Czytaj książkę: «Серебро на изумрудах»

Czcionka:

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весна

Небо в пальто

Я хочу, чтоб в пальто василькового цвета,
Солнца брошь на груди поправляя небрежно,
Шло по улицам небо, и талая снежность
Расступалась, походкой летящей согрета.

Я хочу, чтобы в этом нежданном показе
Модных трендов весны стало стуже неловко,
Что она до сих пор шьет безвкусные стразы
На свои без того белоснежные кофты.

Васильковые полы пальто с брошью солнца
На лацкане под вечер раскроют подкладу,
А она – что агат, и по глади оконца
В запределье – расшитые звездные взгляды.

Не смотря на морозность, с душой на распашку,
На которой дугой обновленная лунность,
Будет небо гулять по проспектам бесстрашно
В час ночной… Не могла ж я все это придумать?

Я в фантазиях вязну, мне прямо сказали,
И мешаю их с прошлым и даже грядущим…
Неужели ж вы небо в пальто не видали
С брошью солнца по городу гордо идущим?

Без недели весна

Без недели весна. Съежась, снег отступает,
Среброгласость ручьев оставляя взамен.
Парк, очнувшись от сна, дерева расправляет.
Ветви почки качают и ждут перемен.

Щебет птиц оглушает. Синицы в ударе.
Льется трель, славя первый рожденный листок.
Ей внимая, вздыхают влюбленные пары,
И влюбится спешат те, кто все одинок.

Солнца диск золотой призывает прохожих
Грезить вешним теплом не во сне, наяву,
А березы своей белоснежною кожей
Оттеняют отмытых небес синеву.

Серебро на изумрудах

Росой усыпаны, к земле клонятся травы.
И истина древнейшая как мир
Сокрыта в их движеньи величавом:
Природа – самый лучший ювелир!

Блестящих капель наблюдая чудо,
Что утро в травы раскидало на заре,
Я понимаю, серебро на изумрудах
На пальцах краше изумрудов в серебре.

Спешу поделиться теплом

Спешу поделиться теплом. Распогодилось.
Термометр в плюсе сегодня с утра.
Ледовый сугроб, распрощавшийся с гордостью,
Рыдает взахлеб, не скрывая утрат.

Нахально не в меру ретивая лужица
Залезла в ботинок. И хнычет носок,
Что с нею ни в жизнь, ни за что не подружится.
От гостьи незваной итак он промок.

На все голоса раскричались пернатые,
Устав от мороза таиться в тиши.
И все встрепенулось. По небу заплатами
Бегут облака. На задворках души

И то, не смотря на тенек, оживление.
На сердце трещит в предвкушении ледок.
Спешу эстафетой вам чувства весенние
Скорей передать между букв, между строк.

Туманный рассвет

Шагну, дыханье робко затая,
В сиреневость туманного рассвета,
Шепнув туману: – Здравствуй. Это я.
И я в упрек тебе легко одета.

Ты распусти на росы плотный шарф,
Намотанный на улицы с лихвою,
И выпусти на волю солнца шар,
Чтоб выплыл в синеве над головою.

Озябли пальцы от твоих тенет,
И сырость нагло лезет под одежду.
Не вздумай только мне ответить нет,
Не отнимай на ясный день надежду.

Весна пробралась в сердце, не таясь.
И от того, не под сезон одета,
Шагнула я, дыханье затая,
В сиреневость туманного рассвета.

Седьмой сон

I
Затеплилась весна.
Забытый старый дом
Дает мне знак,
Что он со мной знаком.
Зовет войти, распахивая дверь.
Скрип петель говорит:
– Поверь
В реальность
И доверься снам.

II
Окна распахнуты в сад.
Яблоня тянется к травам,
Осыпая цвет. Справа
На подоконнике
Замер букет
Сирени. Тихонько
Колышутся шторы.
И далекое море
В колыбели качает закат.

III
Зной не выжег пока
Свою метку на склонах.
Зеленым
Кажется мир за пределом
Оконного створа.
Лишь белым
В нем ворох
Лепестков кружит
От ветерка.

IV
Воздух тонок,
Легкой дымкой
Плывет над оградой.
Где-то плачет ребенок.
Плач вязнет в листве
Одичавшего сада.
Тощий кот
Невидимкой
Скользит в траве.

V
Вновь дом. И сад
Грозится урожаем.
Висят
На ветках, алым боком
Сверкая,
Яблоки. Был дождь.
Точней гроза. На тонких
Стебельках цветов,
Застыли капли.

VI
Вновь сцена сменилась.
В ней осень. И лист,
Не спеша,
Завершает полет на земле.
Мир светел и чист.
В нем душа отдыхает от зноя.
Всей грудью вдыхая
Туманы и дым костров,
Успокоюсь.

VII
Зима. Поют половицы, шаги
Заглушая собой. И запах
Пьянит. В нем
Что-то
Из раннего детства
До боли родное. – Беги! —
Сознанье кричит. – Днем
Память сожмет в цепких лапах!
Да некуда деться…

Из марта в май

Ночь южная в преддверье первомая
Украсила цветами спящий город —
Гирляндами сиреневых глициний
Увешаны и стены, и заборы,

Оплывшие каштановые свечи
В листвы подсвечниках над улицей парят
И лепестков вишневых мотыльки
Роятся в робком свете фонаря…

Весна… Весна… Опять не спится мне…
Да как тут спать, когда такое дело…
Опять на встречу ветреной луне
Бреду… Опять мне в доме не сиделось…

Как тут уснешь, когда влетая в окна,
Не умолкают до утра пернатых трели?
Бродить до самого утра мне интересней
Из марта в май по улицам апреля!

Надо мною колышется море трав…

Надо мною колышется море трав.
А над, ним телеса свои распластав,
В душу впившейся до одури синеве,
Проглотившее заживо солнца свет,
Облако, похожее на состав.

И представила живо я поезда,
Что по рельсам небесным бегут туда,
Где кончается видимый взору край,
И за край бегут они в звездный рай,
Замерзая в космосе в глыбы льда.

И весь космос наполнился этим льдом,
Так, что звезды мигают уже с трудом.
До того мне сделалось невмоготу,
Что я звезд не увижу, лишь пустоту,
Что я воздух глотала как рыба ртом.

Весенний дождь

С утра зарядило. Пускаюсь
Бродить без зонта. Не беда,
Что вещи в момент промокают.
Просохнут – ведь это вода.

Безумье стихии стирает
Границу меж явью и сном,
И я в нем душой растворяюсь,
Став этим весенним дождем.

Мой приступ горяч и неистов.
Сняв тела навязчивый гнет,
Я бью по истерзанным листьям,
Смывая с них пыльный налет.

Я реками движусь по плитам,
В моря обращаясь легко.
Я – дождь. Я теперь многолика.
И мне не придумать оков.

Вне времени, вне категорий
Я буйствую, ветром ярясь.
А тучи, вздымаясь как горы,
Все прочат стихийную страсть…

…Стук капель – великая малость.
Лишь душу ты им растревожь,
И кажется, что не осталось
Иного на свете. Я – дождь.

Крылатая кора

В синь, в вышину уходят ветви исполина
(Пред ним песчинка среди прочих – человек).
Двуногих многих в своей жизни длинной
Встречал он, пережив давно их век.

Но вот один нашелся среди прочих,
Поймал момент – и оба в вечность шаг
Свой сделали – двуногий и безногий,
А все крыла лазоревого взмах.

Морщинистая кожа великана
Истрепана следами прошлых бурь,
Но скрыла плоти обнаженной раны
Цветов живых воздушная лазурь.

И восхищая всех, кто ищет взглядом
Прекрасное среди рутины дней,
Крылатая кора – для глаз отрада —
Взор привлекает необычностью своей.

Майский ливень

Расплескалось небо на лице —
Первый ливень с громом, майский, теплый,
Шествует в сияющем венце
Молний по асфальту и по стеклам,
По аллеям и по площадям,
По колено утопая в пенных реках.
И в плену у майского дождя
Ощущаю прежнею себя —
Самым рассчастливым человеком.

Грязь – не беда

Что снег растаял, и вокруг лишь лужи
И грязь остались после зимних вьюг,
Пусть не печалит Вас, мой милый друг!
Земля, очнувшись после долгой стужи,

Сияющему солнцу с синевы
Еще споет свои цветенья песни.
Грязь – не беда! Она – предвестник
Цветов весенних, листьев и травы!

Весеннее солнце

Шаровою молнией, меж ветвей замерзших
На-гора взбирается выше в небо солнце.

А весна-красавица распахнула шубу,
Деревца укутала, ей деревья любы.

Скоро все изменится, побегут ручьи,
В проталинах подснежники зажгут глаза свои…

Пусть порой не верится, что придет весна,
Ты спроси у деревца, очнулось ли от сна,

И увидев легкое качание ветвей,
Его верой в теплое душу отогрей.

Третьи сутки туман

Третьи сутки туман. Небо бродит меж стен,
Меж кустов и деревьев, не в силах подняться.
Его мягкий и белый навязчивый плен
Растворяет предметы. И стало казаться,

Что весь мир утонул в облаках неспроста.
Неспроста третий день бродит небо все ниже.
Одиночества давит его высота,
И стремится оно к людям сделаться ближе.

Дорог нехоженых река

Травы некошеной
Полны, шумят луга.
Дорог нехоженых
По ним течет река.

Там волны россыпью
Гуляют на ветру.
По пояс в брод брести,
Не выгрести к утру.

В нее с разбегу бы
Без огляду нырнуть,
В медвяном омуте
Беспечно утонуть

И, васильковый цвет
Сминая головой,
В жужжаньи пчел
Сближаться с неба синевой…

Замерло…

Замерло. Затихло. Затаилось
Все, что днем стремительным ключом
В чаше жизни сумасшедшей билось,
Солнце лампы заменив свечой.

Ночь укрыла город до рассвета,
Сбросив шелуху его сует.
И как мелкую блестящую монету
Я кручу в озябших пальцах свет.

Старые ступени

Кривые, щербатые, словно рояля
Звучащие клавиши – свет с полутьмой,
Ступени истертые вверх поднимали
Куда-то в не здесь с ледяной мостовой.

И свет от оконца, их медью залившего,
Все только и мог – добавлял торжества,
Маня за собою невольно ступившего
В расставленный кем-то капкан волшебства.

Ночь

Чернильной кляксой ночь по небу растеклась.
Померкли краски дня. Повсюду правит темень.
С небесным ЖКХ стремлюсь наладить связь.
В ответ моим потокам возмущений

Фонарщик поднебесный, облаками хмурясь,
Свой перекур закончив, над землей зажег
Фонарь луны в плетеном веток абажуре
О первых звезд дрожащий огонек.

Старый абрикос

Вроставший в землю, обветшалый дом
Был куплен, чтоб его пустить под снос.
Снесли его, и новый возведен,
Но во дворе остался старый абрикос.

Средь металлических лесов, в асфальт
И мусор искривленный стан вонзая,
Цветеньем буйным радость, и печаль
В моей душе уставшей он рождает.

Меня печалит то, что он в цвету
Так неуместен средь строительных отходов.
А радует, что эту красоту
И через мусор донести смогла природа.

Акварельная сирень

Выводит кисти кисть, в кисти руки зажата.
И нежных лепестков уж виден силуэт.
Рисует человек цветов живых портрет.
Цвет передан отлично, но вот запах…

В листа навеки заключая полотно,
Поймал прекрасное как птицу в клеть художник.
Цветет сирень – искусства высшего заложник —
Ей не дано увять… И пахнуть не дано…

После грозы

Тучи мчатся, свинцовые, грозные.
А под ними как нежный зефир
Белоснежный, сверкающий мир —
Облака невесомыми гроздьями.

Солнце вышло, умывшись грозой,
И в порыве безудержной радости
Расплескало огромную радугу
Так, что в пору объять шар земной.

В тот же миг ожило все кругом.
Всюду стало прохладно и чисто.
Лишь шумят возмущенные листья,
Растревоженные ветерком.

Капризы погоды

Вчера была весна, а нынче пчел
Слепяще-белых рой кружит, кусая.
Весна – она капризная такая:
То ясен день, то дождь, то снег пошел.

Весна

Это мой город, и нынче в нем бродит весна,
Мутных витрин омывая усталые очи
Первым дождем. И все ближе беспечные ночи,
Те, под покровом которых совсем не до сна.

Все еще серо, но повода плакаться нет.
Видишь, на ветках меж капель набухшие почки.
Скоро они оживут, обнажая листочки.
Ну а иные, сначала распустятся в цвет,

И аромат, разойдясь, опоит допьяна…
Предвосхищая грядущие дивные ночи,
Мутных витрин омывая усталые очи
Первым дождем, в моем городе бродит весна…