– Ассоль, я же говорила – Фуэте. Фуэте! А ты что делаешь? Почему ты так подбрасываешь ноги, как мартышка в зоопарке? – строгая преподавательница обошла ученицу по кругу, всем своим видом выражая негодование.

– А она делает не Фуэте, а фигуте! – прокричала с первого ряда длинноногая и гибкая Люсиль.

Девочки из балетной школы дружно засмеялись, а Ассоль покрылась красными пятнами.

Преподавательница шикнула на разбушевавшихся учениц и огорченно покачала головой.

– Ассоль. Как же так? При таких-то генах, и не получается делать даже начальные связки. Давай ещё раз? И учись дома. Скоро рождественское выступление, если ты не хочешь показывать сольный танец, то хотя бы станцуй вместе со всеми…

Девочка опустила голову. Станцуй. Легко сказать! А как станцевать, если ноги не слушаются?!

В самом мрачном расположении духа она вышла из балетной школы и села в машину к отцу.

– Как занятия? – спросил он.

Кирилл Георгиевич был хорошим человеком и добрым отцом. Но работал слишком много, а видел свою дочь слишком мало, чтобы она могла ему рассказать о своих проблемах и доверить тайны.

– Хорошо, пап, – тихо прошелестели детские губы.

– Получается у тебя танцевать?

– Не очень, – честно призналась Ассоль.

– Ничего, – он взьерошил непослушные волосы дочери и печально улыбнулся. – Когда-нибудь ты станешь, как мама!

Девочка кивнула и посмотрела в окно. На глаза выступили предательские слезы.

Как мама… Её мамы – прекрасной балерины и чудесной жены отца – уже почти пять лет, как не было. Ассоль скоро десять, у всех девочек есть мамы, а у неё – только напоминание о ней. А ещё – её пример. Пример прекрасной балерины, которой Ассоль никогда не стать.

– Не плачь, мышонок, – тёплая рука отца коснулась девичьей макушки. – Мама точно смотрит за нами. И не хочет, чтобы ты плакала.

– Где она? – шмыгает носом Ассоль, – на небесах?

– На небесах, – серьёзно кивает папа. – Ты же не хочешь её расстраивать своими слезами?