Czytaj książkę: «Три повести о Чукотке»

Czcionka:

Возвращение к евражкам, или Вторая экспедиция на Чукотку

Тяга к Чукотке

Чукотка была в моей жизни всегда, поэтому начала этой повести нет. Двадцать пять лет назад я, будучи студентом, начал ездить туда в экспедиции от Академии наук, но мне кажется, что Чукотка во мне жила задолго до учебы. Она впиталась как-то незаметно с детства из книжек о Севере…

Последний раз мне удалось побывать в тех краях в начале девяностых, когда жить там стало особенно трудно (а легко никогда и не было) и народ «повалил». Бытовала в то время в простонародье присказка: умные уехали, полуумные уезжают, дураки остаются. Потом с новым губернатором на Чукотку свалились деньги. Как будто с неба. Кроме денег, свалились моторные лодки для китобоев, вездеходы для оленеводов, новые школы и больницы для жителей поселков. Новый губернатор помог выжить, о нем помнят, ему благодарны. Жаль, что я не застал этого периода истории Чукотки, но памятники тому губернатору стоят повсеместно – это красивые теплые дома национальных поселков.

Но кроме этого, что же изменилось в жизни чукчей и эскимосов за четверть века? Да и изменилось ли вообще? Так размышлял я, задумав наконец-то новое путешествие в те суровые края.

На этот раз я не спешил. Был уже опытным путешественником. Ведь если путешествие началось, зачем торопиться? Если счастье уже наступило, зачем ускорять процесс и приближать его конец? Путешествие начинается задолго до посадки в самолет. Оно начинается в голове, оформляясь в виде маршрута, потом наступает трепетный момент собирания рюкзака, и только после этого вы делаете первый шаг за порог. В этот момент весь мир преображается, и вы, как шаман, попадаете в другую реальность – в Путешествие! Впереди – поиск, приключения и открытия, позади – рутина повседневности, опостылевшая работа и ложное представление человечества о комфорте, которым оно себя старается окружить, подменяя им счастье и заполняя пустоту, которая образуется вследствие погони за несбыточными мечтами. Нам, как больным в аптеке, стараются подсунуть это лекарство – идею комфорта, и не просто подсунуть, а продать, и продать задорого. Нам впихивают красивую картинку природы в телевизоре и теплый туалет, а за это забирают все наше время, которое мы отдаем работе. Мы вкалываем с утра до вечера, с понедельника по пятницу, и если хорошо себя ведем, то за это нас могут принять на другую работу с повышением – из менеджера в начальники отдела, совсем как в соответствии с учением индусов о реинкарнации. Работал хорошо – на следующей работе будешь начальником, работал плохо – так и останешься червяком. Тогда уж если быть до конца последовательным, то перемена работ не принесет счастья – все эти перерождения лишь удлиняют страдания. Нужно прервать цепь перерождений и уйти в нирвану. Бросить работу и уехать в путешествие. Это и есть нирвана современной жизни. Иначе вы обречены на вечное страдание.

В путешествии мы чувствуем, что реализуем свою судьбу, свое предначертание. Может быть, я слишком обобщаю, говоря «мы»? Возможно. Но разве у вас не так?

Ванкарем – край света

Слово «Ванкарем» известно не многим – лишь людям, которые так или иначе связаны с историей освоения Севера. Крошечная точка на глобусе, которую трудно найти, – не на всех она и отмечена, так как живет в Ванкареме примерно двести человек. А поселок существует уже более тысячи лет.

Ученые спорят о происхождении названия этого населенного пункта, затерявшегося среди полярных льдов. Когда-то тут жили эскимосы, потом пришли чукчи. В народной памяти осталось, что «Ванкарем» переводится как «клыкастый народ» – то ли из-за большого количества моржей, водящихся вокруг, то ли из-за традиционных костяных украшений, которые местные жители вставляли в губы, подражая животным.

Жители Ванкарема – морские охотники, которые добывают для своего пропитания моржа, нерпу и кита. Каждый год к поселку приходят на лежбище около двадцати тысяч моржей. И еще в этих местах водится большое количество белых медведей. Иногда они забредают и в поселок, и тогда в нем объявляется осадное положение. Охотники стараются отпугнуть хищника, пока не случилась беда. Случиться она может или с человеком, или с медведем, если они встретятся. Однако опытные охотники знают, как надо себя вести, и обучают этому молодежь.

Еще Ванкарем знаменит Челюскинской эпопеей. Именно у берегов этого поселка затонул легендарный теплоход в 1934 году, именно через Ванкарем происходила эвакуация с дрейфующей льдины потерпевших кораблекрушение полярников во главе с Отто Юльевичем Шмидтом.

Я узнал про Ванкарем, когда мне только-только исполнилось двадцать лет. Возможность поехать в самый отдаленный регион нашей страны я получил, будучи студентом кафедры этнографии Московского университета. Передо мной поставили задачу собрать родословные семей Ванкарема, составить генеалогические деревья и предоставить эту информацию Институту этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР.

Так в 1991 году я впервые встретился с Чукоткой. И, кажется, уже тогда почувствовал, что это – любовь навсегда. С тех пор прошло двадцать пять лет. Я сделал карьеру, обзавелся семьей, переехал в другую страну. Но Чукотка не отпускала меня все эти годы. Где-то в глубине души я знал, что моя судьба здесь. И тогда медленно, по кирпичику, я начал разбирать стены обстоятельств, «успешную» жизнь менеджера в крупной иностранной компании и задумал возвращение в Ванкарем. Кто-то может говорить о путеводной звезде, кто-то об интуиции, кто-то о разновидности сумасшествия. Люди по-разному объясняют одни и те же вещи, но факт остается фактом. К своим сорока пяти я уже знал: мечты не сбываются, их надо «сбывать».

Социальные сети и National Geographic

С Альваро мы познакомились в Facebook. Кто-то находит в соцсетях работу, кто-то мужей, а я нашел… Чукотку. Вернее, возможность опять там побывать. Научно-популярные дискуссии свели меня с большим количеством людей, интересующихся Севером. Альваро был одним из них. Испанский фотограф, работающий с National Geographic, он страстно хотел попасть в страну чукчей. И я стал отвечать на его многочисленные вопросы до тех пор, пока он не предложил придумать совместный проект. Размышлял я недолго – просто озвучил свою давнюю мечту, чем и привел Альваро в полный в восторг:

– А давай доберемся до Ванкарема – поселка морских зверобоев. Я буду их изучать, а ты фотографировать.

– А мы сможем увидеть каких-нибудь животных?

– Конечно! Моржа, белого медведя, нерпу.

– А охоту увидим? Процесс меня интересует особенно.

– Разумеется! Охота для них не развлечение, а способ существования.

– Как интересно! Договорились! Ты можешь посчитать смету расходов? А я добуду финансирование…

До этого момента, как я говорил, Альваро работал на National Geographic. После нашего диалога я понял, что отныне он работает на меня, воплощая самые смелые мечты моей юности. Проникшись доверием друг к другу, мы быстро обо всем договорились. Альваро написал заявку на грант и получил деньги от издательства, я просчитал наши возможные затраты и сделал нам пропуска в погранзону на Чукотку. После этого я рьяно начал заниматься подготовкой маршрута – договариваться о транспорте, размещении и прочих необходимых вещах.

Так родился проект экспедиции в Ванкарем с целью изучения общины морских охотников, включая генетические пробы для глобального исследования происхождения народов Берингова пролива.

Долгожданная встреча

Я вылетел на Чукотку заранее, чтобы подготовить почву для экспедиции. Пока летели, пересекая Евразию, сердце стучало как от предвкушения романтической встречи…

Да, аэропорт Анадыря сильно изменился – построено современное здание, все уже не так, как было раньше. Пейзажи вокруг радуют, как долгожданная встреча со старым другом. Сопки, тяжелое северное небо, преддверие тундры в районе аэропорта. А вот и причал, кораблик уже ждет! Народу в него набивается явно больше, чем положено. Капитан в рупор просит переместиться с одного борта на другой, чтоб выровнять крен. Люди деловито перемещаются. А вокруг – уже вот она, природа Чукотки! Тут и там выныривают любопытные мордочки нерп, и приезжих туристов сразу отличаешь по их реакции – они не могут скрыть восторга, особенно иностранцы. Местные же, наоборот, с нарочито-пренебрежительным спокойствием дают понять: «Эка невидаль, тоже мне!» А вот и белуха – маленький кит. Ну, здравствуй, давно не виделись! Помню, как двадцать пять лет назад я стоял на этой палубе и так же восхищался природой. И в этот момент познакомился с девушкой Ольгой, которая ехала сюда по распределению после университета работать в прокуратуре.

Сразу же по прибытии в город я приехал на базу национального чукотско-эскимосского ансамбля «Эргырон» – со старым составом в свое время я был очень дружен. Из них сейчас уже почти никого не осталось, но молодежь помогла мне найти съемную квартиру, чтоб переночевать до прилета Альваро. Уладив формальности, я пошел прогуляться по Анадырю. Город преобразился. Старые дома, которые я помню – пятиэтажки на сваях, раскрашены яркими красками – это так здорово смотрится! Все дороги и тротуары – с новым прочным покрытием, грязи вообще нет никакой. Появилось много новых красивых современных зданий. Казначейство – просто дворец, а вот и огромный супермаркет в центре города. Такого раньше здесь не было.

Прилет Альваро

Оказывается, я успел переправиться последним в сезоне кораблем – с завтрашнего дня переправа из аэропорта закрывается, так как к концу октября Анадырский лиман уже начал затягиваться льдом. Лед еще не образовал сплошного покрытия, по которому можно было бы проехать автотранспортом. Поэтому единственный способ переправы в это время – вертолет. Но желающих перебраться на ту сторону так много, что попасть на борт «Мишки» (МИ-8) – задача не из легких.

Когда в пятницу я попытался купить в кассе «ЧукотАВИА» билеты из города в аэропорт на понедельник, мне ответили, что заранее они не продаются. И не заказываются. Хочешь лететь в понедельник, приходи утром в понедельник же, вставай в живую очередь и надейся на чудо.

– Есть ли гарантия, что билетов хватит всем?

– Вы приходите в понедельник и узнаете, – получил я неутешительный ответ.

Что делать – утро вечера мудренее, тем более утро понедельника. Выходные пролетели быстро в сборах и проводах. Я попытался запихать в рюкзак все, что потребуется нам с Альваро за полярным кругом. Получилось тридцать килограммов плюс маленький десятикилограммовый рюкзачок с оборудованием – фотоаппаратом, компьютером, навигатором, рацией, батарейками, биноклем и зарядными устройствами всех мастей.

В понедельник я проснулся рано – мороз чуть ослаб, на улице минус девять. Я знал, что кассы открываются в 09:00, но мне посоветовали приехать пораньше. Поэтому к кассам я прибыл ровно в 08:15. Рядом с плотно закрытым глазом кассового окошка мерзли десять потенциальных пассажиров. Учитывая, что вертолет МИ-8 берет на борт не больше двадцати человек, я понял, что не зря встал ни свет ни заря.

Вскоре касса открылась, и народ перешел в помещение отогреваться. Девушки-кассиры были суровы и нелюбезны. Они работали не поднимая глаз, будто заранее чувствовали себя виноватыми за то, что не всем из очереди посчастливится улететь.

– На первый рейс осталось два билета! – объявили они внезапно.

– Как же так? Мы же первые в очереди!

– Билеты были заказаны заранее.

– Вы же сказали в пятницу, что загодя не продаете, – только в порядке живой очереди!

– А вечером в пятницу решили, что продаем.

– Вам наплевать на людей – меняете правила, как вам захочется! – начала возмущаться очередь. Я понял, что мой перелет через залив под вопросом.

– А сколько всего рейсов?

– Еще несколько будет!

Ответ, как всегда в подобном случае, неопределенный. А толпа прибывала. Я начал было подключать к решению проблемы всех своих могущественных знакомых, но, слава богу, мне чудом удалось взять билеты на второй рейс. Я поскакал домой за вещами. А по пути нужно было еще снять деньги с карточки, так как Альваро побоялся везти с собой наличку, решив, что мой карман – более безопасное место.

Конечно, один банкомат не работал, второй был пуст, третий выдавал микроскопические суммы. Пришлось покататься по городу, благо город небольшой.

Но на летное поле я прибыл все равно с запасом, в 11:00, за полчаса до назначенного вылета. Каково же было мое негодование, когда я увидел, как в 11:15 вертолет взмыл в небо и улетел в сторону аэропорта.

– Это на какое время был рейс?

– На 11:30, – ничуть не смутившись, ответил сотрудник летной службы.

– Как так? – закричали люди. – Почему он улетел раньше, а нас не пустили на аэродром?

– А вот так! Но вы не волнуйтесь.

– Что значит – не волнуйтесь? Вы знаете, что там у касс творится?

– Вот вы им об этом и говорите!

Пришлось ждать. Но вот в небе появился еще один вертолет. Нас загрузили штабелями вперемежку с коробками и быстро отправили через залив. До прилета Альваро оставалось полчаса.

Свалив тяжелые вещи в кучу, я первым делом пошел выкупать авиабилеты Анадырь – Эгвекинот – завтра нам вылетать. Мне помогла Екатерина – длинноногая ярко-рыжая, как северный закат, сотрудница аэропорта, с которой я случайно познакомился у кофейного аппарата.

– Спасибо за билеты, Катюша! Может быть, еще по чашечке?

– Не откажусь!

Не успели мы допить, как объявили посадку московского рейса, и мы пошли в зал прилета встречать испанца. Жизнерадостный бородач Альваро вышел быстро, но что толку – ждать багаж все равно пришлось больше часа.

Катя помогла нам найти квартиру на этой стороне залива, чтобы не переправляться в город. Квартира была однокомнатной, с единственной кроватью и раскладным креслом. Мы кинули монету, и Альваро досталась кровать.

Мы с Катей быстро собрались и пошли в магазин за продуктами. Я купил спагетти и кусок сыра. К сожалению, у нашей рыжеволосой помощницы было мало времени, поэтому она выпила с нами кофе, сфотографировалась и ушла домой. А я сделал пасту с пармезаном, чем весьма удивил испанца, который так и не догадался, что причиной таких гастрономических изысков стало отсутствие в магазине пельменей.

Недолго посидев на кухне и выпив по рюмочке за начало экспедиции, мы отправились спать. На сон грядущий Альваро заметил, что раньше не понимал, как можно пить водку, но, начав ездить в Россию, осознал, что другие напитки здесь пить невозможно.

31.10.2017

Утром в аэропорту объявили задержку рейса, и мы безостановочно пили кофе. Конечно, Катя составила нам компанию. Наконец объявили, что наш самолет заменен вертолетом. Это хорошо. В «Дашку» (самолет Д-6) разрешается брать десять килограммов багажа, а в «Мишку» (вертолет МИ-8) – двадцать. Кстати, бывает еще «Аннушка» – Ан-24 и Ан-26. Так что все наши летательные аппараты носят человеческие имена!

Девушка на стойке регистрации обратила внимание на обложку моего паспорта, сделанную из шкуры нерпы. В ответ я сказал, что мне нравится ее кулон в виде самолета. В результате мы с Альваро не платили за перевес багажа.

Все вещи в вертолет, включая багаж, пассажиры несут и грузят сами – таковы правила аэропорта в Анадыре. Мы кое-как протиснулись между коробками и мешками и расселись по бортам вертолета. Нутро его было до потолка завалено грузом, пассажиры – тонким слоем размазаны по периметру. Наконец, это пузатое чудище заурчало, раскрутило над головой лопасти и тяжело оторвалось от земли, сильно накренясь. Когда садились в вертолет, мы познакомились с молодой семьей из Эгвекинота – папа с мамой и дочка. Папу зовут Евгений, у него есть свой транспорт, и он сразу же предложил помощь. Летели часа полтора. Все это время я, не отрываясь, смотрел в иллюминатор – это зрелище не может надоесть. Какая же все-таки красота внизу! Интересно, птицы это чувствуют или нет? Если нет, то за что они так наказаны? Их жизнь нелегка – борьба с ветрами, холодом и расстояниями, постоянная изнурительная работа крыльями в поисках тепла и корма. Единственная достойная награда за такой труд – возможность созерцать красоту мира с высоты полета. А что, если они это не ценят? Когда я оказываюсь высоко над землей, в голову лезут странные мысли. Мне почти пятьдесят, а я сижу и размышляю о том, что бы чувствовал, будь я птицей…

Вот появился маяк и открылся суровый и прекрасный вид на залив Креста. Со времен его открытия Витусом Берингом здесь ничего не изменилось. Остроконечные сопки, как зубы гигантского дракона, и 300 лет назад так же торчали по берегам его «пасти».

Как же я люблю это место! С ним связано столько воспоминаний! Интересно, что сейчас с той девушкой Светой? Жива ли? Замужем? Помнит ли меня? Хорошо было бы встретиться…

Вертолет садился на полосу как самолет, на скорости подпрыгивая на шасси. Вот и оно – летное поле, на котором четверть века назад меня провожала забавная евражка. С тех пор сменилось, наверное, двадцать их поколений. Да и сейчас для них не время – они спят глубоко под землей, ожидая прихода весеннего солнца. Вместо евражки у выхода с летного поля нас ждал пограничник, который по цвету униформы и выправке напоминал этого милого зверька. Он долго не мог разобраться в наших документах и что-то бубнил, как будто его рот тоже был набит корешками и орешками. А наш новый знакомый Евгений уже организовал транспорт до города – небольшой грузовичок. Я позвонил по одному рекомендованному номеру и договорился о съеме квартиры.

Через пять минут мы были уже в поселке. Денег с нас водитель не взял – случай уже необычный в наше время. А ведь раньше, я помню, на Чукотке это было нормой! Тебя и подвозили, и кормили, и устраивали на ночлег бесплатно. И не только потому, что ты был молод, – это объяснение не работает. Просто люди на Чукотке были другими. С тех пор сопки остались те же, а Чукотка изменилась…

По условленному адресу нас встретила высокая пожилая женщина, Ольга Константиновна. Она сразу же с неподдельным интересом начала расспрашивать о нашей миссии и давать дельные советы, как нам быстрее сориентироваться в поселке. Мне захотелось побольше узнать о ней – интересно, кто она по профессии? Оказывается, всю жизнь проработала в геологии. Ее муж был одним из главных геологов Чукотки, после окончания Донецкого института они с ним приехали покорять этот суровый край. Люди-легенды! Стало понятно, почему у нее такое трепетное отношение к путешественникам – мы же родная кровь! Сколько раз вместе с геологами мы коротали вечера и ночи за бутылочкой дрянной водки и бесконечными рассказами о жизни и приключениях! Сколько раз делили с ними кров и пищу! Правду говорят, что человека видно по глазам. Какие удивительно добрые глаза у Ольги Константиновны! Но в то же время видно – хоть и добрая, а своих в обиду не даст!

В нашем распоряжении оказалась трехкомнатная квартира со множеством кроватей. Кроме нас, других постояльцев не было. Ольга Константиновна пыталась приготовить нам обед, но я из скромности отказался и потащил Альваро в знакомое еще со студенческих времен «Кафе 13». Очень уютное заведение!

Народу в кафе было битком. Мы заказали пельмени из оленины, а я вспоминал салат из кальмаров образца 1991 года… Здесь мы сидели прощались со Светкой, неизвестно на сколько – может быть, на год, до следующей экспедиции, а может быть, навсегда…

После обеда мы с Альваро отправились в миграционную службу – иностранцев полагается ставить на учет в течение недели со дня прибытия. Но в Ванкареме, куда мы направляемся, отделения миграционной службы нет вообще, а мы там собираемся пробыть месяц. Пришлось решать и эту проблему.

Три женщины-служащие рассматривали нас с интересом. Особенно испанца. На мой вопрос, что нам делать, они, размахивая пальцами с фиолетовым маникюром, почему-то с московской интонацией, нараспев ответили:

– Заполнить анкету, написать адрес проживания в Ванкареме и поставить свою печать с подписью.

– У меня нет с собой печати, она в Анадыре.

– Пусть кто-то за вас поставит печать и пришлет нам.

– Но он не сможет расписаться за меня – я же физически здесь. Скажите, как мне поступить, чтоб не нарушить закон? Я уверен, что решение есть!

Эта ситуация поставила их в тупик. Они молча смотрели друг на друга с минуту, потом разом повернулись ко мне и провозгласили:

– Пусть поставят печать и отправят вам документы по почте.

– Но почта летает с рейсовым вертолетом раз в месяц. Документы прилетят как раз с тем вертолетом, с которым нам нужно будет улетать обратно.

Похлопав накладными ресницами (я даже испугался, что вся эта гламурная конструкция отвалится), они вынесли вердикт:

– Если вы принимающая сторона, то у вас, как у директора, должна быть печать. Мы не знаем, как вы решите проблему.

Вроде бы нам и не хамили, но впечатление от разговора осталось удручающее. На лицах трех девиц прямо над нарисованными бровями бегущей строкой промелькнула издевка: «Интересно, как вы выпутаетесь? Мешать вам никто не собирается, но и помогать не будем»…

Я махнул на этих клуш рукой, отвел Альваро домой, а сам пошел в банк, обменять евро на рубли.

В банке АТБ мне сказали, что не будут менять. На вопрос «почему?» ответили: «такое распоряжение». Ну почему ни одна задача не решается здесь просто? Почему каждую мелочь нужно завоевывать с боем?

Оставался единственный шанс – Сбербанк. Я пришел к открытию банка и был вторым в очереди. Это меня и спасло. Операцию по переводу с одного счета на другой операционистка проводила больше часа. Позади меня образовалась внушительная очередь, но никто даже не пикнул, не сказал ни слова – видимо, такая ситуация здесь привычна. Поэтому я тоже терпел из последних сил, чтоб не выделяться. Только периодически закатывал глаза в потолок, цокал языком и громко вздыхал. По местным представлениям я, видимо, олицетворял итальянский темперамент. Они же все были невозмутимы, как каменный памятник Мандрикову и расстрелянным красноармейцам в Анадыре.

После того, как срочные дела были закончены, я решил сделать то, что мне давно не давало покоя. Я узнал этот дом уже давно – он ничуть не изменился с тех пор. Дом номер один по улице Первопроходцев… У подъезда стоял микроавтобус с рекламой Red Bull, которая гласила, что «Ред Булл» окрыляет. Но я уже, и без того окрыленный, взлетал на пятый этаж к заветной двери.

Несколько секунд я не решался нажать на звонок, но знал, что все равно нажму. Будто бы хотел почувствовать мгновение, которое разделяет мою жизнь на две части – до нажатия и после.

– Кто там? – раздался незнакомый голос.

– Здравствуйте, я хотел задать вопрос…

Дверь приоткрылась. На пороге стояла неопрятная пожилая женщина в домашней одежде.

– Здесь раньше жили люди. Девушка такая красивая, смуглая, Светлана. Вы что-нибудь знаете о ней?

– Кубинка, что ли? Это было давно! Заходите! Она уехала на заработки на какой-то золотой прииск.

– А кто-то из родственников? Живет в поселке?

– Нет, братьев нет в живых, а взрослый сын уехал куда-то…

– Спасибо! Извините!

Когда я добрел до дома, Альваро уже храпел. А я не спал всю ночь. Подходил к окну и любовался сопками в лунном свете. Так же я делал когда-то давным-давно. Когда хорошая память – машина времени не нужна.