Биография. Сборник стихов

Биография

Сборник стихов

Михаил Садовский

© Михаил Садовский, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящение

Спасибо, друг сердечный мой,

Тебе за все мои страданья,

Я их прошёл и стал иной —

Я стал готов для состраданья.

И мир открылся мне иной,

Как открывается поляна,

Когда, пройдя туман ночной,

В неё вступаешь утром рано.

В непреходящий свет живой,

В мир тишины и обновленья,

Где слёзы сладкою росой

Поят без выбора растенья.

А жизнь ценится уже

Неотвергаемо иначе,

Как на последнем рубеже,

Где время ничего не значит…

4 ноября 2014 года

«Если бы не стихи —…»

Если бы не стихи —

Я бы писал дневник

И прятал его от чужого глаза.

А так – какой я мастак! —

За фразой фраза

Вся жизнь моя по минутам, по дням —

Берите!

Но я никому не дам

Ни раза

Заглянуть за строку,

Она, как зеркало…

Но и молотку

Глубь его недоступна…

«Стареет знакомая ёлка…»

Стареет знакомая ёлка,

Желтеет зелёный наряд,

С чего она нынче примолкла?

Соседки ей что говорят?

Мол, старости каждый боится,

Года за годами подряд,

И каждый в лесу ей гордится,

Расти с ней поблизости рад.

А иглы летят золотые,

И запах крепчает густой,

Где чёрные ветки пустые

Пугают своей наготой…

«Куда тропинка побрела…»

Куда тропинка побрела

Сквозь ёлки и осины? —

Быть может, важные дела,

Иль чьи-то именины.

Укроют чаща, ночь, овраг,

Лежать под снегом будет,

В лесу заметят каждый шаг,

За всё её осудят.

И всё повторится опять:

Начнут шептать о чести…

Легко ль идущего понять,

Тому, кто век на месте.

«Забытое эхо в лесу заблудилось —…»

Забытое эхо в лесу заблудилось —

За ветки цеплялось,

На листьях дробилось,

Стволы задевало,

Под ноги кидалось,

Его оставалась

Наивная малость.

Но лишь появлялся в лесу ветерок

И чащею брёл

Напрямки без дорог,

Из всех закоулков,

Где что оставалось,

Забытое эхо

Опять собиралось.

Из мелких осколков,

Из вздохов и нот,

Оно собиралось

В единый оплот.

По чаще, что долго его привечала,

Везде по округе

Зву-чало, зву-чало,

Звучало, звучало,

Звучало, звучало,

Как было сперва: без конца и начала…

«Я сорок второй вспоминаю…»

Я сорок второй вспоминаю…

Не первый, а сорок второй.

Вся жизнь к последнему краю

Подвинута детской игрой.

Мы были совсем пацанами,

И старшему, может быть, шесть,

Но ненависть правила нами,

И ранила каждая весть.

Какие любовь или нежность

Могли наши души сберечь?!.

С экранов противная внешность,

Чужая картавая речь,

Блатная короткая чёлка,

Утиный приплюснутый нос…

Нам в логове этого волка

Сегодня поймать удалось!

На шею накинута петля —

И некого будет винить:

По жребию выпало это —

Мы Гитлера будем казнить!

Награда – осьмушка черняшки…

Был честный и праведный суд…

И груз этот вечный и тяжкий,

Кто выжил… до гроба несут…

«Песни военной поры…»

Песни военной поры,

Время голодного детства,

Тихие наши дворы.

Песни военной поры,

Петь мне вас и не напеться.

Песни военной поры.

Боя далёкого звуки.

В сердце моём с той поры

Песни военной поры

И гармонист однорукий.

Песни военной поры

Вы мои сёстры родные.

Старюсь я – вы не стары,

Песни военной поры —

Нашей души часовые!

«Век равнодушен был и лжив…»

Век равнодушен был и лжив,

А мы ему верны.

Отец гордился, что он жив,

Протопав две войны.

Других давно на свете нет,

В том нет его вины.

И вот, гордился он, что жив,

Протопав две войны.

Не генерал – простой солдат.

Судьбе своей назло,

Конечно, был тому он рад,

Что в жизни повезло.

Не выставлял своих наград

Он дома за стекло,

Ран не считал, а был он рад,

Что в жизни повезло.

И кто его бы ни просил,

Войну не вспоминал,

Он память всех в себе носил

И жил, хоть воевал.

Он громких слов не говорил,

И слёз не проливал,

А изо всех крепился сил,

Чтоб жить, хоть воевал.

«Я живу в настоящем, как в прошлом…»

Я живу в настоящем, как в прошлом,

Мне известном, стихами поросшем,

В той любви, что уже не вернёшь,

Сам себе о которой и врёшь.

Всё, что знаешь, – уже это прошлое,

Да, и мысль изреченная – ложь!

«А я хочу опять туда…»

А я хочу опять туда

Где голода и холода,

Где бомб боятся поезда,

А сводок с фронта провода,

Где у калитки ни следа,

И меж стропилами звезда…

Но будет мама молодая,

Какой она со мной всегда.

«Ты никогда не просила меня…»

Ты никогда не просила меня:

– Обещай!

Ни разу тебе не сказал я:

– Прощай!

Судьба только дразнит

И гонит, как плеть,

И вовсе нет разницы

Меж любить и жалеть.

Обещаю: мы встретимся

В том далёком краю,

Где за словом прощай

Не разлуки встают,

А светлый мир

Бесконечно большой,

Где сумею к тебе

Прислониться душой,

Мама.

«Вожак бежал сторожко и легко…»

Вожак бежал сторожко и легко,

Он вёл собак из одичавшей стаи,

Они остались все без поводков

И с осени грозой посёлка стали.

Забавы ради взяли их в друзья

И бросили в преддверьи возвращенья,

Но безнаказно дружбу рвать нельзя,

И выросла обида в злобу мщенья!

Людей коварство дало им урок,

И творчески они его впитали —

Теперь ступить боятся за порог

Те, кто навеки им врагами стали.

На них напрасно ружья наводить,

И сети расставлять на них напрасно —

Они успели средь врагов пожить,

И мысли их угадывают ясно.

Вожак легко меняет свой маршрут

Миг торжества ценней любой награды!

Страшней волков двуногих стая тут —

В рычаньи псов не слышится пощады!

Вожак лобастый мудрый, как Сократ,

Он людям мстит за все обиды мира…

И стала стая злобнее стократ

Неотвратимо и неумолимо.

«А с детства ничего не изменилось —…»

А с детства ничего не изменилось —

Прижаться к маме так же я хочу!

Но столько лет прошло, и эта милость

Лишь памяти тревожной поплечу!

Чтоб голова склонилась на колени,

И жёсткие торчащие вихры

Погладили шершавые ладони,

Я их тепло лелею с той поры.

Застыть опять в пространстве защищённом

Её любовью, одолевшей век,

И жить хоть миг по маминым законам,

Устроив к ней невидимый побег!

Как перфолента осени дорожка,

Облепленная жёлтою листвой,

Не сохранит она мечты о прошлом…

Я сохраню – пока ещё живой.

«Пусть кажется, что всё…»

Пусть кажется, что всё

приходит просто так,

Как снег зимой, как лист весной на ветку,

И чудится опять: сорок второй, барак,

Метель четвёртый день,

и я иду в разведку.

По пояс сапоги, и ватник до колен,

Ушанка на глаза…

Ни следа под ногами,

И страшно потому, что это, значит, – плен!

Пусть снежный, всё равно,

но плен! И в нём мы сами!

Укрытую внахлёст я отыскал тропу!

Под настом ледяным —

ту, важную, живую!

Оттуда я тяну свободную строку

Сквозь все метели лет, покоя плен минуя!

«Снимки в бархате альбома…»

Снимки в бархате альбома…

Хоть себя бы тут узнать!

В страшный год рождённый… дома…

Голый… в сеточке кровать…

На коне, а вот в матроске,

Бескозырка, якоря,

На костюмчике полоски,

Ворот – синие моря…

Строй солдат… отец в пилотке,

И ни ромбов нет, ни шпал…

Как без листьев в день короткий

Лес осенний – весь опал…

Мать стоит. На ней ушанка,

Ватник, вытертый до швов,

И хибарка полустанка

Средь заброшенных снегов.

Жизнь, которой я не знаю,

Но приходит со страниц,

Чёрно-бело зазывая

В толчею застывших лиц.

В суете эвакуаций

И разбомбленных дорог

Как сумел он к нам добраться,

Бархат платья, как сберёг?!

На перронах не растоптан,

Не украден со стола,

На растопку не разодран

Ради ка