Czytaj książkę: «Альба и иные земли»

Мортен Гисби, Хенрик Йохансон

Czcionka:

Mårten Gisby

Henrik Johansson

ALBA OCH LANDET BORTOM

First published by Bonnier Carlsen Bokförlag, Stockholm, Sweden

Печатается с разрешения Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova

Перевод со шведского Ольги Денисовой

©Henrik Johansson, Mårten Gisby, 2021

Пролог

Когда заметили, что девочка пропала, громодей был уже далеко. Теплой летней ночью он добрался до березовой рощи, натянул пониже капюшон темного плаща и направился вперед между белыми деревьями с черными пятнами. Березы росли так густо, что все вокруг было черно-белым, а стоило от усталости потереть глаза, голова начинала кружиться, как будто он сбился с пути посреди снежной бури. Он спешил, уходил все дальше в лес, замирал при каждом шорохе. Это шелестели листья на ветру или зверь крался в темноте, но рисковать было нельзя. Под утро он увидел хоровод эльв на поляне и решил обойти его, чтобы крошки-феи его не заметили. Если бы его узнали и поняли, кого он несет, он бы не выбрался из леса живым.

Громодей опустил взгляд на сверток, который держал на руках. Девочка спала. Сейчас она казалась незнакомой. Рыжие кудри вились на лбу, веки подрагивали во сне. Маленькими ручками она крепко сжимала украшение своей матери, как будто боялась, что кто-нибудь его отберет. Еще совсем малышка, она уже понимала: что-то не так, так быть не должно.

Несмотря на обещание, данное волшебнице, несмотря на то, о чем они договорились, он ясно понимал, что должен сделать. Девочку никто не должен найти. Она не должна узнать, что случилось с ее матерью и кем был ее отец. Ей суждено вырасти в Гимле, где строят громадных металлических змеев, несущихся по железным рельсам, а на стеклянных экранах появляются картинки; там, где стреляют из бум-трубок, а музыку передают по воздуху на много миль. В Гимле, в стране под названием Швеция, где, несмотря на все их удивительные изобретения, люди все еще не верят в магию. Там девочка вырастет в полном неведении о том, кто она на самом деле. Нет, Альба Ванадис больше никогда не увидит Запределье.

Глава 1
Заброшенный хутор

Велосипеды мчались вдоль старой железной дороги, из-под колес летел песок. Дорогу все еще называли железной, хотя рельсы уже давно сняли и теперь это была всего лишь велосипедная дорожка в лесу. Мелкие камни отскакивали от спиц, выстреливали между деревьями. Альба обернулась к Идунн, пытавшейся догнать ее, и почувствовала укол совести за унижение, которое той скоро придется испытать, когда она узнает, что Альба лишь притворяется ее подругой. Но Альба тут же прогнала эту мысль. В свои тринадцать лет она прекрасно знала, что ни один взрослый на свете не верит во всю эту болтовню о том, что надо быть доброй и помогать слабым. Если хочешь преуспеть в школе Вэренд, доброй быть нельзя. Именно поэтому она сейчас здесь.

«Никогда не переходи шоссе!» – дядя Одд столько раз это повторял, что предостережение утратило всякий смысл. По ту сторону только лес – чего там бояться? Но теперь, когда Альба и Идунн стояли на обочине, а мимо проносился один грузовик за другим, да так, что рыжие кудри Альбы развевались на ветру – теперь она поняла.

– Надо выждать момент, – сказала Идунн, внимательно следя за машинами.

Альба оглянулась и увидела вдалеке Корделию Оделл и Мартина ван Вальдера.

– Что ты там высматриваешь? – спросила Идунн.

– Ничего, – соврала Альба и снова почувствовала укол совести. Она понимала, что так нельзя, что поступать так, как она, нехорошо. Но все равно пыталась убедить себя, что Идунн сама виновата – не умеет становиться невидимой.

Альба уже давно поняла: лучше быть невидимкой, чем терпеть нападки. В начальной и средней школе она в основном оттачивала именно этот навык. Альба была невысокой, ей легко удавалось смешаться с толпой, но ее курчавые рыжие волосы и бледное лицо, усыпанное веснушками, давали одноклассникам простор для прозвищ. Поэтому она научилась сидеть тихо, не высовываться, выбирать одежду не такую страшную, чтобы над ней смеялись, но и не такую красивую, чтобы заметили, что она старалась принарядиться. Гардероб Альбы состоял из невзрачных толстовок, безликих футболок и нескольких пар джинсов разных оттенков синего. Она не общалась ни с популярными одноклассниками, ни с ботаниками. Иногда последние принимали ее за свою – ведь она всегда была одна. Такое случалось несколько раз. Все начиналось с приветливого взгляда и улыбки, потом кто-нибудь просил одолжить ластик, и вскоре они уже пытались сесть с ней за парту или еще хуже – напроситься к ней в гости после уроков. Но одного ее резкого взгляда хватало, чтобы отделаться от них. Альба умела отталкивать чужие взгляды, людей отпугивала синяя глубина ее глаз.

Вот так она и исчезла с радаров одноклассников, стала невидимкой. Метод оказался эффективным, хотя ей было довольно одиноко. Однако рисковать своей тайной Альба не могла.

Никто не должен узнать, как она живет. Никто не должен видеть ее дядю. Она не готова разгребать последствия.

Едва Идунн Сакс появилась в их классе – всего пару недель назад, – сразу стало понятно, что она никогда не пыталась стать невидимкой. Казалось, она, наоборот, старается выделиться. Идунн смело, с улыбкой и интересом разглядывала новых одноклассников. На голове у нее торчал пук свалявшихся светлых, давно не мытых волос, одета она была в старомодное черное платье, очевидно, доставшееся от престарелой родственницы.

Когда классная руководительница Марианне представила Идунн, все начали хихикать и перешептываться. Сразу стало ясно: у новенькой нет никаких шансов, и Альба невольно ей сочувствовала. Но школа Вэренд – джунгли, и, значит, Идунн, как и всем остальным, придется самой о себе позаботиться. Из своего невидимого уголка Альба наблюдала за тем, как новая девочка ведет себя в первые недели учебы.

Альба не знала, где Идунн жила до переезда в Вэренд, но предполагала, что в каменном веке. На уроках быстро стало понятно, что она не знает элементарных вещей. Например, новенькая не могла показать на карте столицу или разобраться в таблице химических элементов. Но она сгорала от желания все узнать, постоянно задавала море вопросов, из-за нее уроки истории становились все длиннее, и это тоже не прибавляло ей популярности. Большинство одноклассников громко вздыхали каждый раз, когда Идунн поднимала руку. На переменах она сидела в школьной библиотеке, глотая книги одну за другой. Альба не понимала, как Идунн, при всей ее любви к книгам, была таким неучем. Мартин и Корделия быстро сделали новенькую своей мишенью и уже в первую неделю начали ужасно ее обзывать. Дикарка и Бродяга – такие прозвища она получила за спутанные волосы, пятна на одежде и черные ногти. Ее сторонились в столовой, а если она вдруг садилась рядом, Мартин и Корнелия делали вид, что их тошнит, и пересаживались.

«Да от нее воняет! Вы только посмотрите – она же ни разу в жизни не мылась. Если я буду сидеть с ней рядом, меня стошнит!» – могла закричать Корнелия.

Обзывательства, насмешки, оскорбления – все, чего так старалась избегать Альба – к ее огромному изумлению, совершенно не задевали Идунн. Она спокойно, почти с любопытством смотрела на Корнелию, когда та изображала, что ее тошнит, – как будто это не она, а Корнелия была странной. А когда Мартин воскликнул: «В школу пробралась бездомная!» – и все в коридоре захохотали, Идунн лишь слегка улыбнулась, словно ее это совсем не задело. Мартин и Корнелия не ожидали от Идунн такой невозмутимости, и это невольно впечатлило Альбу. Может, и ей лучше быть как Идунн, а не пытаться стать невидимкой?

Однажды в столовой Идунн спросила Альбу, можно ли к ней подсесть. Альба уставилась на нее своими синими глазами – тем самым взглядом, который всех отпугивал. Но Идунн не испугалась. Как ни странно, она решила, что это знак согласия, и села рядом, не успела Альба и пикнуть. Альба по-прежнему хранила молчание, но есть стала быстрее – чтобы ее не увидели вместе с Бродягой.

Она не могла сказать, что от Идунн плохо пахнет. Новенькая пахла необычно, но не настолько, чтобы кривляться, как Мартин, Корнелия и все, кто повторял за ними. От Идунн пахло землей, лесом, хутором…

– Найди себе другое место, – сквозь зубы прошипела Альба.

– Почему это? – удивленно подняла брови Идунн.

– Потому что я не хочу в это ввязываться. Не хочу, чтобы кто-то подумал, будто мы подруги. Тогда и меня начнут дразнить.

– Ты не хочешь со мной сидеть, потому что боишься того, что о тебе подумают другие? – помедлив спросила Идунн, как будто это раньше не приходило ей в голову.

– Послушай, – дипломатично произнесла Альба, – если хочешь стать здесь своей, начни мыться, не ходи с грязными ногтями, купи новую одежду. И причешись. Ты выглядишь так, будто у тебя на голове воронье гнездо.

К изумлению Альбы, Идунн расхохоталась. Это был неожиданный смех, светлый и искренний.

– Воронье гнездо!.. – повторила она сквозь смех.

– Смотрите, Альба дружит с Бродяжкой!

Конечно же, как раз в этот момент появились Мартин и Корнелия.

– Бродяжка и Морковка, вот это комбо!

На щеках Альбы выступили красные пятна, она уставилась в пол и сидела так, пока одноклассники не ушли. А вот Идунн совсем не смутилась.

– Раньше я тоже постоянно пыталась быть как все, – сказала она. – Одевалась как все, заплетала косы, красилась и ходила с кольцом в носу.

Альба попыталась представить себе эту чудачку с макияжем и пирсингом, но не смогла.

– Но сколько бы я ни пыталась, все равно не могла вписаться, – продолжила Идунн. – Поэтому я решила оставаться собой, и теперь меня больше не волнует, что обо мне подумают.

Альба оглядела странное платье Идунн:

– То есть вот в этой одежде ты чувствуешь себя собой?

– Нет, это мне тетя дала. Сказала, что мне пойдет.

– Твоя тетя, похоже, не очень разбирается в моде, – пробормотала Альба.

Идунн, кажется, не расслышала.

– Я помогаю ей на хуторе перед уроками, поэтому у меня такие черные ногти. Сейчас мы сажаем зелень, и тетя рассказывает мне про лечебные травы и учит ухаживать за животными.

– Она что, хиппи какая-то? – фыркнула Альба.

Идунн покачала головой:

– Она ведьма.

– Ну да, конечно…

Альба решила, что с нее хватит. Ей не хотелось давать Идунн лишний повод надеяться, что они станут друзьями.

– Мы с тетей живем на хуторе Бьёркагорд. В северной части леса, – продолжала Идунн, пока Альба забирала поднос. – Приходи как-нибудь в гости.

– Нет, спасибо, – ответила Альба и поспешила уйти.

Так она узнала о тете Идунн, живущей по ту сторону шоссе. О ведьме из Бьёркагорда.

Мартин и Корнелия в тот же день догнали Альбу в коридоре и стали расспрашивать о новенькой.

– Ведьма! Серьезно? Прямо так и сказала? – Они переглянулись, не веря своему счастью. – И где же она живет? На Лысой горе или как?

– На хуторе Бьёркагорд. В северной части леса.

– Вот врунишка! – воскликнула Корнелия. – В Бьёркагорде уже много лет никто не живет. Там ни души.

●●●

Именно из-за Мартина и Корнелии Альба и Идунн теперь стояли у края шоссе и смотрели, как мимо в лучах послеобеденного солнца с грохотом проносятся грузовики. Мартин и Корнелия решили, что Альба должна отправиться в гости в Бьёркагорд – так они смогут проследить за новенькой. Уж они проучат эту выскочку. Альба сначала сомневалась, но ей очень хотелось хоть разок побыть своей.

Идунн страшно обрадовалась, когда она вдруг передумала и предложила в тот же день отправиться в Бьёркагорд.

– Поехали! – крикнула Идунн и, улучив момент, рванула через дорогу, петляя между грузовиками.

Альба, опомнившись, бросилась за ней, но слегка замешкалась и не смогла набрать нужную скорость. Велосипед вилял по широкой дороге, а навстречу ей мчался сигналящий грузовик. Она отчаянно крутила педали, но запаниковала, не справилась с управлением и упала. Грузовик продолжал сигналить, но тормозить, по-видимому, не собирался. Альба бросилась бежать, таща велосипед за собой, и едва успела проскочить перед грузовиком. С трудом переводя дыхание, она подошла к Идунн. Они снова сели на велосипеды и углубились в лес. Солнце опускалось все ниже, деревья окружали их все плотнее.

– Почти приехали, – сказала Идунн.

За следующим поворотом возник хутор – словно ниоткуда. За годы забвения лес подобрался вплотную к замшелым стенам каменных построек. Рядом стояли обшарпанная конюшня и старый сарай. Красный дом посреди участка выглядел… симпатичным, но свет в окнах не горел, дым из трубы не шел, и никаких животных тут не было.

Альба скептически посмотрела на Идунн. Все как говорили Мартин и Корнелия. Она просто врушка, которой не хватает внимания.

Девочки перепрыгнули через изгородь, прошли мимо старого земляного погреба, вырытого у подножия холма. На холме росла раскидистая береза – дереву было не меньше нескольких сотен лет, его корни оплетали погреб. Вокруг росли березы поменьше – вероятно, благодаря им это место и назвали Бьёркагорд – «березовый хутор» по-шведски.

Идунн направилась к дому и распахнула незапертую дверь.

– Привет! Я дома! – переступив порог, крикнула она.

Альба заглянула внутрь. Она увидела закрытые двери по сторонам длинного темного коридора и разбитую деревянную лестницу на второй этаж. Настоящий заброшенный дом с привидениями. Похоже, тут давно не было ни одной живой души.

– А можно включить свет? – осторожно спросила Альба, пытаясь нащупать выключатель.

– Кажется, в кухне есть керосиновая лампа, – сказала Идунн и вопросительно посмотрела на Альбу, застывшую на пороге. – Ты идешь?

Обстановка становилась все менее приятной. Может, девчонка ненормальная? Вдруг она сейчас начнет разговаривать с воображаемой теткой-ведьмой?

– Но здесь же никто не живет, правда? – спросила Альба, указывая на запертые двери. – Ты все выдумала. Этот дом заброшен.

– Ничего я не выдумала! – возмутилась Идунн.

– Может, ты чокнутая?

– Никакая я не чокнутая!

– Ну, и где тогда твоя тетя?

– Не знаю, отошла куда-то.

Альба прошла по темному коридору мимо удивленной Идунн и стала одну за другой распахивать двери – за каждой были только пыльные, заросшие паутиной и, главное, совершенно пустые комнаты.

– Почему тут ничего нет?

– Мы только что переехали.

– Ты врешь!..

Альба распахнула последнюю дверь и застыла от изумления.

В кухне, в отличие от других комнат, не было ни пыли, ни паутины. Альбе показалось, что она очутилась в другом веке, когда тут еще кипела жизнь.

Последние лучи заходящего солнца падали на чисто вымытый длинный стол, где была аккуратно разложена кухонная утварь. Рядом с отполированной березовой доской она увидела белый мраморный пестик, чтобы толочь и перетирать травы. На полке ждали своего часа большие и маленькие белые миски, расписанные цветами. На подоконниках стояли горшочки с базиликом и розмарином, и вся кухня была окутана ароматом трав. Посреди другого, небольшого, стола стояла ваза со свежей геранью, у старой печки остывал пирог из ревеня, от которого кто-то отрезал кусок.

– Наши спальни на втором этаже. Здесь только кухня, – объяснила Идунн, рассерженная тем, что гостья обозвала ее вруньей.

Альба почувствовала себя глупо. Только она хотела пролепетать что-то в свое оправдание, как вдруг раздался звук, от которого они обе замерли. Это был душераздирающий крик человека, испытывающего страшные муки. Альба посмотрела на Идунн, надеясь, что она объяснит, в чем дело, но та была напугана не меньше нее. Вопль раздался снова, на этот раз они разобрали: «Помогите!»

– Скорее! – сказала Идунн и бросилась к двери.

– Стой! – крикнула Альба, почуяв неладное.

Она выбежала во двор следом за Идунн. Снова послышались стоны, и стало ясно, что звуки доносятся из погреба под березой – его тяжелая дверь была распахнута.

Идунн заглянула вниз, в проход, ведущий под землю:

– Эй! Ты в порядке?

Ответа не последовало.

– Сири!

Идунн начала осторожно спускаться по лестнице.

– Идунн, что ты делаешь?

– Кажется, она упала.

Альба прищурилась, чтобы лучше видеть в темноте, но один из последних лучей солнца, падавший вниз, освещал лишь силуэт Идунн. Вдруг внизу раздался шум: быстрые шаги, хихиканье и грохот – кто-то столкнул Идунн с лестницы. Хохочущие Мартин и Корнелия, запыхавшись, выскочили из погреба. Стоя рядом с Альбой, они со злорадством смотрели на Идунн, с трудом поднявшуюся на ноги. Новенькая не сразу поняла, что происходит, но вскоре в ее глазах вспыхнул гнев. Она посмотрела на Корнелию, на Мартина и, наконец, ее взгляд остановился на Альбе. Альба видела, как Идунн начинает понимать…

– Это ты их привела?

– Мы решили зайти, как полагается хорошим соседям, и познакомиться с твоей тетей-ведьмой, – заявила Корнелия.

Идунн сердито посмотрела на Альбу.

– А что? Ты не говорила, что это секрет, – начала оправдываться Альба, но сразу поняла: ее слова звучат нелепо. Она предала Идунн.

Мартин и Корнелия хохотали так, словно все это было отличной шуткой. Альбе хотелось спуститься в погреб, помочь Идунн подняться, попросить прощения. Сказать, что она не знала, что ребята столкнут ее. Что понимает, как по-свински себя повела. Но она ничего не сказала. И продолжала стоять и усмехаться вместе с Мартином и Корнелией.

– Зачем ты врешь, что живешь на заброшенном хуторе? – спросила Корнелия.

– Ей, наверное, стыдно говорить, где она на самом деле живет, – предположил Мартин. – Которая скамейка в парке твоя, а, Бродяга?

– Ну нет, у нее есть настоящий дом! – перебила Корнелия. – Она живет в общественном туалете!

Альбе пришлось смеяться вместе с ними. Она понимала, что будет, если все узнают, как живет она сама.

– Скажи им, что я тут живу! Ты же видела нашу кухню! – крикнула Идунн.

– Понятия не имею, о чем ты, – выпалила Альба.

– Позови на помощь ведьму! – с издевкой предложила Корнелия.

– Она разозлится, если узнает, что мы спускались в погреб.

– И что она нам сделает? В лягушек превратит? – спросила Корнелия.

– Или, может, вытащит из шляпы кролика? – подхватил Мартин.

– Или голубя, чтобы он поселился в этом гнезде у тебя на голове.

Последняя реплика принадлежала Альбе. Мартин и Корнелия буквально завизжали от смеха.

– Круто! Дай пять! – воскликнул Мартин. – Это было жестко.

Идунн резко рванулась вверх по крутым ступеням, но Корнелия захлопнула тяжелую дверь погреба. Раздался какой-то шум, вопль и звук двойного удара, от которого Альбе стало не по себе. Затем наступила тишина…

Альба растерянно оглянулась, но Корнелия, кажется, тоже не понимала, что это были за звуки.

Из погреба послышался слабый стон. Идунн упала. А учитывая, с какой она летела высоты и сколько на ее пути было углов, наверняка серьезно поранилась.

– Сама разберется. Пойдем! – сказал Мартин и тут же помчался через двор. Корнелия побежала за ним.

Стоял прохладный летний вечер, но Альбу вдруг бросило в жар. Сердце колотилось где-то в горле, мысли путались. Надо распахнуть дверь, сбежать по лестнице, помочь Идунн, крикнуть «прости». Но нет. Ноги сами понесли ее прочь.

Вспотевшими ладонями ухватившись за руль, Альба забралась на велосипед и поехала. Время и мчалось вперед и стояло на месте. Далеко впереди ехали Мартин и Корнелия. Было слышно, как они болтают и смеются. Солнце скрылось за горизонтом, и только фонарь на велосипеде слабо освещал грунтовую дорогу. Отблески этого света плясали среди деревьев в темном лесу.

Из оцепенения Альбу вывел грохот. Она едва успела затормозить, и прямо перед ее носом пронесся грузовик. Она и не заметила, как доехала до шоссе. Просто чудо, что ее не размазало по асфальту. Мартин и Корнелия давно перебрались на другую сторону и были уже далеко. Альба стояла у обочины одна. Потому ли, что Мартина и Корнелии тут не было, или потому, что промчавшийся мимо грузовик заставил ее очнуться, Альба услышала голос совести и решила ехать обратно.

Глава 2
Ведьма из Бьёркагорда

Альба бросила велосипед у изгороди и помчалась к погребу. Если дела обстоят так плохо, как она думает, нельзя терять ни секунды.

Девочка рванула дверь на себя, но ее заклинило и она не открывалась. Вдруг из погреба донесся какой-то звук. Альба стала прислушиваться. Кажется, это чей-то голос…

– Идунн! Ты меня слышишь? Дверь не открывается! – закричала Альба.

Никакого ответа. Она прижалась ухом к двери, и ей показалось, что она слышит, как кто-то медленно идет вверх по лестнице. Тяжелые, грузные шаги. Из погреба поднимался кто-то очень большой.

– Идунн! – снова крикнула она.

Бум!

Альба вздрогнула. В дверь ударили с такой силой, что петли задрожали.

Бум!

Еще один удар.

Альба, вытаращив глаза, попятилась и правильно сделала – от следующего удара дверь распахнулась. От удивления Альба не удержалась на ногах и шлепнулась на землю. Это была вовсе не Идунн, а кто-то вдвое больше. В лунном свете Альба разглядела высокую темноволосую женщину лет сорока, а на руках у нее – потерявшую сознание Идунн. Женщина остановилась и посмотрела на Альбу, лежавшую на траве:

– Ты Альба?

Та удивленно кивнула.

– Идунн говорила, что приведет подругу.

Альба почувствовала укол совести.

– Пойдем, нужна твоя помощь. Она сильно ударилась.

Женщина, которая, наверное, и была тетей Идунн, поспешила к дому, Альба бросилась за ней. Женщина делала шаг, Альбе приходилось делать два. И как она открыла дверь изнутри? Откуда она вообще появилась?

Они быстро поднялись по лестнице в большую спальню, обжитую, как и кухня, с красивой старинной мебелью. Женщина положила Идунн на кровать, на покрывало, расшитое синими цветами, и зажгла над камином керосиновую лампу. Комната наполнилась дрожащим оранжевым светом. Альба заметила, что в волосах Идунн засохла темно-красная кровь. Большие напольные часы в углу мерно тикали. Темноволосая женщина достала из шкафа простыню и принялась рвать ее на длинные полосы.

– Возьми в кухне миску, сбегай во двор и набери воды из колонки.

Альба растерянно посмотрела на нее – она хотела рассказать о том, что случилось, попытаться все объяснить… Но женщина бросила на нее резкий взгляд, который означал, что сейчас не время для разговоров, и Альба поспешила во двор.

Она нашла колонку и вернулась с миской воды, и женщина показала ей, как смывать со лба Идунн кровь, а сама убежала вниз. Кровь из раны еще шла, но дышала Идунн хоть и тяжело, но ровно.

Альба слышала, как тетя Идунн гремит чем-то в кухне, затем она появилась в дверях со ступкой в руках и стала перетирать травы с какой-то жидкостью.

– Что это? – спросила Альба.

– Мед, розмарин, медвежья желчь, – ответила женщина. Вонь стояла невыносимая.

Женщина начала осторожно смазывать Идунн лоб, тихо бормоча что-то. Казалось, она чертит на ее коже какие-то знаки.

– Вызвать скорую?

Женщина не ответила и продолжила водить пальцами по лбу Идунн. Альба разобрала несколько слов: «Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу. Кровь останови. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу…»

Слова повторялись снова и снова, и невозможно было понять, где начало, а где конец. Еще женщина произносила незнакомое слово: Уруз, Уруз, Уруз. Трижды, а затем снова: «Останови кровь. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу». Светло-бурой мазью она чертила странный знак, похожий на ноту или букву неизвестного языка – три простых линии, похожие на две стены и пологую крышу.

– Уруз, Уруз, Уруз, – произнесла она напоследок и молча продолжила наблюдать за лежащей без сознания Идунн. Казалось, что женщина продолжает молиться про себя.

Альба не решалась нарушить тишину и просто смотрела на тетю Идунн. Единственным ее сходством с племянницей были лохматые волосы, только каштановые, а не светлые. Лицо у нее было не продолговатое и заостренное, как у Идунн, а широкое и круглое с четкими линиями. Глаза у Идунн были зеленые, а у нее – большие, темно-карие, почти черные.

– Что случилось? – наконец спросила она.

– Она споткнулась, – быстро ответила Альба и добавила: – Я так думаю.

Казалось, женщина пыталась что-то прочесть в ее взгляде. Альба испугалась и повернулась к Идунн:

– С ней все будет в порядке?

Женщина встала и сполоснула руки в миске.

– Она сильно ударилась, у нее серьезное сотрясение, но все будет хорошо.

Она протянула Альбе руку:

– Сири Сакс, тетя Идунн.

Альба неуклюже ответила на приветствие:

– Альба.

Вдруг Сири улыбнулась ей приветливой, хотя и загадочной улыбкой, которая исчезла так же внезапно, как появилась.

– С вами был кто-то еще?

Альба покачала головой, но сделала это слишком поспешно, и Сири поджала губы, как будто поняла, что она врет.

Идунн пробормотала что-то во сне, и Альба была рада возможности сменить тему.

– Это поможет? – спросила Альба, указывая на повязку, на которой Сири начертила светло-коричневый знак.

Сири вздохнула.

– Да, это ускорит процесс заживления. Но эффект в здешних краях не такой сильный. Энергия тут слабее, чем та, к которой я привыкла.

Альба ничего не поняла.

– Раз променял… – выкрикнула Идунн, а потом тревожно простонала: – Назад не воротишь…

Сири встала.

– Лучше оставить ее в покое, пусть восстанавливает силы.

Они вышли, Сири уселась на крыльце и стала набивать табаком небольшую трубку.

– Разве не нужно вызвать скорую? – снова спросила Альба.

– Если они узнают, что она поранилась, то заберут ее в больницу и будут только мешать. Пусть лучше остается дома. Я сама за ней присмотрю.

Альба сомневалась, что бормотание, мази и закорючки лучше современной медицины, но затем вспомнила про дядю Одда: он разозлится, если узнает, что она переходила дорогу. А уж что начнется, если учительнице станет известно, что на самом деле случилось с Идунн и кто в этом виноват… Альба предпочла бы никого больше не посвящать в эту историю.

– Если не хотите, я никому не расскажу.

– Чтобы никто не узнал, что ты наделала? – спросила тетя Идунн.

– В смысле? Это же не я толкнула Идунн!

– Значит, это был кто-то другой?

Альба напряглась. Стало ясно, что она проболталась.

– Вы ведь обманули Идунн, не так ли?

Дальше врать не имело смысла.

– Я не нарочно, – смущенно проговорила Альба.

Сири понимающе кивнула, но продолжала смотреть в сторону.

– Почему вы обижаете Идунн в школе? Что она вам сделала?

– Ничего.

– Чем она вам не нравится?

– Идунн мне нравится, – сказала Альба и поняла, что это так и есть. – В школе бывает сложно вписаться, а Идунн даже не пытается.

– Потому что она не бесхребетный аспид, который лебезит перед сильными. Или еще хуже – пытается стать невидимым, чтобы не пришлось защищаться.

Альбе оставалось только кивать. Она не знала, что такое «аспид», но понимала, что это про нее. Она подошла к изгороди, подняла велосипед.

– Передайте ей, что мне очень жаль…

После всего, что случилось, слова казались ничтожными.

– Слова, сказанные искренне, имеют огромную силу, – задумчиво произнесла Сири, – но им не сравниться с действиями.

– Что же мне сделать?

Сири ненадолго задумалась.

– Можешь для начала навещать Идунн, пока она идет на поправку, чтобы ей было не так скучно.

Альба кивнула.

– И еще ухаживать за травами, которые Идунн помогла мне посадить. Чтобы травы стали полезными, им нужны забота и внимание.

– Я не очень разбираюсь в растениях, – призналась Альба, у которой даже цветка в горшке никогда не было.

– Я тебя научу, – сказала Сири. – Как насчет субботнего утра?

Альба растерялась. Во что она опять ввязалась?

– Часов в семь, – уточнила Сири.

Альба кивнула и поехала домой. Уезжая, она обернулась, посмотрела на хутор и сидящую на крыльце ведьму. Угольки в трубке освещали лицо Сири слабым красным светом.

●●●

В Вэренде была старая полузаброшенная стоянка для туристов, но даже летом там редко кто останавливался. Сквозь заброшенные фургоны проросли деревья, стены ларьков и сгнившие доски старого причала покрылись зеленым скользким мхом. Ночью, когда видны были лишь едва освещенные фургоны, темные ларьки и огромное озеро с мерцающей лунной дорожкой, – в этом была своя особая красота. Альба провела здесь большую часть своей жизни – в старом фургоне, качавшемся на полуспущенных колесах. Это место – ее главная тайна. Если в школе узнают, что она живет в ржавом фургоне с дядей – сумасшедшим изобретателем, к ней станут относиться как к Идунн.

Теплый рыжий свет в окне фургона означал, что дядя Одд еще работает при свете настольной лампы. Альба глубоко вздохнула и вошла в фургон. Однако внутри никого не оказалось. Она оглядела захламленный фургон, но Одда здесь не было. Альба уже хотела закрыть за собой дверь, как вдруг кто-то схватил ее за руку.

– Где ты пропадала? – раздался строгий голос.

В лунном свете лицо Одда напоминало череп. Бледная кожа, под глазами – большие темные круги, которые появляются после долгих часов работы при тусклом свете лампы.

– Я тебя обыскался!

– А теперь ты меня нашел! Вот и прекрасно. – Альба вырвала у него свою руку.

Одд захлопнул дверь. Альба сделала вид, что не заметила, – сил ссориться у нее не было. Только не сегодня.

– Ну и где ты была? Чем занималась?

Альба пожала плечами.

– Гуляла с друзьями.

Она подошла к плите и положила себе остывшей бурой каши – предположительно, бобовую похлебку.

– С друзьями? С какими еще друзьями?

Недоверие, звучавшее в его голосе, ранило Альбу.

– Что, трудно поверить, будто у меня есть друзья?

Одд помолчал и продолжил уже спокойнее:

– Я же просил сказать, если у тебя появятся новые знакомые.

Альба грохнула тарелкой о круглый столик и села. Одд начинал успокаиваться. Он налил ей стакан холодной воды и тоже сел за стол.

– Значит, это кто-то из одноклассников?

Альба пожала плечами.

– Ну, расскажи. Мне же интересно. Как их зовут?

– Идунн, – ответила Альба.

– Идунн, – задумчиво повторил Одд, будто пытался вспомнить, знакомо ли ему это имя. – И что вы с ней делали?

– Тусили.

– Тусили? Что это значит – тусили?

– Ну, просто тусили вместе!

– Что делают люди, когда тусят? Где вы были?

Разговор стремительно превращался в допрос.

– Зачем ты вечно во все лезешь?

– Просто хочу знать, где вы были.

– В гостях у Идунн.

– И где она живет?

Альбе пришлось сочинять на ходу. Нельзя же признаваться, что пришлось переходить шоссе.

– В Бровалле, – заявила она, стараясь, чтобы голос звучал естественно, и продолжила жадно есть.

Одд недоверчиво уставился на Альбу.

– Ты ведь не станешь мне врать?

– Конечно, нет! Я говорю правду! – закричала Альба. Изо рта у нее полетели бобы.

Одд продолжал пристально ее разглядывать.

– Ну, и чего ты уставился? – грубо спросил она.

– Ничего.

Одд встал из-за стола и потянулся, разминая длинную жилистую спину, так что кости захрустели. Альба не была похожа на дядю. У Одда кожа была бледная, а волосы прямые и иссиня-черные. Раз в две недели он стриг их под горшок – буквально надевал на голову кастрюлю. Он был худощавый, высокого роста, с маленьким острым носом. Альба не знала, похож ли Одд на своего брата и ее отца Оссиана. Если похож, значит, она пошла в мать.