Ты была совсем другой: одиннадцать городских историй

Знаю Майю Кучерскую как православного автора и интересного стилиста. Читала многие её книги. Близок и интересен её язык и образы. Книга «Ты была совсем другой» заинтриговала своим названием. Пришлось купить электронный вариант книги)). Читала, не отрываясь. Правда, при всей любви к стилистике Майи – пропускала некоторые абзацы чересчур длинных размышлений). Основное желание всегда – узнать итог событий). Общее впечатление от прочитанного – все истории объединяет идея некого освобождения от глубинной внутренней проблемы человека – подчас даже надлома и травмы. Описываемые события выполняют как бы психотерапевтический эффект. Это интересно. Не хватило, быть может, чуть больше взгляда православного человека на эти проблемы. Так как психотерапевтические коллизии почти всегда имеют духовную основу.

Это добрая книга про жизнь и человеческие отношения. О душевной боли и переживаниях. Некоторые рассказы удивили меня своей фантастичностью. Никогда раньше я у автора такого жанра не видела. Очень понравились рассказы о любви.

Так дышит выздоравливающий больной. Спи! Минул перелом; означен поворот К выздоровлению, и выступает мелко На коже лба и щек уже прохладный пот. Пот не горячечный. Усни и ты, сиделка: Дыхание его спокойно, он живет. Быков

Лейтмотивом сборника Майи Кучерской звучит возвращенное желание жить. С каждым из героев происходит нечто, ввергающее в состояние вялой апатии, не то, чтобы клиническая депрессия, но состояние, близкое к ней - бич современных, недурно обеспеченных и имеющих достаточно досуга для самокопания горожан. Коротко расскажу о каждой из вещей сборника.

"Голубка". Герой титульной повести не может справиться с психологическими травмами, нанесенными внезапной нелепой смертью друга и давней историей с любимой, которая предпочла ему богатого могущественного соперника. Подумывает о самоубийстве, при том, что здоров, неплохо обеспечен, у него любящая жена и двое чудесных сыновей. Не вижу особого смысла ни в этих высосанных из пальца страданиях, ни в способе разрешения.

"Обними меня". Героиня тяжело переживает синдром опустевшего гнезда - дочь уехала учиться в Америку. Она здорова. весьма недурно обеспечена, у нее любящий муж и маленький сын, а с дочерью ежедневно общается всеми способами, какие возможны при современном уровне развития технологий, потому не слишком понятно, отчего бедняжка так уж мается, со всеми этими физическими ощущениями как от сотен крошечных человечков, которые топорами прорубаются сквозь ее плоть. Разрешение ситуации оказывается близким и простым (ну хорошо, не простым, а нелепым и физически невозможным, остановимся на том, что у некоторых людей более тонкая нервная организация, чем у меня, читавшей рассказ).

"Остров некормленых волчат". Преподаватель заваливает девушку на зачете, на следующий семестр она остается без стипендии, значит придется набрать еще больше учеников или искать какую-то другую подработку. Чтобы развеяться, она покупает билет на речную прогулку по Москве-реке. Внезапно отстающим пассажиром катера оказывается заваливший ее профессор, наблюдая за которым. героиня проходит стадии принятия.

"Ты была совсем другой". Пожилой отец героя переживает инфаркт, они с мамой суетятся возле него, прорываются в реанимацию, ухаживают. Мама рядом, несмотря на то, что родители давно в разводе. Но герою не дает покоя мысль о том, кому отец послал первое сообщение, едва придя в себя и не успев отползти о края гибели. Сообщение, которой по ошибке улетело к нему, сыну.

"Театр кукол". Воскресный папа, которому жена внезапно дала отставку *на самом деле, не то, чтобы так уж внезапно, учитывая количество женских номеров "не по работе" в его адресной книге, но не будем придираться). Так вот, герой должен везти дочь в театр Образцова на "Буратино", но московский трафик не расположен идти навстречу культурному досугу жаждущего общения с дочкой папы, они застряли в пробке и похоже культпоход срывается. Но добрый Яндекс подсказывает, что по пути, и совсем близко, есть куда менее востребованный театрик и представление вот-вот начнется. Ура! А там, глядишь, и все остальное наладится.

"Из цикла "Домоводство О пользе котоводства". Гормональные бури пубертата. все влюблены во всех и большей частью безответно. Девочки пробуют силы, выпуская коготки и полируя шерстку, мальчики распушаются и задирают хвост трубой. Все вместе мило, хотя довольно бессмысленно.

"Тренировки по плаванию" Жемчужина сборника, героиня в юности любила красавца тренера по плаванию, который бросил ее без объяснений и не попрощавшись умотал в Америку. Она загремела в психушку, где познакомилась с хорошим парнем,который навещал свою мать, вышла замуж без особой, сами понимаете, любви, и вот теперь сын-подросток, впервые влюбившись, совсем слетел с катушек. Опасаясь за его психическое здоровье - не стоит забывать, где и при каких обстоятельствах познакомилась со своим Геной - героиня едет к ясновидящей.

"Гостиница "Луна". Молодая женщина. администратор гостиницы в сером сибирском городе, знакомится с постояльцем, между ними высверкивает искра и с тех пор этот обеспеченный человек начинает приглашать ее в свои деловые поездки по всяким приятным местам: полная совместимость и ни слова о совместном будущем. По некоторым оговоркам девушка складывает картину его жизни, в которой дизайнерский дом, огромный сад, но похоже нет места для нее. Или все же есть?

"Паяцы" Ну, такое, про любовь к Италии, оперу "Паяцы", выбор между семейной жизнью и служением искусству. Простите. Майя Александровна, но какая же все-таки гадость, эта ваша заливная рыба.

"Небывальщина" Чудесная небольшая вещица о реальном историческом персонаже, Павле Ивановиче Якушкине, этнографе, фольклористе, собирателе песен, сказок, пословиц, который сотрудничал в "Современнике" Некрасова и в сороковые годы позапрошлого века первым предпринял способ исследования прямым хождением в народ под видом коробейника. В одном из своих странствий он заразился оспой, которую перенес в крестьянской избе без врачебной помощи. Этому эпизоду заражения посвящен рассказ.

"Станция "Арбатская". Автофикшн, семейная история москвички в третьем поколении. Про детство, про бабушек-дедушек, как ходила в детский сад, что ели, во что играли, где гуляли.

Вот так читаешь длинное предложение, усыпанное различными оборотами и вставками, как маринующаяся курочка для первых майских выходных, когда вся страна выходит на шашлыки в огороды или имеющиеся в шаговой доступности природные достопримечательности, а потом забываешь, с чего, собственного, оно начиналось, и к чему должно привести. Вроде бы и покатать на языке хочется, но в использовании данного изделия пока возникают трудности (как при попытке передать ситуацию в предложении выше). История одного исцеления, а именно этот рассказ открывает сборник 11 историй Майи Кучерской, именно такая: тягуче-растянутая. С большим количеством составных предложений, объединённых в ещё большие для верности.

Вроде бы и тепло от этого рассказа (несмотря на кажущийся сперва оттенок депрессивности), а всё равно постоянно сбиваешься. За пару телефонных страниц можно прочесть всего три предложения, и забыть, о чём сообщал Михаил в начале абзаца своему доктору. Сам рассказ неплох, не спорю, но ох, уж эти длинные предложения. Или это я грешу любовью к внезапным точкам?

А потому, по завершению первой истории, я даже сделала большой перерыв, отвлекшись на более краткий, привычный слог. А потом вернулась. И на последующих 10 историях у меня внезапно случилась любовь. Вроде бы и предложения всё такие же длинные. И общий настрой сборника всё такой же "жёлтый", в самом хорошем, тёплом смысле. А всё равно любовь.

Но только любовь не к "городским историям", как это заявлено в описаниях: я городов толком и не почувствовала, за исключением уже упомянутой истории одного исцеления. Не про города этот сборник для меня. Про людей. Про те этапы в жизни, когда детство действительно заканчивается. Когда вдруг остро осознаёшь быстротечность, необратимость угасания, изменчивость мира. И всё это вынуждает тебя как-то приспосабливаться. Вот, про что этот сборник. Вот, чем он внезапно отозвался. Но не городами, нет.

Новая книжка любимого со времен Патерика автора. Узнаваемый юмор, еще более отточенный стиль. Это цикл рассказов, в них нет сквозного сюжета, но тем не менее, в них есть единство темы и единство стиля. Тематически все рассказы о любви - к мужчинам, женщинам, детям, родителям, себе, русской речи, бывшим, настоящим, будущим. Стилистически все рассказы полны "визуальных" эффектов", от блестяще выписанных картинок (такие встретишь разве что у Набокова) до фантастических, мультипликационно летающих тетенек, дяденек, грифов, дирижабликов, маленьких человечков, карнавальных масок и т.д. Книжка читается на одном дыхании. Рекомендую