Марина Поветкина,
спасибо тебе за частичку души!
Глава первая
Из школы я возвращалась с дурным предчувствием, сжимая в руке папку с документами – аттестатом об окончании одиннадцатого класса и результатами ЕГЭ. Впрочем, мне они были не нужны – ни в колледж, ни в университет поступать не собиралась. Хотя учиться нравилось, и читать я любила, но…
На это просто не было времени. Учеба забирала слишком много сил, а маме требовалось лечение. Поэтому я работала, не гнушаясь ничем. Дворник? Уборщица, продавец? А когда надо – и грузчик? Была согласна на все, лишь бы платили.
Неудивительно, что аттестат пестрел тройками. Попробуй разубеди учителей, что, если ты пропускаешь занятия, причина не в тусовках ночами напролет по дворам и сомнительным квартирам.
Я исправно приходила на все контрольные и самостоятельные работы, но выше четверки оценок не видела, несмотря на то, что ошибок практически не допускала. Мои результаты ЕГЭ удивили всех, кроме меня. Да, сто баллов я не получила ни по одному из сдаваемых предметов, но и ниже восьмидесяти результат не опускался. Мама так радовалась, когда мы смотрели итоги на сайте…
Тряхнула головой и ускорила шаг. Дурное предчувствие исчезать не желало, тревога ядовитым жалом вонзалась в сердце. Лишь на лестничной клетке немного притормозила, чуть-чуть, потому что опешила: дверь была распахнута, из квартиры не доносилось ни звука…
Сердце пропустило удар. Мама… мамочка!
В квартиру я ворвалась ураганом.
– Не трогай ее! – крикнула мужику, который отвесил мощную оплеуху моей матери. – Не трогай, мразь!
Страшно было до крика, до сведенных судорогой пальцев, но я все равно навалилась на урода, посмевшего ударить маму.
– Риша, беги! – простонала она. – Беги, детка!
Бежать?! Ни за что!
Улица учит многому, особенно защищаться. Я не занималась боксом или восточными единоборствами, но драться умела. Смогла не только оттолкнуть подонка, но и нанести удар в нос. Отчетливо хрустнуло. То ли мои костяшки, то ли его переносица.
Но главного я добилась – смогла прорваться и загородить маму собой. Буду биться насмерть, если потребуется, но не позволю к ней прикоснуться!
Но незнакомец больше не нападал, разглядывал меня и гадко ухмылялся.
– Беги, Риша! – прохрипела мама. – Беги!
– Никто и никуда не убежит, – раздалось от дверей. – Абра, пошел вон!
Мужик, так и не успевший больше ничего сделать, мгновенно развернулся, полностью скрывая собой отдавшего приказ, и вышел из комнаты.
Наша однушка и так не была большой, а с этими гадами и вовсе показалась тесной.
Внутри меня словно пружина сжалась. Я еще никогда и никого так не боялась, как в эти секунды, но не могла найти рациональное зерно своего страха. Конечно, то, что к нам ворвались неизвестные, ужаснуло. Как и мысль о том, что они могут с нами сделать. Но страшило не это, а то, что находилось внутри мужчины, который подходил все ближе. Наверное, я сильно перепугалась, потому и почудились за его спиной огромные раскосые красные глаза. Да, всего лишь показалось.
Так, Ришка, не расслабляйся. Кто бы это ни был, а надо ухитриться вызвать полицию.
Пока мужик медленно, как король, подходил, я сунула руку в карман и молниеносно передала маме свой телефон. Но та даже не среагировала, и трубка с громким стуком упала на пол.
Наверное, именно тогда оцепенение спало. Кто этот мужик, которого настолько боится моя боевая мамочка?
– Кто вы? – вопросила громко. – Что вам от нас нужно?
Глупо требовать уйти у тех, кто имеет власть и силу. А этот мужчина явно их имеет. И даже больше.
– Значит, дочь погибла, Равьела?
– Кто? – не поняла я и оглянулась на маму.
У нас отродясь никакой Равьелы не было. Меня зовут Марина, маму – Раиса.
– Пощади! – вдруг воскликнула мамочка и упала на колени перед мужчиной. – Пощади! Не трогай Риш!
– Дрянь, – скривился он.
– Дрянь здесь только ты! – рыкнула я и тут же получила пощечину.
Только не заметила момента, когда меня ударили. Да что там, готова поклясться, что мужчина не шелохнулся. Но тогда что меня ударило?!
– Пощади! – вновь закричала мама. – Пощади, Аргхарай!
– Ты посмела скрыть дочь, – он буквально цедил слова, – и позже утверждала, что она мертва. Только поэтому ты была отпущена…
– О чем вы? – Щека горела, от обиды и бессилия выступили слезы, но я упрямо вышла вперед, загораживая собой мать.
Пусть бьет меня, но ее не трогает!
– Ты ничего не сказала ей, – заявил он, напрочь меня игнорируя. – Тебя ждет казнь.
– Эй! – Я не выдержала. – Хватит делать вид, что меня здесь нет! Кто вы? Что вам от нас нужно? С чего вы решили, что имеете право наказывать мою мать?
Боялась ли я в этот момент? Ничуть. Во мне зрела уверенность, что смогу защитить маму. Смогу, кем бы ни был этот урод!
– Риша, не лезь! Не надо! – голос мамы доносился издалека.
Я же видела перед собой цель – того, кто посмел угрожать, того, кто поднял руку на женщину… Прощать? Соглашаться с его бредовыми заявлениями? Пусть катится в бездну!
Нас тряхнуло. Реально пол ходуном заходил. Никогда не слышала, чтобы в нашем городе случались землетрясения.
– Надо же… – флегматично заявил мужчина и наконец посмотрел на меня.
Лицо его скрывала маска, причем казалось, что она не из ткани или пластика, а из тумана, самого настоящего. Но так ведь не бывает?
– Инициация… – хрипло прошептала мама. – О боги…
Злость во мне утраивалась, я хотела, чтобы мерзавец получил по заслугам. Чтобы он вымелся из нашей квартиры, чтобы никто и никогда не прикасался к моей матери.
Но прежде, чем я сделала хоть один выпад, реальность резко изменилась. Больше не было нашей маленькой квартирки, деревянного скрипучего пола, низкого потолка… Их сменила огромная площадка под открытым небом.
– Испугалась? – издевательски спросил мужчина. – Передумала нападать?
– Риша, не надо! – отчаянный крик матери вновь раздался за спиной.
Причем так, будто она не за мной стояла, а на приличном расстоянии. Я обернулась и глазам своим не поверила – мама находилась метрах в ста от меня. А рядом с ней несколько мужчин. Как охрана президента. Только вряд ли они ее охранять будут. Скорее, конвой…
– Без моего приказа ее не тронут, – словно прочитав мои мысли, произнес мужик. – Но если ты настаиваешь…
Сама не поняла, как кинулась на него прежде, чем он закончил фразу. Будто неведомая сила подхватила, иначе как объяснить мой гигантский прыжок? Секунда – и я перед обидчиком, занесла руку для удара. Тот молниеносно ушел с линии атаки, а меня отбросило на песок…
– И это все? – ленивый вопрос.
Я плохо соображала, только этим можно охарактеризовать происходящее. Единственная мысль, которая билась в голове, – спасти маму. А ради этого я была готова на все. Меня больше не пугала ни обстановка, ни то, что я не понимала ее природы, ни то, что из моих рук и груди вырывался густой чернильный туман.
Я не изучала правильных приемов, стилей боя, но знала, как отбиться от насильников в темной подворотне, когда речь идет не о показушничестве, а о жизни и смерти. Это и продемонстрировала. Во всей красе.
Достать мужика оказалось практически невыполнимой задачей, но я училась прямо на ходу. Наблюдала за противником, смотрела, какие жесты он делает, вдруг осознав, что туман клубится не только вокруг меня, и та самая маска на его лице – лишь часть его собственного марева. И пощечина, которую я получила в квартире, была нанесена им же.
Я всегда схватывала на лету. А потому пусть неумело, нахрапом, но начала направлять свой туман на противника. В какой-то момент мне удалось подобраться так близко, что сумела нанести удар прямо в лицо. Резкий, сильный удар кулаком, который был окутан плотным черным туманом.
Враг упал, я навалилась сверху. Его маска разлетелась, показалось даже, что на осколки. Но откуда в тумане осколки?
Впрочем, это уже не было важно. Потому что мужик, пропустив удар, контратаковал так быстро, что я и мяукнуть не успела бы. Вроде только что нависала над ним, а теперь сама лежу на лопатках, и кровь с его носа капает мне на подбородок. Но поразило меня совсем не это. На меня глядели мои глаза: такие же большие, зеленые, колдовские…
– Хороша, – выдохнул мужчина и медленно поднялся. – Я принимаю тебя.
Казалось бы, что такого он сказал? Принимает куда-то там… Но туман взвился из меня столбом, а тело скрутило судорогой. Боль прошила каждую клеточку, но я вытерпела. Кусала губы, сжимала кулаки, но кричать не собиралась. Ни за что. Я еще не проиграла.
Но когда так корежит… Будто наизнанку выворачивает, словно кто-то безжалостной рукой перебирает мои косточки и составляет по своему порядку. И я потеряла контроль. Отчаянный вопль разрезал пространство, оглушил, дезориентировал меня саму.
Я пыталась отрешиться, перестать кричать, но боль мешала, а обрушившаяся на сознание чернота пугала до дрожи, до нового приступа и гортанного хрипа. Я не знала, что сделать, чтобы темнота исчезла, чтобы существо, которое таилось в ней, не трогало меня.
А в том, что существо было, не сомневалась совершенно. Настойчивое, оно давило силой и явно желало овладеть мной.
Нет уж! Не дамся!
Я уже не понимала, где происходит борьба, только ли в моем сознании или наяву тоже? Загребала руками пространство, брыкалась, продолжала хрипеть и гнать непонятное красноглазое существо. А ведь у незнакомца, который похитил нас с мамой, тоже было такое за спиной. Чудовище с красными глазами…
Не хочу! Не хочу…
Не знаю, сработало ли мое нежелание или мысль, что лучше сдохну, чем впущу в свое сознание красноглазого монстра, но давление вдруг прекратилось. И я с удивлением отметила – монстр-то не один, их полно в черном тумане, просто этот красноглазый сильнее и распугал других.
Однако я ошиблась, он не был сильнее всех. Иначе откуда шипение и злость, которую в нем ощутила? Нежелание смириться и вместе с тем отступление…
Я пока не понимала, перед кем спасовало это страшилище, только ощущала, словно бы издалека, что неизвестный неотвратимо надвигается. Отстраненно отметила, что мое тело продолжает выгибаться на песке, голос сорван, а я все никак не могу выбраться из этой чернильной тьмы.
В момент, когда увидела большие голубые глаза, была готова к новому залпу боли, но его не последовало. Обладатель необыкновенно красивых глаз, даже не голубых, а цвета морской волны – или они просто меняются, как хамелеон? – приблизился то ли к моей душе, то ли к моему сознанию. Физически я все так же валялась на песке.
От незнакомца исходила мощь, но она не давила, не заставляла отбиваться и не вызывала желания спрятаться. Наоборот, его сила несла с собой уют и спокойствие. Я не боялась голубоглазого. Он не вызывал паники.
И пусть я все еще не понимала, что происходит, откуда-то появилось смирение и осознание – как бы я ни поступила, прежней жизни не вернуть.
У меня не было голоса, я не могла произнести ни слова, но это оказалось не нужным – я уже знала, что должна сделать. Откуда это знание, сообразить было сложно. Может, всегда жило со мной, может, появилось вместе с перемещением в это странное место…
Мне предлагали сотрудничество, долгосрочное, пожизненное. И если красноглазый мог добиться его силой, надавить, вымотать меня так, что я оказалась бы на грани жизни и смерти, то голубоглазый не желал причинять вред. Он просто предлагал стать моим. Но, не получив согласия, не стал бы добиваться своего силой. Ушел бы так же тихо, как и появился.
Все это пронеслось в голове за доли секунды, как и понимание: уйдет голубоглазый, монстр с красными глазами тотчас продолжит мою агонию, чтобы получить желаемое – меня.
Выбор оказался невелик, и я дала свое согласие. Выбрала второго, хоть и догадывалась, что он намного сильнее и, возможно, страшнее, просто действует хитростью. Впрочем, хотелось верить, что дело вовсе не в ней, а в благородстве.
В последний раз выгнулась на земле, ощутив невероятную боль, затем вытянулась и затихла, прислушиваясь к собственному рваному дыханию и ощущениям, царящим в теле.
Что-то изменилось.
– Превращение оборвалось? – донеслось до меня. – Я ошибся?
Наверняка говорил тот мужик, с которым я дралась, но на меня такая апатия навалилась, что выяснять, в чем он ошибся, совершенно не было желания. А вот лежать и ничего не делать – было.
В чувство меня привел крик мамы. Как я могла забыть о ней и окруживших ее мужчинах? Не знаю, откуда взялись силы и как я оказалась на ногах. Вроде только что лежала, мечтая, чтобы меня никто не трогал, а уже стою и взглядом ищу маму.
Она жива… уже близко, ее зачем-то ведут к нам. А мужик рядом стоит, смотрит на меня, вытаращившись.
– Что вам надо? – прохрипела.
Все-таки сорвала голос. Интересно, сколько времени провалялась?
– Жива? – Мужчина впился взглядом в мое лицо, словно у меня третий глаз на лбу вырос.
– Не дождетесь, – просипела и бросилась к маме.
Ноги были деревянными, каждый шаг давался с трудом. Но мамины объятия стоили того, чтобы потерпеть. Чувствовать ее дыхание, знать, что она рядом… Вместе мы со всем справимся. Даже с этим мерзавцем, который по-хозяйски оглядывает мою мать.
Я не дура, понимаю, что не просто так у нас с ним одинаковые глаза. И слова про дочь тоже неспроста, но это не значит, что я приму этого урода как своего отца! Он чужак и мерзавец! Точка!
– На что ты готова ради матери? – вдруг спросил он.
– На все.
– Все – меня устраивает. Я забираю тебя.
– Готова на все – это, к примеру, убить, а не то, что стану подчиняться такому убожеству, как ты.
– Риша, не надо, – простонала мама.
– Все хорошо, мам. Я не боюсь этого урода.
– Ты разочаровала меня, Равьела. На колени. – Он перевел взгляд на маму.
Сделать я ничего не успела. Вроде только что ее ледяные руки крепко обнимали меня, как в следующую секунду я осталась стоять одна, а мама… Ее насильно опустили на колени, и охранники – или кто они? – нависли над ней, ожидая следующего приказа. Я дернулась, но была остановлена холодным голосом «папаши»:
– Еще шаг, и она умрет.
– Да кто вы? – рыкнула. – Что вам надо?
Ярость удушающей волной вновь подступала к горлу. На сей раз я чувствовала небывалую силу, которой раньше не было. И что-то снова происходило со мной, с моим телом… Меня била крупная дрожь.
– Я принял тебя, обратно слово не вернуть. Потенциал был… – вдруг сообщил мужчина с явным сожалением. – И пусть ты разочаровала меня, но взрослая дочь для семьи – удача. Выдам тебя замуж, родишь сына. – Я опешила, но перебивать не спешила. – Оставлю тебе жизнь, хотя мог бы казнить вас обеих. Равьела, прими с честью свою смерть.
– Что?!
Не знаю, как это произошло. Вот стояла на земле, сжимала в ярости кулаки – и вдруг выгнулась дугой, ослепленная вспышкой нереальной боли, а в следующий момент и вовсе оказалась в воздухе. Мало того, ощутила себя большой, сильной. Не до конца соображая, что делаю, взмыла в небо и коршуном спикировала на державших маму охранников. Как только ее не задела тьма, которую исторг мой рот. Черное пламя! Смотрелось красиво.
Что бы со мной сейчас ни случилось, подумаю об этом позже. Я странная птичка? Ну и пусть, если это поможет мне вырвать мать из лап гада, угрожающего ей смертью.
Главный урод не выглядел сильно удивленным, хотя по нему сложно было что-то сказать: чернильный туман охватил его тело на манер брони, даже глаз не видно. А потом он сделал сальто назад, и передо мной оказался совсем не человек.
Дракон?!
Огромный, с темно-фиолетовыми крыльями, казалось, они закрывали собой небо…
Я что, тоже дракон?
– Феникс, – подсказал кто-то в моей голове. – Черный феникс.
Дальше стало не до слов. Я взлетела в тот момент, когда дракон совершил прыжок и едва не вмял меня в землю. Не вышло, я успела раньше, на пару секунд, но их хватило, чтобы оказаться в небе и, набрав высоту, упасть дракону на спину.
Я рвала когтями его плоть, совершенно обезумев от этого действа. Хотела причинить боль, желала подавить его своей силой, заставить отступиться от нас с мамой.
Борьба выматывала, дракон носился по полю, намереваясь скинуть меня, катался по земле. Пару раз я практически потеряла сознание от боли, но все так же продолжала цепляться за его спину и исторгать пламя.
– Риша, остановись! – отчаянный крик матери обрушился подобно лавине. – Остановись!
Но даже если бы не ее просьба, я все равно повисла бы сломанной куклой на боку дракона. Ему тоже досталось, но из нас двоих я была в более плачевном состоянии. В какой-то момент стекла на песок, по телу прошла судорога, я выгнулась и с удивлением узрела, что вернулась в человеческий облик. Вскользь отметила, что дракон больше не нападает, да и дракона, кажется, тоже нет… А вот мужчина появился.
Окровавленный, хромающий, он подошел ко мне, опустился передо мной на колени и властно потребовал:
– Спи!
Глава вторая
Пробуждение было приятным. Во-первых, оттого, что рядом находилась мама, она гладила мне волосы, нежно касалась моих щек и что-то напевала. Прямо как в детстве.
Во-вторых, меня наполняла невероятная энергия, теплая, родная и… долгожданная? Я еще не анализировала природу этих ощущений, но впервые чувствовала себя цельной. Как будто получила наконец, чего мне не доставало.
«Меня, – хмыкнул кто-то внутри, – ты получила меня, хранительница».
Память обрушилась лавиной, заставив зажмуриться. В голове пронеслись события, случившиеся за последние… а сколько дней?
«Два, – подсказал тот же голос. – Ты провела в беспамятстве два дня, хранительница».
Я не сошла с ума, пусть в это сложно поверить и гораздо проще списать все на сумасшествие. Голос в голове – прямое тому доказательство. Только я отчетливо помнила, как менялось тело, как я боролась, и выдумкой это не назвать.
«Кто ты? И почему зовешь меня хранительницей?» – спросила мысленно.
«Потому что ты и есть хранительница. Но не я должен тебе все объяснить. Мы поговорим позже, твоя мама волнуется».
Пришлось подчиниться. Не потому, что хотела, – голос был прав: мама волновалась. Звала меня, а я не слышала, безучастно глядя перед собой. Моргнула, показывая, что просто задумалась, и крепко обняла маму.
– Как же ты меня напугала, – прошептала она, – Риша, солнышко мое…
– Прости, – выдохнула ей в плечо и зажмурилась.
Но мама не была бы мамой, если бы быстро не взяла себя в руки. Да, чуть всхлипнув, она сильнее прижалась ко мне, но тут же отпустила. Осторожно погладила по голове, утерла невольные слезы и посмотрела серьезно. Так, как умела только она.
– Прости меня, детка. Я о многом должна тебе рассказать.
– Подожди, – остановила ее и резко села. Тело отозвалось быстрой гулкой болью, словно просто затекло, а его не избивали, как боксерскую грушу. – Не могу понять…
Я разглядывала маму и не верила своим глазам. Нет, она вряд ли вылечилась за эти два дня, но выглядела иначе. Куда-то ушла мертвенная бледность, щеки порозовели, однако напрягло меня не это. Щеки! Откуда у мамы такие щеки?! И фигура изменилась! Мама всегда была тощей как щепка. Изнуряющая, неизлечимая болезнь никого не красит, нам удавалось лишь отсрочить ее и, смирившись с диагнозом, как-то жить. Когда кровь дурная, ничего не поделаешь.
Но сейчас… Каким образом за два дня мама если не вернула почти нормальный вес для женщины ростом сто шестьдесят семь сантиметров, то явно приближалась к этой отметке? Раньше она весила едва тридцать пять килограммов!
– Риша, я почти здорова, – видя мои метания, отозвалась мама. – Пусть мне и не вернули моего иллами тьмы, но магия свободно струится по телу.
– Иллами? – выцепила незнакомое слово.
– Феникс. Твой феникс – иллами тьмы. – Мама смотрела напряженно. – Вы уже успели познакомиться?
– Почти. Представились друг другу.
– Хорошо, значит твой иллами мудрый и позволил мне самой тебе обо всем рассказать. – И она замолчала, явно подбирая слова.
Я не торопила. Глупо торопить. И так ясно, что я не Марина Иваненко, а какое-то иное существо, судя по всему, вообще не с Земли. Как и мама не Раиса, а… как там мужчина говорил, Равьела? Наверняка объяснение тяжело ей дается. Но я подожду, торопиться некуда.
– Что ж, начнем с главного. Я – старшая дочь рода Вольного Ветра, семнадцатого по старшинству в нашем мире, который зовется Тантерайт. Всего великих родов тридцать. Мое истинное имя – леди Равьела Амарель тер Винд тан Аргхарай.
Охренеть! Уставилась на маму, как удав на кролика. Как она вообще это выговорила?
– Вижу, ты впечатлена, – усмехнулась мама. – А теперь по порядку. Приставка «тер» в моем имени указывает на род, от которого я веду свое начало, приставка «тан» – на семейный статус. Если он есть, называется фамилия мужа.
– А второе имя? Указывает на предка?
– Верно. Таковы правила именования. Амарель была моей прабабкой, очень талантливой хранительницей.
– Значит, ты замужем.
Я вздохнула. Нет, я в курсе, что дети не из капусты берутся.
Но мама никогда не обсуждала со мной моего отца. Не то чтобы тема была запретной в нашем доме, однако маме становилось физически плохо, когда она заговаривала о нем, поэтому я никогда и не расспрашивала.
– И да и нет, Риша.
– Как это?
– Все очень сложно. – Мама потерла переносицу. – Пятьдесят три года назад я вышла замуж за твоего отца. Это был договорной брак. Так принято между высокими родами.
Сказать, что я опешила, – не сказать ничего. Пятьдесят три года назад? По паспорту маме всего тридцать восемь! Я всегда считала, что она родила меня на третьем курсе вуза, а отец, позабавившись с доброй и красивой девчонкой, бросил и ее, и плод любви, меня то есть. А так как я родилась болезненной, маме поначалу пришлось очень тяжело, даже в школу пошла не как все дети, а в возрасте восьми лет.
Мамин взгляд был понимающим и вместе с тем виноватым.
– Мне сто восемь, детка.
Почему-то ее возраст принять оказалось тяжелее, чем какого-то иллами, туман как разновидность магии, да и вообще мое превращение в красивую черную птичку. Почему красивую? Да потому, что уверена в этом.
«Спасибо, хранительница», – раздался мягкий обволакивающий голос в голове.
Я не смутилась, но отвечать фениксу не стала.
– Пятьдесят три года назад ты вышла замуж, значит, прожила в браке чуть больше тридцати лет… А двадцать лет назад что-то заставило тебя сбежать и скрыть, что у тебя есть дочь?
– Примерно так. – Мама набрала побольше воздуха и с трудом произнесла: – Долг любой жены – подарить наследника. Но только в великих родах первенцем обязан быть мальчик.
– А если рождается девочка?
– Ее убивают.
– Что?!
– Ты не ослышалась. Дочь может родиться позже, но не первой. В этом случае глава рода обрывает ее существование. – По лицу мамы катились слезы. – Мы с твоим отцом любили друг друга, Риша. Может, немного странной любовью, но в договорных браках и того нет. А нам повезло. Да, повезло. Я потрясенно замерла. Ничего себе откровения! – Первый раз я родила спустя семь лет брака. – Я заметила, как дрожат мамины пальцы, и потянулась к ней, но она мягко оттолкнула мою руку. – Сына. Мертворожденного.
Мама вздрогнула, на миг прикрыла глаза и продолжила:
– Затем было еще четыре беременности. И в пятый, последний по традициям раз, тоже был мальчик. Он прожил несколько минут. Ни повитуха, ни целители, ни сила рода не смогли вернуть его к жизни. За тот час, что пытались помочь моему сыну, я думала – умру. Это тяжело, Риша… – Я снова попыталась обнять маму, но она легонько отстранилась. – А потом твой отец принял решение в отношении меня и моей дальнейшей судьбы.
– О чем ты?
– Жене главы рода дается пять попыток, чтобы родить наследника. Если не удается – ее или возвращают роду с позором, или убивают.
– Варварство! – Вообще-то на этот счет у меня имелись другие слова, но мама не любила, когда я бранилась при ней.
А потому мне оставалось только закусить губу и сжать кулаки в негодовании.
– Ты стала моим шестым ребенком, Риша. Шестым и последним.
– А те, кто был до меня, другие дочери, их что же, убили?
– Нет, Риша. Они родились мертвыми, твои сестры. И я не уверена, что смогла бы принять твоего отца после убийства нашего ребенка, несмотря на то, что это мой долг.
– Не называй его моим отцом, – выдохнула, – он лишь донор.
– Это не так, Риша. Он, можно сказать, спас нас, хотя думал, что спасает только меня.
«Скорее, обрекает на мучительную смерть», – раздался шелестящий голос в голове.
«Как это?»
«Она была хранительницей. Значит, другой мир должен был ее убивать. Медленно и мучительно, так как она не получала необходимую силу».
Я закашлялась. Мама всегда болела. И очень тяжело.
Внимательно посмотрела на притихшую мамочку, по ее щекам бежали слезы.
– Ты ведь знаешь, что он просто отсрочил неизбежное, да? Мой феникс сказал, что ты была хранительницей, и другой мир тебя медленно убивал, а ты всегда болела… И, выходит, покидала этот мир беременной?
– Мы не знали, что даже после отказа от иллами я не стану простым человеком. Думали, что магия навсегда покинет меня, и там, на Земле, у меня будет второй шанс. Твой отец пожалел меня и пошел наперекор традициям и законам, сохранив мне жизнь. А я, пусть и не предполагала, что наша с ним ночь принесет свои плоды, сохранила ее тебе. Он снабдил меня магическими сферами. – Мама виновато улыбнулась.
– Сферами?
– Я потратила их на тебя. Ты родилась слабенькой, врачи давали мизерный шанс, что выживешь. Я была в отчаянии. В новом и чуждом для себя мире. До побега я лишь пару раз путешествовала на Землю. А ты, когда впитала энергию из сфер, пошла на поправку. Твои каналы схлопнулись, и я была уверена, что ты – обычный человек и никогда не сможешь пользоваться магией. Но… Мне было все равно, главное, что ты жива! А мне хватало и тех крох, которые есть на Земле…
– Погоди, но он, – так и не смогла заставить себя назвать мужчину отцом, – кричал, что ты его обманула. Как бы ты это сделала, если не знала о беременности?
– Он появился внезапно, нас только выписали из больницы, и я доверила тебя соседке, бабушке Рите, чтобы сбегать в аптеку. Он понял, что я недавно родила. И я сказала, что ребенок мертв.
– И он поверил?
– Да. Тогда я и сама не верила, что ты выживешь.
– А больше он не появлялся?
– Нет, – мама покачала головой, – я фиктивно вышла замуж за сына Риты и взяла его фамилию. Может, ты помнишь дядю Мишу? – Откровенно говоря, не вспоминался ни он, ни бабушка. – Очень добрые люди, они помогли мне освоиться и тебя любили… Миша тебя удочерил, а спустя пять лет, когда скончалась бабушка Рита, мы развелись. У него сейчас своя семья, я же уехала с тобой в другой город.
Голова пухла от обилия информации. Теперь понятно, почему так сильно болела мама. Я попыталась успокоиться и проанализировать услышанное.
– Ты говоришь, что по закону первым должен родиться мальчик, на это дается пять попыток. А что потом? Если жену не убивают, а возвращают в род?
– Чаще всего ее убивают там. Потому что такие женщины считаются паршивыми овцами, портящими кровь. Я уже говорила, что великих родов тридцать, так вот, мой род мог оказаться на последнем месте, а то и вовсе лишиться статуса великого рода, если бы меня вернули, а не сказали, что я умерла при последних родах.
– То есть для этого мира ты мертва? И что будет, если все узнают, что это не так?
Как легко далось мне осознание, что мы в другом мире! Сама себе удивилась.
– Меня убьют, рейтинг рода Аргхарай упадет, а значит, они лишатся значительной части влияния и могущества. Род твоего отца – пятый… Во всяком случае был, когда я покидала Тантерайт.
– Значит, и меня убьют?
– Нет, уже нет. На это есть несколько причин… – Мама тряхнула головой, и ее волосы рассыпались по плечам. – Самая главная из них – ты прошла инициацию. И обладаешь силой, которая присуща наследнику рода.
– И что?
«Тебе больше ничего не угрожает, – раздалось в голове. – О тебе уже знают, как и о том, что твой иллами – черный феникс. Отец больше не имеет над тобой абсолютной власти».
«Не понимаю, – мысленно обратилась к фениксу, – поэтому он меня усыпил, а не добил?»
«Добить и не вышло бы, – усмехнулся невидимый собеседник. – Как только ты не смогла бы сражаться, это сделал бы я, и у старого дракона шансов выстоять против меня не было».
«А это не слишком самоуверенно?»
«Спроси у своей матери, какой род первый из великих».
– Мама, а первый из великих родов кто? – послушно повторила вслух.
– Черные Крылья, они же Черные Фениксы.
– Это шутка?
– Я не стала бы шутить такими вещами. Мой род Вольного Ветра испокон веков является хранителями сильфов. А первый в рейтинге – род Даррак, он же Черные Крылья. И этот род является хранителем фениксов, черных.
– Тогда почему у меня феникс, если я к этому роду не имею никакого отношения?
– Потому что иллами предоставляют выбор хранителю. Ты могла выбрать своего из сотен иллами. Чаще наследники берут существ, которые хранят их семьи, но бывают исключения, как ты.
– Я бы не сказала, что дают выбор. – Поежилась, вспоминая, как проходил мой. —Думала, красноглазый монстр убьет меня, чтобы завладеть телом. Были и другие, но я не знаю, кто они. Всех прогнал феникс, мне показалось, что он самый сильный.
– Не показалось, – в унисон заявили мама и феникс в моей голове.
Я хмыкнула, но комментировать не стала.
– Все верно. – Мама ободряюще улыбнулась. – У тебя случилась спонтанная, неконтролируемая инициация, хотя обычно этот процесс управляется главой рода. Когда наследник готов, назначается день, приглашаются гости. Это большой праздник для рода, Риша.
– Большой праздник? – удивилась.
А потом решила, что да: обретение могущественного союзника – ведь иллами именно им и является? – великое событие.
– Да, и я обязательно расскажу почему. Гости собираются прямо за силовым полем полигона, глава рода произносит речь и импульсом родовой магии запускает процесс обретения иллами. Если бы все было по правилам, ты бы увидела каждого, кто пришел бы на твою инициацию. Каждого иллами.
– Значит, у отца иллами – дракон? И он лишь пятый в рейтинге? Я всегда думала, что драконы сильнее фениксов и прочих волшебных существ.
Бархатный смех затопил сознание – мой феникс надо мной посмеивался. Ну и ладно, чем бы птичка ни тешилась, лишь бы мозг не клевала.
– Да, род Аргхарай – хранители драконов. Но мы еще вернемся к этому. Для рода инициация наследника – праздник, потому что именно наследник запускает процесс обретения иллами у всех остальных детей рода, рожденных после него. И девочки не способны на это… – Голос мамы сорвался, в ее глазах читался испуг, слезинки покатились по щекам, но она жестко закончила: – Вот почему убивают дочерей, если они – первые дети у великого рода.
– Ничего не поняла, – честно призналась. – Феникс же сказал, что отец больше не имеет на меня влияния? Значит, я могу не запускать никакой процесс… И вообще, вернемся домой! Ты мертва для этого мира, и я не позволю, чтобы тебя отправили на казнь! Я не могу тебя потерять…