И желали бы мы с вами, тою радостью, сейчас
поделиться, как с друзьями, обозначивши указ!»
– Что ж, не против, я бы с вами, тот указ, да подписать!
Лишь украсим всё словами, дабы тонкости придать
А на время обсуждений приглашаю вас к себе
чтоб не веяло решенье суетою в голове!
И, заехавши в палаты во красивейшем дворце
наши парни стали рады и весёлыми в лице
Началось такое время, где шикарная среда
исполняя же мгновенья, много лишнего несла…
Часть третья
Как-то ночью, к ним Ерёма залетает, что чумной
и, посланием со стрёма, огорошил с головой:
«Просыпайтеся, Братишки!
К нам беда сюда идёт!
Так уж вышло, и картишка не очко нам выдаёт!»
Тут же, словно на охоту, залетают десять рыл
И, закрыв пути-отхода, обозначили свой пыл:
«Нам не мира с вами надо, мы желаем враждовать
Резать, грабить – вот услада, это жаждем показать!»
Феофан, вскочивши первым, ухватившись за ножи
вспоминая жизни меру, отвечал же таковЫ:
«Ах, иуды! Ах, злодеи!
Что ж надели то вы?
Вы же клЯлись нам намедни в веки-вечные любви!»
А за ним и шесть Доверий, вспоминая о былом
показали, да, со рвеньем, все умения ножом!
И проснулся весь дворец от такого представленья
поспешивши в тот конец, где вершилось дерзновенье
Где, в ночи, да на чужбине, семь «отъявленных» мужей
исповедали, кем были, через лезвия ножей!
Хан и стражники, в порыве, лишь в палаты к ним войдя
стали словно бы немые, те картины обретя
В куче тел, в кровавых лужах, в много-множестве причин
лишь и виделися туши бездыханных уж мужчин
Феофан же, поднимаясь из поверженных врагов
кровью алой умываясь, дал им пищу для умов:
«Мы, как гости, в этом Ханстве появились у тебя
А сейчас, в таком убранстве, лицезрей же ты меня!
Эти подлые злодеи, появившись в темноте
нас порезать захотели для началия войне
И теперь, твоя лишь воля, только слово от тебя
нам укажет нашу долю и кем станем мы послЯ!
Хан, увидев в Феофане нечто новое, сказал:
«Уверяю, об обмане – я не ведал и не знал!»
И, позвавши новой стражи, чтоб порядок возродить
поспешил туда, где важным было прочих усмирить
А потом, спустя мгновенья, накрывает тишина
И настало её время, и завыла тут она!
У Ерёмы и у Сеньки на телах лишь синяки
два, аль три ещё пореза, да под глазом тумаки
У Захарки, как и в детстве, половина из зубов
но не станет это место зарождением обнов
У Ивана семь порезов и распорота щека
А Егорка, под замесом, улетел на облака
И Цыган, с красивой прядью, бездыханный, у двери
перекрасился, в наряде, в алой вражеской кровИ!
Часть четвёртая
Через сутки, в тронном зале, и в присутствии чинов
огласили все детали зарождения обнов:
«Наш указ, одной строкою, будет писан в этот час -
Закреплённое на крОви – не нарушится у нас!
И хочу я вас заверить, во себе же не тая
это Ханство, это место – будет радо вам всегда!»»
Фан и четверо Доверий, не роняя громких слов
ко всему, во завершенье, поклонились до особ!
По пути же, выбрав место, схоронили и Друзей
И, скажу вам, было честным это горе у людей!
Для Егорки, за горою, у подножия скалы
сотворили, да плитою, память силы и любви -
«Ты, Егорка, был стеною и примером в трудный час
Так воскресни ты и волей, чтоб дышала среди нас!»
А Цыгана, с края поля, схоронили в тех местах
где, как ветры, вольной долей, скачут кони на лугах -
«Ты – душа нам и отрада, и веселие в устах
И теперь твоя награда – Божья милость в Небесах!»
Глава III
Как вернулися до дому, до родимой, до земли