом, из носа давно бы шел пар.

Они знали, для меня посторонние – зло. Я никому не доверяла, кроме своих. Мне слишком много раз делали больно. Обманывали даже самые близкие. Но главные предатели – мои родители. Меня бросили на съедение этому миру. Пускать чужих в наш круг я не намеревалась и всегда реагировала очень остро. Но особенно мне не нравилось, когда такое делали за моей спиной.

– Тео, я проверил трижды. Не нужно злиться, – почти умолял Кевин. Туше. Когда он так смотрел на меня, я не могла продолжать гневную тираду, и он этим открыто пользовался.

– Ладно, – скрипнув зубами, сказала я. – Но в следующий раз предупреждай. Или клянусь, я спрыгну с этого корыта и хрен вы меня найдете.

– Кого ты назвала корытом, сопля?! – Дилан не на шутку злился, когда задевали его «малышку». И сразу же вспоминал мне мое детское прозвище.

– Тебя, козел.

– Все, ребята! Тише.

Я показала им двоим свой чудесный язык и продолжила цеплять на себя тяжелые баллоны. Закончив, потянулась к ластам.

– Тебе помочь? – спросил Кев.

Друг успел переодеться в гидрокостюм синего цвета. Волосы завязал в тугой пучок на затылке.

– Нет, спасибо. Сама.

– Вечно это твое: «Я сама»!

Вопреки моим протестам, он сел передо мной на колени, выхватил ласт и помог натянуть его.

– Я Теодора, покорительница глубин, и никогда не приму помощи! – кривил мой голос Кев, натягивая второй ласт. – А ты не думала, что все в одиночку не сделаешь? Например, без меня и Дилана ты не сможешь погрузиться и самостоятельно подняться.

Он помог мне встать, надел мне маску и регулятор на лицо аккуратными движениями.

– Может, тебе пора понять, Тео, что есть люди, которым ты важна и которые хотели бы о тебе заботиться?

Его щеки слегка покраснели, а глаза внимательно изучали мое лицо. Мне ничего не оставалось, как растерянно хлопать ресницами. Кевин грустно усмехнулся и, ничего не сказав, отошел к своему снаряжению, повернувшись ко мне спиной.

Может, я и поступаю глупо, вновь убегая от серьезных слов и скрытого смысла, но, подойдя к борту, я сделала шаг в неизвестность, оставляя все мысли и раздумья на поверхности.