Czytaj książkę: «Девонли. Нити судьбы»
Пролог
Лили
Он сдавливает моё горло.
Сильнее…
Слабее…
Сильнее…
– Вот мы и встретились, Брукс, – шепчет в мои приоткрытые губы, обжигая их горячим дыханием.
Его пальцы буквально контролируют мою жизнь, но я не сопротивляюсь, не пытаюсь бороться. Могу лишь тонуть в сине-голубом пламени, вспыхивающем в его чёрных глазах, принимая свою судьбу.
Сильнее…
Сильнее…
Сильнее – до мерзкого хруста…
Резко сажусь на постели, хватая воздух ртом и с запозданием понимая, что это был всего лишь сон. На деле я жива, а Кристофер мёртв. Я убила его…
Моё лицо мокрое от слёз, и я стираю их тыльной стороной ладони. Когда в голове немного проясняется, отбрасываю одеяло и медленно встаю с кровати. Слишком мягкой кровати, к которой я так и не смогла привыкнуть, хотя прошёл уже месяц.
После того, как мы покинули Девонли, Фред доставил нас в своё поместье, о котором не знают даже его родители. Ну или он просто сказал так, чтобы нас успокоить. В любом случае, кроме Фреда, двух его личных охранников, Венди, Ливии, Энджи, Томми и меня, никто не заходил на территорию поместья. А никто из нас не покидал её.
Целый месяц взаперти.
Одна клетка просто сменилась на другую.
У нас пятерых по-прежнему нет личных средств связи, наша жизнь всё ещё под угрозой и будущее весьма туманно. Фред не кажется плохим парнем, но он толком ничего нам не объяснил. Каковы его планы – до сих пор неизвестно.
Мы должны сидеть здесь, не паниковать и не привлекать внимания. Хоть поместье и окружено глухим лесом, но нельзя исключать вероятность, что поблизости окажется кто-то любопытный. Поэтому нужно вести себя тихо.
Над нами никто не издевается, Фред даже даёт нам свой телефон и разрешает писать родным. Само собой, мы должны умалчивать об истинном положении вещей.
Игнорирую пушистые тапочки и, шлёпая босыми ногами по деревянному полу, иду в ванную. Из зеркала на меня смотрит осунувшееся лицо в обрамлении спутанных волос. Белая ночная сорочка подчёркивает болезненную худобу.
Одинокая слеза скатывается по щеке, и я сцепляю зубы. Когда-то мои глаза сияли, а теперь еле тлеют. Кажется, что-то умерло внутри меня, когда раздался тот роковой выстрел.
Мне не хочется одеваться, не хочется идти в душ и есть мне тоже неохота. Выхожу из комнаты и бесцельно слоняюсь по огромному дому. Обычно я провожу время в библиотеке, рассматривая корешки книг, но сегодня даже это не может меня отвлечь.
Все мои мысли крутятся вокруг Кристофера. Я словно вновь стою на том утёсе и чувствую запах крови. Она на моих руках – и мне уже не отмыться. Я убила того, кого люблю. Люблю до сих пор, несмотря ни на что и вопреки всему.
Первая встреча, первое прикосновение, первый секс – все эти воспоминания и ощущения живут во мне и рвутся наружу, отравляя каждый мой день и причиняя неимоверную боль. Я больше не живу – я существую. Без него мир потерял все свои яркие краски, а я стала безликим пятном, размазанным по серому асфальту. И поделом мне.
Я убила человека…
Любимого человека.
Я не поверила ему, поддалась страху и…
Господи, ну почему это произошло со мной? С нами? Я плохой человек, да. Но я не хотела такой быть. Никогда не хотела…
Мои ноги слабеют, головокружение усиливается, и я приваливаюсь к стене. Глаза сушит и жжёт – нет больше слёз, и они не принесут облегчения. Да я и не заслужила поблажек.
– Долго нам ещё торчать здесь? – шипит Венди, заставив меня вздрогнуть и вернуться в реальность. Сама не поняла, как забрела в эту часть дома.
– Пока он не приедет, – отвечает Фред, и я передумываю уходить.
Я стараюсь избегать общения с ним, ведь Фред отказался спасать Кристофера, послушав Венди. Её я тоже старательно игнорирую. Но вот я здесь – прямо около их комнат, расположенных друг напротив друга. Стою за поворотом коридора и бессовестно подслушиваю.
А что ещё мне остаётся? Фред явно говорит Венди больше, чем всем остальным вместе взятым. Я уверена, что она в курсе, как обстоят дела на самом деле. Они стали проводить много времени вместе. Даже занимаются сексом, хотя Венди уже не является его питомцем.
– А где гарантии, что Жнецы не обнаружат нас раньше? Или что при следующей вылазке в магазин твоих амбалов не засекут?
– Нет гарантий. Но Люк и Ник умеют быть незаметными.
– Боже, – фыркает Венди, и я прямо-таки вижу, как она закатывает глаза. – Ты специально подобрал телохранителей с такими именами? Вместе это звучит как клоунада. Ладно, не суть. Почему ты веришь ему, Фред? Хейз вообще жив?
– Разумеется, детка. Я тебе уже сто раз говорил.
– Не называй меня так, Фредди. Или сожрёшь свои яйца прямо сейчас. Я, может, и не мистер КрутойХейз, но с ножом обращаться умею. И почему ты так уверен, что он выжил? Как можно выжить после огнестрельного ранения и падения с обрыва?
– Я не могу тебе сказать, Венди. Не сейчас. Но он в порядке. Кристофер знал, на какой риск идёт, и у него был припрятан туз в рукаве. Он обещал, что вытащит нас. Мы должны в него верить. Он справится, иначе мы все обречены.
– У тебя появилась новая информация? Он писал тебе?
– Звонил, – отвечает Фред после небольшой паузы. – Ему нужно больше времени, чем он рассчитывал. Но Хейз жив, Венди. И он придёт за нами.
– И когда только он успел стать таким крутым? – фыркает Венди, её голос доносится эхом, а ответ Фреда и последующий вопрос Венди я и вовсе не могу разобрать.
У меня пульсирует в голове и стучит в висках. Пол расплывается под ногами. Тошнота поднимается к горлу. Зрение отказывает. Конечности немеют, воздух застревает в лёгких, и я с глухим стоном сползаю вниз по стене.
Жив…
Он жив.
Ублюдок.
Кристофер знал, что выживет.
И это был театр одного актёра.
Спектакль, сыгранный специально для меня…
Как жестоко.
Почему он просто не рассказал мне правду? Зачем спровоцировал и заставил запачкать руки кровью? Целый месяц я считала себя убийцей – и никто не разубедил меня в этом.
Я не в состоянии описать то, что чувствую сейчас. Облегчение – да. Но наравне с этим внутри бурлит такой неконтролируемый поток агрессии и злобы, что ему необходимо дать выход. И если я не хочу действительно кого-то убить, то стоит срочно найти другой способ.
Пора взять себя в руки. Я слишком долго проливала слёзы по мужчине, который этого недостоин.
***
От автора:
«Девонли. Нити судьбы» – вторая книга дилогии. Начинать чтение нужно с книги «Девонли. Ритмы ночи».
Девонли – проект Жнецов, а также название острова. Его я выдумала, нет ни геолокации, ни проектов с таким названием. Произносится как Дэвонли с ударением на первый слог.
Реальность альтернативная, поэтому возможны расхождения с общепринятыми нормами, структурами, названиями и законами. История не основана на реальных событиях, все имена, места действия, эксперименты, «игры», процесс создания сывороток, орден Жнецов и т.д. – это художественный вымысел.
Приятного чтения!
***
Важно: права на данное произведение (как и на другие мои книги) принадлежат мне. Данная книга публикуется и распространяется только через Литрес и их партнёров. Иное распространение нарушает закон и мои авторские права и влечёт за собой последствия.
Глава 1
«Всё есть яд, и всё есть лекарство. Только доза делает вещество ядом или лекарством».
Парацельс
Кристофер
Эхо моих шагов отскакивает от стен, пока я иду по тёмному коридору. Датчики движения, установленные в лампочках, сдохли ещё позавчера – и больше некому их заменить.
Охрана и персонал мертвы.
Около четырёхсот человек стали материалом для экспериментов безумного учёного. Жаль ли мне их? Ничуть. Однако это не означает, что я не чувствую вину за смерть этих людей.
Мои догадки подтвердились: все они были замешаны. Каждый из них мечтал однажды вступить в ряды Жнецов.
И пусть охранники были выращены в лаборатории, пусть их сознание было порабощено, но обратного пути для них я не нашёл. Андерсон сказал, что нет способа изменить их мышление. Они навсегда остались бы верными псами ордена. Поэтому я без возражений отдал их на растерзание Лео.
И уж точно мне не жаль никого из персонала. Эти люди действовали по своей воле. Никто не ставил над ними эксперименты, им не вкалывали сыворотку контроля. Их просто купили. И за деньги, за обещание лучшей жизни они добровольно работали на Жнецов.
Зная обо всём происходящем на острове, никто из персонала даже не усомнился в правильности своего выбора. Жнецы подобрали слуг себе под стать. Я слышал, как они злорадствовали, когда артисты проходили испытания.
Ввожу восьмизначный код, прикладываю ключ-карту к панели на двери и вхожу в огромную камеру. Все оставшиеся артисты размещены здесь. Тридцать семь человек уже месяц делят это гигантское помещение. И пусть оно оснащено всеми удобствами, я всё равно удивлён, как они ещё не передрались.
– Ты, сволочь! – с ходу бросается на меня Берта, стоит закрыть за собой дверь и поставить боксы с едой на пол. – Выпусти нас, урод!
Ага… То, что они не передрались, не означает, что все ведут себя смирно. Если работа Андерсона затянется ещё хотя бы на неделю, ребята точно тронутся умом. И я прекрасно их понимаю. Но выпустить отсюда не могу. Ради их же безопасности.
Код от этой камеры знаю только я. И ключ-карта осталась только у меня, остальные я сжёг. Ведь если Лео получит сюда доступ, артисты тоже станут его подопытными. Открыто ссориться с ним не входит в мои планы. Он нужен мне – и Лео будет на моей стороне. Как и те Жнецы, которых я любезно отберу у него.
– Ты слышишь? – Берта ударяет меня по груди. – Выпусти нас отсюда, козлина!
– От тебя много шума, – холодно бросаю я, отталкивая её в сторону Боба. – Подержи её, – обращаюсь к нему, и он кивает, обездвиживая взбесившуюся подругу.
На удивление Боб – один из тех, кто не агрессирует в мою сторону. Я думал, что этот парень начисто лишён умственных способностей, но на деле оказалось иначе. Он-то как раз понимает, что они будут в безопасности здесь, а не снаружи. И он наконец-то освободился от влияния Берты – склочной и определённо очень глупой особы.
– Ирэн, раздай всем еду, – говорю я бледной девушке с толстой медной косой и указываю на контейнеры, сложенные в боксе.
– Да, мистер Хейз, – тихо отвечает она, подходя ко мне, и робко добавляет: – А когда… когда мы сможем выйти?
– Как только станет безопасно. Я же говорил: это не клетка, а вынужденное убежище. Сейчас вам лучше оставаться тут.
– Он лжёт! – голосит Берта, отчаянно пытаясь вырваться из хватки Боба. – Он всех нас убьёт! Мы все умрём из-за него.
Перевожу внимание на неё, ощущая, как жжёт глаза, и её запал чуть стихает. Артисты не задают вопросов насчёт этого, но их пугают сине-голубые всполохи, полыхающие в моём взгляде каждый раз, когда эмоции грозятся выйти из-под контроля.
Наверное, поэтому они так и не затеяли настоящий бунт. Люди боятся того, что не могут объяснить. А ещё они чувствуют, пусть и на подсознательном уровне, что в такие моменты я по-настоящему опасен.
– Если бы я хотел вас убить, вы уже были бы мертвы, – холодно отчеканиваю, подавляя злость. – Или ты думаешь, что я ем людей и откармливаю вас, чтобы мясо стало посочнее? Как можно быть такой глупой? Самой не стыдно? Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитя малое.
Берта густо краснеет и закусывает нижнюю губу. Видимо, чтобы не ляпнуть очередную тупость. Ну хоть какие-то признаки мозговой деятельности.
– Пустые контейнеры, как обычно, сложите в бокс. Как только появятся новости, я сразу сообщу. Мы покинем Девонли вместе, и сейчас я работаю над этим, поэтому наберитесь терпения. И не разводите панику. Завтра я принесу телефон, сможете позвонить домой.
Высказав это, я подхватываю другой бокс с пустыми контейнерами из-под завтрака и покидаю временное убежище артистов. Нужно проверить, как продвигается работа Андерсона.
Я не был в лаборатории уже два дня. Разумеется, я ему никогда не доверял и не доверяю. Лео не рассказал мне о сыворотке контроля. Значит, планировал от меня избавиться. Так что я должен сказать Левингтону спасибо. Как только Андерсон выполнит свою роль и ответит на все мои вопросы – его ждёт весьма плачевный конец.
Лео до сих пор не в курсе, что я знаю правду. Я не рассказал ему о последнем разговоре с Генри.
Видел ли Итан, как я спускался в лабораторию к Лео? Конечно нет. Левингтон соврал об этом. Он подбросил Андерсону жучки и был в курсе каждого моего визита, начиная с самого первого. Пусть его Генри слушал в записи, но тем не менее он знал обо всём. А вот Итан – нет. Его тоже использовали, но он не был против и с гордостью носил звание верной псины. Таких преданных псов ордена ещё поискать.
Тем роковым вечером Генри объяснил мне всё лишь потому, что в дальнейшем планировал держать меня в клетке. Они брали бы мою кровь и больше никогда не выпустили бы на свободу. Левингтон облажался, потому что не ожидал от меня такой дерзости.
Как говорится, никогда не недооценивай своего противника. И тем более – союзников. Подставить может любой.
– Как идут дела? – спрашиваю у Лео, зайдя в лабораторию и поставив бокс у стены.
Сегодня здесь на удивление чисто и просторно. Койки для подопытных убрали, груды тел на полу тоже не наблюдается. Но кто здесь прибрался? И куда делись трупы?
Первую партию сожгли через неделю после переворота в Девонли. Вторую – ещё через неделю. И так далее. Сыворотку бессмертия (идиотское название, но другого пока нет) Лео готовил сразу. А вот для сыворотки контроля он просто подготавливал все необходимые составляющие.
Для её изготовления не нужен прям «свежак», я подсмотрел это в его записях. Мне Лео говорил, что он не робот и не может штамповать препарат в таких количествах. И, разумеется, ни разу не упомянул о сыворотке контроля. Видимо, посчитал меня за идиота, который не запомнил, что для избежания побочных эффектов при изготовлении сыворотки бессмертия нужно использовать «живой материал».
Мы здесь уже месяц, и у Андерсона должны были закончиться люди. В том числе и те, кто всё это время обслуживал нас под страхом смерти. Остались лишь Жнецы. Они нужны, чтобы протестировать оба препарата. Точнее – это Лео так думает. Но у меня на них иные планы.
– Отлично! – восклицает Андерсон, оторвавшись от записей, которые делал в планшете. – Просто отлично!
Он откладывает гаджет на стол, обводит рукой помещение и с видом победителя заключает:
– Чистота.
– Это я вижу. Но кто убрался?
– А это самое важное, да! Я помню, ты хотел всё протестировать на Жнецах, но я не мог ждать.
– Ты оставил кого-то из персонала в живых, чтобы сделать подопытными?
– Да-да. И препарат работает просто отлично! Ты посмотри на это, – Лео оборачивается вокруг своей оси. Он так возбуждён, что того гляди искры посыпятся. – Они подчиняются мне. Полностью, Кристофер! Сделали всё, что я им приказал. Ты не удивлён? Даже не спросишь, почему я говорю о подчинении?
– И где они сейчас? – игнорирую я его последние вопросы.
– Отправил на кухню. Ты уж прости, но повар из тебя никудышный.
– Не боишься, что они нас отравят? Может, они просто притворились послушными.
– Да что с тобой? Разумеется, я проверил их. Для чего тут, по-твоему, столько оборудования? Они неспособны сопротивляться моим приказам. У них нет своего мнения. И воли тоже. Я примешал к сыворотке свою кровь. В гораздо большем количестве, чем твою. Поэтому я теперь единственный, кого они будут слушаться. Ах да… ты не спросил, а я не сказал самое главное. Это моё второе изобретение: сыворотка контроля. Испытания прошли успешно – результат ты видишь сам.
Он расплывается в улыбке, явно намекая, что у него появилось преимущество.
– Вот как? – ухмыляюсь, делая пару шагов в его сторону. – Рад за тебя. Поздравляю.
– Да, спасибо. Знаешь, Кристофер, мы отлично провели время. Но пора тебе занять своё место в камере. Не волнуйся, я прослежу, чтобы с тобой хорошо обращались. Твоя кровь – важный элемент в изготовлении обоих препаратов.
– Они не на кухне, да? Двое стоят прямо за моей спиной, а ещё четверо спрятались за ширмами и готовы атаковать в любой момент. Ты и сыворотку бессмертия им ввёл, так ведь?
– Ну, одно другому не мешает. Главное, сначала ввести подчиняющий препарат.
– Спасибо за подсказку.
– Подсказку?
Он осекается, потому что я уже прижимаю лезвие к его шее.
Андерсон даже моргнуть не успел, как я оказался позади него и обездвижил. Успех так ослепил его, что он забыл: препарат, который я до сих пор принимаю, имеет накопительный эффект. Я самый быстрый и самый сильный в этой комнате.
– Они дорожат тобой, Лео? – шепчу, слегка вдавливая металл в его кожу. Четыре прятавшихся марионетки тоже показали себя, и теперь шесть пар глаз наблюдают за нами, но не предпринимают никаких действий. – Насколько сильно? Ты уверен, что перебил мою кровь своей? Уверен, что они слушаются только тебя?
– Абсолютно.
– Тогда почему они не помешали мне напасть на тебя?
– Они… Чего вы стоите?! Схватите его! – взвизгивает он, но шестеро «его» слуг не двигаются с места. Лишь хмурятся, изучая нас. Словно в их головах произошёл тотальный сбой.
– Ты ошибся, Лео. Неужели не знаешь, что не стоит праздновать победу, пока не увидишь труп врага?
– Я… я не хотел тебя убивать или бросать в камеру. И утаивать ничего не планировал. Просто не хотел говорить раньше времени. Это недоразумение, Кристофер. Опыт, понимаешь? Сейчас я тоже проверял их. Это был заключительный этап проверки.
– И каков вердикт?
– Получается, марионетки будут слушаться всех, чью кровь добавить в препарат. Независимо от её дозировки, – с досадой изрекает он, и я его отпускаю.
Лео протирает шею рукавом белоснежного халата, оставляя на нём красные пятна, и разворачивается ко мне.
– Обязательно устраивать такие спектакли?
– Ты же сам хотел их проверить. Скажи мне вот что: ты успел добавить свою кровь во всю партию?
– Нет конечно, – раздражённо отвечает он. – Я же не банк крови. На восемь образцов и так ушло слишком много. Нельзя бездумно расходовать материалы. А если бы не получилось?
Восемь образцов… Если шесть доз он ввёл этим подопытным, значит, остальные две планировал вколоть мне и нашему особому заключённому. Вот же ублюдок.
– Но ведь у тебя и не получилось, – усмехаюсь я.
– Всё у меня вышло! – со злостью отмахивается Лео. – На этот раз они слушаются без нареканий. Я столько раз уже менял формулу…
– Прикажи им что-нибудь, – пресекаю я поток его самовосхваления.
– Идите на кухню, – взмахивает он рукой. – Я хочу мясной суп. И ещё приготовьте салат с креветками.
– Да, хозяин, – хором отзываются они.
Хмурость уходит с их лиц. Шесть слуг склоняются в лёгком поклоне и уже разворачиваются, чтобы уйти выполнять приказ, но я останавливаю их:
– Стоять.
Они замирают, не сделав и шага.
– Останьтесь и наблюдайте за нами.
И снова все шестеро выполняют мою команду.
– Нет, идите на кухню! – гневно восклицает Андерсон, и на их лицах появляется страдальческое выражение. – Да что за бардак?!
– Господа хотят, чтобы мы убрались ещё раз? – бубнит один из них. – Или суп с креветками? Или нам остаться и просто смотреть?
– Идиот! Мясной суп и салат с креветками!
– Простите, – всхлипывает мужчина, чуть не плача. – Простите. Простите. Простите. Простите. Простите. Простите.
На каждое извинение он склоняет голову. Как заведённый механический болванчик.
– Молчать! – рявкает Андерсон, а я не могу сдержать смех. – Что смешного?
– Это полный провал, Лео. Не ожидал от тебя. Мало того, что они ведут себя как дебилы, так ещё и двигаются неестественно.
А ведь Левингтон говорил мне, что сыворотка контроля уже давно проходит испытания и весьма успешно. Выходит, Андерсон врал ему вообще обо всём.
Но также глупо полностью полагаться на слова Генри. Он тоже мог солгать – о чём угодно.
– Всего лишь очередная неудачная проба, – зло цедит Лео. – Я снова усовершенствую формулу. Чёрт! Эти пробирки теперь на выброс. Мне нужны ещё люди! Ты мог не убивать никого из охраны?
– И погибнуть самому? Нет, Лео, не мог.
– Но ты уложил почти двадцать человек!
– У меня закончились усыпляющие дротики. А те, кто охранял взлётную площадку, были настроены радикально. Мне нужно было их расцеловать и сдохнуть? Сыворотка, может, и носит название «бессмертие», но таковой не является. Меня всё ещё можно убить. Скажи спасибо, что я не прикончил всех. У тебя же осталось много материала, – напоминаю, указывая на герметичные термосейфы, в которых хранятся… Нет, даже думать не хочу, что именно там находится. – Чего такой недовольный?
– Ладно, ладно, – вновь цедит Андерсон сквозь зубы, – спасибо тебе большое. Будем надеяться, что следующая попытка выйдет удачной. Не для того я целый месяц подготавливал всё, чтобы вот так облажаться. Хорошо, хоть другой препарат работает без сбоя.
– Пока он проверен только на мне. Если не считать этих шестерых, – «и Итана», – мысленно добавляю я. – А ты вколол им его только сегодня. Ещё рано делать выводы. И давай уже сменим название? Ты не знаешь наверняка, будет ли человек жить вечно, если станет постоянно принимать эту штуку. Сыворотка всё ещё тестируется – на мне. А меня убить вполне возможно. Сложно – да, но можно. Я не бессмертный, Лео.
– Наверное, после введения сыворотки контроля стоит подключить новых подопытных к аппарату, – бормочет Андерсон, проигнорировав мои слова.
– Хочешь докрутить вручную через нейрообруч? Они тебе что, роботы? Я уже говорил, что сделать из человека послушную собачку не так-то просто. Одно дело – выращивать людей в лаборатории и с самого начала задавать им нужные параметры. И совсем другое – пытаться изменить уже сформировавшуюся личность. Это не шутки, Лео. Ты уверен, что их мозг выдержит такое вмешательство и они не сойдут с ума, как твои прошлые подопытные?
– Не каркай. Просто… приходи ночью. Я исправлю недочёты. Сделаю две новые дозы.
– И мы вместе протестируем сыворотку контроля на Жнецах, так ведь?
– Да, да, – отмахивается он. – Вместе, раз ты так хочешь.
– Ну тогда я останусь здесь. Делать мне всё равно нечего.
– Как… как тебе будет угодно, – шипит он и возвращается к своим записям, формулам, микроскопам и пробиркам.
– А вы, – обращаюсь я к одурманенному персоналу, – идите на кухню и приготовьте мясной суп, запечённую курицу с картофелем и салат из свежих овощей.
– Да, хозяин, – в унисон отвечают они, и я морщусь.
– Не называйте нас так. Мистер Хейз, – говорю, указывая на себя, затем перевожу палец на Лео: – Мистер Андерсон.
– Да, мистер Хейз.
Они уходят, и я спрашиваю Лео:
– Это ты приказал им величать тебя господином и хозяином?
Он кивает.
– И это будет первое, на чём мы проколемся. Больше не делай так. Марионетки должны вести себя естественно.
Андерсон бубнит что-то под нос, но мне абсолютно нет дела до его ворчания.
Отхожу к дальней стене и присаживаюсь в кресло. Разумеется, мне есть чем заняться, однако я больше не выпущу Лео из поля зрения. Если он снова добавит в сыворотку контроля свою кровь, это усложнит задачу.
Наблюдать за Андерсоном – то ещё «веселье». Он настоящий фанатик и не отрывается от процесса, даже когда нам приносят еду.
Доев, отправляю шестерых подопытных на кухню готовить ужин, в том числе и для артистов, и продолжаю наблюдение. Спустя долгие часы ожидания Лео наконец объявляет, что формула доработана, и приступает к приготовлению пробных образцов.
– Сыворотка готова, – озвучивает он по прошествии ещё часа и демонстрирует мне две пробирки.
– Набери одну в шприц. Навестим нашего друга.
– Это так непросто – водить за нос целый орден, – задумчиво произносит Андерсон, усевшись на стул и по обыкновению проигнорировав меня. – Да и получилось ли у нас их одурачить?
– Никто не послал сигнал SOS, ты регулярно выходишь на связь, с телефонов Жнецов отправляются указания их оставшимся на материке подчинённым. С чего бы кому-то что-то заподозрить?
– Левингтон, – отвечает он одним словом.
– Я пока за него.
– Но получается ли у тебя играть его убедительно?
– Раз сюда ещё не нагрянула армия во главе со Жнецами, значит – да.
– Ты такой самоуверенный, Кристофер. И ты не удивился, когда узнал о сыворотке контроля.
Андерсон ждёт от меня ответа, но я молчу, и он меняет тему:
– Рассказывал ли я тебе, что изучил твоё дело?
– Нет.
– Ты не поверишь, если скажу, что тебя вырастили в лаборатории. Не верь, ладно. Считай, что я всё придумал.
Он прикуривает, жадно затягивается и расслабленно выпускает дым.
Никогда не понимал этой мерзкой привычки.
Лео готов убить каждого, кто без разрешения тронет его «игрушки», зато сам спокойно курит в лаборатории после работы. И пусть все биоматериалы хранятся в герметичных наглухо закрытых пробирках, сейфах и контейнерах, однако такая халатность – это странно.
– Жнецы убили того, кто тебя создал, и присвоили его заслуги себе, – продолжает он, глядя в потолок. – Им казалось, что он работает слишком медленно, что не даёт им того, чего они требуют. Но в нашем деле нельзя спешить. Жнецы думали, что смогут использовать эти наработки, однако им не удалось повторить его успех. Я досконально изучил все имеющиеся записи. Боюсь, меня постигнет та же участь. Поэтому я и принял твоё предложение. Я не предам тебя, пока ты на моей стороне. Как я и говорил, «не бояться смерти» и «прыгать к ней в объятия» – разные вещи. Я собираюсь всех пережить. И если ты пойдёшь против меня, Кристофер, я тебя уничтожу.
– Взаимно, Лео.
– И снова ты не удивился. Почему? – он переводит взгляд на меня.
– Чему я должен удивляться? Тому, что ты мне не друг? Так это не новость. Или тому, что меня создали? Но кто сказал, что я поверил в этот бред? А даже если поверил, в последнее время я уже ничему не удивляюсь. Насмотрелся всякого, – обвожу рукой лабораторию, затем встаю и подхожу к Лео. – Заканчивай перекур и набирай сыворотку в шприц. Пора навестить нашего друга.
– Как скажешь.
Он тушит сигарету в герметичной пепельнице, щёлкает крышкой и включает вытяжку на максимум. Через пару минут от запаха словно и следа не остаётся. Обычному человеку никогда его не учуять, но я всё равно его чувствую. Мерзкий, едкий и отравляющий – он осел на коже, волосах и одежде. Впитался в стены и потолок. Въелся во всё, до чего смог дотянуться.
Лео надевает печатки, я тоже. Он набирает вещество в шприц и со смешком протягивает мне.
– Хочешь сам это сделать?
– С превеликим удовольствием.
– Хорошо. Препарат нужно вводить в основание шеи, точно между выступающими позвонками. Подопытный должен будет наклонить голову.
Спасибо, что сказал.
Андерсон стягивает перчатки, бросает их в урну и поворачивается ко мне спиной. Как глупо.
Он успевает лишь изумлённо охнуть, когда я наклоняю его голову и ввожу иглу.
– Ты…
– Да, Лео, всё так. Один из нас в любом случае предал бы другого. Вопрос был лишь в том, кому удастся провернуть это первым.
Кладу пустой шприц на стол и поднимаю на Лео глаза. Он уже развернулся ко мне и изучающе смотрит. Но в его взгляде нет осуждения – лишь интерес.
– Ты и правда ничего не боишься, раз спокойно поворачиваешься ко мне спиной, – говорю я ему. – Но зато ты чувствуешь боль. И я мог бы пытать тебя, пока ты не сказал бы мне всё, что знаешь. Ты ведь поделился со мной лишь малой частью правды. Даже Левингтон рассказал куда больше.
– Так вот откуда ты узнал о сыворотке контроля.
– О ней в том числе. Ты врал мне, Лео. Умалчивал. Ты знал, кто я. Продукт, выращенный из чёртовой пробирки. И да, я мог бы подвесить тебя на крюк и развлекаться с тобой всю ночь. Но это нерационально: ты утратишь работоспособность.
– Поэтому ты решил подчинить меня? Ты хочешь подчинить всех Жнецов и потом расправиться с ними? Таков твой план?
Молчу, и Андерсон смеётся.
– Ты не сможешь провакцинировать всех. А даже если тебе это удастся, вдруг мой мозг откажет? Кто тогда будет снабжать тебя сывороткой контроля?
– За других ты не переживал, значит, уверен в своём изобретении. И не стоит меня недооценивать. Я всегда быстро усваивал информацию. А от твоей чудо-сыворотки мои способности улучшились.
– Думаешь, справишься сам? Если сейчас убьёшь меня, то не выберешься с острова. Не только я и Левингтон знали о проекте Девонли. Все Жнецы, входящие в ядро и первый круг, в курсе. Они знают, чем я тут занимаюсь, и с нетерпением ждут результатов. Как ты вколешь им препарат контроля? Скажешь, что это сыворотка бессмертия? Но внешне они отличаются, а Жнецы видели фото образцов. Как ты сможешь обмануть весь орден?
– Не переживай, это мои проблемы. Лучше скажи, с какой периодичностью нужно колоть препарат.
– Сыворотку контроля нужно вводить раз в месяц, не чаще. Иначе получишь не послушную марионетку, а обычного идиота.
– И когда начинается действие?
– От получаса до часа. Зависит от исходных данных и поведения подопытного. Чем умнее и осознаннее человек, тем медленнее достигается эффект. Но чем активнее сопротивляется подопытный, тем быстрее усваивается препарат.
– Поэтому ты такой спокойный.
– Я же говорил: я собираюсь выжить в любом случае. И если ради этого требуется стать твоим рабом, что ж… я готов.
– У меня нет времени ждать, пока ты станешь послушным. Подойди к батарее.
– Да ладно тебе.
– К батарее, Лео.
Андерсон картинно вздыхает, закатывает глаза, но выполняет приказ. Достаю наручники, которые теперь всегда ношу с собой, приковываю его и конфискую все его гаджеты. Не хватало ещё, чтобы он связался со Жнецами, оставшимися на материке.
Набираю вещество из второй пробирки в шприц и покидаю лабораторию, оставив Лео сидеть в неудобной позе. «Его» слуги не попадут внутрь: я закрыл дверь, а электронной ключ-карты нет ни у кого, кроме меня. Андерсон долго матерился из-за того, что приходится работать с открытой дверью, но в итоге смирился.
У меня остался ещё один важный визит на сегодня. Если он завершится удачно, я стану ещё на один шаг ближе к Брукс.
Я пытался не думать о ней. Пытался убедить себя оставить её в покое. Но чем больше я пытался, тем сильнее становилось непреодолимое желание обладать ею.
Иногда мне кажется, что если я действительно откажусь от неё, то сдохну не только морально, но и физически.
Прохожу по коридору, открываю звуконепроницаемую камеру и встречаюсь со взглядом, полным ненависти.
– Пошёл к чёрту, – огрызается пленник и подаётся в мою сторону, звеня кандалами. – Только подойди – и я тебя урою, ублюдок. Вали на хер отсюда. Я не буду сотрудничать.
– Ты в этом так уверен? – улыбаюсь, демонстрируя шприц. – А вот мне кажется, что скоро ты станешь очень послушным, Итан.
