Czytaj książkę: «Заяц Львиное сердце. Повесть-сказка о зайце, который искал средство от страха»
Заяц Львиное сердце
Повесть-сказка о зайце, который искал средство от страха
Почему зайцы считаются трусливыми? Неужели только потому, что всегда убегают от опасности? Даже если ветка треснет неожиданно, они пускаются наутёк! Вот и африканский зайчонок по имени Лео, что в переводе с заячьего языка значит «лев», задался тем же вопросом. Когда с помощью своего наставника, старого мудрого зайца Силамона, Лео осознал, что трусость у зайцев отнюдь не врождённое качество, он решил найти верное средство от страха. Заяц стал тренироваться, чтобы стать сильным и обрести храбрость.
Однако ни физические тренировки, ни психологические тренинги не помогли зайчонку справиться со страхом. А дедушка Силамон не спешил раскрывать ему секрет, как победить этот тяжелый недуг души. Но когда наставник убедился в том, что его подопечный научился анализировать свои поступки, соизмерять их с заячьими заповедями, стал более ответственным, он поведал ему о главном средстве от страха, которое и сотворило с зайчонком Лео настоящее чудо…
«Нечестивый бежит, когда никто не
гонится за ним; а праведник смел как лев»
(Притч. 28,1)
Глава первая. Обычный необычный зайчонок
Жил в Северной Африке, на границе тропического леса и саванны, обычный серый заяц породы русак. Звали его Лео. И был он в своей заячьей семье, по мнению всех её членов, самым чудаковатым. Уже только одно его необычное для зайцев имя – Лео – заставляло молодых зайчат при его произнесении вздрагивать, а взрослых сильно напрягаться. И это понятно, ведь слово «лео» на заячьем языке значит «лев» – царь зверей, гроза для слабых и трусливых! Почему родители так назвали его, он не знал, а спросить ему было уже не у кого. Отца внезапно настигла коварная лиса, а мать не смогла убежать от охотника из-за того, что была на сносях его братьями. Хотя Лео и нелегко было порой в заячьей общине без родителей, он не унывал. Жить ему было очень даже интересно! Вокруг столько всего удивительного, непонятного ему пока, а значит, чудесного и очень даже забавного! Взять, например, ежа. Такое же живое существо, такое же, как и он, заяц, а иголки у него, как будто из камня выточены – такие твёрдые и острые! А жирафы почему такие длинные шеи имеют? Неужели им низкорослые кустики не по вкусу? А носорогов кто придумал таких страшных? Вопросы, как пчёлы, роем кружили в любознательном уме нашего зайчонка. Несколько раз его чрнзмерное любопытство чуть не стоило ему жизни. Но великолепная природная реакция на любой шорох спасала его, и он мгновенно успевал отскочить от врага на безопасное расстояние или стремглав пускался наутёк.
Понимал и опекал зайчонка Лео только старенький дедушка Силамон – самый мудрый в их большой заячьей семье. А помочь ему он мог лишь добрым подбадривающим словом да иногда полезными советами, как поступить в той или иной ситуации. Он бы хотел помогать обездоленному зайчишке и в поисках пропитания, и заступаться за него, когда кто-нибудь из собратьев-зайцев обижал его, но Лео никогда не жаловался. А корм добыть даже себе-то из-за преклонного возраста и слабого зрения Силамону было очень непросто: корешок ли какой вырыть из земли или вкусные семена в траве найти он уже не мог. Поэтому питался Силамон только тем подаянием, что подбрасывали ему молодые зайцы, да съедобной травой, которую он безошибочно, по запаху, находил среди изобилия тропической зелени вокруг его жилища. В отличие от молодых зайцев, которые затаиваются обычно в траве или кустах, Силамон вырыл себе, как это делают кролики, настоящую нору под огромным великаном – баобабом. Почувствовав, что силы начинают его покидать, он выбрал особое место у этого дерева рядом с муравейником – хорошей защитой от непрошеных гостей. Несмотря на физическую немощь Силамона, все его очень уважали и всегда в спорных вопросах советовались с ним, отдавая дань его богатому житейскому опыту и природной мудрости. Никто из зайцев не понимал, как Силамону удалось дожить до такого преклонного возраста. Ведь, как известно, зайцы погибают в самом расцвете своих сил: или от лап своих исконных врагов – хищных зверей, или от людей, которые почему-то так любят заячье мясо…
Силамон был простым смертным зайцем, безусловно, очень умным от природы, но самое главное – он обладал многовековой мудростью всего заячьего рода. Она-то, эта мудрость, и помогла ему выжить в суровых условиях мира джунглей. Однако жизнь из-за физической немощи начала сильно его тяготить, и старый заяц стал подумывать о переходе в мир иной. Силамон очень любил всех своих собратьев-зайцев и искал способ, как успеть до того момента, когда наступит его смертный час, передать им свои знания и опыт. Он хотел, чтобы заячий род сохранился, не исчез с лица земли до тех пор, пока человек – этот «венец природы», любимое дитя Бога, не будет Им окончательно прощён за свой тяжкий изначальный грех. И тогда, Силамон был в этом уверен, Бог снова примет людей, а с ними и зайцев, и других зверей, в райский сад – место блаженного существования всех совершенных тварей. Господу Богу дороги все Его создания, Он старается сохранить на Земле не только людей, но и все роды и виды животных. И делает Он это через тех представителей каждого рода, которые не утратили с Ним связи, слышат Его голос в своем сердце и поступают так, как Он велит. А Силамон как раз и был таким представителем заячьего рода, который сохранил в душе веру в Единого Творца и любил Его так, как ему позволяло его заячье сердце. Именно любовь к Богу связывала старика Силамона с мудростью всего заячьего рода и позволяла поучать молодых, да и не только молодых зайцев, когда они спрашивали у него доброго совета. Поэтому он продолжал жить, наблюдая за тем, что происходит вокруг, и ожидая подходящего момента, чтобы сыграть заключительный аккорд в симфонии своей заячьей жизни.
Наблюдая за молодыми зайцами, Силамон обратил особое внимание на зайчонка Лео – весёлого, неугомонного, игривого. Он очень нравился ему – такой забавный и добродушный, не похожий на большинство его сородичей. Лео напоминал ему солнечного зайчика, который прыгает то здесь, то там, меняя траекторию своего внезапного перемещения по каким-то неведомым законам. Всегда такой жизнерадостный, как будто и проблем у него совсем никаких нет! А когда он смеялся, его заливистый смех разливался по саванне так, словно колокольчик звенел! Взрослые зайцы замечали, что в такие моменты у всех появлялось ощущение счастья, радости жизни и полной безопасности. Зайчихи любили приглашать Лео к своим маленьким зайчатам поиграть с ними, потому что заметили, что зайчата меньше болеют после общения с ним. И правда, зачем болеть, когда с этим смешным, дурашливым зайчишкой так весело!
Но у зайцев постарше (люди назвали бы их подростками) Лео вызывал зависть и раздражение. И это понятно. Ведь тех, кто чем-либо сильно отличается от своих собратьев, нигде не любят: ни у людей, ни у зверей. Их считают иными, то есть не похожими на тех, кто составляет большинство, а значит чужими. Подсознательно их даже боятся и потому вымещают на них свою природную агрессию. Силамон знал, как Лео нелегко сносить насмешки своих «друзей». Хотя он был существом безобидным, добрым и умеющим искренне прощать обидчиков, но кому понравится, если тебя все время дразнят, обзывают плохими словами, насмехаются и в общих игровых потасовках стараются ударить побольнее?
Лео кротко, терпеливо сносил все издевательства, потому что понимал, почему его братья-зайцы так поступают. Он отнюдь не был глупым, каким они его, по всей видимости, считали, и вполне осознавал, чтó раздражало и провоцировало их на такое недоброе по отношению к нему поведение. Этим раздражителем было его не заячье имя, потому что оно символизирует собой силу, власть и храбрость, чего никогда не было ни у одного зайца! Вот они и вымещали на нём не только природную животную агрессивность, но и свой порок – трусость. А он терпел их издевательства совсем не из-за трусости, а потому, что хотел жить со всеми в мире и по-заячьи дружить со своими сверстниками. Хотел, чтобы его все любили и восхищались им, поэтому и подыгрывал своим «друзьям». Они же дразнили его свирепым львом, бросали в него камушки, чтобы разозлить. А когда он делал вид, что в бешенстве, они убегали, а он их догонял. Это была игра, но она была совсем не доброй, так как походила скорее на травлю всегда одного и того же зайца – несчастного Лео. Однажды он даже сломал переднюю лапку, когда бегал за ними, упав в яму-ловушку, специально вырытую для него его «друзьями», и долго потом не мог играть в их жестокие игры…
Нередко издёвки «друзей» имели опасный характер даже для жизни Лео, когда они подстрекали его на безумные поступки по отношению к врагам всего заячьего рода – рысям, шакалам, лисам, пантерам и даже тиграм. «Мы убегали сегодня от шакалов, а ты-то, «царь зверей», чего бежал вместе с нами? Ты же мог их семерых одним ударом повалить, а, Лео?» На что он не сердился, но начинал тут же показывать, как справится с шакалами в следующий раз, карикатурно размахивая то передними, то задними лапами, как настоящий каратист! Воздух свистел под его ударами! Зайцы покатывались со смеху, но они не знали, что Лео и в самом деле задумал потягаться с исконными заячьими врагами, приняв решение стать очень сильным и храбрым. У него хватило ума не рассказывать им об этой затее.
Будучи героической натурой, настроенной на защиту тех, кто слабее его, Лео не понимал, почему в случаях опасности для собственной жизни он сразу пускался наутёк, даже не пытаясь противостоять врагу? «Я, наверное, трус последний, хуже всех зайцев в мире!» – думал про себя зайчонок. Хотя его и называли некоторые зайчихи героем, когда он заступался за их маленьких зайчат или даже спасал их от небольших хищных птиц, ласок, крыс и кротов, сам он себя таковым не считал, потому что совсем не боялся этих мелких хищников и не думал о том, что они могли нанести увечье и ему самому. Не боялся он тумаков и от собратьев, когда защищал свою сестричку Павлинку, названную так за свою красивую трёхцветную шкурку. Защищать её приходилось от завистников, которые именно из-за этой необычной шкурки и травили её.
Лео очень хотел стать по-настоящему смелым, самым храбрым из всех зайцев, чтобы не бояться и крупных хищников. Для этого он решил во что бы то ни стало найти верное средство от страха. Как-то дедушка Силамон сказал ему: «Чтобы стать храбрым, надо стать сильным и ловким, а главное…» Что там ещё он говорил, Лео позабыл, вернее, не дослушал, но первую часть фразы запомнил хорошо и… стал усердно тренироваться на краю пальмовой рощи, облюбовав для этого ровную, с шёлковой травкой, полянку. Он прыгал и бегал по ней, кувыркался и старался запрыгнуть на дерево, как рысь, но пока у него это, к сожалению, не получалось. Лео не сдавался и каждый день спозаранку с новой силой и рвением начинал тренировки. В это время он никого и ничего не боялся, потому что хищные звери после ночной охоты уходили на покой и поэтому не представляли для него никакой опасности. А его собратья ещё крепко спали, что избавляло Лео от злых насмешек…
Глава вторая. Обретение наставника
Как-то тёплым летним вечером дедушка Силамон, раздобрев после сытного обеда по поводу их-то именин, подозвал к себе Лео, чтобы рассказать, почему его родители дали ему при рождении такое необычное имя. И решился он поведать ему об этом сейчас, конечно, неслучайно. Он заметил, что в последнее время Лео стал каким-то задумчивым, молчаливым, безучастным к играм своих братьев и «друзей». Даже на их подстрекательства больше не реагировал, а убегал в сторону, в тихое место. Что он там делал, никто не видел, да и не хотели знать, считая его совсем свихнувшимся. Его «друзья» махнули на него лапой, найдя себе другое развлечение, вернее, другого козла отпущения – совсем маленького зайчонка по имени Котик.
Он был действительно похож на котёнка: такой пушистый комочек, не похожий на своих сородичей – жесткошёрстных зайцев. И по характеру Котик отличался от многих. Не в меру скромный, застенчивый, он был сильно привязан к матери и всегда бегал за ней хвостиком. Но ей зачастую было не до него: надо было искать корм для многочисленных зайчат последнего помёта. Вот она и поручала его старшим братьям и их друзьям, которые были рады поиздеваться над ним, якобы поучая бестолкового, пугливого зайчонка уму-разуму. Они просили его мяукать по-кошачьи, подбрасывали ему живых маленьких мышат, толкали мордами от одного к другому, словно мячик, и радовались, когда доводили его до слёз. Котик был слишком мал и беспомощен, чтобы постоять за себя каким-либо другим способом, кроме слёз. Но эта его «мокрота», как они называли его слёзы, на них не действовала. Лео же никогда не плакал, когда они издевались над ним, а наоборот, даже сам смеялся вместе со всеми над собой и тем самым разряжал враждебную обстановку. Нельзя сказать, что жестокие сердца его издевателей смягчались при этом. Просто смысл травли терялся, когда смех обидчиков не достигал цели и не унижал Лео, а похоже, даже развлекал его! Во всяком случае, Лео удавалось производить такое впечатление. А что ещё ему оставалось делать, когда почти все смеялись над ним? Быть заячьим клоуном не так уж и плохо! По крайней мере, пока не подготовишь себя к другой роли в этом суровом мире джунглей…
Дедушка Силамон начал рассказ издалека, чтобы подготовить Лео к тому, что собирался ему поведать.
– Как ты думаешь, Лео, какое главное качество характеризует заячью породу? Что о нас говорят в джунглях и саванне?
– Ну ясно что! Что мы трусливы, – удивлённо ответил Лео.
– Правильно, Лео. Этим наш род действительно отличается от других животных. Но ты задумывался когда-нибудь о причине? Почему мы всего боимся?
– Нет, дедушка, не задумывался. А правда, почему? Ведь есть же и гораздо более слабые и беззащитные животные, чем мы – зайцы. Мыши, суслики, сурки, например, – оживился зайчонок, заинтригованный этим разговором.
– Верно приметил, мой юный друг. Но как ты думаешь, почему они не убегают, как мы?
– Ну дедушка, ты даёшь! Разве мышка от лисы может убежать? – со страхом и сочувствием к маленькой мышке спросил зайчонок.
– А как она спасается, знаешь?
– Конечно, в норку юрк, и нет её!
– Вот какой ты наблюдательный, молодец! А как спасается скунс от хищников, знаешь? – допытывался дедушка Силамон.
– Это кто такой? – Лео расширил свои косые глаза, удивлённо буравя ими своего наставника.
– Видно ты, Лео, с ним ещё не встречался… Ну и хорошо, а то задохнулся бы от едкого противного запаха, который он издаёт, когда приближается опасность. Специальные железы, словно химическая фабрика по производству средств защиты, расположены у скунса под хвостом. Когда враг приближается к нему на опасное расстояние, скунс разворачивается к нему «тылом» и выпускает целую серию залпов жёлтой маслянистой жидкости. По причине исключительной вонючести у скунсов в джунглях врагов почти нет.
– Ну уж нет! Я бы не хотел быть скунсом и иметь такую зловонную славу! – возмущенно проговорил Лео.
Силамон понимал его природную брезгливость к запахам, ведь у зайцев на теле даже потовых желёз нет, только на подошвах лап, что позволяет им затаиваться практически на видном месте и, благодаря отсутствию запаха (если лапки хорошо подберут под себя), быть для хищников неощутимыми, а значит и незаметными. Ведь хищники сначала чуют свою добычу, а уж потом видят её.
– А есть животные, которые так устроены, – продолжил свою лекцию Силамон, – что съесть их хищнику просто невозможно, если не застать их врасплох, конечно. Вспомни, как ты недавно наткнулся на ёжика и поранил лапку. Когда ёж чувствует опасность, он сворачивается клубочком, и не подступишься к нему никак! А видел ли ты, Лео, пангалина – ящера в чешуйчатой броне?
– Нет, дедушка, не видел, даже не знаю, как он выглядит.
– Да-да, конечно, ты ведь ещё юный совсем и не бегаешь в западные территории саванны, где эти звери обитают. Так вот, спасается такой ящер от неприятеля, прочно сворачиваясь, чтобы прикрыть свое небронированное брюхо. «Даже крупный хищник не в силах его развернуть», – сказал Силамон, пытаясь тут же показать Лео, как пангалин это делает. Но старый негнущийся позвоночник не позволил ему согнуться вдвое, и он, кряхтя, с трудом распрямился, тяжело вздохнул и, хотел было что-то ещё добавить, но Лео его опередил:
– А черепахе со своим костяным панцирем даже сворачиваться не надо! Просто втягивает голову и лапки под этот панцирь и не выцарапать её оттуда! Вот как здорово природа о черепашках позаботилась!
– Да, верно ты приметил. Но мне больше всего нравится, как спасаются белки, – продолжил свой рассказ Силамон, – они и дупла имеют потайные на деревьях, и прыгают по веткам так стремительно, что никакая птица за ними не угонится! А некоторые их виды даже летать могут. Например, наши африканские шипохвостые белочки!
– И мартышки тоже шустро прыгают по деревьям, будто летают! Да и по земле бегают быстрее нас – зайцев! – радостно добавил зайчонок. – Сам видел одну мартышку, удирающую от леопарда!
– Какой ты наблюдательный, Лео! Эти шумливые обитатели джунглей действительно прекрасно справляются с задачей выживания в нашем опасном мире. Вот и расплодилась их здесь в джунглях тьма тьмущая! Но видел ты, Лео, похоже, не мартышку, а представителя более редкого их вида – гусара. Эти обезьяны потому и бегают хорошо, что предпочитают больше находиться на земле, чем на деревьях, в отличие от наших зелёных мартышек. Они, как и мы – зайцы – любители открытых пространств, богатых травой, но бедных деревьями. Я сам как-то видел такого красавца – гусара, удирающего от хищника по земле резвым галопом с огромной скоростью. А вот зайцев – беляков, самых близких нам по роду, ты, наверно, никогда не видел. Летом они серые, как мы – русаки – ничем не отличишь от нас, ну просто, как братья-близнецы, а зимой – белые. Потому этот вид зайцев так и называется – беляк. А знаешь, почему они зимой белые?
– Нет. А правда, почему? – с неподдельным интересом спросил зайчонок.
– А потому что обитают они в тех краях, где зимой выпадает снег.
– Это ещё что за чудо такое? – снова выпучив глаза, спросил Лео.
– Это такой холодный белый пух, он падает с неба и лежит на земле белым ковром. Действительно, чудо небесное! Если бы мы с тобой могли залезть на этот баобаб, – Силамон похлопал лапой по огромному стволу дерева-гиганта, – то увидели бы к северу от саванны длинный горный хребет, сплошь покрытый этим чудо-снегом.
Лео начал прыгать вокруг баобаба, выкрикивая:
– Хочу увидеть снег! Хочу увидеть снег!
– Ещё успеешь увидеть, не торопи события! Лучше скажи, понял ли ты теперь, почему беляки меняют летние шубки на зимние, то есть серые на белые?
– Конечно, понял! Чтобы быть незаметными на белом снегу и так спасаться от врага.
– Верно, друг мой! – радостно подтвердил догадку зайчонка дедушка Силамон и многозначительно добавил:
– Вот как Творец Всевышний всё мудро предусмотрел, а не природа, как ты говоришь. О всех зайцах Он позаботился особым образом – дал быстрые ноги, чтобы мы в случае реальной опасности спасались бегством.
– Ха-ха-ха! – залихватски засмеялся Лео. – Как же Творец любит нас, зайцев!
– Конечно, любит! И всех, и каждого в отдельности! – вдохновенно произнёс Силамон, воздев при этом свои стариковские лапы к небу. Он очень обрадовался сообразительности юного ученика и окончательно утвердился в намерении сделать именно этого любознательного зайца своим преемником. То есть тем, кому он передаст все знания и опыт, которые он обрёл за долгую жизнь различными путями по воле Всемилостивого Бога.
– Но скажи мне тогда, дедушка, почему мы, зайцы, считаемся трусливыми животными, а другие – нет, хотя и они тоже всегда убегают от хищников или по-другому спасаются, как ты мне сейчас рассказал? – задал Лео свой главный вопрос наставнику.
Силамон немного замешкался с ответом, словно подбирая слова для разъяснения этого важного вопроса.
– Снова говорю тебе, Лео, Бог дал нам быстрые ноги, чтобы удирать от врагов в случае реальной опасности. Реальной опасности. Улавливаешь смысл? – спросил мудрый наставник.
– Нет, дедушка, что-то не пойму, о чём ты?
– Дело-то в том и состоит, что удирать надо, если опасность реальная, а не мнимая… Реальная – это когда нам не кажется, что мы в опасности, а мы точно знаем, чувствуем, чуем, что в опасности, тогда надо уносить ноги на самой высокой скорости, используя природные возможности. Понимаешь, к чему я клоню?
– Кажется, начинаю понимать, – с задумчивым видом отреагировал Лео.
– Есть у людей такая поговорка: «У страха глаза велики», – продолжал Силамон. – Это точно про нас, про нашу заячью породу. Треснет где-то ветка – мы наутёк! Услышим незнакомый звук, снова бежим куда глаза глядят! А ветка может и от ветра треснуть, или птичка, какая покрупнее, сядет на неё и сломает, или тот же ёжик пробежит по сухой шуршащей листве, а мы, зайцы, и не задумываемся, что это может быть совсем не опасно. Настолько привыкли бояться всего, что убегаем даже от собственной тени!
При этих словах дедушки Лео непритворно стал оглядываться по сторонам, словно реальная опасность была совсем рядом. А его наставник продолжал:
– Твои родители, в отличие от многих зайцев, осознали свой порок – чрезмерный страх – и как могли, боролись с ним. Но как ты знаешь, ни один заяц своей смертью в старости не умирает: его всегда настигает какой-нибудь хищник или охотник, как бы он быстро ни бегал, как бы хитро ни путал следы. Когда это случается с нами на закате лет, это нормально, поскольку смерть неизбежна – таков закон жизни на земле для всех живых существ. Но ведь много зайцев погибает в самом расцвете сил! И это очень печально. Вот твои родители и решили назвать тебя этим не заячьим – львиным именем, чтобы ты, повзрослев, победил страх, стал храбрым, как лев – оправдал своё имя и прожил весь жизненный срок, отпущенный тебе Богом. Они знали, что от имени многое зависит. И это правда. «Как корабль назовут, так он и поплывёт!» – говорится у людей. А почему именно тебя так назвали, не знаю. Возможно, потому, что ты родился самым большим и крепким из всего выводка. А, может, потому, что, напротив, был самым слабеньким среди своих братишек.
– Я понял, дедушка, спасибо тебе! Секрет успеха в борьбе со страхом – в моём имени! Я знаю, что делать! – подпрыгнув высоко вверх, задорно прокричал зайчонок и куда-то быстро побежал, не дослушав наставление Силамона.
Нетерпение характерно для молодых зайцев, и Лео не был исключением. Энергия так и била в нём ключом, не позволяя долго засиживаться на одном месте. Силамон, покачав по-стариковски головой, подумал, что Лео не хватает пока не только терпения, но и внимательности, собранности, уравновешенности и наблюдательности за собой и окружающей природой, чтобы обрести самое верное средство от страха… Но главное, чего ему не хватает для того чтобы победить своего внутреннего врага, заключил сам для себя Силамон, это крепкой веры в Творца. Ведь не зря же мудрецы прошлого говорили, что страх есть лишение твердой надежды, потеря упования на Создателя.
«А может и хорошо, что он сейчас меня не дослушал. Пусть побольше наберётся жизненного опыта, осознав всё, что я ему сегодня рассказал, – продолжал рассуждать про себя мудрый наставник. – А когда, набив шишек, поймёт, что сам он ничего не может сделать с собственным страхом без помощи свыше, может, и прискачет ко мне снова за советом, где найти верное средство от страха. Лео – зайчишка не гордый, не такой заносчивый, как большинство его юных собратьев». Силамон был неплохим психологом и понимал, что не только отсутствие жизненного опыта, но и горделивость души мешает многим юным зайцам постигать высшую мудрость – ту область, в которой и сокрыто самое верное средство от страха…
