Горменгаст

Как говорится, не было бы счастье... Нет, это я не про роман. Хотя с ним у меня связалась почти детективная история, как я умудрилась прочесть пол-романа, считая его первым, Титусом. Да и рецензия начала писаться на роман, как на самый первый в цикле, пока... упс... не выяснилось, что я читаю второй. А вот про счастье - это я про то, как вышла на этот цикл. ...Имя писателя как раз было знакомо, но я помнила, что он автор чего-то мрачного, но обратила внимание благодаря одной рецензии, и конкретно некоторым характеристикам сцены из первой книги - празднованию дня рождения Титуса, когда ему исполнился год. И к чему приводит кураторство в играх? ни к чему хорошему, ха-ха, ну не настолько, конечно, но разбухающий на глазах виш гарантирован )) и может быть, я еще долго примерялась бы, с какой стороны и на какой козе подъехать к нему, как тут-то и нарисовалась сама коза )) что в переводе на русский язык означает, что роман просто удачно выпал в другой игре, но видать, та коза оказалась не козой, а сущим козлом, потому что точно меня бес попутал, когда я вместо первой начала со второй ))

Ой, ну у меня получилась такая же длинная присказка, как в русских сказках. Но Пик "немного" не русская сказка, и хотя я не очень представляла, что меня ждет, но вот в одном была уверена - книга в 700 + страниц будет ближе к классике, и в этом как раз не ошиблась. Какие чудные описания, а метафоры, с такими совершенно изумительными зигзагами... Если у вас есть чуть побольше времени, не торопитесь, не проглатывайте книгу за три дня, это такое удовольствие смаковать все эти обороты и повороты, и мне тут пришло в голову, ведь, наверное, чувствуется, что Мервин Пик - художник. Он живописует и своих героев, и и все их движения и помыслы. Заметьте, это я еще ни словом не обмолвилась про самих героев, и про событийную канву и локацию, собственно, где все происходит. Но все вышеперечисленное заслуживает отдельного не просто упоминания, но рассказа. И вот здесь я немного теряюсь.

Сюжетная канва представляет собой, грубо говоря, жизнь в некоем замке и вторая книга начинается с момента, когда главному герою, Титусу, графу, наследовавшему своему отцу, сгоревшему в пожаре, семь лет. И он, нимало не сумняшеся, в какой-то момент решает взбунтоваться и начинает попытками соскочить с этого медленно бредущего поезда со своими Ритуалами и Обрядами. Ну кого бы в его возрасте или даже старше не тошнило от такой жизни!? И сбегает. Ненадолго. Но от Горменгаста далеко не убежишь, он как главный персонаж и ключевая фигура, привязывает всех и каждого, в том числе юного графа, невидимыми, но прочными нитями.

Что касается персонажей, автор загодя нас с ними знакомит, открывает двери в их опочивальни, кабинеты, позволяет присутствовать при диалогах и прочих, так сказать, беседах, а ведь каждый из них - а это ни разу не преувеличение - каждый представляет собой нечто уморительно-гротескное, чего Пик добивается и описательной частью, и словесным нагромождением в их речах. Причем уморительное - это то, что когда-то их и уморит. Нагромождение же в речах некоторых персонажей совершенно четко и однозначно многое говорящее о них и характеризующее их. Кто-то жалуется, кто-то груб, кто-то красуется, иной хитр и пронырлив, а кто просто льстив, слаб или элементарно ни до чего дела нет. Ага, а имена их еще более говорящи. Ну и про самую изюминку я не могу смолчать, изюминку Пика-художника, единственно, не знаю, во всех ли изданиях книги имеются его шаржи на столь колоритных героев, но здесь были, и я всласть насмотрелась. И это, безусловно, неотъемлемая часть романа. Начать с описания этих фигур и полюбоваться на них в графическом исполнении.

С жанром зато тут тоже автор постарался нас запутать. Если первый роман отсылали к фэнтези, хотя и не совсем справедливо, логически и продолжение должно быть таковым. Но это скорей семья из какой-нибудь дремучей саги. Кстати, я очень хорошо представила тут Шекспира, опять же средневековая атмосфера здесь чувствуется, а это тоже его конек, как бы он здесь развернулся, а мрачность иронии автора, периодически зашкаливая, возносит некоторых даже до идеи жанра фэнтези. Соглашусь, что порой немудрено спутать.. .. В этом сонном замке гуляют свои страсти, чему доказательство желание Ирмы устроить званый вечер, и главное - цель, с какой он устраивается. И эта цель, представьте себе, идет в объятия Ирмы под захлестнувшими его страстями. Страсти здесь не только такие, они и более пагубные, но если я уже наслышана о причинах смертей в первой книге, здесь смертоносное витает в воздухе. До определенной поры. Потому что пагуба идет дорогой длинной и именно к тому, что будут гибнуть или умирать люди.

Но что однозначно понятно, хотя я и не претендую на истину в первой инстанции, могу ошибаться, но это совершенно определенно еще и сатира. Причем, именно на литературу классическую в нашем понимании, на тот момент, когда он писал, скорей всего, литературы, в которой писатели возвращаются к неторопливости уклада, навряд ли существовала. Но сатирический повод от этого меньше не стал.

И мне представляется, что это сатира на романы, описывающие уклад и образ жизни определенного круга семей: аристократию, буржуазию, все эти дворецкие, управляющие, нянюшки, штаты поваров и слуг. И дети, которые, ну если не как Титус, раз в год сподобятся увидеть мать, но намного ли чаще удостаиваются предстать пред ясны очи, хорошо если раз в несколько дней или еще реже, что вполне согласуется. Воспитанием наследника у таких людей должны заниматься специально нанимаемые воспитатели и гувернеры, если, конечно, его не отправляют в частную школу, как было принято в Англии. Но тут немного по другому. Эдакий симбиоз.

Около двух десятков профессоров вместе со Школоначальником занимаются обучением детей, как в обычной школе, вместе с ними обучается и Титус. Описанию профессоров, их распорядку, отношениям с учениками и в своем круге уделено немало места и Диккенс просто отдыхает, мне, кстати, немного и напомнило его "Дэвида Копперфилда", ту школу, где Копперфилд сводит знакомство со Стирфортом. Тоже порядочный дурдом. И я тут немного буду неполиткорректна, но Пик выводит перед нами какую-то кунсткамеру уродства, старости и убожества, для полного погружения в атмосферу. И не забывайте, это еще и рисунки, как тут не вспомнить Гойю с его обличением пороков. А некоторые описания тут кричат об этом. Далеко не во всех героях, но создается ощущение, что их большинство. И когда Титус думает про тиранию и старость, которые он видит в замке, ему, конечно, хочется бунтовать

против всего, что старо. Всего, наделенного властью.

Читая дальше, мы находим оммажи Пика не только Диккенсу, но и Стивенсону. Что у вас может воскреснуть в памяти, соответствующее описанию доктора Прюнскваллора, который периодически фиглярствует, перемежая свою речь хохотками, а временами уснащивает ее такими диковинными оборотами и приукрашиваниями? Но оттого, что в этом докторе мы узнаем стивенсонского доктора Ливси, Прюнскваллор не становится менее симпатичным и интересным. Трагедии, последующие позже, покажут нам его и как сострадательного человека, желающего наказать по заслугам виновников.