Czytaj książkę: «Танец с тенью»
1. Голодранка за дверью
18 мая, вечер-ночь
"Вечность – это любовь, закаленная временем. У. Блейк"
Дверь входа в стационарный портал пространственных перемещений на Лубянке была зеркальной.
И отражающаяся в ней сейчас фигура с прискорбием констатировала:
«Ты облезлая дура, Ди». Грязная, тощая, издерганная белобрысая швабра с подбитым глазом, располосованной щекой, немытой головой и в одной кроссовке.
Брошенные напоследок сиятельным начальством слова: «С глаз моих долой, к бильвизам¹ подзаборным, так их разэдак, трижды за ногу о поребрик, глусуна² вам на коврик под дверью, видеть вас не могу больше, сил нет, в отпуск изыдите, брысь!» – могли означать что угодно. Она и слова такого не знала раньше – «отпуск».
Ночь, проведенную после «Драконьего разбора полетов» в подвале тринадцатого отдела Иной Инквизиции, никак нельзя было назвать лучшей ночью в жизни Венди.
Ничего приятного. Тривиальный разнос в исполнении вполне справедливо негодующего начальства. Никакой романтики.
Спросила дежурного по портальной: «Куда приличные иные ходят в отпуск, когда их туда послали?» Тот лишь ухмыльнулся: «Скажи еще спасибо, что он тебя вообще не развоплотил».
Отпуск. Ничего не значащее слово. Шесть букв.
Ладно. Как говаривал лучший друг ее, Валерино Гуло или попросту Лер: «Будем разгребать проблемы строго по мере поступления».
Сейчас ее насущными проблемами были серьезно искореженное и отчаянно болевшее лицо, отсутствие душа (она была согласна уже даже просто на раковину) и ужина (обеда и завтрака, и так второй день).
Ежели совсем перестать, наконец, врать хотя бы себе любимой, то пора уж было признаться: у нее сейчас были проблемы и посложнее, но их решения не предвиделось.
А потому решительной и твердой рукою Венди снова задвинула все самое сложное на самую дальнюю полку своего персонального хранилища личных проблем. Пусть постоят. Места на этих полках становилось все меньше, проблем все больше, а смелости в них разобраться у Ди так не прибавлялось.
Итак! Рваная ядовитыми суккубьими когтями морда, кромешная грязь, булькавший голодными трелями живот и внезапный отпуск.
Было неприятно. И вовсе не от того, что болтавшаяся на весу босая нога затекла, нестерпимо болевшее лицо стремительно продолжало опухать, а желудок зажигал изжогой.
Прежде всего тоскливо было от неожиданно настигшего, неведомого ей раньше чувства. Щемящего одиночества.
Еще одно новое слово в лексиконе Великой Ди. Одиночество.
С того самого момента, когда в ее далеком, как степной горизонт, детстве учитель и практически старший брат – Ладон – привел за руку грязного, избитого и злого мальчишку и назвал вдруг его Тенью Венди…
Нет. С того момента, когда она сама назвала маленького забияку и упрямца своим другом, и до сегодняшнего вечера она никогда не чувствовала себя одинокой. Словно и правда – именно сегодня Ди лишили тени.
Венанди никогда ничего не боялась, ни на кого не оглядывалась.
Она – Диана Яновна Дивина, полномочный представитель Федеральной Службы Безопасности, старший оперуполномоченный оперативно-розыскного управления, (тринадцатый отдел), инквизитор, лидер проекта «Возрождение». Инфинито⁵, Имморталис⁴ и, судя по всему, вечный Интер⁶.
Она неизменно бралась за самые сложные из возможных профессиональных задач, блестяще их решая. Всегда. Бесстрашная, мужественная, решительная. Краса и гордость отдела. Легенда Инквизиции.
И вот теперь Великая Имморталис⁴ и знаменитая Инфинито готова была рыдать от беспомощности, стоя на одной ноге и глядя на свое отражение в зеркале портальной двери.
И некому было добыть «из воздуха» вторую кроссовку. А еще лучше: закинуть Венди на плечо, чтобы потом, ворча, скрипя зубами, выслушивая ее недовольные речи, взять и унести в теплое место. Где накормить, утешить, уложить спать в теплую постельку. Так, как это всегда и бывало.
И где каждый раз находил он такие места?
Ди привыкла к этой заботе, незаметной и деликатной, как избалованный младенец привыкает к рукам матери.
И вот теперь ей было невыразимо страшно делать «первые шаги» в этом жестоком мире, не держась за «подол этой родительской юбки».
Она злилась на себя. И ничего не могла с этим поделать.
– Эй, белобрысая! Какого импа³ ты тут висишь? Тебе в «Артек»? Прямой портал от нас только туда и в Питер.
Ди стоило немалого труда заставить себя очнуться.
«Точно! В «Артек». Найду там Арину, Лер что-то говорил недавно о ней. Вроде бы она там сидит сейчас куратором этого нового нашего гёза – Фила. Решено. Никто мне там не удивится, и даже накормят».
– Уже иду. Да, в «Артек».
Она подошла к полукруглому окошку дежурки.
– С собой не должно быть никаких артефактов, запрещенной литературы, вещей из красного списка. Получите ключ от комнаты в общежитии, распишитесь вот тут и тут. – Дежурный пихнул ей в руку отполированный руками иных витиеватый медный ключ и обтрепанное гусиное перо, предварительно окунув его в массивную чернильницу. Молча ткнул пальцем в последнюю графу на грязной странице видавшей виды амбарной книги.
– Все так, выпускайте.
– Как на свидание, вы все прямо летите, а после ломитесь обратно: «Заберите нас из этого кошмара!»
– Я вернусь сюда очень скоро, только милой, белой и пушистой. Ты лишь дождись меня, мой красавчик.
И подмигнула ему темным глазом. Одним.
– Вали давай.
Никакой субординации. Всего-то стоило кроссовку потерять, и знать они уже не знают, кто Венди такая. Вот был бы Лер, он бы… Эх.
Ди прохромала обратно к двери, энергично нажала на массивную ручку, а в ответ раздался громкий скрип. «Развлекаются», – успела подумать, ступая в давно забытую глубину портального пространства стационарного перехода.
«Ну здравствуй, «Артек», я иду, принимай меня в мой первый отпуск!»
* * *
Венанди ожидала встречу с южной сказкой. Море, солнце, ветер…
Отнюдь: она и забыла, что на пути к солнцу был снова подвал, за ним снова дверь и кучка разношерстных молодых иных, стоявших в очереди на выход.
По разные стороны проема выходной двери стояла пара, командными голосами громко раздававшая распоряжения и ценные наставления. Своей самоуверенностью они заметно отличались от вновь прибывших. Справа стоял высокий блондин, чем-то неуловимо напомнивший ей Ладона, напротив него – невысокая рыжеволосая девушка, нетерпеливо потряхивающая копной густых, словно медных волос и озорно поблескивающая совершенно кошачьими медовыми глазами.
«Арина? Ну конечно!» Ей просто фантастически повезло обнаружить подругу сразу на выходе из пространственного портала. За те краткие минуты, что ушли на дорогу сюда из Москвы, Венди даже успела придумать очень сложный план по ее поиску на практически бескрайних просторах «Артека», а тут такая редкая удача!
Хотелось завопить во весь голос, как в детстве, замахать руками и броситься навстречу, взлохматив конопатой мымре всю ее непослушную рыжую гриву.
Но Сиятельная Арина с новобранцами была строга. Даже сурова. Нещадно оттачивая остроту языка на вновь прибывших, она явно получала удовольствие от их неловкости. Курсанты мямлили, лепетали, заикались, краснели и выползали из подвала на негнущихся ногах в полнейшем расстройстве и смятении.
Когда подошла очередь Ди, молодой человек, державший в руках планшет, громко прочел, не глядя на нее:
– Боевой маг вне категории, ого, мультиморф. Аве, сиятельная Диана Яновна Дивина! Вы к нам с инспекцией или с какими другими заветными светлыми целями?
Ди открыла рот, громко выдохнула и закрыла.
Она только было продумала речь, собиралась врать, что она стажер или приехала на тренировки, а тут вдруг такая неожиданная осведомленность.
Арина же таращилась на нее так, как будто у Ди выросли рога, копыта, перепончатые крылья или – упаси Создатель – грудь пятого размера.
– О вас, сьерра Диана, еще час назад пришло уведомление от самого. – Он выразительно ткнул пальцем в небо.
«Час назад?! Я пятнадцать минут тому как решила сюда отправиться! Ягово начальство, как?!» На лице Ди явственно отразилась досада.
– Арина Клавдиевна, я не успел тебя предупредить, не думал, что такая высокая персона соберется так быстро, – парнишка окинул смешливым взглядом все еще стоявшую на одной ноге почти одноглазую и основательно потрепанную ее «высокую персону», – и что будет так мастерски замаскирована.
– Ди?! – Арина обрела наконец дар речи. – Какими воронами?!
– Древними, Рыжик, как мир.
Венди едва успела поставить на бетонный пол вторую ногу, избегая возможного падения. Налетевшая на нее подруга твердо вознамерилась всю эту неустойчивую одноногую конструкцию обрушить на негостеприимный бетон портальной – имя этим воронам: тупость, глупость и охота к перемене мест.
Не упали. Лишь основательно покачнулись.
– Арина Клавдиевна, на сегодня все. Надо бы отвести нашу высокую гостью в ее комнату, обустроить. Хотя… – Молодой человек снова пристально посмотрел на «маскировку» Ди. – Погодите, я закрою портальную и помогу.
Парень мелом нанес несколько охранных знаков на полу у входа в подвал, наложил охранное заклинание, потом со словами: «Меня, кстати, Вадимом зовут!» – вдруг подхватил тонкую и легкую Ди на руки и под ехидное хихиканье Арины вынес по лестнице прямо на ярко освещенную вечерними фонарями улицу Гурзуфа.
Вот теперь точно можно было кричать: «Здравствуй, отпуск, встречай же, «Артек», я приперлась!»
Она подхватила расплетавшуюся белую косу зубами. Не привыкать.
Лер постоянно носил ее на себе, будто ноги у Ди были хрустальными, без устали водружая девушку на свое могучее плечо, словно птицу.
«Где ты там, дружочек мой? Надеюсь, Ладон наш свирепый тебя не сожрал. Может быть, тебе там даже получше, чем мне здесь, у моря в «Артеке», – подумалось неосторожно. Грусть снова скреблась, как голодная мышка на полке в ее пустом доме.
И пусть это будет ее маленьким секретом.
_____________________________
бильвизы¹ – в немецком фольклоре злобные древесные духи, живущие внутри дерева и имеющие на больших пальцах левых ног серпы вместо ногтей глусун² – в фольклоре Южной Швеции агрессивная гигантская свинья с выпученными глазами и острой, как лезвия, щетиной имп³ – мелкий бес в европейском фольклоре и в фэнтези имморталис⁴ – бессмертный. В мире Terrae (Земля) зарегистрировано несколько разновидностей бессмертия. Бессмертие души, бессмертие тела, бессмертие ипостаси и абсолютное бессмертие. Возможны комбинации. Точное определение форм имморталис возможно только по факту насильственной смерти. Единственным существом в мире Terrae (Земля), способным ощущать форму бессмертия физически, признан иной Клавдий, (Палач, инквизитор, лидер проекта «Возмездие». Инфинито. Инкарнатор. Интер. Имморталис.) Идентификация формы бессмертия (idem) причислена к абсолютно секретной информации, доступна только Инквизиторам. инфинито⁵ – бесконечность (лат) – сущность, владеющая комплексом способностей и знаний, позволяющим свободно перемещаться во времени и пространстве мира Terrae (Земля). Используется в качестве вежливой формы обращения к иным высших категорий (великим). интер⁶ – от лат. «между». Сущность, не владеющая генетически заложенными в ней способностями. Отличаются «проинтеры» (иные до инициации), «интеры» (инициированные иные, не постигшие своего предназначения) и «постинтеры» – те, кто отказался от службы своему предназначению.
2. Откровение дракону
18 мая, вечер-ночь. Москва
Единственное условие, от которого зависит успех, есть терпение. Лев Толстой
– Идиоты! – Казалось, от истошных драконовых воплей уже звенят стекла в окнах и закипает вода в чайнике. – Какие же вы идиоты!
– Прекрасные, молодые. Смелые, талантливые и полезные делу.
Валерино Гуло (для своих просто Лер) давно привык к латинскому «Валерию». Надпись «Валерий Михайлович Дивин», красовавшаяся на той самой папке с его личным делом, которой сейчас яростно размахивало начальство, даже радовала глаз. Красивая надпись. И папка красивая – толстая, наполненная описаниями его ратных подвигов.
Он сидел перед разгневанным начальником, полыхающим, как костер, и привычно отвечал смехом на драконьи угрозы, неспешно попивая свой остывший кофе.
Скоро Ладон накричится, ему полегчает, вот тогда и можно будет разговаривать.
А пока «великий и ужасный» Ладон пребывает в образе строгого Учителя, можно только сделать виноватый вид в ответ и тихонько посмеяться. Еще можно внимательно рассматривать самого дракона: его немного испорченный неоднократно сломанным носом греческий профиль, тяжелый подбородок с ямочкой, очень яркие, чуть навыкате голубые глаза.
«Или это он на меня их так выкатил?» Лер чуть не поперхнулся кофе от смеха.
– Ты меня слушаешь вообще, Гуло?
– Все уши прослушал, Сиятельный Ладонушка. Ничего толкового пока ты произнести не соизволил. Кстати, где Венди?
Ладон лишь подивился заданному в лоб вдруг вопросу. Он не спешил с ответом. Несколько долгих минут молча наблюдал за заметно занервничавшим Лером.
«А ведь Клавдий прав. Детки-то вдруг повзрослели и доросли до взрослых чувств. Только сознаваться себе самим в этом они, похоже, опасаются. И когда же мы их проморгали? Вот кто уж точно – идиоты!»
– Венди.… В надежных руках она. – Дракон с удовлетворением проследил за реакцией Гуло. – Не волнуйся, в ближайшее время ты точно ее не увидишь. После проваленной вами операции в «Заре», стоившей мне седых волос и сразу нескольких ценных сотрудников, я так думаю, некоторое время вам с Ди стоит воздержаться от личного общения. Мы так думаем.
Он нарочито громко сделал ударение на этом своем «мы», недвусмысленно намекая на коллективный разум гёзов «ВВ».
– Все же отлично закончилось? Обвинения предъявлены, подозреваемые задержаны. Дело закрыто, показатели раскрываемости повышены. А та драка… ну куда же с демонами похоти и разврата да без мордобоя, помилуйте нас уж, сиятельный. И сотрудников наберите теперь не лишь «компетентных», а еще и морально устойчивых.
– Ты так ничего и не понял или привычно кривляешься, Лер?
Гуло напрягся. Потер двумя пальцами выдающуюся выпуклость на спинке носа, что у простых смертных обычно выглядит как горбинка. Всем телом развернулся к собеседнику.
Оборотни, или морфы, или перевертыши, среди целого ряда талантов и способностей обладали одним, совершенно уникальным. Все они умели в совершенстве и весьма красноречиво изъяснять ход своих мыслей одними лишь движениями хищного тела.
Лер сейчас был как никогда выразителен. Секунду назад за столом сидел смеющийся, расслабленный молодой мужчина, лукаво поблескивающий красивыми зелеными глазами. Одно лишь едва уловимое движение – и перед драконом замер настоящий хищник. Напряженный, он свернул свое могучее тело в стальную пружину, будто готовясь к прыжку. Сжавший челюсти, чуть наклонив голову к плечу, водрузивший крепко сцепленные руки на стол, Лер был удивительно грозен.
– Поясни. Единственное, чего я понять не могу, это твою реакцию. Обычное дело. Суккубы, инкубы… Покуда все живущее рискует размножаться половым путем, им не будет числа. Похоть неистребима, как и жадность, предательство, зависть. Мы же справились. Хоть и не по вашему сценарию. Разве все дело в этом?
Он тоже умел делать нужные ударения и недвусмысленно намекать. Предписанный им всем «начальственный» план был провален с треском. Их с Ди вины в этом не было. Слишком много неучтенных обстоятельств – непростительных ошибок отделов аналитики и разведки.
– Лер, послушай. Видимо, я сейчас кажусь тебе истеричным невротиком, посвящающим ночи чтению нотаций несчастным подчиненным? Нет, дорогуша, я устал, голоден и весьма хочу спать. А сижу тут и пытаюсь достучаться до туманного твоего сознания. Зачем?
– Действительно? Может, привычка?
Лер снова расслабился, откинувшись на спинку кресла и забросив руки за голову.
– Идиоты!
– Цикличность утверждений проявляется. Водички?
Он начал демонстративно разглядывать лепнину на потолке.
– Лер, вы с Ди не просто прошвырнулись по самому лезвию смерти, играючи, в шаге от точки невозврата. Вы забрались на территорию, где игра всегда шла по чужим правилам и все карты крапленые. Отлично закончилось? Для тебя, друг мой, все только начинается. Веками хранимые тайны обнажены, процесс необратимо запущен. Пора вам начинать пугаться.
Дракон говорил, глядя в окно, тоном, больше подходящим для произнесения заклинаний.
– Что за фантазии, Лад? Ты о чем это сейчас мне так темпераментно вещал?
Гуло вдруг весело улыбнулся. Явно успел все обдумать, выстроить схему обороны, прикинул риски и почти победил.
– Она тебе снилась? – вдруг задал вопрос дракон.
– Кто, сисястая суккубиха, которую уделала Ди? В первый день – да. Но в сознанье мое она далеко не пролезла. Мы изучали и многократно отрабатывали защиту от атаки демонов похоти, Лад, за кого ты меня принимаешь? Полгода подготовки к операции. Шесть месяцев жизни в тренажере. Не дети.
– К сожалению, верно. Я не о демонах. Ди тебе снилась?
Неожиданно, больно, не к месту. Лер не ожидал, никак не ожидал такого вопроса. Резко опустил глаза, сунул руки в карманы штанов, стал внимательно рассматривать свои колени.
– Хорошо, давай иначе. Она раньше тебе вот так снилась?
– Да, конечно.
– Ничего необычного?
Лад поморщился. Неужели ошибся? Не учел, просчитался, быть может?
– Не так часто. Не каждую ночь. Да, сны эти не повторялись всегда с такой точностью. Лад, конечно же, они были наведены. Я знаю как, знаю кем. Но это наше с Ди дело и только.
Дракон выразительно ухмыльнулся в ответ и вопросительно поднял бровь.
– Хорошо-хорошо. Мое дело. Только мое, персонально и личное. Так лучше?
– Нет, дорогуша, все не так просто. Этого вообще не должно было быть, и уж конечно – не с вами. Вы прошли специальную подготовку: тренинги, обеты, обучение. И все полетело под хвост сразу, с первых же дней, все насмарку и в пепел. С первого дня вы вели операцию вовсе безо всякой защиты. Выстояли? Выиграли? Считаешь, герои? Да вы идиоты! Вы рисковали собой, рисковали друг другом. Зачем? Чисто «подвига ради»? Все, утверждаешь, отлично?
Гуло медленно встал и подошел к окну. Пожал плечами, словно раздумывая.
– Уговорил, я согласен. Все плохо, но только со мной. Я не ты. Я не могу постоянно светить и греть все женские тела окрест и на целые континенты. Я оборотень. Существующий всю жизнь у ног девушки, которую люблю. Не живущий, как все, лишь дышащий. Я не имею права даже видеть ее во снах? Понял, у меня лишь место ее тени. Всегда. Так не лезьте мне в душу и сны. Все понятно?
За всю долгую историю их тесного общения Лер еще никогда не был столь многословен. И откровенен. Словно выплеснув на голову друга и учителя все накопившееся за эти годы, Гуло резко развернулся и направился к выходу.
– Куда ты?
– Куда может следовать тень?
– Нет. С сегодняшнего дня ты в отпуске. Кстати – отдельно от Ди, и это не обсуждается. Особенно в свете всего мной сегодня услышанного. Весь мир в твоем распоряжении. В портальной забери у дежурного сумку, там документы, золотая карта, инофон и жетон. Когда понадобишься, я с тобой свяжусь. И даже не вздумай искать ее, слышишь?
В шаге от двери Лер задумался на секунду, усмехнулся и огромной черной росомахой выскользнул в дверной проем, оставляя остро пахнущую мазутом и уличной грязью одежду и ботинки на пороге личного кабинета сиятельного сьерра Ладона.
«Хорошо хоть лапу не задрал напоследок, паршивец! Или как там росомахи гадят…» – тихо рассмеялся дракон.
Он любил этих ярких и строптивых двоих, как своих детей. Они росли на его руках, и боль взросления вечных была его болью.
«Любит он. Ну конечно же, любит. Значит, я им всем только «свечу». Хотя прав он, хвостатый. Но от этого лишь только гаже». Ладон вздохнул, собрал оставленную Лером одежду и шагнул в Сумерки.
Шанс выспаться снова был им упущен. Сегодня уже однозначно.
3. Таракан и Терапевт
19 мая, утро. Гурзуф
"Не верь глазам своим! Они видят только преграды." Ричард Бах
Утро.
Впервые за прошедшие недели Венанди совсем не снились сны. Вообще ничего не приснилось.
И снова она ощутила щемящее чувство одиночества. Его не было рядом. Здесь, в этой комнате, как и во снах. И в мыслях сейчас тоже пусто. И не позвать никого. Это место свободно. Только твердая уверенность в том, что он жив, – это она ощущала, и остро. Утешительная уверенность, позволявшая жить дальше и дышать полной грудью.
Нет, совершенно не дело так начинать новый день. Вдохнула – выдохнула. Потянулась. Улыбнулась. Открыла глаза.
Солнце. Настоящее, южное, уже по-летнему жаркое, оно падало рваными лоскутами на стену, прорываясь через решетку кипарисовых ветвей. Май в «Артеке» – летний месяц. Лето всегда для нее было лучшим временем года. Только летом Ди ощущала себя в высшей степени сильной, волшебной, крылатой. Как само Солнце. Такая вот она, природа птиц – авеморфов. А когда два крыла за плечами, то и тараканы в голове неизбежны.
Кстати, вот и они – тараканы. По стене напротив полз крупный, толстый рыжий и усатый красавец таракан. Такие в мегаполисах больше не водятся, исчезающий ныне вид, антикварный.
– Иди-ка отсюда, красавчик. Ничего съестного у меня нет. А живность в гостиницах не приветствуется. – Венди показалось, что он прислушался.
– Неужто проснулись? Аве, сиятельная!
Звук мужского голоса заставил ее молниеносно и окончательно проснуться, подпрыгнуть на кровати, в ту же секунду вспомнить о неподобающем для подобного общества одеянии, состоящем из одних лишь трусиков.
Молниеносно завернулась в простыню, оглядевшись вокруг. Никого не увидела. Посмотрела на стену. Таракана там тоже уже не было. Показалось? Осторожно передвигаясь, сняла еще не успевшую высохнуть после стирки в умывальнике футболку, висевшую на спинке кровати. Со скрипом ее натянула. Так себе вид, но лучше казенной простыни в крупный горошек.
В широком панорамном проеме окна открывалась лишь одна узкая створка – со скрипом и болью. Ди осторожно выглянула на улицу. Высокие кипарисы упирались ветками прямо в стекло, закрывая комнату от прямого солнца. Никого.
– В девять часов завтрак. Тебе еще умыться, поторапливайся!
Низкий голос был бархатным, мягким.
– Кто ты? – Ди шлепнулась практически голым задом на деревянный стул.
– Твой друг, Венанди.
На столе снова важно сидел этот наглый рыжий шестиногий гость. Медленно шевелил усами.
– И как зовут моего… друга?
– Леонид.
Потрясающе. Таракан с львиным именем.
– А я увижу сегодня невидимку Леонида?
Она осторожно пощупала Сумерки – там никого не было. В реальности – только она, кровать, шкаф, стол, стул, холодильник и таракан.
– А ты уже оделась?
– Это важно?
Ди потянулась за джинсами. Раздался очень наглый смешок.
– Вообще я мужчина. Ну если вдруг ты не успела заметить, конечно.
– Заметить успела? Скорей, заподозрить. Все, я оделась, показывайся, раз уж назвался мужчиной.
И Ди с вызовом посмотрела на таракана.
Пауза затягивалась. Таракан шевелил усами, но в беседу больше не вступал.
– Ну же? Ты онемел от восторга, усатый?
– Усатый? – прогудел голос у нее за плечом, так близко, что Венди снова чуть не свалилась, теперь уже со стула и на пол.
«Проклятье! Я стала нервной, как будто лягушка», – успела подумать она.
И Венди увидала. Усов у Леонида не было. Была недельная щетина и восхитительные ямочки на щеках. Он ей улыбался.
– Только не говори мне, что гномов никогда не видела!
Он едва доставал миниатюрной Ди до плеча, будучи шире нее раза в три. Практически квадратный молодой гном в летнем камуфляже и ботинках военного образца, с шевелюрой кудрявых, рыжевато-медных волос и россыпью веснушек на весьма мужественном лице. Смеющиеся глаза, заразительная улыбка.
Гном внимательно посмотрел на таракана. Потом на Венди.
– Какой у тебя был приятный собеседник этим утром. Но это не я.
– Я…
– Не стоит. Времени осталось немного, а мне еще нужно привести тебя в некое даже подобие приличного вида: одеть, обаять, познакомиться, потом накормить и… список заданий я забыл на рабочем столе.
– А давно ли мы перешли вдруг на «ты»?
Венди очень понравился этот наглый, веселый тип, но с гномами нужно было сразу выставлять рамки дозволенного. Подземный народ уважал очень силу, уж так повелось.
– Пока я изучал свою скромность в твоем темном шкафу. Не волнуйся же, Венди: после того что я видел сегодня за утро, между нами не может быть просто секретов.
– А какими ветрами в мой шкаф занесло такого наглого гнома?
Нужно было срочно что-то с этим делать, а Ди лишь разбирал смех, и боевое настроение никак не возникало.
– Так сиятельная Арина собственной персоной шарахнула меня в Сумерки одной левой, приказав «сидеть как мышь» до вашего пробуждения. А мыши обычно в шкафах и сидят.
«Ага, уже «вашего» – отлично, давим дальше».
– Думаешь, и мыши тоже за девушками подглядывают?
Гном закатил к потолку озорные глаза, сцепил руки за спиной, качнулся с носков на пятки и заметил:
– Вы решили низвестии меня до статуса лабораторной мыши в руках подруги вашей – сиятельной сьерры Арины? Если я не исполню все пункты ее длинного списка своевременно, то закончу жизнь, крутя колесико в клеточке.
– Давишь на жалость?
– Немного совсем. Я, скорей, констатирую. Предлагаю заключение взаимовыгодного партнерства. Я исполняю возложенные на меня обязанности вашего личного помощника, а вы ей меня не сдаете.
Он улыбался искренне и заразительно. Улыбка гнома действовала словно энергетик, бодря и улучшая настроение. Личный помощник, говорите?
– Пункт «обаять» мы из списка вычеркиваем.
– Да? А я уж было галочку поставил. По рукам?
Гном протянул Венди неожиданно большую и крепкую руку. Секунду подумав, она вложила в нее пальцы.
– По рукам. Что там по списку?
Леонид подошел к большому платяному шкафу, легко дотронулся до темной массивной двери, развернув ее зеркальной стороной к Венди.
Напрасно вот он это сделал. Колоритный образ облезлой швабры, продемонстрированный ей вчера портальным зеркалом в Москве, стал еще живописней.
Синяк сполз на щеку, распухшая бровь угрожающе нависла над глазом. Полосы глубоких царапин покрылись кровавыми корками, стягивая кожу. Роскошная шевелюра кипенно-белых волос, еще вчера заплетенных в ажурные косы, представляла собой две грязные банные мочалки. Мокрая футболка недвусмысленно облепила тонкий девичий стан, подчеркивая все его немногочисленные и скромные выпуклости. Венчали всю эту унылую композицию очень грязные джинсы и босые ноги.
«Н-да… хорошо, что Лер меня сейчас не видит. И хорошо, что я в «Артеке». Тут практиканты через одного из тренировочных боев такие живописные выходят. Самое мне тут место».
Тот факт, что старый друг Лер частенько видал ее в куда худших видах – слегка утонувшую, немного упавшую с крыши, замерзшую и с воем оттаивающую, вывернутую наизнанку многодневной морской качкой, тяжело раненную, из последних сил и неудачно обратившуюся, голую и босую – ее совершенно не смутил.
– Нравится? – ехидно спросил гном. – А отчего не морфируете? Регенерация же…
– Можно просто на «ты», разрешаю. Только никаких «красавиц» с «малышами». Это все на память о драке с суккубом. Их травмы так просто не лечатся. Придется долго еще красоваться, и будут потом еще шрамы.
Гном посмотрел на Ди с несомненным уважением. Внезапно.
– За что же тебя она так, если не секрет?
– Это я ее «так». Не секрет. За свою любовь, – сказала и поразилась.
Так просто оказалось это произнести. Впервые в жизни Ди заговорила о любви. И не страшно. И мир вдруг не рухнул.
– Ого. А я знаю способ все это вылечить. Быстро и безболезненно. Давай-ка тебя приоденем, покормим и восстановим твою красоту. Если уж любовь, то грех красотень эту прятать. И пусть облезет та суккубиха от зависти.
Говоря это, гном ушел в шкаф с головой. Оказалось, что, имея немалый размер снаружи, изнутри это мебельное чудо и вовсе было бесконечно огромно. Настоящая гардеробная с ассортиментом гипермаркета одежды. Все размеры, фасоны и расцветки. Леонид проявил себя настоящим деспотом с наклонностями топ-модельера. Но вкусом рыжий обладал безупречным, и, посопротивлявшись для вида несколько минут, Венди отдалась в его руки, не знавшие пощады.
Спустя полчаса Ди была уже одета в прекрасный песочного цвета брючный костюм из тонкой бархатистой ткани и тончайшую блузку. Волосы были расчесаны, разобраны «волосинка к волосинке», даже как-то почищены. На ступнях удобно сидели мягкие мокасины. Она себе уже даже немножечко нравилась.
А к ее рельефному лицу гном начал даже привыкать.
* * *
Позавтракав в кафе на набережной, недалеко от фонтана, они направились в центр Гурзуфа. На свежеотремонтированном здании висела леденящая кровь вывеска:
«Лазарет».
И ниже: «Ялтинская городская больница номер один, поликлиника номер два».
Гном повел Венди именно туда, и ее богатое воображение тут же услужливо нарисовало ржавые кровати, крашеные деревянные полы, стальные шприцы, ночные горшки и эмалированные утки.
Несмотря на обманчивую внешность юной девушки, практически девочки, Ди прожила очень долгую жизнь и повидала немало этих самых «лазаретов». Возвращаться в тот век не хотелось. Но гном был неумолим.
Внутри ничего похожего на выдуманный Ди «лазарет» не нашлось. Коридоры еще пахли свежей краской, всюду сновали улыбчивые люди в красивых голубых костюмах. На уютных диванчиках сидели редкие больные.
Венанди с гномом поднялись на второй этаж, к двери с чарующей надписью:
«Терапевт. И. Я. Аманс».
Ди поперхнулась от смеха. Затейливый такой в Гурзуфской поликлинике терапевт. Гном недоуменно на нее покосился.
– Леонид, он исполняет обязанности терапевта или любовника?
Гном удивленно поднял бровь. Не получив ответа, он поднял вторую.
– Аманс – это латынь, дорогуша, в переводе – «любовник».
– А, ну да, он же инкуб. Настоящий волшебник, доктор наук, поймать его на приеме невозможно. Я лично попросил его сегодня быть, завтра он в «Артеке», но там будет не пробиться. А потом усвистит опять в Москву до конца месяца, и все. Фьюить. Так что тебе повезло несказанно.
Ди вдруг поплохело. Даже голова закружилась от нахлынувших недавних воспоминаний.
– Снова инкуб?! Ты думаешь, мне было их недостаточно?
– Серый же он. И он же почти твой коллега, неужели не слышала?
– Слышала пока только об одном «светлом» инкубе. Очень серьезно сомневаюсь в самом факте его существования. А нельзя меня просто чем-нибудь «помазать и пройдет»?
– Тебя не муха крылышком стукнула, Ди. Тебя лапой шарахнула суккубиха вне категории. Иди, не трусь, он с разбегу не бросается, без разбору не кусается.
Осторожно постучав и не услышав ответа, Венди приоткрыла дверь.
Кабинет был оглушающе пуст. Никаких обещанных волшебных докторов с их говорящими фамилиями не наблюдалось. Был только стол с симпатичной зеленой лампой и кактусом возле. Стул, неожиданно роскошный, весь резной, с ножками в виде кряжистых деревьев. И больше ничего. Никаких кушеток, стульев для осмотра пациента, непременных нынче везде компьютеров на столе. Не было даже стопок карт пациентов – по старинке. Обязательной в кабинете терапевта толстой медсестры со сварливым характером тоже не было.
