Czytaj książkę: «Летающая в облаках пожизненно», strona 4
К тому времени Гриша мне уже окончательно разонравился. Всё чаще я стала замечать, что он не уверен в себе и постоянно ждёт от меня слов поддержки. Рядом с ним я чувствовала себя мужчиной, и это мне ужасно не нравилось. Его нюни начинали меня раздражать, угнетали бесконечные жалобы на жизнь.
Через несколько дней по приезду домой раздался звонок. Как? Откуда он узнал этот номер??
Оказалось, две ночи подряд отверженный кавалер пытался найти меня в соцсетях. На тот момент я не была зарегистрирована ни в одной. Обнаружив это, Гриша начал поиск родственников. Он написал маме, папиному брату, дяде и ещё нескольким людям. И кто, вы думаете, меня сдал? Собственная мать – вот уж от кого совсем не ожидала. Она захотела, так сказать, помочь молодому человеку и дала мой номер.
Но я уже всё для себя бесповоротно решила и сообщила об этом бывшему ухажёру, на что он весьма мужественно бросил трубку. Я сразу отключила телефон, предчувствуя его гнев, и включила только наутро. Тут же пришло не доставленное вчера сообщение: «Да и пошла ты… Девочки были правы».
Как оказалось, он всё рассказывал сотрудницам с работы. Не зря папа предупреждал, что поклонник «Дома 2» – это диагноз. Так оно и вышло: Гриша устраивал мне «проверки», обсуждая их с посторонними людьми.
Недолго я горевала о нём, печаль неожиданно рассеялась уже через пару дней. Всё-таки я была благодарна ему за прекрасные моменты, внимание, заботу, переполняющие меня эмоции в начале знакомства и, разумеется, за любимые блинчики, которыми он щедро угощал меня при каждой встрече.
Глава 5. «Эта песня хороша – начинай сначала»
В мае настала «радостная» пора повторной сдачи ЕГЭ. Так как я не была прописана в Петербурге, пришлось сдавать экзамены в родном городе с сегодняшними выпускниками – учениками на год младше меня. Я всех их знала, а они, в свою очередь, помнили меня. Было тяжело идти на эту встречу. Как я и ожидала, у всех округлились глаза.
– Опять? – спрашивали они.
– Да, мне понравилось. Дай, думаю, ещё попробую.
Меня очень поддерживала директор школы, поэтому на всё ошеломление выпускников я отвечала улыбкой.
Нужно было сдать всего два экзамена – историю и обществознание. Я с достоинством выдержала оба и уже с готовыми результатами поехала в Петербург.
И мне «повезло». С 2009 года ЕГЭ стал обязательным, а это означало, что учёба на подготовительном отделении не давала мне никаких льгот, как было прежде. Теперь мы проходили вступительные испытания на общих условиях.
Я досадовала, что система сломалась именно на мне. Пришлось по новой соревноваться в баллах с другими абитуриентами. Плюс ко всему новые условия отбора оказались сырыми, не продуманными до конца, в вузах начался бардак, приёмные комиссии не справлялись с объёмом работ.
Для абитуриентов не было никаких ограничений – можно было поступать в любое количество учебных заведений, на какие угодно факультеты в любом городе – достаточно было отправить документы по электронной почте. Сделали также три волны поступления, и на стендах факультетов вывешивали длинные списки подавших документы в порядке убывания баллов. В зависимости от количества людей, кто не приносил подлинники документов, отказавшись от данного вуза, с наступлением следующей волны список поднимался вверх.
Конечно же, вначале поступили исключительно отличники, которые спокойно выбирали понравившийся университет и факультет; одни и те же фамилии значились сразу в нескольких вузах и факультетах.
Простой народ нервно ждал второй и третьей волны, так как мы сразу увидели, под каким номером и на какой странице списка стояли наши фамилии. В общем, в тот год и преподаватели, и абитуриенты намучались с бумагами и от ожидания, кто, когда, куда поступит.
Я подала документы на несколько факультетов Педагогического университета: выбрала то, что считала более или менее интересным и куда подходили сданные мною предметы. Ещё я нашла вуз со специальностью, на которую хотела попасть в прошлом году – садово-парковое строительство. Это была Лесотехническая Академия. В первый год я её не рассматривала, потому что там требовалась биология, которую я не знала. На этот раз правила приёма изменились: биологию заменили на географию, которую я сдавала в школе. В итоге в этот вуз я принесла результаты прошлогоднего ЕГЭ, которые были годны в течение двух лет.
Приехав на Лесную, я долго блуждала в поисках нужного мне вуза. Забор вдоль парка казался бесконечным. Когда я вышла к шлагбауму, то засомневалась, туда ли вообще пришла. Здесь стояла сторожевая будка и высился стенд с картой Дендрологического парка, а где Академия – ни слова. Пришлось пробираться по тропкам парка, который больше походил на лес.
Я остановила проходившую мимо женщину.
– О, вы хотите туда поступать? Прекрасно. Пойдёмте, я вас провожу.
Как только я ступила на территорию парка, то сразу в него влюбилась. Столько зелени! Могучие деревья, тишина, пение птиц и, самое удивительное, почти нет людей. Я словно попала в сказку, зелёный оазис в центре каменного Петербурга.
«Вот здесь я хочу учиться!» – решила я. Никогда бы не подумала, что в шумном многолюдном городе может быть такое чудесное тихое место.
По дороге дама восторженно рассказывала мне о парке и Академии. Мы вышли к серому зданию, над входом которого висел большой зелёный плакат «ПРИЁМНАЯ КОМИССИЯ».
– Вот мы и пришли. Удачи в поступлении, дорогая!
Воодушевившись красотой природы и рассказом случайной попутчицы, я, точно на крыльях, взлетела по ступенькам крыльца и вошла внутрь здания. Теперь я была уверена, что хочу учиться именно здесь. Как бы ни был красив центр города с его архитектурой, природа мне была всё-таки ближе. Здесь я чувствовала себя как дома, каменные джунгли – это не моё.
В зале приёмной комиссии я с интересом наблюдала за другими абитуриентами. Многие испуганно оглядывались по сторонам, пока их родители активно разузнавали, куда какие документы и бланки следует подавать. Теперь мне это казалось смешным. Ещё год назад я точно так же всего боялась, пряталась за папиной спиной, обходя незнакомые учреждения, подавая документы. Неужели целый год прошел с тех пор? Теперь же как бывалая я смело шла в приёмные комиссии одна.
Я так хотела учиться в Лесотехнической Академии, что через пару дней пришла вновь, чтобы подать документы ещё и на заочное отделение, но потом узнала, что зря – кто не проходил на дневное, на заочное попадал автоматически. Я с нетерпением стала ждать результатов.
Как-то раз на кухне ко мне подошла наша соседка-молдаванка и тихо сказала:
– Я завтра съезжаю – жить здесь одной для меня слишком дорого. Шкаф и кровать оставляю, так что вы с Леной можете заезжать в мою комнату, там и балкон есть. Скажете хозяину квартиры?
Я кивнула. Мне было очень жаль эту несчастную, уставшую от жизни женщину.
Как только она покинула квартиру, мы с Леной перебрались в её комнату. Теперь у нас появилось новое развлечение: по вечерам, укутавшись в пледы, мы выходили на балкон и лицезрели вереницы мерцающих придорожных фонарей, спешащие автомобили, сверкающий торговый центр и широкие просторы за ним.
Лена доставала сигарету, и начинались наши задушевные разговоры. Мы говорили обо всём на свете, смеялись и печалились. Всё чаще возвращались к теме поступления, окончанию нашего изнурительного года и долгожданному разрешению этого вопроса. Мы очень боялись снова не поступить, и это чувство порой переходило в отчаяние.
Страх сковывал всё тело при мысли, что так тяжело жить будет всю оставшуюся жизнь. Я считала себя никем и больше всего боялась вновь оказаться за бортом счастливого студенчества, а для меня это значило – и за бортом нормальной, полноценной жизни.
Как только потеплело, я стала совершать вечерние пробежки вокруг сквера, что находился перед торговым центром. Эти полезные прогулки поднимали мне настроение. Лена моего увлечения не разделяла и составить компанию отказалась.
Однажды меня чуть не пришибли футбольным мячом. Я пробегала мимо двух парней, игравших на траве. Краем глаза заметила, как в мою сторону полетел мяч, но не придала значения, решив, что он пролетит мимо.
Вдруг один из молодых людей громко крикнул:
– Девушка, осторожно!
Я подняла глаза и отпрянула – мяч чуть было не упал мне на голову. Парень виновато развёл руки и принялся усердно извиняться. Я улыбнулась в ответ и побежала дальше.
На следующий день я снова их встретила. Уже издалека тот же молодой человек помахал мне, улыбаясь во весь рот. Я поздоровалась в ответ и, невероятно довольная, побежала дальше.
С этого дня у меня появился дополнительный стимул к пробежкам. Каждый раз я пыталась высмотреть ребят на той поляне и, грустно вздохнув, бежала дальше. Бегала я теперь, даже когда совершенно не хотелось – вдруг парни будут там именно сегодня?
Наступил долгожданный день, когда должны были вывесить списки поступивших в первой волне. Я поехала сначала в Педагогический университет. В заветных листочках моей фамилии не было, практически везде я была на десятых листах.
С понурым видом отправилась в Лесотехническую Академию. Подошла к стенду и без особой надежды принялась искать свою фамилию.
Вдруг сердце учащённо забилось. Это я? Это действительно я?! Улыбка расплылась до ушей, хотелось скакать от радости. Я тут же позвонила маме и, как безумная, завопила:
– Я поступилааа! Я в списке! И даже не в конце!
– Ну, слава Богу! – с облегчением выдохнула мама.
Это был счастливейший момент в моей жизни. Вокруг меня текла обычная, размеренная жизнь, а в моём сердце тем временем гремели салюты и барабаны.
Я унесла подлинники документов, мне написали какую-то расписку, с которой нужно было подходить в общежитие насчёт отработки практики. Я держала эту бумажку, и мне всё ещё не верилось, что в моих руках – долгожданный, выстраданный пропуск в студенческую жизнь.
С волнительным трепетом я подходила к общежитию – своему новому месту жительства на ближайшие пять лет (если не отчислят раньше, конечно). Это было старое четырёхэтажное жёлтое здание, выстроенное буквой П, вокруг тихий двор и много деревьев.
И вдруг вижу тот самый дом, где не так давно делала ремонт! Я изумлённо уставилась на него, не веря своим глазам. Вот, значит, студентов какого вуза я видела в окно, шпаклюя стены по соседству!
Зайдя внутрь общежития, я оказалась в небольшом холле с множеством растений. Старым это здание выглядело не только снаружи, но и внутри, однако мне почему-то сразу захотелось здесь жить, всеобщая ветхость меня не пугала.
Возле вахты стояли три женщины, я передала им расписку и попросилась заехать раньше, так как нужно было съезжать со съёмной квартиры. Самая молодая из них оказалась заведующей общежитием. Она протянула мне список возможных комнат, обвела кружком более привлекательные, по её мнению, варианты и выдала пару ключей.
Я поднялась на последний этаж. Сначала зашла в ту, что находилась напротив лестницы. Там меня встретил жуткий запах кошачьего туалета вперемешку с грязными носками. Я тут же выскочила в коридор и прошла в комнату неподалёку. С трудом справившись с замком, я распахнула дверь и поняла: вот он, мой новый дом. Небольшая, но очень уютная комната, сиреневые обои, ажурный тюль на всё окно и множество мягких игрушек, расположившихся на полках и кроватях. А самое главное, здесь пахло чем-то до боли родным и знакомым.
Я помчалась вниз сообщить, что определилась с жильём.
– О, это очень хорошая комната, – улыбнулась заведующая, – девочки там спокойные.
Мы попрощались, и я заторопилась к метро – не терпелось начать паковать вещи.
За год у меня скопилась уйма вещей, перевозить которые пришлось по частям. В итоге вышло три захода. Самым тяжёлым оказался тазик с посудой – еле дотащила его до места, учитывая, что от метро ещё пришлось пилить пешком целых двадцать минут.
Уже возле общежития около меня остановилась машина, молодой парень радушно предложил помочь. «Где ты был, чёрт возьми, когда я только вышла из метро?» – подумала я, а вслух лишь скромно улыбнулась и произнесла:
– Нет, спасибо, я уже дошла.
Он на всякий случай уточнил, действительно ли не нужна помощь, и уехал. Конечно, я уже вся взмокла к тому моменту, щёки горели, волосы растрепались, пакеты выскальзывали из рук. Хорошенькая картинка представилась его взору, ничего не скажешь.
В последний вечер перед отъездом я решила выйти на прощальную пробежку. И вы не поверите: я встретила тех самых парней! Они снова гоняли мяч. Меня сразу узнали и позвали к себе. Я была на седьмом небе от счастья. Мы тогда весело поиграли в мяч втроём, и парни без конца нахваливали мои сильные удары.
Когда стало темнеть, ребята засобирались домой. У машины они попросили меня отвернуться, а когда я наконец обернулась, один из молодых людей держал в руках ярко-жёлтый букет хризантем.
– Это специально для тебя!
Я в смятении уставилась на ребят, не понимая, откуда они его откопали. Нет, корней и ссыпавшейся свежей земли не было, но тот факт, что у них в машине «случайно» оказался для меня букет, показался мне весьма странным.
Хотя до дома было идти пару шагов, ребята предложили меня подбросить, а наутро отвезти оставшиеся вещи до общежития. Моему счастью не было предела, улыбка не сходила с лица от неожиданно щедрой помощи. Спрашивается, почему всё самое тяжёлое я уже отвезла? Остался лишь лёгкий чемодан и маленькая подушка, но я всё равно согласилась.
Один парень ушёл, а второй отвёз меня до дома. Уже совсем стемнело, мы сидели в машине, я была сильно взволнована всем произошедшим. Так хотелось остановить время… Но парень просто сказал пару общих фраз и попрощался до завтра.
Я прибежала в квартиру и с порога стала взахлёб рассказывать Лене о моём удивительном вечере. Подруга встретила меня грозным взглядом, ведь я ушла побегать на полчаса, а вернулась спустя часа два. Лена внимательно выслушала мой беспорядочный рассказ, а потом мы уже вместе радостно обсуждали все подробности, мечтая, во что может вылиться это знакомство.
Наутро, как и договаривались, у подъезда меня уже ждало красное авто. Тот парень, что был за рулем, гнал как ненормальный. Второй постоянно ему напоминал, что с ними ещё девушка и стоило бы ехать поаккуратнее. При этом мы всю дорогу что-то весело обсуждали.
– А ты отчаянная, – сказал один из них. – Села в машину к парням, которых знаешь всего пару дней. Мало ли куда они тебя отвезут?
Я только смеялась, удивляясь сама себе. Я просто чувствовала, что этим молодым людям можно доверять.
Доехав до пункта назначения, я с наслаждением смотрела, как отвисли челюсти у ребят, выходивших в тот момент из общежития. Ещё бы! Приехала, что называется, первокурсница заселяться на крутом красном автомобиле с двумя видными парнями. Вот честно – сама себе завидовала в ту минуту.
Ребята занесли мои вещи в комнату, мы выпили чая.
– Мда, вот тут ты теперь, значит, будешь жить, – протянул один из них, разглядывая комнату.
– Ага, – радостно и гордо ответила я.
– А поехали в кино? – предложил второй.
Мы попали на какой-то жуткий фильм про инопланетян, я не особо вникала в суть. Ребята сели по обе стороны от меня и по очереди в самое ухо комментировали все действия на экране. Одному бедолаге хотели подлечить руку, стали разворачивать бинты, а там клешня. В этот момент оба парня схватили меня за руки с какими-то воплями.
После фильма мы обсудили кино, съели мороженого, и я отправилась в свой новый дом. Это было отличное начало новой жизни!
P.S.
Лена и Оксана в итоге так и не поступили. Оказалось, попасть в Академию Художеств, даже если у тебя на руках диплом об окончании художественного училища, не так-то просто.
Лена вернулась к родителям. Через год её попытки вновь не увенчались успехом, и она уехала домой окончательно, где вскоре вышла замуж. Оксана всё-таки поступила, правда, только на заочную форму обучения.
Когда я забирала документы из Педагогического университета, женщина в приёмной комиссии уговаривала остаться – по баллам я проходила на философию во второй волне. Услышав, куда я поступила, она усмехнулась и переглянулась с сидевшей рядом девушкой. Мне стало неприятно, захотелось быстрее покинуть этот кабинет. На душе остался мерзкий осадок, хотя я была уверена, что на этой философии померла бы от тоски.
Ребята с подготовительного отделения, где я занималась, поступили, за исключением одной девушки, которой пришлось подождать ещё год. Зато потом она попала в первые ряды студентов и именно туда, куда хотела.
Часть вторая
Глава 6. Студенческая жизнь
Первое время я тщетно ждала звонков от парней, с которыми встретилась во время пробежки. У меня был номер одного из них, пару раз я звонила сама, хотя это было глупо и эти звонки ничего не дали. Я немного пострадала, но вскоре новая жизнь захватила меня с головой, и та история превратилась в маленькое приятное воспоминание, которое уступило место новым впечатлениям.
После заселения в общежитие я каждый день отрабатывала практику, похожую на отработки в школе. Я пересаживала цветы: в коридоре мне расстелили газеты, которые заставили множеством комнатных растений. Это занятие мне нравилось.
Однажды на входе работала странная вахтёрша. Она постоянно беседовала сама с собой, но выглядело это так, словно она с кем-то серьёзно разговаривала. Разок она прошла мимо меня, добродушно похвалив за работу, а через пару шагов громко крикнула: «Шлюха!» Я аж вздрогнула от неожиданности. Женщина повернула за угол, злобно отчитывая выдуманного собеседника. Я не на шутку перепугалась.
После этого случая я старалась её избегать и даже не встречаться взглядом. Позже я узнала, что студенты за глаза называют её «Сам Самыч». На самом деле, она была ответственной, вежливой женщиной, но эти заскоки заставляли сомневаться в её адекватности.
В моём общежитии все этажи делились на два крыла. В каждом из них было по одной кухне в конце коридора, в противоположной стороне – «умывалка» и два туалета. Женский располагался ближе к окошку, и в этом была его беда. Окно служило курилкой, здесь постоянно тусовались курящие компашки парней, но и девушек было достаточно.
Особенно подолгу стояли по пятницам и субботам или в чей-то день рождения. В такие дни попасть в туалет становилось проблематично. Каждый рассматривал тебя с ног до головы, волосы и одежда мгновенно впитывали едкий дым сигарет, да и в целом как-то неловко – казалось, что нет вовсе этой старой перекрашенной двери, отделяющей тебя от курящих. Поэтому первое время, завидев парней у окна, я в последний момент сворачивала в умывалку, откладывая поход в туалет «до лучших времён».
Достопримечательностью общежития служил общий душ, который располагался в подвале. Дорога к нему напоминала настоящие катакомбы. Длинный узкий коридор с низким потолком, тяжёлые двери с круглыми металлическими задвижками, как на подводных лодках. ⠀ В первый раз мне было очень страшно ещё и потому, что за мной увязался странный парень. Я шла, шла, а коридор всё никак не заканчивался. Наконец я увидела две двери напротив друг друга, «маньяк» свернул в мужской душ и больше меня не преследовал.
Как у всякого порядочного места, у душа был свой график работы: по будням и субботним дням с 16 до 23, а в воскресенье – с 12 часов. И два выходных: понедельник и четверг. В эти дни, ребят, ходите грязными. И никого не волнует, что ты можешь работать допоздна или вернулся уставший, вспотевший после практики. Некоторые, конечно, находили выход: завешивали умывалку, выключали свет и мылись там под собственным шлангом.
Специально для походов в душ я приобрела тёплый плюшевый халат канареечно-жёлтого цвета. Он приглянулся мне с первого взгляда, когда я возвращалась из моего любимого книжного магазина. Так появился халат, по которому меня запомнили многие студенты тех лет. Я носила его не снимая, особенно зимой.
Моими соседками по комнате оказались две милые, скромные девушки – закадычные подружки Женя и Света. Они учились на год старше меня на той же специальности. Дружили они ещё со школы. Женя была высокой, крепкой девушкой с непослушными рыжими волосами, Света – миниатюрной блондинкой с кукольным личиком. Мы сразу подружились, но так как они здесь учились не первый год, я питала к ним какое-то благоговейное уважение и негласно соблюдала личные границы. Готовили мы отдельно, жили своей жизнью, стараясь не мешать друг другу.
Первое занятие начавшейся долгожданной учёбы я запомнила навсегда. Это была лекция по истории. Был солнечный осенний денёк, либо он просто показался мне таким. В светлой просторной аудитории сидели новоиспечённые студенты. Я была счастлива просто потому, что я здесь, я одна из них, я первокурсница. Не верилось, что всё взаправду.
Я пыталась сосредоточиться и внимательно слушать лектора, мужчину преклонного возраста. Он поздравил нас с поступлением и приступил к лекции об истории России, которую я ещё хорошо помнила с подготовительных курсов.
После занятия мы разошлись по своим группам, познакомились. Довольно необычным, непривычным казался тот факт, что нет классного руководителя, как это было в школе – сразу ощущалась некая взрослость и самостоятельность. Невысокая миловидная брюнетка взяла в свои руки бразды правления. Я сама мечтала стать старостой, но промолчала, не желая соревноваться с этой уверенной в себе питерской красоткой.
В целом я была очень тихой и незаметной – столько новых людей вокруг, мне нужно было время освоиться, познакомиться. Я сдружилась с ещё более скромной девочкой, которая будто вовсе пыталась стать невидимкой.
Впервые Новый год я отмечала вне дома. Две одногруппницы, жившие двумя этажами ниже, любезно пригласили за свой праздничный стол, однако компания оказалась совсем не моя. Тихо-мирно посидев до полуночи, я откланялась и пошла к себе.
По дороге решила заглянуть к моим тувинским друзьям, у которых было очень весело: за переполненным столом стоял шум и гам. Собрались как минимум все тувинцы, жившие в этом общежитии. Знакомые радостно усадили меня к себе, налили сока, но и здесь я продержалась пять минут. Веселье весельем, но говорили они только на своём тувинском.
Я почувствовала себя чужой на этом празднике и быстренько ретировалась в свою комнату. Здесь меня встретили темнота и тишина – соседки отмечали Новый год дома. Так необычно было это ощущение: смех и веселье лились изо всех уголков общежития и снаружи, а я – на тёмном и тихом островке, который совершенно не вписывался в общую праздничную картину.
Я стояла возле окна, как вдруг накатила тоска, разом стало очень грустно и одиноко, но грела мысль о скорой поездке домой. Уже послезавтра… Свернувшись калачиком на холодной постели, я думала о доме и так и уснула под общий гул праздничного веселья, пребывая в своих мечтах.
В тот год выдалась на удивление снежная зима, совсем не свойственная Петербургу. В день моего отъезда выпало так много снега, что дороги едва успевали расчищать. Мне хорошо запомнилось, как я пробиралась к метро сквозь сугробы, волоча за собой тяжёлый чемодан, полный подарков.
Когда я вернулась с каникул, выяснилось, что здание нашего общежития не было готово к такой зиме. Потоп превратил верхний этаж – как раз, где жила я – в страшное пространство из разводов, пузырей и постоянно отваливающихся кусков штукатурки. Тут и там стояли тазы, принимавшие беспрерывную капель. Вода просочилась и на третий, и местами даже на второй этаж. Зрелище было жуткое.
Бедствие не обошло стороной и нашу комнату: в одном углу довольно сильно текла вода, что было видно даже с улицы. Обои отсырели, стали желтеть и отваливаться. Всё бы ничего, но пострадавший угол стал чернеть, покрываясь плесенью. В это время на занятиях мы как раз изучали плесень и её страшные последствия – я была здорово напугана.
На нашу просьбу о ремонте управляющая ответила отказом: «Если так хотите, то, пожалуйста, своими силами и за свой счёт». Начиналась сессия, и нам было попросту не до этого. Осложняли дело и трёхметровые потолки – слишком высокие для хрупких девушек. В итоге заведующая просто переселила нас в другую комнату. Нашу закрыли якобы для ремонта в будущем, но уже через месяц заселили других девочек, и новые жильцы сами отремонтировали злополучный угол.
Нам досталась комната намного больше прежней, и мои соседки решили подселить свою подружку. Я была не против, так как хорошо знала эту девочку, которая часто заходила к нам прежде. Переезжать они почему-то решили под ночь и именно тогда, когда у меня был запланирован с подругами поход в клуб. Соседки сказали, что сами справятся, лишь бы потом не было претензий с моей стороны. Я согласилась.
С детства я любила спать на верхней полке, потому попросила оставить мне верхнее место на двухъярусной кровати. Это стало моей роковой ошибкой.
Уже через несколько дней я поняла, что верхняя полка в общежитии – это совсем не то, что дома. Заползать туда постоянно не будешь, ноутбук с его проводами и вовсе замучаешься перетаскивать. Вышло так, что в комнате не осталось моего личного пространства, неприкасаемой территории. Оставляя вещи на столе, я постоянно обнаруживала их сдвинутыми, переставленными. Сидеть, кроме как за кухонным столом, мне стало негде, но из-за большого шкафа там всегда было темно. Это было совсем не то уютное место, где я могла бы заниматься своими делами.
Только тогда я в полной мере ощутила, что значит личное пространство и его жизненная необходимость. Но девочкам было всё равно. Они наотрез отказались поставить в комнате обычную кровать, добавив, что теперь поздно возмущаться – сама захотела верхнюю. Притом что в комнате места было предостаточно, чтобы разместить ещё человек пять, соседки почему-то хотели сохранить «футбольное поле» и кучу столов по периметру.
Обстановка накалялась. Началась неравная война – трое против одного. Как же резко они переменились, стоило мне попытаться настоять на своём. Добрые, милые соседки в одно мгновение превратились в лютых ненавистниц, а ведь я всего-навсего хотела обычную кровать.
Наше общение прекратилось совсем, теперь я слышала лишь резкие замечания по любому поводу. Жить становилось невыносимо. Я перестала появляться в комнате, приходила только поесть и поспать, всё время просиживая у одногруппниц.
Девочки же, словно нарочно, решили меня выжить – начали постоянно устраивать вечеринки в нашей комнате. Свет не выключался всю ночь, грохотала музыка, гулянья, шумные разговоры продолжались до самого утра. Затишье наступало лишь в минуты их перекуров у туалета.
Я не могла спать, свет пробивался сквозь веки. Укрыться было негде – кровать стояла к стене лишь торцом. Ко всему добавлялась ужасная духота – на четвёртом этаже в принципе всегда было жарко, а на втором ярусе кровати и подавно.
После пары таких вечеринок мои нервы были на пределе. Каждый вечер я рыдала родителям в трубку, не зная, как быть. Коменданту было наплевать. Конечно: ей, на первом этаже, ничего не слышно.
Но это было уже слишком. Раз они не хотели по-хорошему, я однажды попросила одногруппника Ваню просто перетащить в комнату мою старую кровать. Ваня посоветовал ничего не трогать, и мы поставили кровать прямо посреди комнаты.
Что началось, когда с учёбы вернулись девочки… Стоял ор на всю комнату, чуть передвинутая кровать соседки Жени разозлила их окончательно. Посыпались оскорбления, меня назвали воровкой. В тот вечер я долго плакала, стоя у тёмного окна в конце коридора, и никак не могла успокоиться. Снова и снова я винила себя во всём произошедшем, не зная, что же теперь делать. Я думала, что, быть может, если бы я помогла тогда с переездом, ничего бы этого сейчас не случилось.
Наконец я вытерла слезы, вернулась в комнату и залезла под одеяло с головой. Девочки демонстративно ходили ногами по моей кровати, а когда решили, что я уснула, начали меня обсуждать.
Сколько всего я услышала тогда о себе… Слёзы катились по щекам, но я упорно притворялась спящей, не шевелясь и не высовывая головы из-под одеяла. Я и не знала, что так быстро могут испортиться отношения, казалось бы, на пустом месте.
На следующее утро я сидела у подруг в комнате этажом ниже и рыдала, глотая валерьянку. Девочки обступили меня со всех сторон, пытаясь успокоить.
– Оставаться у себя тебе больше нельзя. Может, поживёшь у нас, пока не найдёшь новое место?
– Так где? Вас и так тут четверо, – печально отозвалась я.
– Ничего страшного! Поставим кровать по центру, – засмеялась Лиза.
Так мы и сделали: пришли гурьбой в мою комнату и на глазах у изумлённых соседок вынесли кровать, тумбочку и часть вещей.
Комната подруг была в разы меньше. Из-за меня стало тесно, неудобно, но девочки каждый раз терпеливо обходили кровать без единого слова упрёка. Я впервые спокойно спала, не вздрагивая от шагов, не щурясь от света и не боясь злых разговоров.
Вскоре я пошла к заведующей общежития.
– Елена Дмитриевна, мне нужна комната. С моими соседками я больше жить не могу, – чуть не плача, взмолилась я.
Но женщина тут же нахохлилась и грозно заговорила:
– Так, Мария. По вашей же просьбе я недавно дала вам другую комнату. Сколько можно переезжать?
Я виновато опустила глаза. Сказать в ответ мне было нечего.
– Есть два варианта. Сходите, посмотрите.
Предложенные комнаты оказались в жутком состоянии и к тому же с клопами! В растерянных чувствах я сидела посреди комнаты, в которой меня приютили. Девочки всё так же спокойно относились к неудобствам, но я знала, что нужно скорее куда-то съезжать.
В моей прежней комнате ещё оставалось много вещей, продукты, учебные принадлежности. Я приходила собрать сумку на учёбу, переодеться и поесть. Каждый раз трясущейся рукой открывала ненавистную дверь, втайне надеясь, чтобы в комнате никого не оказалось.
Девочки по-прежнему игнорировали меня, но однажды одна из них, Света, повернулась ко мне и произнесла:
– Раз тебе здесь так не нравится, поменяйся с нашей одногруппницей Ниной. Она переедет к нам, и у неё не верхняя полка.
На душе стало тошно – столько гнева и неприязни было в её голосе. Не хотелось соглашаться, но других вариантов у меня не было.
Комната находилась на втором этаже. С Ниной жила Наташа – высокая тучная девушка неприятной наружности и две миниатюрные девочки, с которыми мы учились на одном потоке – Лёля и Соня.
Лёля была моей землячкой, с ней мы познакомились ещё на первом занятии физкультуры. Мне тогда кто-то сказал, что на нашем потоке есть девушка из моих краёв, и я сразу вычислила её по характерной внешности. Уверенно подойдя к ней перед началом занятия, я спросила:
– Привет! Ты из Удмуртии?
Лёля ошарашенно взглянула на меня, растерянно кивнув и поздоровавшись.
