Czytaj książkę: «Несерьезные отношения», strona 2
Глава 4
– Вам плохо? Может, воды?
«Божий одуванчик? Откуда ты в этом чистилище?» – первое, что приходит на ум при взгляде на девушку, склонившуюся надо мной. Мотаю головой: успокаивающие свойства воды в моем случае слишком переоценены.
– Мне бы на воздух… – произношу, и меня передергивает от того, как тускло звучит мой голос.
– Давайте я помогу, я тоже уже ухожу, – воодушевляется «одуванчик» и помогает мне встать.
Рассматриваю свою спасительницу, пока иду к выходу, опираясь на ее руку. Светло-русые волосы, кудряшками рассыпающиеся по плечам, и глаза… Нереальные глаза! Они напоминают мне что-то, никак не вспомню, где я их видела. Долго пинаю шестеренки в мозгу, ищу хоть малейшую зацепку, а потом меня словно током прошибает: фото. Да-да, именно фото, развешанные по всей клинике. На одном из них изображена трехлетняя девочка, и висит оно в переходе, ведущем в лабораторию. Так вот, у моего «одуванчика» глаза такие же – светлые, добрые и наивные. Господи, ты слышишь меня, знаю, если она сейчас скажет, что проходит здесь лечение, я разочаруюсь в твоем чувстве юмора.
– Меня Полина зовут, – произношу, сама не знаю, зачем.
Терпеть не могу знакомиться в общественных местах. Никогда этого не делала, более того, старалась даже не разговаривать с теми, кто оказывается слишком говорливым, а тут…
– Даша, – коротко отвечает девушка, и я радуюсь, что она ограничивается одним словом, а не начинает болтать.
Толкаем двери и вдвоем вываливаемся на улицу. Холодный воздух кажется удивительно вкусным, и мы останавливаемся на крыльце клиники, чтобы отдышаться. Сомнений нет: Даша тоже из наших. Молчаливая, немного усталая, но еще с надеждой в глазах. Это и сбило меня с толку в «одуванчике».
– По домам? – произношу, глядя куда-то ввысь в синее небо с грязными разводами облаков.
Краем глаза замечаю, как Даша кивает. Нет, мне определенно нравится эта девушка. Уголок рта чуть дергается в улыбке, и я решаю действовать. Нахожу в сумке свою визитку и протягиваю ей.
– Вдруг тебе тоже понадобится помощь, чтобы выйти на свежий воздух.
– Боюсь, придется слишком часто звонить, – натянуто улыбается она.
– Обещаю не закидывать в черный список, – возвращаю улыбку, и мы расходимся.
Каждой из нас надо ехать туда, где можно пересидеть, переждать тяжелые времена под крылом у близких людей. Я еду домой. До вечера у меня есть время на то, чтобы переварить всю информацию и выбрать варианты, которые можно будет обсудить с Женей.
Варианты – именно этим я занимаюсь дома, после того как принимаю душ и обедаю. Их немного. Один – отказаться ото всего и заняться собой и здоровьем. Как сказал доктор? Жизнь многогранна? Вот и займемся всеми остальными гранями. Второй вариант сложнее, попытка одна, результат спрогнозировать невозможно, зато вероятных последствий столько… начнешь продавать – озолотишься!
Достаю из шкафа теплый плед и устраиваюсь на диване в гостиной. Да, теперь у нас с Женей есть гостиная, и мы не ютимся на маленькой кухне. Почему-то сейчас, сидя на огромном диване, я вспоминаю именно тот вечер, когда ждала мужа с положительным тестом в руках. Что-то неуловимо похожее есть в этих двух вечерах, разделенных годами. Пытаюсь провести параллель, перебираю детали… новости, решения, волнение и ожидание… Ожидание! Конечно, привкус ожидания один на все времена.
Закутываюсь в плед с головой и открываю папку с анализами и заключениями. Листаю, рассматриваю снимки УЗИ, сравниваю с тем, что было год назад, и мне становится как-то грустно. Еще и слова врача о том, что ему не нравится гистология, пугают. Может, я действительно, так сильно стучусь в закрытую дверь, что еще чуть-чуть, и разобьюсь насмерть?
Откладываю папку и пристраиваю голову на подушку. Неудобно. Собираю все декоративные подушки с дивана и подкладываю вторую, третью, чтобы было комфортно сидеть, и, прижавшись щекой к прохладной ткани, закрываю глаза.
Просыпаюсь от хлопка входной двери. В комнате полумрак… Это сколько же я проспала?! Наклоняюсь, чтобы поднять с пола телефон, и смотрю на цифры. Девять часов вечера!
– Жень? – зову мужа, услышав возню в прихожей. – Ты поздно сегодня.
– Пришлось до ресторана доехать после работы. Как у тебя дела, Полин? Что сказали в клинике.
Год моего лечения в клинике, как мне кажется, сблизил нас: Женя стал внимательнее, что ли, заботится, спрашивает обо всех назначениях, подбадривает меня в моменты, когда я готова сдаться и выбросить все таблетки в мусорное ведро.
Сажусь на диван с ногами, подтягиваю колени к себе и обхватываю их руками. Рассказываю ему все, что узнала от врача, подробно, с пояснениями, и попутно озвучиваю свои мысли и страхи. Женя слушает молча, но чувствую, как он напряжен, замечаю, как от некоторых фраз его передергивает, как от удара током. Я все замечаю, но продолжаю излагать факты, один за другим, до последнего, а в конце как приговор оглашаю совет врача и спрашиваю у мужа, как поступить.
Женя бросает на меня взгляд полный отчаяния, наклоняется вперед и, упираясь локтями в колени, закрывает лицо ладонями. Растирает глаза, лоб и ерошит волосы.
– Поль, скажи… – Его голос срывается, но всё же он продолжает: – Это все из-за того, что тогда ты… мы… Из-за аборта, да?
Киваю, не в силах произнести ни слова. В горле саднит, давит, словно кто-то обмотал веревку вокруг шеи и теперь затягивает ее. Женя впервые заговорил о том, что произошло шесть лет назад, впервые произнес вслух слово «аборт». Мои глаза наполняются слезами, и я моргаю, шмыгаю носом, не позволяя себе разреветься.
– Прости меня, Полин, прости. Я не должен был тогда просить тебя… Черт, я не должен был тебе говорить! Вернее, должен был, но не про возможности. Не вовремя, да, но я должен был поддерживать тебя, оберегать, а не требовать поддержки для себя.
– Жень… – всхлипываю я.
Слезы текут по щекам, я почти ничего не вижу из-за них, только слышу, как муж встает с дивана и падает передо мной на колени.
– Молчи, Поль, молчи. Я во всем виноват. Я один. Поэтому делай так, как считаешь правильным для себя, для здоровья и для нас. Я приму любое твое решение, как ты тогда, помнишь? Молча встала рядом и поддержала меня. Так и я теперь. Я всю жизнь буду поддерживать тебя и любые твои решения. Всю жизнь, обещаю! Я так виноват перед тобой.!
Глава 5
После разговора с мужем в меня словно вдохнули жизнь. Я в очередной раз взяла себя в руки, позвонила в клинику и записалась на прием.
– ЭКО, – произношу вслух, пытаясь распробовать слово, привыкнуть к нему.
Прохожу на кухню и готовлю себе кофе. Пока кофемолка перетирает ароматные зерна, захожу в поисковик и вбиваю в строку три новые для меня буквы. Результатов столько, что я теряюсь. Открываю по очереди несколько верхних сайтов – реклама клиник и минимум информации. Два абзаца для меня слишком мало.
– Эм-м-м… а что-нибудь вроде «ЭКО для чайников» есть?
Просматриваю всю ленту и наконец нахожу сайт с подробным описанием. Здесь все – от схем протоколов, различий, плюсов и минусов каждого до статистики. Вот то, что нужно. Нет, я понимаю, что статистика – это нечто промежуточное между астрологией, гаданием на картах таро и математикой, но изучаю. Надо же за что-то зацепиться, на что-то надеяться.
Запах кофе приятно щекочет нос. Пытаюсь схватить губами нежную пенку и обжигаюсь, касаясь горячего напитка. С шипящим звуком прихватываю обожженную губу и, не отрываясь от экрана телефона, делаю еще один маленький глоток из чашки.
Читаю, впитываю информацию, а возникающие вопросы сразу записываю в заметки. Много непонятного, конечно, но это я у врача уточню, а ведь есть и чисто девчачьи вопросы, например, «Больно ли?», «Насколько поправилась?», «А волосы?», «Что чувствуешь после?», и с ними точно не к доктору.
Даша! Как я могла забыть о ней?! Добавляю в закладки страничку об ЭКО и закрываю сайт. Звоню Даше и вываливаю на нее все свои опасения. Конечно, ожидаю любого ответа, даже отказа от разговора, но «одуванчик» только вздыхает, и следующие слова становятся решающими. Я поняла, что всегда хотела иметь такую подругу.
– Полин, не переживай. Я сама, знаешь, какая трусиха? Жуткая! Когда первый укол в живот делала, чуть в обморок не упала, – шепчет она. – Но ты только никому, хорошо? Если хочешь, я могу тебе все показать и уколоть. Ты где живешь?
– На Речной.
– Оу, далековато! Но решим; можем в клинике первый раз встретиться, а там посмотрим. Ты девушка боевая, не то что я, справишься.
Я?! Боевая?! Та, что ревет белугой после каждого приема в клинике и подыхает от воспоминаний по ночам?!
После разговора с Дашей я почти ничего не боюсь, а еще чувствую, что больше не одна. Теперь мне есть кому позвонить, если будет необходим «свежий воздух». Воспоминания о нашем знакомстве сразу вызывают улыбку. Вот тебе и «божий одуванчик»!
День приема в клинике приходится на середину недели. Раскидываю дела и встречи в ежедневнике, с трудом освобождая два часа рабочего времени. К стойке администратора подхожу за две минуты до приема. Вроде успела.
– Можете проходить, вас ожидают.
«Все-таки могла пораньше приехать!» – ворчу на себя и захожу в знакомый кабинет, а выхожу уже с заключенным договором. Схему протокола и рецепт мне тоже выдали. Сдам анализы, и если все хорошо, то жду 3-й день цикла и начинаю стимуляцию.
Отмечаю в ежедневнике дату и отсчитываю дни.
В итоге на протокол уходит целый месяц Мне помогает Даша. Женя забирает ее из дома и привозит к нам делать уколы. Удивительно, как они быстро нашли общий язык! Муж ей даже работу предложил.
Самыми страшными и волнующими оказались пункция под наркозом и подсаживание эмбрионов. Сегодня как раз такой день, мне подсадили два эмбриона. Все позади: уколы, таблетки, УЗИ. Осталось самое трудное: двухнедельное ожидание и анализ.
К счастью, работы сейчас столько, что забываю пообедать, не то что думать о результате. Женя в очередной командировке, и я впервые радуюсь этому. Каждый вечер после работы прихожу домой и занимаюсь тем, что копаюсь в воспоминаниях. Прокручиваю в голове разные периоды своей жизни, и вот что интересно: чем старше становлюсь, тем более серой и безрадостней кажется мне моя жизнь. Вроде неплохо все выглядит, грех жаловаться: бизнес процветает, квартира новая, машины, путешествия, но нет главного. Вспоминаю себя в то время, когда мы жили в небольшой квартирке и считали каждый рубль. Была ли я счастлива? Да, несомненно! А сейчас так сказать не могу. Я успешна, уверена в себе, в хорошей форме и всегда усталая. Ощущения счастья нет, сколько ни ищи. Пропало, выветрилось, и что с этим делать, пока не представляю.
Сегодня по протоколу день сдачи анализа. Две недели пролетели быстро. Наверное, кто-то сверху решил, что они мне были необходимы для самокопания. Стою у зеркала и поправляю прическу. Тщательно приглаживаю каждую волосинку, как будто это может помочь. Нервничаю так, что дрожат руки, и попытка нанести тушь на ресницы заканчивается тщательным умыванием.
– С тобой поехать? – спрашивает муж уже в дверях.
– Нет, я сама. Результат получать будет страшнее, – пытаюсь пошутить.
Женя кивает и, видя мое состояние, не спорит. Оставляет на щеке легкий поцелуй с запахом парфюма и уходит, а я еду в ближайшую лабораторию и сдаю кровь. Остается только дождаться результата, и я жду, весь день как на иголках. Даша прислала уже сотню сообщений в поддержку. Женя тоже позвонил раз пять. Результат пришел только вечером, точнее, уже ночью. Пропуская цифры и данные, сразу читаю заключение: «Уровень гормона соответствует нулевой неделе беременности».
Женя сидит со мной рядом, и я просто показываю ему экран. Ничего не говорим, вместе откидываемся на спинку дивана: я – чтобы сверлить потолок полными слез глазами, а он – чтобы закрыть глаза и исчезнуть из этой реальности.
Спать ложимся тоже молча. Женя долго ворочается, но все-таки засыпает, а я так и лежу до утра с открытыми глазами. Что теперь? Один шанс стать мамой использован, второй —замороженные яйцеклетки – еще остался. Третьего шанса не будет.
Как только в комнате начинает светлеть, я встаю и иду готовить завтрак – хоть какая-то польза от того, что не выспалась. В восемь утра приходит сообщение от «одуванчика» Даши. Споласкиваю руки и печатаю ответ: «Анализ отрицательный. Женя ждет тебя с трудовой книжкой сегодня в 11.00».
Телефон блокирую. Не готова ничего обсуждать, но еще больше не готова слушать банальные слова утешения. Я их наизусть знаю.
«В следующий раз получится, с первого раза мало у кого выходит. Отпусти ситуацию, попробуйте в церковь сходить». Вроде все вспомнила, ничего не забыла?
Хочется пожалеть себя и поплакать, но я слышу приближающиеся шаги. Женя проснулся.
– Привет, Поль. Ты как?
– Нормально. Завтракать будешь?
– Ты говорила, есть еще крио-протокол? – Женя не слышит меня.
– Да, есть. Два эмбриона. – Я разворачиваюсь лицом к мужу. – Это все, больше ничего нет.
Сдерживаю слезы. Вдыхаю как можно больше воздуха и задерживаю дыхание.
Не получается. Плачу.
Женька подходит и обнимает меня, а я утыкаюсь в его теплое плечо.
Больше не сдерживаюсь.
Не могу.
Глава 6
«Уровень гормона соответствует нулевой неделе беременности».
Смотрю на ответ, полученный месяц назад, снова и снова. Открываю письмо каждый раз, когда проверяю электронную почту. Крио-протокол тоже оказался провальным. Два последних эмбриона, две моих последние надежды. Расстроила ли меня новость? Не знаю, но я точно почувствовала облегчение. Даже испугалась сначала, а потом все встало на свои места. Я устала, реально устала от этой гонки! Устала находиться в постоянном стрессе и любоваться своими тусклыми волосами, синяками под глазами и пересушенной кожей. Я превратилась в бледную тень самой себя.
Лучший вариант сейчас – уехать куда-нибудь подальше и убедить себя, что все это плохой сон.
Надо поговорить с Женей. Дождаться его с работы и поговорить.
Он в тот вечер снова пришел поздно, и мы долго разговаривали, придумывали, как жить дальше. Мыслей было много, но ни одна из них не вышла за рамки небольшого отпуска где-нибудь в Эмиратах.
«Дзинь-дзинь!» – раздавался звоночек, пытаясь остановить меня, а я, дура, затыкала уши.
Отдых пошел мне на пользу. Тепло, солнце и безмятежный покой. В день отъезда, из огромного зеркала пятизвездочной гостиницы на меня смотрела прежняя Полина. Улыбаясь своему отражению, я запоминала себя, запоминала свои ощущения. Вот такой я должна быть всегда! Обещаю, что больше не позволю сломить себя. Какие бы проблемы ни подкидывала мне жизнь, буду встречать их с поднятой головой, идеальной прической и макияжем.
Именно боевой настрой после отпуска помог мне быстро погрузиться в работу, с ее бесконечными командировками, контрактами, поиском помещений и получением разрешений. Мы с Женей расширяли сеть ресторанов, и каждый из нас работал со своей географией. Усталость порой валила с ног, но я помнила обещание, данное самой себе в Эмиратах, и сегодня, с трудом разлепив глаза после трехчасового сна, ехала в клинику на полное обследование.
Пока пробираюсь по забитому машинами городу, прислушиваюсь к ощущениям. Сегодня, как и месяц назад, ничего кроме облегчения не чувствую. Желания биться в истерике или рвать на себе волосы тоже нет. Пока вижу только плюсы: не надо переживать о пропущенной таблетке, можно пойти в спортзал и… много чего еще. Да практически все можно!
Все.
Только ребенка у меня никогда не будет. Врач сказал однозначно: только суррогатная мать или усыновление. Смогу ли я полюбить абсолютно чужого ребенка, малыша, в котором не будет ничего от меня или от Жени? Представляю младенца или ребенка постарше. Вот мы знакомимся с ним, общаемся, оформляем документы, и не откликается, ничего внутри не реагирует. Словно черно-белое кино смотрю и чувствую, как только что обретенное спокойствие дает трещину.
Не смогу! Даже думать об этом больно! Может быть, позже?
Тогда – суррогатная мать. Врач сказал, есть картотеки, и можно выбрать ту, которая будет вынашивать нашего ребенка. Опять внутри все сопротивляется этому, а чужая женщина воспринимается как высшее зло, как соперница: ведь она может выносить ребенка, а я – нет, и Женя будет видеть ее и сравнивать меня, измученную ожиданием и лекарствами, с нею, пышущей здоровьем, красивой и… настоящей.
Не-ет, не хочу так!
А как хочу?
Никак. Уже никак. Запихиваю все мысли о материнстве в самый дальний уголок памяти и крепко запираю их там. Мне нужна передышка, хотя бы на эту неделю, пока жду результаты обследования. Ставлю на паузу жизнь, мысли, чувства и не принимаю никаких решений. Просто живу.
За день до приема мои нервы не выдерживают. Утром просыпаюсь разбитая, потому что всю ночь мне снился странный сон. Я плакала. Сам сон вспомнить не получается, только слезы. Провожу ладонью по щеке, она влажная. Поворачиваю голову. На своей половине кровати крепким сном спит Женя. Тихо, чтобы не разбудить его, выскальзываю из-под одеяла и иду в ванную. Пытаюсь привести себя в чувство контрастным душем, попутно говоря себе, что сон не повод для паники. Конечно, не повод! Я просто позвоню Даше и попрошу ее завтра сходить на прием со мной, и это никак не связано со сновидением.
Дашка соглашается, она в последнее время со всем соглашается, потому что счастлива. У нее в отличие от меня все получилось, и я очень рада. Негатива в моей жизни было достаточно, и вряд ли я смогла бы вынести рядом еще одного несчастного человека.
Общение с располневшей беременной подругой было для меня лучшим лекарством. Я слушала ее болтовню, любовалась округлившимся животиком и таяла от эмоций. Не знаю, как ей это удавалось, но она словно заряжала меня своим позитивом, давая силы бороться с отчаянием.
Вот и сейчас она стоит на пороге клиники и машет мне рукой. Улыбаюсь: ей бы еще подпрыгнуть от радости!
– Привет, Полин! – Дашка пытается меня обнять, как раньше, но мешает живот.
– Вот же ж… – ругается она. – Я превращаюсь в слона!
– Дашунь, ты сейчас самая красивая. – Обнимаю и целую ее. – Когда мы наконец-то встретимся с Алисой?
– В начале апреля, если верить врачу, – поглаживая животик, сообщает Даша.
Мы успеваем еще немного посплетничать и выпить чаю. Я почти полностью растворяюсь в Дашином счастье и забываю, зачем пришла, но голос администратора заставляет меня очнуться.
Крепко сжимаю руку подруги. Всего на секунду пересекаемся с ней взглядами, и я иду в кабинет. Прием длится недолго, потому что обследование не показало ничего нового. Никаких улучшений, а проговаривать вслух вереницу диагнозов нет смысла. Матка увеличена, гиперплазия прогрессирует, к тому же появился риск, что рост ткани распространится на яичники и трубы.
Это приговор! Этого я и боялась!
Врач пытается смягчить удар, но я останавливаю его взмахом руки. Хватит пустых надежд, мне нужны факты!
– Перспективы… Какие перспективы, если оставлю все как есть?
– Честно? Это не лечится. Год, максимум год вы продержитесь. Именно продержитесь, – подчеркивает врач. – Боли, кровотечения и риск онкологии, а это значит постоянный контроль.
– Варианты?
– Удаление матки. Яичники оставим. Таким образом, единственным для вас вариантом стать матерью будет суррогатное материнство.
Киваю, на все слова врача киваю. Забираю результаты обследований и покидаю кабинет. Даша ничего не спрашивает, жмется ко мне своим животиком и гладит по спине.
– Спасибо, Даш, я позвоню. Сейчас мне домой надо, будем думать с мужем, как лучше.
– Поль, только ты звони, если что, сразу, ладно?
Расстаемся с Дашкой на крыльце клиники, почти рыдая. Ругаю ее за это, потому что нельзя, у нее Алиска. До дома добираюсь на удивление быстро. «Сон в руку», – проносится в голове, пока еду в лифте, но я пока не представляю, насколько права.
Открываю дверь в квартиру и захожу. В прихожей спотыкаюсь о Женькину обувь. Он дома? Раздеваюсь и прохожу в комнату.
– Жень?
Он в душе. Слышу, как льется вода. Сажусь на диван в гостиной и жду. Это даже хорошо, что он дома: сразу все обсудим, решим, и я успокоюсь. Папку с анализами я кладу на стол, рядом с Жениным телефоном. Ему звонят, телефон вибрирует и крутится по стеклянной поверхности стола. Тянусь к телефону, чтобы сбросить вызов и прекратить назойливое жужжание. Раздражает!
«Олеся», – светится на экране.
Отбиваю звонок и расслабленно откидываюсь на спинку дивана, но у Олеси, видимо, другие планы. Телефон коротко вздрагивает и замолкает. «Пришло сообщение», – отмечаю я и безотчетно тянусь к смартфону, чтобы прочитать текст.
Вот уж действительно сон в руку! Я читаю последнее сообщение от Олеси, а потом и весь чат.
– Идиотка! – вырывается у меня.
