Czytaj książkę: «Однажды ты станешь моей», strona 3

Глава 6. Хейден

Мисс Грин идет слишком быстро для такого крошечного существа, как она, ее ноги режут воздух, будто она может укоротить путь домой.

Это потому что она торопится? Или она чувствует, что я слежу за ней?

Она оборачивается так быстро, что ее длинная коса высоко подлетает и перемещается со спины на плечо. Она осматривается вокруг, ее светло-карие глаза распахнуты от ужаса, который она отчаянно пытается скрыть. Но она не может спрятать от меня свой страх.

Как и все остальное.

Я изучаю ее издалека, глядя на то, как поднимается и опускается ее грудная клетка, как она дышит прерывисто и часто. Она сжимает свои пухлые губы, отказываясь верить в то, что видят ее глаза. Она знает, что кто-то есть поблизости, хоть и не видит никого.

Умная девочка.

Мисс Грин разворачивается и подходит к «СиЗ». Всем понятно, что название сокращено от «Сиськи и Задницы», хотя владелец заверяет, что это «Спиртное и Закуски». И я бы поверил, если бы официантки там не носили коротких юбок, едва прикрывающих их задницы, и рубашек с глубокими вырезами, которые больше показывают, чем скрывают.

Так почему Калиста Грин, дочь бывшего сенатора, раньше носившая жемчуга и туфли на невысоком каблуке, заходит в такое сомнительное заведение?

Я наклоняю голову, поджимая губы. За одну секунду я принимаю решение последовать за ней внутрь. Она разожгла мое любопытство. Снова.

Она продолжает это делать, и от этого я впадаю в раздражение и замешательство с каждой секундой все больше.

В тускло освещенном помещении бара нечем дышать, воздух тяжелый от кислого запаха выдохшегося пива и сигарет. Выцветшие стены цвета грязи увешаны старыми неоновыми вывесками с названиями алкогольных брендов, буквы на которых по большей части уже не светятся. Над баром висит вуаль дыма, видимая в свете флуоресцентных вывесок. Истертый деревянный пол усыпан раздавленной скорлупой арахиса, а столы и стулья выглядят слишком грязными, чтобы к ним прикасаться.

Старый музыкальный автомат в углу играет рок, хотя большинство посетителей слишком увлечены выпивкой и приглушенными разговорами, чтобы обращать внимание на музыку. За барной стойкой небритый бармен тряпкой протирает стаканы, его фартук в пятнах, а полки с бутылками алкоголя позади него в пыли.

Я тут же нахожу взглядом мисс Грин и не отрываюсь от нее, пока она ждет в толпе у бара. Она выделяется, словно ягненок среди львов. Невинный и беззащитный.

Бармен замирает, когда видит ее. Он окидывает ее взглядом, и в его глазах появляется похотливый блеск. Он смотрит оценивающе и плотоядно, как я и ожидал.

Она красивая женщина. Густые темные волосы до пояса достаточно длинные, чтобы можно было намотать их на кулак в несколько оборотов. Ее внутренняя сладость лучится из глаз медового оттенка, так и манит попробовать ее. Формы мисс Грин не такие пышные, как у большинства женщин здесь, но ее груди идеального размера, чтобы лечь в мужскую руку.

Мои пальцы сжимаются в кулак, когда в голове появляются эти мысли, вызывая реакцию в теле. Это уже не впервые. Еще одна странность, разрывающая шаблоны моего мышления и ломающая логику, с которой я всегда смотрел на любую ситуацию.

Вот только не с мисс Грин.

И я до сих пор не понимаю почему.

Ее взгляд блуждает по просторному помещению, прежде чем остановиться на бармене. Он что-то говорит ей, и она кивает один раз. А потом еще раз, теперь уже увереннее. Она пытается убедить его или себя? И в чем именно?

Их разговор короткий, но для меня он длится целую вечность неизвестности. Как только она направляется к выходу, я широким шагом иду к бару, необходимость получить ответы не дает мне последовать за ней на улицу.

Взгляд бармена останавливается на мне, его зрачки расширяются. Его мгновенное замешательство – хороший признак того, что он понимает: со мной шутки плохи. Как минимум у них будут последствия.

– Девушка с косой, – говорю я, не утруждая себя многословием. Мисс Грин сейчас одна, а я не намерен оставлять ее без защиты дольше, чем это необходимо. – Что ей нужно было?

– С чего мне рассказывать вам?

– С того, что ты хочешь жить.

Он отшатывается назад, расплескивая напиток в стакане, который держит в руках.

– Слушай, мужик, мне не нужны проблемы.

– Тогда отвечай на вопрос.

– Ладно, пожалуйста. Она спрашивала, может ли устроиться сюда на работу.

Я прищуриваюсь.

– И что ты ответил?

– Ответил «да». Она молодая и красивая, нам такие нужны.

– Нет.

– Нет? – повторяет он, хмуря брови.

– Нет, она не получит работу здесь. Нет, ты не наймешь ее. А если наймешь, я спалю этот притон ко всем чертям. Вместе с тобой. – Я наваливаюсь на барную стойку, чтобы он уловил мои намерения. – Ты понял?

Он кивает, его обвислые щеки подрагивают от энергичных движений.

– Да, понял. Черт, мужик. Остынь.

Я направляюсь к двери, широкими шагами сокращая расстояние между мной и мисс Грин. Проходит еще немного времени, и я снова вижу ее.

Меня охватывает чувство облегчения.

Я поджимаю губы. Я несколько недель изучал мисс Грин и уже думал, что понимаю ее. И хотя я собрал огромное количество информации о ней, это все не то. Я хочу, нет, мне нужно понять, почему эта женщина притягивает меня к себе, как ни одна другая.

Почему я любой ценой готов защищать ее.

Сегодня был яркий тому пример. Я прилюдно угрожал человеку, что убью его, черт возьми. Несмотря на то что у меня есть связи в полиции и с другими людьми, которые разрулили бы ситуацию, адвокат во мне не мог поверить, что я поступаю так опрометчиво. Но мужчина во мне, первобытная часть меня, которую я скрываю от всего мира… Ему было плевать.

Кто-то, к тому же мужчина, угрожал тому, что принадлежит мне.

Сначала я следил за безопасностью мисс Грин, потому что она была мне любопытна. Но с тех пор я уже перешел границы и сделал то, чего не стал бы делать ради кого-то другого. Я все еще пытаюсь убедить себя, что поступаю так, потому что она должна оставаться в живых, пока я не разгадаю эту тайну по имени Калиста. Потому что каждый новый день дает мне очередной ключ, новую подсказку о том, почему она не такая, как все.

И почему мне вообще не плевать.

Вот только мое нездоровое увлечение перерастает в нечто, не поддающееся определению. Нечто, ускользающее от моего контроля. И это меня беспокоит больше всего.

Мисс Грин поднимается на крыльцо своего дома, а я качаю головой, когда она заходит внутрь. На это обшарпанное здание невозможно смотреть без отвращения. Это гиблое место. Моему уму непостижимо, как ей удается возвращаться сюда каждый вечер, особенно после всей той роскоши, в которой она выросла.

Я снова окидываю взглядом здание, но на этот раз мои внутренности словно обжигает необходимость вытащить ее оттуда. Сможет ли она вообще принять помощь от меня? Сомневаюсь после всего, что я сказал в суде. Но даже если так, я все равно не сожалею ни о чем. Все, что я сказал о ее отце, – правда. И это привело его к гибели.

От моих рук.

Силуэт мисс Грин появляется в окне за задернутыми занавесками, приковывая к себе мое внимание. Обычно я ухожу, как только она заходит внутрь и дверь закрывается за ней, но сегодня я медлю, надеясь взглянуть на нее еще разок.

Да что со мной не так, черт возьми?

Продолжая ругать себя за отсутствие контроля, я наблюдаю за тем, как мисс Грин раздевается. Упругая грудь, тонкая талия, красивые круглые бедра – все так и просит мужского прикосновения. Но когда она распускает свою косу, у меня перехватывает дыхание.

Она Годива, обнаженная искусительница с распущенными по плечам волосами, готовая соблазнять и доказывать, что мужчины слабы.

И я в их числе.

Будь проклята она. И мой гребаный член за то, что встал.

Это всепоглощающее вожделение – один из сюрпризов… а я их терпеть не могу.

Я провожу тыльной стороной ладони по своему твердому члену. Он отвечает на прикосновение, желая войти в упругую киску. Но этого придется подождать.

Я сказал частному детективу, что мисс Грин вне досягаемости для него, но это правило касается и меня. Связываться с родственниками моих жертв по-идиотски тупо. Поэтому я так никогда не делаю.

Но это не мешает мне хотеть ее.

– На хрен все это, – бормочу я.

Я ухожу в противоположном направлении, увеличивая расстояние между мной и мисс Грин, пока не сделал что-нибудь безрассудное. Что-то, о чем буду сожалеть. Но не потому, что не получу удовольствия.

Наоборот, получу слишком много.

Глава 7. Хейден

Вернувшись в свой пентхаус, который находится далеко от желанной мисс Грин, я наливаю себе бокал коньяка. Алкоголь опускается мягко. Совсем не как мой член.

Он все еще твердый после того, как я понаблюдал за своей целью.

Из-за этого я был раздражен всю дорогу до дома.

Я делаю глубокий вдох, будто он может подарить мне облегчение. Он не дарит. Ничто не сравнится со сладкой женской киской.

Если я не отвлекусь, то закончу тем, что буду дрочить на фото мисс Грин. Эта женщина и так достаточно завладела моим разумом. Я не хочу давать ей еще больше контроля надо мной.

Достав флешку из кармана пальто, я направляюсь в кабинет, где сажусь за письменный стол. От нажатия клавиши экран компьютера оживает. Я вставляю флешку в разъем, предвкушение скользит по моей коже, вызывая зуд.

Возможность узнать больше о мисс Грин соблазнительна, я никогда не смогу от нее отказаться.

Я хватаюсь за мышку, крепко сжимая ее от волнения, и кликаю на файлы в папке «Калиста Грин».

В каждом из них множество записей, касающихся разных аспектов жизни сенатора Эрика Грина. Политический, личный, сексуальный и так далее… здесь есть все. В том числе судебное разбирательство, возможное убийство и материалы обо всех людях в его жизни.

Кристен Холл, его секретарь.

От одного ее имени у меня внутри вспыхивает жажда насилия. Сенатор Грин убил ее. Доказательства были словно созревший плод, который висит низко и так и просит, чтобы его сорвали. Женщина была обнаружена мертвой в доме сенатора, на его кровати и с его ребенком у себя в животе, черт возьми.

У меня были веские доказательства.

И все же Грина оправдали.

Несмотря на очевидные улики, судебная система подвела меня. Поэтому я взял правосудие в свои руки. Кристен Холл заслуживала быть отомщенной.

– Пусть в загробной жизни тебя ждет больше покоя, чем в земной.

С этим тостом я поднимаю бокал, залпом выпиваю содержимое и ставлю его на стол. Приятное жжение в груди напоминает мне о том, что я жив, а сенатор мертв. Это я выиграл в конечном счете. Твоей заслуги в этом нет, Роберт Дэвис.

Как руководитель предвыборной кампании сенатора и его алиби, он сделал все, чтобы сенатора признали невиновным, когда присяжные поверили ему. И все же Дэвис лгал. В тот день я знал об этом точно так же, как знаю свое имя. И поэтому я нанес ему личный визит посреди ночи.

Удивительно, в чем только люди не признаются, когда приставишь пистолет к их голове.

– Скажи мне то, что я хочу знать, и я не вышибу твои гребаные мозги, – говорю я. Приставляю дуло пистолета к виску мужчины, а он вздрагивает, и слезы все быстрее текут по его лицу, смешиваясь с потом. Дэвис бормочет что-то невнятное, а я поджимаю губы под маской. – Так не пойдет. Я не понимаю тебя.

– Сенатор был со мной в ту ночь, а потом ушел, – говорит Дэвис, его голос дрожит, как и все его тело. Тремор передается моим пальцам, которыми я сжимаю его горло, пока он стоит ко мне спиной. – Клянусь жизнью моей матери.

– А его дочь?

– Он был с Калистой, как она и говорила. Она сказала правду под присягой. Она что-то пекла на кухне в приюте, где работает волонтером каждую неделю. Почему-то ей вдруг стало плохо, и она отключилась. Когда пришла в себя, она позвонила отцу, чтобы тот помог. Он был с ней, когда убили Кристен. – Дэвис всхлипывает. – Это все, что мне известно.

Я потираю подбородок и шумно выдыхаю.

– Калиста, мать ее, Грин.

Ее образ встает у меня перед глазами, образ женщины, которая преследует меня каждую минуту каждого дня. Она была прекрасна в суде, постоянно отвлекала меня, и я никак не мог с этим справиться, несмотря на все свои усилия. Как бы мне ни хотелось это признавать, ее свидетельство в качестве алиби нарушило мои планы.

Я прокручиваю документ, быстро пробегая глазами по тексту. Нет ничего, что я бы уже не знал. Я громко выдыхаю, нарушая тишину, но разочарование внутри меня кричит, требуя ответов.

Их нет.

Однако есть фотография, прикрепленная к файлу. И хотя я сомневаюсь, что на мои вопросы может ответить какая-то фотография, все же нажимаю на иконку не в состоянии подавить любопытство.

Прекрасное лицо мисс Грин заполняет весь экран. Она смотрит прямо в камеру с раздавленным и беззащитным выражением лица. Но именно ее глаза вызывают острую боль у меня в груди. Ореховый взгляд кажется безжизненным и загнанным. Ее глаза не горят и не светятся, как обычно, в них только тлеющие угольки. И лишь одна эмоция: абсолютный ужас.

Мой взгляд блуждает по ее лицу в поисках разгадки ее потрясения. Волосы на затылке встают дыбом, когда я вижу синяки у нее на горле. Синие и фиолетовые пятна покрывают ее нежную кожу как временные татуировки.

Оставленные мужскими руками.

Начинают формироваться догадки. Давление в голове возрастает, пока мысли спотыкаются друг о друга, а я пытаюсь понять, что все это значит. На фотографии есть дата и время – в ту ночь убили мисс Холл. Именно рука сенатора Грина, которую можно узнать по кольцу с эмблемой Лиги плюща, придерживает волосы Калисты так, чтобы синяки были видны на фото. Он и впрямь был со своей дочерью в тот вечер, документируя случившееся. Но что произошло?

У мисс Грин определенно есть секреты.

Возникают новые вопросы: кто этот ублюдок, который напал на нее? И зачем?

Мое чутье донимало меня во время всего заседания суда, чтобы я снова и снова смотрел на мисс Грин. Я думал, что это все из-за ее шикарной внешности. Теперь я знаю, что все из-за того, что она рассказала в суде далеко не все.

Если она сказала правду об алиби отца, то я убил невиновного человека.

– Гребаное проклятье!

Я протягиваю руку к стакану, хватаю его трясущимися от гнева пальцами и швыряю через всю комнату. Пронзительный звук стекла, разлетающегося по полу на осколки, едва проникает в мое сознание. Да и как иначе, если у меня душа разрывается от той несправедливости, которую я совершил? Мой кодекс – одна из немногих вещей, которые я ценю, и я его нарушил.

И некого винить, кроме себя.

Я достаю телефон из кармана и звоню хакеру, которому я плачу, тот отвечает через секунду.

– Йоу, начальник. Чем могу помочь? – спрашивает Зак.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что проверил. Калиста Грин могла оказаться в больнице двадцать четвертого июня, я хочу знать, по какой причине и как долго она там пробыла.

– Без вопросов. Вам перезвонить?

– Я подожду.

У меня сжались челюсти, когда пальцы Зака застучали по клавиатуре. Я тренировал терпение каждый день своей жизни, но по какой-то причине оно меня подводит в этот момент. Возможно, это из-за дурного предчувствия, которое замаячило на горизонте. Или, возможно, я просто параноик.

Что бы ни было причиной, я едва сдерживаю свою ярость.

– Нашел что-то?

– Нет, – говорит Зак рассеянным голосом. – Не поверите, но я ничего не нахожу.

– Ты ничего не можешь найти?

Зак вздыхает.

– Странно, да? Или такого никогда не было, или кто-то замел следы так тщательно, что мне придется копать гораздо глубже. Это займет больше времени, если я вообще смогу что-то найти.

– Продолжай искать. Если ты найдешь хоть что-то, даже незначительное, позвони мне сразу же.

– Заметано, шеф.

Я сбрасываю звонок, сжимая пальцами телефон так сильно, что пластик начинает скрипеть. Меня терзают сомнения, что Зак найдет то, что мне нужно. А если и найдет, то неизвестно, сколько времени это займет у него.

Буду ли я ждать?

Или мне стоит нарушить свое правило и пойти прямо к источнику?

Я уже отступил от своего кодекса, так почему не опуститься еще ниже по спирали в эту пропасть отвращения к себе? У меня вырывается злобная ухмылка как насмешка над самим собой. Ирония происходящего вызывает во мне желание убить кого-нибудь.

Во имя мести.

Как я могу отомстить за мисс Грин, если сам являюсь причиной ее сердечной боли?

Ее лицо возникает у меня в сознании. Только в моем воображении она остается такой, какой я привык ее видеть, а не избитой женщиной с фотографии. Когда этот образ встает у меня перед глазами, во мне просыпается жажда кровопролития. Теперь в моих фантазиях ее ореховые глаза светятся как маяки, излучающие чистоту ее души – полную противоположность тьме, что таится во мне. Я наконец осознал, что это одна из причин, по которым меня тянет к ней.

Я полагаю, что противоположности притягиваются. По принципу магнита. Вот только я должен чувствовать отторжение, не желая сближаться. Но мне придется.

Даже если это разобьет ей сердце.

Глава 8. Калиста

– Доброе утро, – говорю я Харпер.

Она высовывает голову из-под прилавка, держа в руках большой пакет кофе.

– Утро создано для неудачников.

Я широко улыбаюсь.

– Поэтому Алекс ставит нам смены рано утром.

– Точно.

– Тебе нужна помощь с чем-то перед открытием?

Она качает головой.

– Нет, просто протри все, как ты обычно делаешь. Я буду готова через минуту.

– Хорошо.

Я подхожу к вешалке на стене, беру фартук и завязываю его концы бантиком. Затем я беру газету, которую раздобыла по пути сюда, и кладу ее на стол для мистера Бейли. После я вытираю каждый стол и все поверхности, хотя я уверена, что наш начальник уже все вытер, прежде чем закрыть кафе на ночь. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне нравится, когда вещи в чистоте и порядке.

Я раскладываю пакетики с обычным сахаром, сахарозаменителем и тростниковым сахаром по подставкам в алфавитном порядке и ставлю их на столы. И наконец наполняю флакончик с моим санитайзером. Меня окутывает аромат лимона, и я улыбаюсь.

– У тебя такое счастливое выражение лица из-за мужчины? – Я качаю головой, и Харпер ударяет себя ладонью по лбу. – Только не говори, что это из-за санитайзера.

Я пожимаю плечами.

– Мне нравится его запах. Чистый и свежий.

Харпер предостерегающе цокает языком.

– Подруга, нам надо найти тебе мужика. Стой. – Она щелкает пальцами. – А как же тот вчерашний горячий адвокат?

– Ни за что.

– Почему нет?

– Я уже говорила тебе.

Харпер упирает руку в бедро.

– Да не обязательно, чтобы он тебе нравился. Ты просто трахни его. – Она стонет, закрыв глаза и облизывая губы. – Готова поспорить, что тебе понадобятся обе руки, чтобы обхватить его член, и что он трахается как боец смешанных единоборств под кайфом: жестко, энергично и очень, очень хорошо.

– Я не заинтересована в том, чтобы меня отодрали.

Харпер заливается смехом.

– Ты и правда почти выругалась. Неплохо. Но если серьезно, я бы уже увлеклась им, если бы он не был твоим.

Мой вздох разносится по кофейне. Я бросаю взгляд на кассу и принимаюсь раскладывать купюры в лотке. Алекс никогда не складывает их одинаково, как они должны лежать.

– Мистер Беннетт не мой. Если честно, вчера все просто так совпало. Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим его снова.

– Может, – фыркает Харпер. – Если я права и он снова объявится здесь, ты должна будешь пофлиртовать с мистером будь-моим-папочкой-адвокатом Беннеттом. А если ты окажешься права, то тебе придется пойти со мной куда-нибудь, где мы найдем тебе мужика.

Я задумчиво кусаю губу. Сегодня вечером я принимаюсь за работу в «СиЗ», и я понятия не имею, какое у меня будет расписание в дальнейшем. Последнее, чего я хочу, – это пообещать Харпер пойти с ней куда-то, а потом слиться. Или чтобы она вообще узнала, почему я не могу пойти.

– Мне не нравится ни один вариант.

Она бросает взгляд на часы.

– Уже почти шесть утра. Фу. Продолжение следует.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Харпер спешит к двери и отпирает ее, чтобы впустить ранних пташек. Затем возвращается за прилавок и подмигивает мне.

– Доброе утро, мистер Бейли.

Смена начинается, как всегда, и я погружаюсь в рабочий день, обслуживая постоянных посетителей. Некоторые ненавидят рутину, но меня она успокаивает. Когда ты знаешь, чего ожидать, уровень тревожности снижается.

– Фух, – спустя несколько часов говорит Харпер, вытирая лоб. – Бранч был еще суматошнее, чем вчера. Надо уговорить Алекса нанять кого-то нам в помощь. Мне совсем не хочется каждый день выслушивать крики только потому, что очередь длинная.

– Понимаю. – Я хватаю тряпку для посуды и вытираю крошки с прилавка. – Сегодня хотя бы обошлось без происшествий, как вчера.

– Да. Ты хочешь пойти на перерыв сейчас?

Я хмурюсь и смотрю на нее через плечо.

– С чего бы? Еще рано.

– Ах да, рано, – говорит она нараспев. – Добрый день, мистер Беннетт! Рады видеть вас снова.

Все мое тело каменеет от парализующего шока. Я не ожидала, что он вернется, но, раз уж он сделал это, мне нужно собраться с духом. Как минимум чтобы не вести себя как идиотка.

– Добро пожаловать в «Сахарный кубик», – говорит Харпер таким игривым голосом, что мне хочется шлепнуть ее. – Что вам угодно?

Сделав уверенный вдох, я медленно поднимаю голову, не желая сжиматься от страха перед ним, и вижу, что его взгляд уже прикован ко мне. И тут же мгновенно выпускаю весь воздух, которым я наполнила легкие.

– Ничего, – говорит он. – Я здесь не ради еды. – Он наклоняет голову, сверля меня взглядом. – Мне нужно поговорить с мисс Грин.

– Хорошо.

– Ни за что.

Эти фразы мы с Харпер произнесли одновременно, из-за чего наши слова слились в неразборчивый шум. Я прочищаю горло и расправляю плечи.

– Нам не о чем разговаривать.

Харпер переводит взгляд на меня, приоткрывая рот от удивления. Но я не обращаю на нее внимания. Мое внимание всецело сконцентрировано на Беннетте. Не знаю, смогла бы я оторвать от него взгляд, даже если бы попыталась.

– Вы хотите сказать, что не желаете найти убийцу своего отца? – спрашивает он.

Я чувствую, как кровь отхлынула от моей головы, отчего в глазах потемнело. Я пошатываюсь на ногах, и Харпер хватает меня за плечи. В ту же секунду, когда Беннетт протягивает ко мне руки через прилавок.

Подруга бросает на него неодобрительный взгляд, и он отдергивает руку. Потом она похлопывает меня по щеке и смотрит на меня взглядом, полным беспокойства.

– Ты как, дорогая?

– Все нормально. – Сделав глубокий вдох, я неуверенно улыбаюсь ей и отшагиваю, высвобождаясь из ее поддерживающих объятий, чтобы доказать свои слова. – Дай мне минутку разобраться, ладно?

Она кивает.

– Сколько угодно. И вот еще… – Харпер бросается к витрине, отодвигает стеклянную дверцу и возвращается ко мне: – Съешь этот кейк-поп, пока у тебя снова не упал сахар в крови.

Я бы хотела, чтобы причина моей реакции была медицинской, но это далеко от истины. Настоящая причина нехарактерного для меня приступа слабости заключается в мужчине, который стоит по другую сторону прилавка и смотрит на меня. В том, кого я надеялась больше никогда не увидеть.

Я беру пирожное у Харпер из рук, хотя не уверена, что смогу что-то съесть, пока у меня безжалостно скручивает желудок, но ради нее я готова постараться.

– Спасибо.

Не потрудившись снять фартук, я выхожу из-за прилавка и направляюсь к свободному столику поодаль от других посетителей. Беннетт подходит к другой стороне стола и садится напротив меня неспешно и элегантно. Этому мужчине не место в таком кафе, как это, ему не к лицу сидеть на пластиковом стуле, как обычному человеку. Он слишком… другой.

Красивый.

Властный.

Потрясающий.

Он должен находиться в небоскребе, в зале суда или даже в поместье, но не здесь. И уж точно не с кем-то вроде меня, до неприличия ничтожным и бедным. Мы, может, и пришли из одного мира денег и власти, но теперь нас разделяют океаны, мы два человека, пути которых никогда не должны были пересечься.

Так почему же он здесь?

Я пробегаю взглядом по его лицу, отмечая каждую резкую линию и плавные очертания в свете солнечных лучей, падающих из окон. При этом освещении он кажется менее суровым, менее угрожающим. Вот только это всего лишь эффект, оптическая иллюзия. Этот мужчина окутан тьмой, как женщина парфюмом, и оставляет за собой шлейф, куда бы ни шел.

Мы продолжаем смотреть друг на друга, он взглядом сверлит мне глаза. Я ощущаю это почти физически. Мне приходится собрать все свое мужество, чтобы выдержать его взгляд. Его голубые глаза, словно два ледяных ножа, колют меня снова и снова, выискивая что-то глубоко внутри. То, что я не хочу показывать.

Не обращая никакого внимания на время, мы сидим так на протяжении нескольких секунд или даже минут, изучая друг друга. Я не дам ему запугать меня. Конечно, он заставляет меня нервничать, возможно, даже бояться, но моего гнева, который поднимается во мне при мысли об отце, достаточно, чтобы не сбежать.

Но боже, как же я этого хочу.

Я почти вздрагиваю, когда Беннетт кладет руки на стол и сцепляет свои длинные пальцы.

– Мисс Грин, что вам известно о том, чем ваш отец… интересовался?

От его голоса, глубокого и чувственного, мое сердце пропускает удар в груди. У меня к щекам приливает жар от раздражения.

– Почему вы задаете мне этот вопрос?

– Недавно я столкнулся с одним вашим другом, – говорит он с сарказмом. – Мистер Кэлвин, кажется?

От знакомого имени у меня холодеет кровь.

– И?

– И он весьма охотно поделился со мной информацией, касающейся убийства сенатора Грина.

– И зачем ему было это делать? – Я массирую висок одной рукой, сжимая палочку с кейк-попом в другой. – Его работа носит конфиденциальный характер.

– У этого человека нет никаких принципов, – говорит Беннетт. – Широко известно, что я участвовал в судебном разбирательстве вашего отца, и это дело было одним из немногих, которые я проиграл за всю свою карьеру. Мистер Кэлвин предоставил мне информацию о вас в надежде, что она меня заинтересует. И это сработало.

Я сжимаю палочку с кейк-попом так сильно, что костяшки моих пальцев бледнеют, становясь белыми, как ванильный десерт.

– Я все еще не понимаю, что вы хотите сказать.

– Я беру расследование в свои руки.

– Нет. – Мое отрицание вылетает шепотом, простым выдохом, но это все, на что я способна.

– Разве вы не искали убийцу своего отца? – Когда я киваю, Беннетт изгибает черную бровь. – Вы хотите сказать, что не желаете предать его убийцу правосудию?

– Да, но не вместе с вами. – Слова вырываются из меня так быстро, что я не успеваю притормозить, их подгоняет мое беспокойство. И еще кое-что, что я не хочу признавать. – Или я сделаю это сама, или вообще не сделаю.

– Мисс Грин, я не давал вам права выбора.

Я приоткрываю рот, втягивая воздух наполовину от удивления, наполовину от негодования. Я прищуриваюсь, глядя на него, и подаюсь вперед, несмотря на дрожь по всему телу.

– И я вам его не даю. Я ни за что не буду работать с вами.

– Даже если из-за этого вы никогда не узнаете? – спрашивает он. Я киваю, и он недовольно поджимает губы. – А если я скажу вам, что уже продвинулся в деле, но для дальнейшего расследования мне нужна ваша помощь?

Я качаю головой.

– Мне все равно. Разговор окончен.

В его глазах вспыхивает недоверие, он тут же протягивает руку и хватает меня за запястье. Кейк-поп покачивается на палочке, а жар от прикосновения Беннетта обжигает меня. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но это все равно что пытаться освободиться от железных оков.

– Отпустите меня, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Не отпущу, пока вы меня не выслушаете.

Беннетт подается вперед, притягивая меня к себе. Все внутри меня призывает освободиться от него, отойти подальше, но, словно птица с раненым крылом, я не могу ничего сделать и только смотрю на него. Теперь он так близко, что я вижу блеск льдинок в его глазах, голубой цвет которых гипнотизирует меня, и я теряюсь в его взгляде.

– Назовите это нездоровым любопытством или обвините мое самолюбие, – говорит он мрачным голосом, пронизанным настойчивостью, не характерной для него, – но мне нужно разгадать тайну, окутавшую вас. – Он прокашливается. – В смысле, вашу семью. Я готов сделать все бесплатно. Вам всего лишь нужно ответить на несколько вопросов.

Я вырываюсь из его хватки не в состоянии думать, пока ощущаю его прикосновение к моей коже. Потом я засовываю кейк-поп себе в рот, чтобы дать себе передышку несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, прежде чем отвечу ему. Я кручу палочку, и сладкий десерт скользит по моему языку, уровень сахара в крови поднимается, и в голове закручиваются мысли.

Если я позволю ему помочь, мне придется говорить с этим человеком, которого я так сильно ненавижу. И раскрывать ему личную информацию. И хотя я делала то же самое с частным детективом, в случае с Беннеттом все кажется по-другому. Не могу объяснить, почему мысль о том, чтобы предоставить ему доступ к моей жизни, выбивает меня из колеи, и это сложно назвать простым волнением. Я сразу чувствую опустошение и уязвимость, как будто продаю душу дьяволу.

С другой стороны, платить Кэлвину мне не по карману, и очень заманчиво получить юриста, работающего над делом бесплатно. К тому же у Беннетта гораздо больше денег и связей, чем у частного детектива. В любом случае мужчина передо мной – лучший выбор из всех, что у меня есть.

Так почему же я не могу заставить себя принять его помощь?

Потому что я ему не верю.

Он лжет мне. Я не знаю, о чем именно и почему, но он лжет. Я всегда доверяла своей интуиции, даже в старые добрые времена, когда чувствовала себя комфортно и в безопасности. А теперь, когда мне все время приходится бороться, чтобы выживать, я полагаюсь на свое чутье больше, чем когда-либо.

И поэтому я чувствую опасность, исходящую от Беннетта. Дорогой костюм и красивое лицо призваны отвлечь внимание, стать приманкой для ничего не подозревающей жертвы. Возможно, я в сомнительной ситуации, но я не могу позволить этому мужчине полностью уничтожить меня.

А он это сделает.

Я проглатываю сладость, оставшуюся у меня на языке, готовясь говорить. Беннетт не сводит взгляда с моих губ. У меня перехватывает горло от блеска его глаз, светлых, как только выпавший снег, яркий и сверкающий. Я убираю пирожное ото рта, и оно задевает мои губы, оставляя за собой липкий след.

Он следит за каждым моим движением. Его ноздри раздуваются, и он убирает руки со стола в карманы пальто. Затем он замирает, весь его облик напоминает мраморную статую, жесткую и холодную, но все равно радующую взгляд.

Шедевр.

– Что скажете, мисс Грин? – Его голос звучит резко, словно пощечина. – Мое терпение вышло.

– Нет.

Он прищуривает взгляд, а я прикусываю нижнюю губу, чтобы не изменить свой ответ.

– Вы уверены? – спрашивает он.

Я киваю и указываю на дверь рукой с кейк-попом, на котором почти не осталось белой глазури.

– Спасибо за ваше время.

Он поднимается из-за стола и поправляет пальто, запахивая его так, что края резко ударяются друг о друга. – Если передумаете, вот мои контакты. – Он с размаху кладет визитку на стол. Буквы и краска на ней прямо как он сам: дерзкие, резкие и безупречные.