Czytaj książkę: «Православная Церковь о революции, демократии и социализме»

ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ

Святейшего Патриарха Московского

и всея Руси

АЛЕКСИЯ II

Предисловие

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь.

М.Ю. Лермонтов «Предсказание», 1829 г.

В книге «Православная Церковь о революции, демократии и социализме» собраны высказывания русских святых, церковных деятелей и представителей культуры о власти, государстве, его различных типах, соотношении государства с Церковью. Рассматривается феномен революции, отношение к ней Церкви. Как правило, высказывания относятся к церковным и государственным деятелям XIX – начала XX вв. В эпоху распространения революционных настроений Церковь предупреждала о последствиях революции, к которой стремились в то время многие, показывала истинную сущность общественных бед и нестроений и возможные пути переустройства общества. Но ее не послушали. Всем известны последствия революции: уничтожение многовековой культуры России, убийство миллионов людей, множество оставшихся без дома и родины и оказавшихся в изгнании, закрытие и уничтожение множества монастырей, храмов, памятников культуры, разграбление и уничтожение материальных богатств страны. Пятнадцать лет назад в нашей стране произошел подобный переворот, также был разграблен бывший СССР, уничтожена экономическая база страны, множество людей оказалось в нищете, резко возрос уровень смертности населения, потому что люди оказались подверженными пропаганде, и послушали, и пошли за «реформаторами».

В настоящее время, когда Россия постепенно выходит из кризиса, восстанавливается экономика страны, некоторые псевдопатриоты, прикрываясь демагогическими лозунгами и называющие себя «демократами», все еще не теряют надежды устроить очередную «цветную» революцию и ввергнуть Россию в гражданскую, братоубийственную войну.

Опасность революционного разрушения существует в любое время, поэтому высказывания, приведенные в книге, актуальны и для современной ситуации, также как важны в настоящее время и рассматриваемые в книге проблемы соотношения власти и народа, государства и Церкви, наиболее приемлемого устройства общества. И к нашему времени можно отнести слова святителя Тихона, патриарха Московского и всея Руси, из его послания к «возлюбленным о Господе пастырям, архипастырям и всем верным чадам Православной Церкви Российской» от 19 января 1918 года: «Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани».

В книге представлены высказывания оптинских старцев, свт. Феофана Затворника, свт. Игнатия (Брянчанинова), св. прав. Иоанна Кронштадтского, свмч. Иоанна Восторгова, К.П. Победоносцева, В.В. Розанова, К.Н. Леонтьева, С.Н. Булгакова, а также прп. Серафима Саровского, свт. Филарета (Дроздова). Даются высказывания и некоторых современных церковных деятелей, писавших о тех же проблемах: митрополита Иоанна (Снычева), диакона Андрея Кураева и других.

Н. Терехова

Государство и власть. Порядок в обществе

Как и откуда появилась первая власть среди людей?

…Первая власть есть власть родителей над ребенком с той минуты, как только он родился. Что было бы с этим ребенком, если бы над ним не было власти родителей? Что было бы с ним, если бы кто-либо, думая принести ему пользу и дать полную свободу, отнял бы его от отца и матери и оставил бы его одного, не дав ему никакой другой власти? Всякий ясно видит, что такой ребенок погибнет. Но мы знаем, как родители любят детей, питают их, нередко себе во всем отказывая; мы знаем, как мать бросается защищать своего ребенка, как чутко слышит она каждое его движение, как она понимает, что ему нужно, хотя ребенок не говорит ни слова. Кто же учредил такую власть родителей и подчинение детей? Кто? Конечно, Тот, Кто создал и родителей и детей, т. е. Бог. Итак, самая первая власть – от Бога. Это ясно как день.

Но в жизни во всех областях, везде и всегда нужна власть: нужны пастыри в Церкви, ибо без них в деле святой веры будет беспорядок и вечные раздоры; нужны судьи в жизни, ибо без них один беспрепятственно будет обижать другого; нужны правители, ибо без них будут бессильны и пастыри и судьи, которых не послушают злые люди; нужны учителя в училищах, ибо иначе зачем же собираться и ученикам, которые друг друга ведь ничему не научат; нужны военные начальники, ибо без них не будут знать, куда идти и что делать, и вместо стройного войска будет стадо; а все власти, чтобы быть согласными, чтобы не мешать, а помогать одна другой, должны иметь над собой одну высочайшую: это – власть царя.

Если бы вдруг уничтожить сразу все эти власти, то получилось бы то же, что с ребенком, если у него отнять родителей и оставить одного: произошла бы гибель всего народа от беспорядков и замешательства; тогда люди жили бы хуже и несчастнее зверей, потому что и среди животных и даже насекомых мы видим старших и распорядителей: пчелы и муравьи убеждают нас в этом.

Кто же установил власти в народах? Народ – это большая семья. И Тот, Кто установил и освятил власть родительскую в семье, т. е. Бог, Он же установил и всякую другую власть в большой семье – в народе. Слово Божие так ясно, и подробно, и убедительно учит об этом, что ни прибавить к нему, ни убавить от него ничего нельзя. Вот что говорит оно в поучение всем верующим: Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.

Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон (Рим. 13,1–8).

Видите, как строго осуждает слово Господне всякое противление власти. Больше того: оно запрещает не только дело, противное власти, но даже слово, направленное против нее, и самую мысль о том: начальника в народе твоем не поноси (Исх. 22, 28), и даже в мыслях твоих не злословь царя (Еккл. 10, 20).

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 506–508]

Откуда сие множество людей, соединенных языком и обычаями, которое называют народом? Очевидно, что сие множество народилось от меньшего племени, а сие произошло из семейства. Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в великом семействе, которое называют государством. Там нужно искать и первого образа власти, и подчинения видимых ныне в обществе. Отец, который естественно имеет власть дать жизнь сыну и образовать его способности, есть первый властитель; сын, который ни способностей своих образовать, ни самой жизни сохранить не может без повиновения родителям и воспитателям, есть природно подвластный. Но как власть отца не сотворена самим отцом и не дарована ему сыном, а произошла вместе с человеком от Того, Кто сотворил человека, то открывается, что Он глубочайший источник и высочайшее начало первой, а следовательно, всякой последующей между людьми власти в Боге.

(Свт. Филарет (Дроздов)) [14]

Должно, говорят мудрецы века сего, повиноваться общественным властям на основании общественного договора, которым люди соединились в общество и для общего блага общим согласием учредили начальство и подчиненность. Вот прекрасное основание для того, чтобы на нем построить государство в высокоумной книге или в мечтательной голове, а не в природе вещей. Если думают, что нельзя иначе основать общество, как на общественном договоре, то не на нем ли основаны и общества пчел и муравьев?

И не надобно ли подлинно выламывающим соты и разрывающим муравейники поручить отыскивать в них… хартию пчел и муравьев? И доколе сего не сделано, ничто не препятствует нам думать, что пчелы и муравьи составляют общества не по договору, а по природе, по запечатленной в существе их идее общения, которую Творец мира и в сем низком круге своих созданий благоизволил осуществить. Если же нашелся в природе пример составления общества человеческого… И к чему годится вымысел общественного договора? Никто не может спорить против того, что начальный вид общества – общество семейное. Итак, младенец повинуется матери, а мать имеет власть над младенцем потому ли, что они договорились между собой, чтоб она кормила его грудью, а он как можно менее кричал, когда его пеленают? Что, если бы мать предложила младенцу слишком тяжкие условия? Не прикажут ли ему изобретатели общественного договора идти к чужой матери и договариваться с ней о его воспитании? Сколь удобно в сем случае приложение общественного договора: почти столько же оно удобно и во всех других случаях для всякого человека, от младенца до старца, от первого до последнего. Всякий договор человеческий может иметь силу только тогда, когда вступают в него с сознанием и по доброй воле. Много ли же в обществе людей, которые слышали о договоре общественном; а из немногих, которые о нем наслышались, многие ли о нем имеют ясное понятие? Спросите, не говорю простого гражданина, спросите мудреца договоров: когда и как вступил он в общественный договор? Во время совершеннолетия? Но кто определил сие время? И был ли он вне общества до совершеннолетия?

Посредством рождения? Это превосходно. При сей мысли охотно поздравляю всякого россиянина с тем, что он умел, не знаю, с родителями ли своими или с самой Россией, договориться, чтоб ему родиться в могущественной России… Опасаться только надобно, что ни рожденный, ни родители не думали о сем договоре в свое время, и потому ссылаться на него не значит ли подделывать оный? И следовательно, не вернее ли, как и проще, и в повиновении и в прочих отношениях к обществу разбираться по праву и обязанности рождения действительного вместо вымышленного договора – сего сновидения общественной жизни, которое, будучи рассказано не в добрый час, произвело и производит вещественные бедствия человеческих обществ. Поведали мне законопреступники (свои) рассуждения, но это – не закон Твой, Господи (Пс. 118, 85).

(Свт. Филарет (Дроздов)) [14]

Что повиноваться должно, надобно ли сие доказывать? Где есть общество человеческое, там необходимо есть власть, соединяющая людей в состав общества; ибо без власти можно вообразить только неустроенное множество людей, а не общество. Но власть действует в обществе и сохраняет его посредством повиновения. Следственно, повиновение необходимо соединено с существованием общества. Кто стал бы колебать или ослаблять повиновение, тот колебал бы или ослаблял бы основание общества. Много ли в обществе людей, способных к повиновению по идеям и умозрениям? Когда смотрю на опыты, как на подобных умозрениях хотят в наше время основать повиновение некоторые народы и государства, как там ничто не стоит твердо, зыблются и престолы и алтари, бразды правления рвутся, мятежи роятся, пороки бесстыдствуют, преступления ругаются над правосудием, нет ни единодушия, ни доверенности, ни безопасности, каждый наступающий день угрожает, – видя все сие, не могу не заключить: видно, не на человеческих умозрениях основывать должно государственное благоустройство.

(Свт. Филарет (Дроздов)) [14]

Сколько ни живет человечество, не перестает страдать то от власти, то от безвластия. Насилие, злоупотребление, безумие, своекорыстие власти поднимает мятеж. Изверившись в идеал власти, люди мечтают обойтись без власти и поставить на место ее слово закона. Напрасное мечтание: во имя закона возникающие во множестве самовластные союзы поднимают борьбу о власти, и раздробление властей ведет к насилиям, еще тяжелее прежних. Бедное человечество в искании лучшего устройства носится точно по волнам безбрежного океана, в коем бездна призывает бездну, кормила нет – и не видать пристани…

И все-таки без власти жить ему невозможно. В душевной природе человека за потребностью взаимного общения глубоко таится потребность власти. С тех пор как раздвоилась его природа, явилось различие добра и зла, и тяга к добру и правде вступила в душе его в непрестающую борьбу с тягой ко злу и неправде, не осталось иного спасения, как искать примирения и опоры в верховном судье этой борьбы, в живом воплощении властного начала порядка и правды. Итак, сколько бы ни было разочарований, обольщений, мучений от власти, человечество, доколе жива еще в нем тяга к добру и правде, с сознанием своего раздвоения и бессилия, не перестанет верить в идеал власти и повторять попытки к его осуществлению. Издревле и до наших дней безумцы говорили и говорят в сердце своем: нет Бога, нет правды, нет добра и зла, привлекая к себе других безумцев и проповедуя безбожие и анархию. Но масса человечества хранит в себе веру в высшее начало жизни, и посреди слез и крови, подобно слепцу, ищущему вождя, ищет для себя власти и призывает ее с непрестающей надеждой, и эта надежда жива, несмотря на вековые разочарования и обольщения.

(К.П. Победоносцев) [16, Власть и начальство]

Власть как носительница правды нуждается более всего в людях правды, в людях твердой мысли, крепкого разумения и правого слова, у коих «да» и «нет» не соприкасаются и не сливаются, но самостоятельно и раздельно возникают в духе и в слове выражаются. Только такие люди могут быть твердой опорой власти и верными ее руководителями. Счастлива власть, умеющая различать таких людей и ценить их по достоинству и неуклонно держаться их. Горе той власти, которая такими людьми тяготится и предпочитает людей склонного нрава, уклончивого мнения и языка льстивого.

(К.П. Победоносцев) [16, Власть и начальство]

Участь государства определяется вечным законом истины, который положен в основание их бытия, в который, по мере их утверждения на нем или уклонения от него, изрекает на них суд, приводимый потом в исполнение под всеобъемлющим судоблюстительством Провидения.

Что есть государство? Некоторый участок во всеобщем владычестве Вседержителя, отделенный по наружности, но невидимой властью сопряженный с единством всецелого. Итак, чем постояннее оно удерживает себя в союзе верховного Правителя мира соблюдением Его закона, благочестием и добродетелью, тем точнее входит во всеобщий порядок Его правления, тем несомненнее покровительствуется Им, тем обильнее приемлет от Него силы к своему сохранению и совершенствованию. Оставив Бога, оно может быть на некоторое время оставлено самому себе, по закону долготерпения, или в ожидании его исправления, или в орудие наказания для других, или до исполнения меры его беззаконий, но вскоре поражается правосудием как возмутительная область Божией державы.

Что есть государство? Великое семейство человеков, которое, по умножении своих членов и разделении родов, не будучи способным быть управляемым, как в начале, единым естественным отцом, признает над собой в сем качестве избранного Богом и законом государя. Итак, чем искреннее подданные предаются отеческому о них попечению государя и с сыновней доверенностью и послушанием исполняют его волю, чем естественнее государь и поставляемые им под собой правители народа, по образу его, представляют собой отцов великого и в великом меньших семейств, украшая власть благотворением, растворяя правду милосердием, простирая призрение мудрости и благости от чертогов до хижин и темниц, тем соединяющие правление с подчинением узы – неразрывнее, ревность ко благу общему – живее, деятельность – неутомимее, единодушие – неразлучнее, крепость – необоримее. Но когда члены общества связуются только страхом и одушевляются только корыстью собственной, когда глава народа, презирая его, использует его в качестве орудия своего честолюбия и злобы, тогда есть покорные невольники, доколе есть крепкие оковы, есть служители кровопролития, доколе есть надежда добычи, а при наступлении общей опасности все связи общества ослабевают, народ без бодрости, престол без подпоры, Отечество сиротствует.

Что есть государство? Союз свободных нравственных существ, соединяющихся между собою, с пожертвованием частью своей свободы, для охранения и утверждения общими силами закона нравственности, который составляет необходимость их бытия. Законы гражданские есть не что иное, как примененные к особым случаям истолкования сего закона и ограды, поставленные против его нарушения. Итак, где священный закон нравственности непоколебимо утвержден в сердцах воспитанием, верою, здравым, неискаженным учением и уважаемыми примерами предков, там сохраняют верность к Отечеству и тогда, когда никто не стережет ее, жертвуют ему собственностью и собой без побуждений воздаяния или славы, там умирают за законы, тогда как не опасаются умереть от законов, и когда могли бы сохранить жизнь их нарушением. Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просвещением и необузданной чувственностью, нет жизни в законах писаных, повеления не имеют уважения, исполнение – доверия; своеволие идет рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению.

(Свт. Филарет (Дроздов)) [15, с. 306–307]

Государство или какое-либо общество есть тело. Как в теле все члены вместе и каждый порознь поставлены на своем месте Богом, так и в теле общественном каждый поставлен на его месте Богом, причем и собственные дела каждого бывают причиной того или другого места.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [5, т. 1]

Анархисты (по-русски анархизм – безначалие)… учат, что люди будут счастливы без всякой власти, без всякого управления, забывая, что тогда на свободе разгуляются насилие, неправда, жестокость, жадность и хитрость, и эта общая война всех против всех сделает жизнь людей звериной; тогда воистину несчастьем будет родиться на свете; тогда человек для человека станет волком. И все-таки нельзя будет обойтись без власти: власть тогда останется за сильными и злобными, только власть эта будет уже гибельной для людей.

(Свмч. Иоанн Восторгов) [12, т. 2, с. 509]

Если склонность к роскоши, праздности, забавам расстраивает порядок в семействах, истощает богатства их, делает то, что дети, забытые родителями во время воспитания, взаимно забывают их после воспитания, – не прострется ли сие расстройство и на семейство семейств? Где будет богатство государства, которое слагается из богатств подданных? Где будут сыны отечества, когда не будет детей семейств?

Если различные состояния общества от неправильного движения страстей, подобно вывихнутым членам тела, выходят из свойственных им мест и пределов, не столько занимаются своими обязанностями, сколько чужими, втесняются в дела, совсем им не принадлежащие, например, воин хочет законодательствовать; не призванный Церковью поставляет себя учителем веры; поселянин прилагает ухо к молве о вольности, которой не понимает и которой не умеет пользоваться; гражданин мечтает о благородстве имени, не принадлежащем его званию, не поставляя в справедливую цену благородства духа, в приобретении которого никто ему не препятствует, – что может от сего последовать, как не то, что и весь состав тела государственного производить будет нестройные и нездравые движения?

(Свт. Филарет (Дроздов)) [14]

Когда сильная, мудрая, правильная и всенаправляющая власть бодрствует и действует, поощряя одних и праведно наказывая других по делам, тогда все в обществе идет своим чередом. Жизнь духовная и материальная, учебная, политическая, хозяйственная, общественная, военная – все совершает свое обычное течение и развитие, принося всякую пользу всему государству. А когда вследствие общего неповиновения властям и бездействия подчиненных членов общества, как и бездействия властей, деятельность прекращается, как в органическом теле прекращается кровообращение, тогда все в обществе замирает, падает, разрушается, и общественная безопасность исчезает, и члены общества идут один против других, дается полный разгул воровству, хищению, вражде и убийствам. Так было в России, когда всюду все перестали работать – и учебные заведения, и мастерские с рабочими, и железные дороги, типографии, почты и телеграфы. Подлинно Россия пришла в состояние хаоса. Вот пагуба безвластия.

Древние языческие народы были безопаснее и счастливее в своей гражданской и семейной жизни, чем просвещенные (если только их можно назвать таковыми) Христовым учением русские люди, громко именующие себя образованными и интеллигентами. Воистину мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Кор. 3, 19), и она такою именно показала себя.

В бесовском царстве есть порядок и подчинение одних злых духов другим, низших – высшим, менее сильных – более сильным, а в христианском государстве исчезли всякое подчинение, всякая власть: дети не признают власти родителей, подчиненные – власти начальства, воспитанники – власти воспитателей, студенты не признают власти профессоров и ректоров, все взяли в руки свои дирижерские палочки, и все стали повелевать, вместо того чтобы самим спокойно и без претензий, как бывало прежде, повиноваться и учиться. Выходит что-то загадочное, несуразное. Духовное руководительство, священная власть Церкви попраны, богослужение пренебрегается, проповедь бессильна, нравственность христианская более и более падает, анархия растет – мальчики и девочки и те взяли волю свою…

Хочешь ли не бояться власти? Делай добро и получишь похвалу от нее… а если же делаешь зло, бойся, ибо не без ума меч носит (Рим. 13,3,4). Итак, Россия, Бога бойся, как прежде, и царя чти (1 Пет. 2, 17), и всякая душа да будет покорна высшим властям (Рим. 13,1). Аминь.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [3, ч. 3]

Господь даровал апостолам дар знания и мудрости, дар чудес и духовного полномочия совершать молитвы и священнодействия Таинств для созидания человеческого спасения и исполнения животворных повелений Христовых, а не на разорение нравственного и гражданского строя, как делают ныне непризванные переустроители людской нравственности и умственного знания и строя. Посмотрите, что делают или что намереваются делать наши интеллигенты: они всеми силами стараются уничтожить нравственные, церковные начала, искалечивают жизнь христиан, проповедуя какие-то новые пути и новые законы, уклоняющие к растлению нравов, к ниспровержению семейного христианского и государственного начала или к безначалию, учат детей своеволию, неповиновению власти родительской, юношей – властям, рабочий люд – хозяевам и заведующим работами, ставят жизнь вверх ногами. Если это так будет продолжаться, то последствия будут соответствовать пагубным началам. Нужна твердая власть, нужно дать всю силу законам, а поставленным от Бога пастырям вооружиться словом, и примером, и духовною властью, и силой духовного суда и предавать Праведному Суду Божию. Суд Божий не дремлет и не коснит, и непокорных ожидает страшное наказание вроде предания власти сатаны во измождение плоти (1 Кор. 5, 5), как это сделал апостол Павел с коринфским кровосмесником. Вспомним суд Божий над непокорными Дафаном, Кореем и Авироном.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [3, ч. 3]

Господи, Владыка царств и народов! Разгони вскоре изменническую Думу Государственную – да не будет ни одного из членов ее; избери угодных Тебе людей.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [6]

…Чтобы заслужить небесную помощь в тяжелых обстоятельствах отечества, нужна твердая вера в божественную помощь, а главное – покаяние в грехах, вызвавших гнев Божий на Россию, исправление нравов, а не усиление пороков во время самого разгара войны. Праведное небо не может быть в общении с человеческими неправдами. Какое может быть общение света со тьмою, правды с беззаконием, Христа с сатаною? (см. 2 Кор. 6, 15). Какого только еще не сделали зла русские люди и в России живущие? Какими еще не растлили себя грехами? Все, все сделали и сделают, что подвигает на нас праведный гнев Божий: и явное безверие и богохульство, отвержение всяких истинных начал веры, разврат, пьянство, всякие увеселения вместо того, чтобы облечься в траур общественного покаяния и печали о грехах, прогневляющих Бога, неповиновение начальству. Непонятная автономия, обеспечивающая всем полную разнузданность и неповиновение начальству; своевольная, вредная для всех забастовка, полная анархия.

От Бога отступили мы, и Бог от нас отступил. Отвергли мы волю Божию, живем по своей воле и скоро увидим, к чему она приведет или привела уже. Если же друг друга угрызаете и съедаете, – говорит слово Божие, – берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом (Гал. 5,15).

Какого же покровительства неба ждать нам, когда мы сами отвратились от Бога? Если не покаемся и не исправимся, мы будем оставлены Богом. Се, оставляется дом ваш пуст, – говорит Господь (Мф. 23,38). Но да не будет этого. Еще есть верные и избранные в России праведники, как некогда были в царствующем граде св. Андрей с Епифанием и другие. Аминь.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [2, слово 11-е]

Какой драматург диавол, какие он во сне сцены производит в духе нынешнего времени своеволия, неповиновения низших высшим, грубости их, насмеяния над старшими…Упразднись, окаянный, на бесконечные веки в огне неугасимом (см. Мф. 3,12) со всеми твоими соблазнами. Ну, уж и драма, чисто адская драма!

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [6]

Апостол Павел внушает епископу Титу, к коему пишет свое послание, или письмо, чтобы он напоминал христианам повиноваться и покоряться начальству и властям, быть готовыми на всякое доброе дело, никого не злословить, быть не сварливыми, но тихими и оказывать всякую кротость ко всем человекам. Это увещание надобно громко и с особенной силой обращать в нынешнее время ко многим заблудившимся и погибающим христианам, дерзко восстающим на попрание властей, поставленных от Бога, и на саму священную жизнь помазанников Божиих. Но где они? Как достигнет их слово Церкви, слово Христово? Они отвергают и Церковь. Но Слово Божие в действии своем и в самом шествии, распространении своем неограниченно. Оно дойдет и до них, и да просветит их омраченные смыслы и сердца. Вы же, братия, берегитесь таковых, и покоряйтесь безропотно начальству и властям, и будьте готовы на всякое доброе дело; оставьте злословие и сквернословие, брани и свары; будьте кроткими, тихими ко всем, по примеру тихости и кротости Христовой.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [7, с. 231–232]

Если царь или какая-либо вообще власть – светская или духовная – во многом ошибаются и поступают противозаконно по слабой совести или бесхарактерности, не презирай, не брани, но молись за них Господу, «да немощное уврачует и недостающее восполнит» (из молитвы на хиротонии), ибо без Бога мы не можем делать ничего истинно доброго и полезного.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [8]

Ныне более и более открывается великая книга природы, как откровение о Творце. Не говорит ли она яснее всего о единстве Строителя и Создателя, о единстве Владыки и Господа, о единстве Совершителя и Промыслителя всего. Где более спокойствия в мире, как не в Царстве Единодержавного Царя, Неограниченного Отца своего народа? В какой семье порядок и благоустройство, как не там, где сам отец устрояет его. Во всех земных делах очевидно, что порядок и благоустройство возможны только там, где один хозяин и распорядитель. Подтверждает это и многим известная поговорка: «Дела делаются не людьми, а человеком». Единоначалие есть символ благоустройства, и обратно: благоустройство есть символ единоначалия.

Высочайшее благоустройство в царстве природы вселяет полнейшую уверенность в Единстве Царя и Господа всей твари.

(Св. прав. Иоанн Кронштадтский) [10, с. 20]

Братие! Не слышите ли вы и в наши дни воплей нынешних отцов и горьких слез и стонов матерей чуть ли не по всему лицу земли нашей? Это нынешние блудные сыны внесли слезы и горе в недра семьи! Посмотрите на них, на этих современных блудных сынов, особенно в нашем образованном обществе; их дерзость и бесстыдство воистину превысили всякую меру. Живут ли они дома в семье – их тяготит, не говорим уже – надзор или руководство, нет, тяготит их самое существование старших и сожительство с ними; учатся ли они – им не нравятся правила и порядки школы; на службе ли они или на какой-либо работе – для них тяжко и обидно всякое подчинение, невыносимо всякое стороннее руководство.

Чего же они хотят? Как евангельский младший блудный сын, и они хотят свободы, смешивая ее с необузданным произволом; о свободе они печатают, о ней всюду проповедуют. И вот во имя этой свободы мысли и жизни для себя они требуют, чтобы старшие, родные и близкие отказались от своей свободы; чтобы эти последние жили и действовали не по своей воле, а по воле и указке младших и детей; чтобы зрелые и опытные люди уступили им, юным, место в обществе и государстве; чтобы юноши правили царством; чтобы учители и воспитатели учились у учеников и их слушали; чтобы школой управляли не наставники, а наставляемые; чтобы вообще в жизни, в службе, в семье и в школе все отказались от своей свободы и воззрений ради свободы подростков и юных преобразователей семейного, школьного, общественного и государственного строя.

Но ведь, скажете, есть же меры воздействия, вразумления, наконец, и наказаний! Так подсказывает здравый смысл. Но здравый смысл оставляет наших блудных сынов, как оставил и евангельского блудного сына. Воздействий, вразумлений и наказаний они не признают, потому что они – враги всякого «насилия». И вот, чтобы не было над ними этого насилия, они сами употребляют насилие решительно по отношению ко всем, кто с ними не согласен: к родителям, бросая их, оскорбляя и признавая с ними одну связь, по которой родители должны присылать детям на жизнь и содержание деньги; к начальникам, издеваясь над их распоряжениями и доходя в безумии до кровавых покушений и убийств министров; к учителям, запугивая их шумными волнениями на уроках и всякими угрозами и оскорблениями; наконец, к собственным товарищам, подавляя их волю и разум стачками, угрозой позорного изгнания из своей среды и бесславия, а то и физическим воздействием. И слышим каждый год, и читаем с грустью: там волнения молодежи, там прекращение занятий, закрытие учебных заведений. Кругом столько работы, жизнь не останавливается, а требует умных, образованных тружеников, взывает к молодому поколению, но что до этого блудным сынам? Им нужна только пресловутая свобода. Для нее можно осквернить и храм Божий; для нее можно кричать и волноваться из-за того или другого устава школы в то время, когда кругом миллионы родного народа голодают; для нее можно поднять в историческом храме красные флаги с требованием уничтожения таких-то правил и чуть не потоптать ногами священные трофеи 1812 года… Что для них этот год, Отечественная война, великая эпопея благородной борьбы нашего народа с насильником и поработителем мира, и что для них слава родины! Им нужно, чтобы не было в школе правил, стесняющих их свободу. Что дня них тяготы родины, когда государство наше изнемогает теперь под тяжестью явных и тайных врагов, когда, пользуясь нашими затруднениями, нас хотят подавить экономически торговыми сговорами, когда нас лишают векового влияния на единое и единокровное славянство, когда подрывают наше влияние там, где мы его купили реками крови, связывая нас задором желтой расы, рвущейся к тому, чтобы внести огнь и меч в наши пределы? Блудные сыны устраивают в это время только собственное благо…