Эпицентр торнадо как лучшее место для свиданий

От автора

Все события и персонажи данного произведения вымышленные, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Источником вдохновения являлись беседы на многочисленных музыкальных форумах в эпоху медленного, шипящего при подключении, интернета, наложившиеся на впечатления от путешествий во времена видеозвонков и скоростного обмена информацией.

Создавал атмосферу при написании истории юношеский плей-лист, в котором были песни Muse, Linkin park, Адама Ламберта, Garbage, Rammstein и The Cardigans. Некоторые сцены вышли из-под клавиатуры под действием сильнейшего эмоционального послевкусия после концерта Thirty seconds to Mars в Болонье.

Приятного погружения в торнадо чувств …

Марьяна Литвина

Было облачно. Солнце совсем не виднелось. Верхушки Альпийских гор скрывала плотная дымка. Воды озера Маджоре казались особенно синими. "Наверное будет дождь…" – подумал Тайлер, устремив свой цепкий лисий взгляд в небо. Ранней весной в этих краях погода всегда переменчива и непредсказуема . Тайлер вздохнул полной грудью и закрыл глаза, упиваясь звуками природного естества звуки перед началом бури . Когда-то одиночество для него представляла смертельную угрозу. А теперь он им наслаждался. Тайлер чувствовал себя так, будто нашел диковинный клад или стал обладателем суперсилы, сломав собственную слабость. Он сидел в лодке посреди беспокойного озера, заключённого в объятия Альп, и ощущал себя самым свободным человеком на планете. Подул пронизывающий ветер, который заставил чаек закричать. Тайлер поежился , поправил светло-серую шапку и застегнул до конца молнию синей спортивной куртки, скрыв подбородок. Нужно было возвращаться к берегу. Тайлер взял в руки вёсла и размеренно продолжил свой путь, абсолютно не боясь надвигающиеся непогоды.

Дорогу до суши он преодолел легко, как делал это много раз. И в целом его сегодняшний день не отличался от сотни других. Так думал он, пока не причалил и не увидел на берегу знакомую фигуру . Сначала Тайлер решил, что обознался и это его сознание причудливым образом наделило несуществующими чертами случайного прохожего. Но когда улыбка озарило лицо стоящего на берегу человека, сомнения улетучились. Это был Питер Бакстер. Сколько они не виделись? Лет десять. А, может, и больше.

–Дамы и господа! Тайлер Уорд! -раскрыл свои дружеские объятия Питер. -А мне сказали американцы редко добираются сюда…-усмехнулся Тайлер, ступая на сушу.

–Тебя обманули, бро.

Тайлер и Питер крепко обнялись.

–Рад тебя видеть,-уже серьёзно сказал Питер.

–И я тебя.

–Как ты ухитрился так затеряться?

–Особенности швейцарского гостеприимства.

– Думаю, тебе это дорого обходится.

– Это самые разумные расходы в моей жизни.

В маленьком уютном кафе недалеко от набережной было немного людей. Две хорошеньких молодых женщины о чем-то таинственно и увлечённо шептались, периодически потягивая коктейли из своих бокалов, пожилая супружеская чета молча следила за всем происходящим, изредка смакуя холодное белое вино. Тайлер и Питер сидели друг напротив друга. Казалось, будто их случайно посадили за один столик: Тайлер в чёрном тёплым свитере с воротом под самый подбородок и джинсах грелся об огромную чашку горячего шоколада, Питер с вычурно выстриженными и уложенными тёмными волосами, будто только что вышел от барбера , одетый в причудливую толстовку и джинсы Balenciaga, цедил джин-тоник, позвякивая стильными браслетами из белого золота. Непонятно, что могло связывать по-европейски сдержанного зрелого мужчину и привлекающего к себе внимание яркого американца. Их связывало бурное совместное прошлое, когда Тайлер был вокалистам, а Питер гитаристом всемирно известной группы Radioactive tornado. Они жили совершенно другой жизнью: мировые туры, съемки, музыкальные награды, толпы поклонников. Все это сопровождалось алкоголем и запрещенными веществами, к которым эти парни из неблагополучных районов пристрастились ещё задолго до своего успеха, пытаясь примириться с несправедливостью жизни. Однажды Тайлер поставил на этом всём точку. Отметка об этом дне навсегда осталось в виде большого шрама в области левой сонной артерии, который сейчас скрывала глухая горловина свитера. Под этим свитером также прятались многочисленные татуировки на плечах , предплечьях , спине и груди.

– Бро, это какая-то наша давняя поклонница, которой богатые подружки решили сделать подарок на день рождения, -уговаривающим тоном говорил Питер.

–Пусть привезут ей слона из Африки,-резко ответил Тайлер.

–Бро, я уважаю твой выбор, но они предложили действительно хорошие деньги. Не хотелось бы отдавать их слону. Тем более они начали переговоры с Фила, а он сейчас в глубокой финансовой заднице. Джессика оставила его без гроша.

– Почему я не удивлён? Когда он только с ней связался, мы его предупреждали… В случае Фила женитьба на лучшем адвокате по разводам в Калифорнии равносильна прогулке с мешком денег и без оружия поздним вечером по Скид Роу.

Питер подавился смешком. Их бас-гитарист Фил, наполовину ирландец, всегда имел две страсти- музыка и противоположный пол. И да, он женился на невероятно красивой и умной стерве -адвокатессе Джессике, которая отстояла интересы не одного из своих клиентов во время развода. Себя она, конечно, не дала в обиду после импульсивной измены Фила, свидетельницей которой стала лично. И тут Тайлер был неправ: возможно, в опасном квартале Лос-Анджелеса Скид Роу Фила пожалели бы и не стали забирать все деньги. Но Джессика, в отличие от калифорнийских маргиналов и бандитов, было напрочь лишена эмпатии и сострадания. -Давай просто дадим Филу деньги,-заключил Тайлер отхлебывая горячий шоколад из чашки.

–Ты же знаешь Фила…он гордый,-Питер приложился к своему стакану.

–В конце концов можете дать концерт и без меня. Инструментал без вокала- отличная идея. А как ты меня нашел?

–Есть только один способ тебя найти…

–Колин?

Питер утвердительно кивнул головой. Тайлер подозрительно посмотрел на друга: неужели младший брат так легко сдал его местонахождение. И перед глазами поплыли картинки воспоминаний: Тайлеру шестнадцать, он держит в ладонях заплаканное лицо десятилетнего братишки.

– Колин, скоро здесь будут копы. Запомни, мы слушали музыку в комнате и раздался выстрел. Мы слушали музыку в комнате и раздался выстрел, – второй раз Тайлер сказал фразу медленнее. – Ты запомнил?

Колин утвердительно потряс головой. Через восемь лет после этой сцены Тайлер стал супер звездой и оплатил смышленому Колину обучение в университете. Теперь его младший брат занимается финансами в Нью-Йорке. Свои финансы Тайлер тоже доверил ему. Это Колин спрятал брата здесь в Швейцарии и не давал никому нарушить его покой, говоря: "Ты спас меня – я спасу тебя". Ну что его заставило дать координаты Питеру? Питер, видя этот немой вопрос в глазах друга, достал из кармана висящей на спинке его стула косухи чёрный сложенный вдвое конверт и протянул его Тайлеру. Конверт был вскрыт.

–Что там? – спросил Тайлер.

– Не знаю, – пожал плечами Питер.-Это знают только отправитель и Колин. Я в чужие секреты не лезу.

Это было правдой.Питер никогда не совал нос в чужие тайны и никогда их не разбалтывал, если ему их доверяли.Тайлер открыл конверт и вытащил содержимое: письмо и две фотографии. Его лицо стало постепенно меняться: с каждым словом написанным в письме он становился более задумчивым и угрюмым.

–Кто тебе это передал?-Тайлер внимательно смотрел на фотографии.

– Прислала девчонка, которая занимается организацией дня рождения, на который нас пригласили выступать,– в глазах Питера читалась искренность.

–Когда день рождения?

–Через два дня.

–Конечно… Через два дня. Двадцать четвертого марта. Помнишь наш концерт в Москве в этот день?

– Ну нет… – Питер, который внезапно разгадал этот ребус, состоящий из переплетеных событий прошлого и настоящего, сделал большой глоток джин-тоника. – Знаешь,бро, инструментал без вокала-неплохое решение.

Катя сидела на заднем сидении чёрного мерседеса, который уносил её из миланского аэропорта Мальпенса. Предстояло два часа пути, а, может, и чуть меньше до городка на берегу озера в Тичино, италоязычном регионе Швейцарии. За стеклом мелькали гладко вычесанные пейзажи. Рядом с Катей сидела её дочь Лиза, неразговорчивый угрюмый подросток четырнадцати лет с темными волосами, небрежно перехваченными заколкой, и карими глазами. Худи и объемные брюки- карго Лизы смотрелись ещё более унисексово на фоне внешнего вида матери, стройной голубоглазой блондинки в бело-розовом костюме спортивного стиля от Prada.

Девочка сразу закрылась от звуков окружающего мира большими накладными наушниками и с непроницаемым лицом уставилась на пролетающие мимо картинки европейской действительности, которые стала схематично фиксировать в блокноте карандашом в виде небрежных рисунков. У неё, действительно, был талант, который отмечали в художественной школе. Катя похлопала дочь по бедру, привлекая её внимание, и показала ей жестом "улыбнись". Лиза демонстративно растянула рот в кривой улыбке, глядя на мать, а затем снова отвернулась к окну. Катя, глубоко вздохнув, обреченно закатила глаза вверх, а затем достала из своей белой сумки-шоппера Bottega Venetta планшет, решив провести продуктивно время в дороге. В YouTube уже вовсю набирало просмотры её интервью с хрупкой изворотливой актрисой, взлетевшей на волне популярности сериала про горькую судьбы матери-одиночки из провинции и покрывавшей собственного мужа, который сильно занижал свои доходы, чтобы не платить алименты детям от бывшей гражданской жены. Катя в кадре выглядела потрясающе в нежно-голубом платье и лодочках на шпильке. Под видео сыпались комментарии: как грамотно она препарировала гостью, обнажив её истинное лицо, при этом будучи эталоном нравственности. Катя обладала безупречной репутацией: ни с кем открыто не конфликтовала, растила дочь от погибшего возлюбленного, память о котором предпочитала хранить в своем сердце вместе с его именем. Да и вряд ли это имя, по её словам, кому-то о чем-то рассказало бы .

Катин смартфон завибрировал – и затем на его экране появилось лицо сероглазой шустрой шатенки Марины. Они вместе учились на журфаке, а теперь вместе делали проект. Катя была лицом и идейным вдохновителем их детища, Марина вела бурную закадровую деятельность. Звали они друг друга по фамилиям с первого дня знакомства и никогда не изменяли этой традации.

– Покровская! – замахала рукой Марина.

Из динамиков доносился гул, на заднем плане ходили туда-сюда люди.

– Ельцова, это ты где? – Катя всматривалась в экран смартфона.

– В Стамбуле. В аэропорту.

– А чего ты там делаешь?

– Ну раз уж у нас двухнедельный тайм-аут, то я тоже решила спонтанно отдохнуть.

–Куда летишь ?

– Потом расскажу…

– Так, Ельцова…

– Короче, статистика у нас прекрасная…– Марина всегда мастерски переводила темы разговора. – Рекламодатели очень довольны. Но, мне светская птичка на хвосте принесла, что наша звездулька бьется в истерике… Теперь все знают, что она увела мужчину у глубоко беременной женщины.

– Я её за язык не тянула… я просто уточнила по датам, – хитро хихикнула Катя.

– Понимаешь, как комично это сочетается с её главной ролью в сериале? Обожаю тебя, Покровская…

– И я тебя , Ельцова…

– Всё! Побежала! Мой гейт на табло появился. Целую.

– И я тебя !

Автомобиль остановился у парадной двери мрачноватого старинного дома, казавшегося нежилым. Лиза выскользнула из салона самостоятельно, Кате открыл дверцу водитель. Было достаточно зябко и пасмурно. Катя и Лиза двинулись к входу в дом, на пороге которого их никто не встречал. Создавалось впечатление, что их совсем не ждут. Катя смело дернула ручку двери и вошла внутрь, Лиза последовала за матерью. Водитель быстро занес чемоданы и будто испарился. В гостиной было пусто. Само пространство представлялось каким-то отталкивающим, холодным и нелепым. Кожаный диван, больше подходящий для офиса, стоял в центре, на стенах висели дешевые натюрморты с цветами. Розы на этих картинах напоминали пельмени ручной лепки, а хризантемы – туалетные ершики. Во всем чувствовалась рука и отвратительный вкус нынешней хозяйки – катиной мачехи Ларисы, которая внезапно будто из вне материализовалась перед Катей и Лизой. Маленькая почти всегда недовольная женщина с пережженными черными волосами. "Подкачала свои тонкие губешки,"– мелькнуло в голове Кати, когда её взгляд скользил по лицу жены отца. Она ещё помнила Ларису в другом статусе: пугливой горничной, только приехавшей в Москву из маленького города одной из бывших республик Советского Союза. Катя была всего лишь на пять лет младше своей мачехи, но почему-то видела в ней злобную старушонку, несмотря на все старания косметологов.

– Что-то ты не по погоде оделась, – кивнула Лариса на катин костюм.

– Привет, Лариса… Где отец? – Катя проигнорировала язвительное замечание мачехи.

– В саду.

– Какую комнату я могу занять? – внезапно и бесцеремонно прервала молчание за долгое время Лиза.

– На втором этаже вторая справа по коридору, – ответила Лариса. – Разберешься?

Лиза молча взяла свой чемодан и быстро зашагала наверх по лестнице.

– Надо заниматься воспитанием, – процедила Лариса.

– Надо, но увы я должна работать, – сказала Катя уже на пути в сад, мысленно добавив: "Твой-то гаденыш хорошо воспитан!"

В душе Катя была безмерно счастлива, что ей не придется терпеть компанию своего единокровного братца, который в тот момент наслаждался в Москве отсутствием материнского контроля. Выбирая между контролем над сыном -шалопаем и контролем за денежным мешком, которому внезапно понадобился чек-ап по состоянию здоровья в швейцарской клинике, Лариса отдавала предпочтение второму.

Катя вышла в сад. Её отец Виктор Ильич сидел в плетеном кресле, оставшемся от прежних владельцев дома. Катя на момент замерла. Легкий холодок пробежал по её спине и это была отнюдь не реакция на температуру окружающей среды.

Память Кати выдала стоп-кадры:отец огромной серой тучей нависает над ней, удар и во рту появляется солоноватый привкус крови, отец тащит её за волосы, игнорируя истошный крик, переходящий в визг, в конце-концов она летит в холодный темный подвал, предназначенный для хранения продуктов, слышны звук закрывающегося замка снаружи и удаляющиеся тяжелые шаги отца.

Катя подняла глаза: прямо перед ней сидел тщедушный сморщенный человек, который теперь не мог сделать шага без одышки и иногда спал сидя. Катя плюхнулась в соседнее кресло:

– Привет, пап.

– Здравствуй, – отозвался Виктор Ильич приглушенным голосом.

– Спасибо за приглашение и за то, что организовал встречу в аэропорту,– Катя улыбнулась, хотя на самом деле не испытывала никакой благодарности к отцу, а в глубине её сердца и вовсе тлела ненависть к нему, готовая вспыхнуть ярким пламенем при любом попадании горючего.

– А где Лизка?

– Пошла в свою комнату.

– Даже не поздоровалась… Дурные гены…

– Просто переходный возраст, -внезапно резко оборвала Катя отца и, улыбаясь , продолжила. – Как-то с погодой совсем не повезло…

Утро следующего дня у Кати началось с бесконечных сигналов телефона- звонков, сообщений из мессенджеров и соц.сетей. Это был день её рождения. В светских телеграмм-каналах её заклятые подруги-конкурентки настрочили приторно-медовые поздравления. Около десяти часов утра в дверь уже звонил русскоговорящий курьер, который привез огромную корзину красных роз. Катя приняла подарок прямо в пижаме и без всякой интриги открыла прикрепленную открытку. Цветы прислал Эдик. Хороший, похожий на тюфяка, московский адвокат. Они с Катей находились в конфетно-букетном периоде. Эдик ухаживал очень скучно и банально. Катя смиренно принимала эти ухаживания, решив, что, возможно, этот пресный и тягучий как жевачка, потерявшая вкус, мужчина сделает её по-настоящему счастливой. Иногда она думала о том, как ей надоело нестись по жизни словно по трассе Формулы 1, всегда опасаясь заноса на повороте.

–Красивые, – Лариса спускалась по лестнице, не отрывая взгляда от цветов. – Эдуард?

– Ага, – Катя погладила бутон.

Катю до скрежета зубов раздражала привычка мачехи называть всех полными именами, будто она надменно дистанцировалась от окружающих и пыталась придать своей персоне веса.

– Екатерина, – Лариса подошла к падчерице ближе. – Мы сегодня хотим поужинать в ресторане по-семейному в честь твоего дня рождения. Водитель вас с Елизаветой отвезет. Будьте готовы к шести. У нас с Виктором кое-какие дела. Встретимся там.

– Может, просто дома выпьем игристого? Я не планировала сегодня никаких выходов, – Катя прикрывала улыбкой отвращение.

– Выпьем в тихом уютном ресторанчике на берегу озера. Это и выходом не назовешь. Всё будет по-домашнему.

В катиной руке зашевелился оживший телефон: звонил Эдик по FaceTime. Катя снова улыбнулась мачехе и быстро понеслась наверх, чтобы иметь возможность поговорить в более интимной обстановке. В дверях своей спальни Катя смахнула вправо синюю стрелку и увидела лицо Эдика, слегка по-детски пухловатое и оттого кажущееся наивным, несмотря на серьезность рода его занятий.

– С днем рождения, – Эдик сдержанно улыбнулся, словно контролируя проявления своих чувств.

– Спасибо, Эд, – Катя ответила ему тоже улыбкой, но открытой. – Букет прекрасный.

– Хотел прилететь и поздравить тебя лично… Но дела. Отпразднуй хорошо сегодня…

– Да не будет никакого празднования. Только семейный ужин.

В дверь кабинета Эдика постучали и кто-то что-то вполголоса сказал. Разобрать сказанное было невозможно. Эдик кивнул тому, кто остался инкогнито, и повернулся снова в камеру:

– Мне надо бежать…

– Пока, пока! – проворковала Катя.

– Целую , – безэмоционально попрощался Эдик и отключился.

Катя свалилась на ещё не заправленную и не остывшую после сна постель. Раздался стук в дверь.

– Да, – отозвалось громко Катя.

В комнату вошла Лиза. В руках у неё было нечто, завернутое в крафтовую бумагу. Судя по растрепанным волосам и мятой старой майке с персонажами сериала «Во все тяжкие», в которой так любила спать Лиза, девочка только открыла глаза. Катя подскочила и села по-турецки, внимательно глядя на дочь.

– С днем рождения, мама. – Лиза протянула матери сверток.

– Спасибо, Лизуль. – Катя приняла в руки подарок и призывно распахнула объятия.

Лиза села рядом с матерью и обняла её. Веревка, обвязывавшая сверток, легко поддалась. Катя преодолела слои бумаги и обомлела: внутри обнаружилась картина , на которой была изображена половина сердца, разорванного ровно посередине, с сочащейся кровью в месте разрыва.

–Ты давно просила меня нарисовать что-то для твоего офиса, – пояснила Лиза.

– Это невероятно, – Катя гладила картину и в её глазах блеснули слезы, умело и быстро подавленные.

Лиза поцеловала мать и направилась к выходу.

– Лиз, – будто спохватившись остановила её Катя. – Сегодня ужинаем в ресторане. С дедом.

– Это обязательно? – спокойно спросила Лиза.

– Обязательно.

– Ладно, – бросила Лиза и скрылась.

Катя продолжала смотреть на картину, подаренную дочерью, зная, чем она вдохновлена. Скрытой от посторонних глаз работной патлатого татуировщика из Питера. Катя, ещё не принимавшая душ и не чистившая зубы, побрела в ванную. Тепло обогреваемого пола ванной комнаты приятно охватило босые ступни. Катя сбросила пижаму и внезапно остановилась у огромного состаренного зеркала, висевшего над раковиной. В этом зеркале можно было разглядеть себя по пояс. Слева под грудью прямо в районе ребер хранилась та самая половина сердца в виде татуировки. Катя острожно провела по ней пальцем. И вдруг ванная комната превратилась в прокуренную коморку тату-салона где-то в глубине дворов Невского проспекта. Татуировщик неопределенного возраста погружен в работу, искренне восхищаясь смелостью Кати бить рисунок на одной из самых болезненных частей тела. Он так увлечен, что совсем не замечает приступа нежности, происходящего в непосредственной близости: татуированная мужская рука гладит катино бедро в драной синей джинсе, прямо в правое ухо девушки чувственный голос нашептывает слова, уносящие её наверх блаженства и делающие безразличной к боли от прикосновения иглы с кожей. Катя отворачивается от косматого творца, направляя лицо к источнику голоса. Глаза её закрыты. Её губы чувствуют обжигающий жар других губ, тех, что готовы в любой момент сократить и без того ничтожное расстояние между ними. Катя встряхнула головой, будто отгоняя остатки сна. Она стоит посреди ванной в маленьком городке в Швейцарии. Ей тридцать пять. И она шагает под ледяные струи душа, чтобы подавить тревогу её настоящего сердца, расположенного недалеко от половины нарисованного.

Без четверти семь водитель остановил машину напротив ресторана, спрятавшегося в гуще деревьев, которые в этой полосе уже покрылись зеленой листвой. Где-то через час должно было стемнеть. Катя и Лиза шли по дорожке мимо цветущих кустов. Лиза смотрела на них с художественным интересом. Ресторан располагался в уединении между двумя городками у самого озера. Рядом не было ни домов, ни отелей, ни других заведений, от того это место выглядело особенным и даже немного сказочным. Казалось, вот-вот из-под распустившейся красным цветом камелии выпрыгнет кролик и позовет с собой в Страну Чудес.

Катя и Лиза, распахнув стеклянную входную дверь, вошли в просторный зал ресторана с панорамным окнами, из которых открывался захватывающий вид на озеро, и остановились как вкопанные. Их встречала шумная толпа, насчитывавшая человек тридцать, криком "С днём рождения!". Катя бегло прошлась по лицам: отец, Лариса,Марина Ельцова, её другая близкая подруга Альбина с мужем Андреем,не последним человеком в нефтяной отрасли, Верочка, светская обозревательница, в компании очередного очень крепкого как племенной жеребец и очень непубличного парня лет на восемь младше своей спутницы, некоторые знакомые, также имеющие недвижимость в Швейцарии как и Виктор Ильи и ещё какие-то люди. Но самое главное: все они были одеты в роскошные вечерние туалеты, в то время как Катя и Лиза стояли напротив них в образах, подходящий для тихого ужина в непритязательном ресторане. Именинница, решившая в кое-то веки расслабиться, смотрелась особенно лишней на этом празднике. Мешковатые драные джинсы, открывавшие щиколотки, старые синие кроссовки New Balance, серая, видавшая виды, худи и куртка из стеганного текстиля невнятного светлого цвета контрастировали с окружающей атмосферой, а отсутствие макияжа и неуложенные волосы усиливали этот эффект. От толпы оторвалась Лариса. Не ней струилось черное платье в пол с глубоким вырезом на спине.

– С днём рождения, Екатерина, – она ехидно улыбнулась, погладив падчерицу по плечу так, будто дотрагиваясь до чего-то неприятного.

– Это семейный ужин в уютном ресторане? – стараясь выглядеть незадетой за живое, спросила Катя.

– Я так боялась, что ты обо всем догадаешься и сюрприз будет испорчен.

Ларису так распирало от радости изнутри, что она с трудом могла это скрывать. Верочка уже снимала сториз для своих соц.сетей. Кате оставалось только смириться и попытаться насладиться сегодняшним вечером.

Празднование было тихим и равномерным. Гости тянули шампанское или водку, вручали подарки виновнице торжества, которая в окружении двух близких подруг окончательно развеселилась к середине вечера .

– Вот же сука эта Лариса, – Альбина цапнула зубами канапе со спажки.

– Мы тоже хороши. Поддались на эти уговоры устроить праздник-сюрприз, – Марина глотнула шампанского из креманки, что добавило её роскошному образу в темно-синем парящем платье из крепа ещё большей схожести с барышней времен Великого Гэтсби.

– Ладно вам, девчули, – Катя обняла подруг. – Вы рядом со мной и ничто не сможет мне испортить сегодняшний вечер.

– Может, отберем у Верки телефон? – Альбина вновь подтвердила своё звание генератора самых неожиданных решений в их трио.

– Да пусть снимает… -Катя махнула рукой.

– Ладно… Сегодня будет кое-что, после чего ты точно забудешь всё на свете… – Альбина подмигнула.

– Хватит с меня сегодня сюрпризов! – хихикнула Катя.

– Этот будет приятным. Гарантирую, – Альбина закачала бёдрами в такт фоновой музыке, звучавшей в ресторане.

После горячего блюда, когда гости уже обсудили дела и сплетни, а Лиза удалилась куда-то со своими альбомчиком и карандашом, Альбина внезапно попросила всех пройти на террасу, где, по её словам, Катю ожидала вторая часть подарка от неё и Андрея, помимо черной локаничной сумки Kelly от Hermes. Сразу за огромной террасой ресторана простиралось озеро Маджоре, манящее своей бескрайностью. Уже стемнело. Терраса освещалась лампами с теплым мягким светом. Катя набросила плед, потому что было достаточно прохладно, хотя и безветренно. Одна часть террасы возвышалась над другой за счет пары ступенек и на этом возвышении уже расположились концертные мониторы, барабанная установка , гитара, бас-гитара, синтезатор и по центру стойка с микрофоном. Гости высыпали гурьбой наружу. Только Виктор Ильич остался в зале по причине слабости здоровья и наблюдал за всем через окно. Альбина подтолкнула Катю в самую середину первого ряда их импровизированного танцевального партера. Катя с любопытством посмотрела на микрофонную стойку прямо напротив неё. Альбина и Марина расположились по левую руку от именинницы. К инструментам стали подходить взрослые мужчины с ухоженными прическами и бородами при наличии оных, в джинсах, кедах, стильных драных свитерах или ассиметричных свитшотах. Катя опешила. Она узнала их всех:за барабаны сел Алекс, к клавишным подошел Гарри, бас-гитару нацепил через плечо Фил, делал последние настройки на гитаре Питер. Логическая цепочка замкнулась на пустующем микрофоне. "Нет, его точно не будет. Его не должно быть."– пронеслись успокаивающие мысли в голове Кати. Питер дал знак и в тишину над синей гладью озера ворвался до боли знакомый конгломерат мощных инструментальных звуков, который в своё время несколько десятков недель удерживал лидерство в мировых чартах. Все собравшимся гостям были знакомы и вступление этой песни, и сама группа Radioactive tornado. Сердце Кати начало бешено колотиться. Вступление подходило к концу – место у микрофона пустовало. Катя выдохнула. И на сцену из пустоты влетел он… Его темные волосы были взъерошены, татуированный торс несмотря на холод прикрывала только белая футболка, эффектно дополненная черными джинсами и искусственно заношенными кедами Golden Goos. Он обхватил микрофон ладонями и его необычайный голос заполнил всё пространство. Несомненно, это пел Тайлер Уорд, чей вокал невозможно было перепутать с чьим-то другим. В груди Кати предательски защемило. Марина и Альбина пребывали в искреннем восторге.

– Как? ! – воскликнула Марина.

– Девчули, помните в этот самый день? Москва. Лужники. – Альбина задвигалась в такт музыке.

Москва. Лужники. Кате, Марине и Альбине тогда было по двадцать лет. Они танцевали на трибуне сбоку от сцены под разрывной голос Тайлера Уорда и аккомпанемент Radioactive tornado. Раньше на этих трибунах, будучи совсем малышкой, Катя вместе с дедушкой наблюдала за игрой футбольного клуба Спартак, а теперь пыталась впитать в себя каждую секунду концерта группы, поклонницей которой она являлась. Но её взгляд невольно блуждал по танцевальному партеру и трибунам. Где-то там в тот самый момент , наверное, находился человек, вошедший в её сердце и разум строчками электронных посланий. А,может, он был где-то совсем рядом? Тайлер запел о хищном одиноком звере, жаждущем крови. Катя замерла. Она подумала о том, что её таинственный и такой притягательный друг тоже сейчас слышит эту песню. Песню, с которой началось их знакомство в сети,трансформировавшееся в долгие переписки. В животе Кати сжался тревожный узел. Она должна была скоро встретить загадочного незнакомца, рассказавшего ей о себе всё и ничего. Он поведал Кате о своих переживаниях, скрытых так глубоко внутри, но при этом даже не сказал своего настоящего имени. И Катя очень боялась разочарования, когда наконец-то персонаж сетевого мира материализуется в реальности. Она боялась потерять единственного человека, которому могла показать все скелеты, хранившее в её шкафу.

Теперь в уединенном уголке Швейцарии под музыку Radioactive tornado танцевали уже не студентки, а состоявшиеся дамы: глава пресс-службы баскетбольного женского клуба, которым владел её муж, и главный локомотив успешного YouTube проекта. Катя при этом стояла, не шелохнувшись. Её тело будто парализовало. Она почувствовала движение справа: рядом оказалась Лиза. Девочка, распахнув глаза , смотрела на всё происходящее на сцене, будто увидела восьмое чудо света. Начался проигрыш в песне – Тайлер отошел от стойки с микрофоном. Его взгляд направился прямо на Лизу. Тайлер подошел к краю сцены, по периметру которого вереницей выстроились концертные мониторы. Он поставил ногу на один из мониторов напротив Лизы и наклонился чуть вперед, не отводя своих карих глаз от девочки. Его губы взмыли вверх в улыбке. Тайлер подмигнул Лизе и быстро вернулся к микрофону, чтобы секунда в секунду начать припев. Катя инстинктивно крепко обняла дочь, прижав к себе. Ей хотелось схватить Лизу и убежать подальше.

Еле дождавшись окончания приватного концерта, длившегося около трех четвертей часа, растянувшихся по ощущениям Кати до бесконечности, она улыбнулась Альбине и, стараясь не смотреть в сторону сцены и не выпуская дочь из цепких объятий, двинулась к входу в ресторан. Через огромное окно на неё смотрело искаженное злостью лицо Виктора Ильича. Ноздри отца яростно раздувались. Его взгляд сеял внутри Кати леденящий ужас, как и много лет назад, когда он окрикнул её, старающуюся бесшумно прошмыгнуть мимо его кабинета, дверь в который была приоткрыта.

– Катька!Подойди!– рявкнул тогда Виктор Ильич.

Катя, устремив взгялд в пол, робко мелкими шагами сокращала дистанцию с рабочим столом отца, за которым он восседал.

– Где шлялась?– отец закурил.

В кабинете запахло едким сигаретным дымом.

– Мы готовились к зачету с одногруппницами, -не отрывая глаз от паркетного рисунка, ответила Катя.

– В общаге?

– Они живут в общежитии.

– Ты общаещься с дешевками!– заорал отец.– Станешь такой же!

Катя на секунду подняла глаза и увидела летящую в неё тяжелую стеклянную пепельницу, наполненную до краём окурками и остатками короткой жизнедеятельности сигарет. Отец привстал с кресла, чтобы придать силы броску. Катя упала на пол. Пепельница пролетела над ней и, врезавшись в стену, со звоном разлетелась на осколки. Катя боялась пошевелиться. Перед её глазами появились босые ступни отца в резиновых шлепанцах. Сердце её испуганно билось, во рту пересохло.