Czytaj książkę: «Служба исполнения желаний», strona 3

– Ты в курсе, что сейчас происходит? Прямо на наших глазах! Зеро спровоцировал приступ аллергии у Кихуна, потому что хотел занять центральное место на сцене. Все знают, насколько осторожен Кихун, но, как ни странно, у него случился рецидив. Фактически Зеро отобрал это место силой. Ведет себя как вор. Нашел кота где-то…

– Черный котик Зеро, Зеро, Зеро-о-о, – коверкала Хеми текст песни «Черный кот Неро»⁶.

Ынчжи почувствовала, как защемило в груди.

– Не неси чушь! Ты ничего не знаешь.

– А ты что, умнее всех? Убожество везучее, – со злостью проговорила Хеми, словно плевалась ядом.

Ынчжи толкнула девушку на тележку с косметикой, Хеми чуть не упала, но быстро восстановила равновесие, повернулась и набросилась на обидчицу, хватая все, что ей попадалось под руку.

– Не лезь!

– А-а-а, отпусти!

Девушки сцепились, и вокруг тут же собралась толпа сотрудников салона. Происходящее сложно было назвать дракой, но покрасневшие лица и громкие возгласы соперниц напоминали страстное танго.

– Что вы творите? С ума сошли?

Если бы не вмешался менеджер, эта схватка продолжалась бы еще очень долго. С нескрываемым раздражением он прижал обеих к стенке, не прекращая их отчитывать.

– Вы совсем свихнулись? Кихуна отсюда вынесли на руках, люди только и делают, что болтают об этом, а вы еще проблем добавляете. Запрещено вам обеим подходить к посетителям. Никаких причесок и мытья головы! Займетесь уборкой туалетов и подсобки.

– Это несправедливо, – первой возразила Ынчжи.

– Ничего не хочу слышать, вон отсюда!

– Но…

Хеми расхныкалась, как ребенок, и побежала за менеджером, но Ынчжи спокойно развернулась и ушла. Тяготившее чувство вины и страха не покидало ее, но она все еще была уверена в своей правоте. Это ничто по сравнению с тем, через что прошел Зеро. «Как он справляется со всеми слухами и стрессом?» – как только она подумала об этом, слезы градом полились по ее лицу.

* * *

Погрузившись в работу, вдыхая едкий запах химикатов, Ынчжи размышляла: «А что, если мы должны быть благодарны?» До сих пор она представляла любовь как нечто приятное и возвышенное, нечто, что можно разделить со своей половинкой. И именно поэтому считала себя недостойной любви, ведь ей нечего было предложить взамен. Но вдруг, пока она мыла опутанную волосами расческу и оттирала от нее застывшие пятна краски, ее осенило.

Любовь, разделяющая сладость, счастлива, но любовь, разделяющая боль, крепка. Любовь становится еще крепче, когда пара вместе преодолевает невзгоды и трудности. Нынешняя ситуация как раз подходила под это описание. Без того, что случилось, она вряд ли смогла бы понять ту боль и те тревоги, которые переживает Зеро.

«Для меня большая честь испытать нечто подобное», – прошептала Ынчжи признание, которое Зеро, к сожалению, никогда не услышит. Вдруг ее озарило – надо обо всем рассказать, написать пост о том, что именно она сделала это. Тогда больше никто не сможет оговорить невинного Зеро.

«Когда это сделать? Во время обеденного перерыва? Или после работы?» – обдумывая это, она оправила одежду, но вдруг услышала чей-то шепот:

– Господи, Хеми права. Это Зеро во всем виноват.

«Что это значит?» – промелькнуло в голове у Ынчжи.

– Это уже во всех новостях. Зеро признался.

Ынчжи быстро открыла телефон и включила последний выпуск новостей. На экране ведущий сухо, без единой эмоции произнес:

– В эпоху бесконечной конкуренции среди айдолов произошел вопиющий инцидент. Зеро, участник самой популярной группы «Блэк», опубликовал сегодня короткое сообщение на своей странице в социальной сети: «Недавний приступ аллергии у Кихуна – моя вина. Я пошел на это, потому что рейтинг падал и место на сцене занял другой», – признался певец. Он выразил свое искреннее сожаление поклонникам Кихуна и в качестве раскаяния объявил о своем намерении завершить карьеру. На данный момент социальные сети Зеро закрыты, а контакт с ним потерян. Ни агентство, ни Кихун не собираются обращаться в суд».

У Ынчжи зазвенело в ушах.

* * *

Раковина была завалена пластиковыми мисками и щетками для смешивания краски и химических составов для завивки. Ынчжи с усилием открыла кран – хлынул мощный поток воды. Сегодня было необычайно много посетителей, от этого и работы прибавилось. Ынчжи была рада любой предстоящей работе. Ее чувство вины жаждало наказания. Наверное, только изнурительная и раздражающая работа могла облегчить ее бремя.

– Эй ты! – окликнула ее Хеми. – Тебя вызвали на третий этаж в ВИП-зону.

Не успела Ынчжи спросить, кто же ее зовет, как Хеми швырнула в раковину чашку с краской и ушла. Вода и остатки химических растворов выплеснулись на Ынчжи, но она вытерла пятна, не проронив ни слова.

С трепетом, словно проходя в запретную зону, девушка осторожно поднялась на третий этаж. Парикмахер аккуратно стряхнул волосы с плеч гостя, но его глаза по какой-то причине были опухшими.

«Неужели он плакал?»

В этот момент взгляд Ынчжи упал на срезанные волосы светло-мятного цвета с лимонным оттенком. Это волосы Зеро. Так кто же сидел в кресле сейчас? Ынчжи быстро проверила свой телефон.

«Полезная информация для вас. Для подробностей сдвиньте экран влево».

Пришло уведомление от приложения «Исполнение желаний», которое она чуть было не пропустила.

– Ынчжи, так ты здесь. Почему не пришла, когда я звал тебя?

– Я сняла наушник. В ушах постоянно звенит.

Как и ожидалось, в кресле сидел Зеро. Заметно похудевший, он сидел перед ней с короткой стрижкой. Парикмахер позади него всхлипнул и посмотрел на Ынчжи заплаканными глазами.

– Говорят, Зеро уезжает. Перед этим решил подстричься. Попросил, чтобы именно ты помыла ему голову. Вот я и позвал тебя.

Зеро повернул кресло в сторону Ынчжи, его лицо, на удивление, было совершенно спокойным.

– Кихун рассказал, как ты мыла ему голову в прошлый раз. Ему так понравилось, что он даже задремал. А мне вот не спится в последнее время, – голос Зеро звучал хрипло и низко.

– Чего ты ждешь? Иди! – поторопил ее стилист. Ынчжи пребывала в напряжении, отвела Зеро в другую комнату.

– Говорят, ты усыпляешь людей, когда моешь голову. Но почему же со мной никогда такого не проворачивала?

Ынчжи не осмеливалась даже взглянуть на Зеро.

– Прошу, убаюкай сегодня и меня.

Зеро спокойно сел в кресло и откинулся на спинку.

Сердце Ынчжи снова забилось с бешеной скоростью, и она почувствовала, как кровь прилила к кончикам ее пальцев. Глубоко вздохнув, она медленно включила воду, подставила запястье, чтобы проверить температуру, а затем намочила волосы.

Звук струящейся воды будто подсказывал, что делать дальше: «Еще немного воды вот сюда… Да-да, вот так. За ушами тоже намочи. Слегка приподними шею. Голова вся должна быть влажной, чтобы стало слегка прохладно».

Убедившись, что она все делает правильно, Ынчжи налила в ладонь немного шампуня и взбила его в пену. Пузыри нежно шептали: «Расслабься, равномерно распредели по всей голове».

«И про макушку не забудь! Ты просто королева массажа! Так, а теперь по кругу. Да, именно так», – продолжали шипеть пузырьки. Движения рук Ынчжи стали легче и ритмичнее. В этот момент в голове всплыли все события того дня.

Эмоции, охватившие Ынчжи тогда, когда она впервые мыла голову Зеро, были необычайными. Ощущение его волос между пальцами оставалось с ней, даже когда она ложилась спать. Несмотря на расслабляющие прикосновения, Зеро так и не смог заснуть – он был чересчур напряжен. Увидев это, Ынчжи разволновалась, и руки стали хаотично двигаться по его голове. И все же каждая пережитая секунда имела для нее свою ценность. Ынчжи наслаждалась возможностью ухаживать за тем, кто ей дорог. «Спасибо», – вторила она про себя, и вдруг услышала тихое размеренное дыхание Зеро, погрузившегося в сон.

У него было такое мирное выражение лица, от привычных недовольства и холодности не осталось и следа. Прикосновения Ынчжи стали еще более осторожными. Стараясь заглушить шепот пены, она аккуратно промыла волосы. Кондиционеры и ополаскиватели были излишними, ведь теперь у него короткая стрижка. Она завершила процедуру, промыв голову специальным уксусом и разбудила Зеро.

– Мы закончили, – произнесла Ынчжи, когда ее кумир приоткрыл глаза. – Пора вставать.

Зеро лежал в кресле, всматриваясь в лицо Ынчжи, затем слегка улыбнулся левым уголком губ, приподнялся и повернулся в ее сторону.

– Спасибо, Ынчжи.

Она заметила, как его взгляд скользнул по ее бейджу: он так и не запомнил ее имя, но это не имело значения. Два слога ее имени сорвались с его губ. «Ын-чжи» звучало так очаровательно.

* * *

Зеро покинул салон, а Ынчжи принялась подметать его волосы. Ее движения были неспешными из-за пелены слез, застилавшей глаза. Ответственный за образы Зеро стилист, словно изнемогший от усталости, плюхнулся на стул и заговорил намеренно громко, так, чтобы его было слышно:

– Не надо ненавидеть Зеро. Он не виноват.

Похоже, он был жутко расстроен из-за настигшей певца несправедливости, словно они с ним были закадычные друзья.

– Пережив все это, он принял твердое решение уйти. Исчезнуть со всех радаров. Он и раньше часто об этом говорил. Повторял, что нет больше сил все это терпеть. Видите, так и случилось.

– Вообще это очень несправедливо, но ему, кажется, стало легче от этого нелепого признания. Он ведь правда безумно способный и талантливый парень… О боже, Ынчжи. Что с тобой?

Ынчжи опустилась на колени и, собрав с пола мятные волосы Зеро, уткнулась лицом в них и громко расплакалась, как маленький ребенок.

Волосы Зеро прилипли к ее заплаканным щекам, но она не обращала на это внимания. Даже если бы кто-то в этот момент попытался поднять ее, это было бы бесполезно.

Прошло несколько месяцев.

В Интернете бурно обсуждали одну фотографию. Кто-то, путешествуя по Италии, случайно столкнулся с Зеро, сфотографировал его и разместил снимок в социальных сетях. Хотя изображение было нечетким, не возникало никаких сомнений в том, что это был именно он – его высокий рост и острые черты лица говорили сами за себя. Он, казалось, немного прибавил в весе, стоял с растрепанными волосами, одетый в самую простую одежду.

Автор фото выяснил, что Зеро учится на гастрономических курсах в Италии. Оказывается, он увлекся кулинарным искусством после участия в телешоу, в котором когда-то повредил руку, упражняясь с ножом.

Ынчжи пристально вглядывалась в фотографию. На снимке, где он выбирал овощи на рынке, лучи солнца падали ему прямо на лицо. Казалось, он должен был щуриться от яркого света, но, наоборот, выглядел легко и непринужденно, а его глаза и вовсе сияли. Ынчжи раньше никогда не видела его таким.

Она увеличила изображение Зеро. Девушка, не отрываясь, разглядывала его и теперь была уверена: глаза под взъерошенными волосами светились, а уголки губ были слегка приподняты. Он точно счастлив.

После работы Ынчжи решила зайти на рынок. Она собиралась накрыть себе праздничный стол.

– Теперь, когда мое желание сбылось, пора отпраздновать день рождения. Ты ведь поздравишь меня, правда?

Она осторожно приложила руку к правому ребру. Ей казалось, что Зеро кивнул в знак согласия.

* * *

Служба исполнения желаний. Хан Совон рассматривала фотографии Ынчжи в одной социальной сети. Девушка редко фигурировала на собственных фотографиях. Ни одного милого снимка с семейных посиделок или встреч с друзьями. Лишь моменты одиночества, запечатленного на кадрах: кот, свернувшийся калачиком на клумбе, уставшие ноги, перепачканные краской руки, шрам от ножниц, закаты, облака и поля цветов.

Фотографии так и кричали об ее одиночестве. Совон загрустила.

Когда она занималась разработкой этого приложения, то пообещала себе, что никогда не будет относиться к боли и одиночеству людей легкомысленно. Дала слово, что ни за что не оставит без внимания чье-то отчаяние и примет всех, кто будет в ней нуждаться.

Для встреч с клиентами она надевала начисто выстиранную и аккуратно выглаженную одежду. Своеобразный ритуал, выражающий ее искренние намерения.

Совон прокрутила экран вниз и выбрала онлайн-открытку.

«Ынчжи, поздравляю с днем рождения!»

Она оторвала пальцы от клавиатуры – никогда раньше не писала поздравительные открытки. Хотя было одно исключение. Адресованное маме сообщение еще в детстве. Как же ее поздравить? Вскоре замершие пальцы ожили вновь и быстро застучали по клавиатуре.

«Знаете ли вы, что все звезды обладают силой притяжения? Если быть точнее, все, что обладает массой, имеет свое гравитационное поле. Гравитация влияет на положение как больших, так и маленьких планет. Помните, что даже ярко сияющая Солнечная система была бы неполноценной без вашей крошечной гравитации, Ынчжи. Берегите себя. Ваша Служба исполнения желаний».

Совон нажала кнопку «Отправить».

Случай № 15. В пучине страсти

Две тысячи вон стали очередной настоящей проблемой. Ким Ынбо перепроверил карманы. Сколько бы ни искал, нашел лишь полторы тысячи вон. Почему в такие моменты не припрятано ни одной лишней монетки? Эта вечная нехватка денег выводила его из себя. Но он быстро взял себя в руки. Ведь если молиться в гневе, Господь может не услышать его, лишь пошлет наказание. Он на мгновение задумался. Стоит ли отказаться от сегодняшней молитвы и вернуться уже завтра с двумя тысячами вон наличными? Нет, так нельзя. В такие моменты важно уметь правильно истолковать божественный замысел. Возможно, именно благодаря божьему промыслу ему сейчас не хватает пятисот вон на свечу. Может, это попытка помочь ему сэкономить хотя бы немного в условиях беспросветной нищеты. Ынбо решил, что это будет божественной скидкой на первую покупку в церкви. Он приоткрыл створку шкафа в церковном дворике и положил полторы тысячи вон в коробку с надписью «Молитвенные свечи по две тысячи вон», достал одну из маленького стеклянного стакана и поставил ее перед статуей Девы Марии у клумбы, сложив руки в молитве.

«Боже, пожалуйста, прости меня. Я пытался продать свой святой писательский дух. Ты можешь смеяться над этим, ведь это так избито и банально, но деньги – наш враг. До гонораров еще далеко, а сроки выплат по кредитным картам уже горят, поэтому мне пришлось перейти от высокой литературы к жанровой. Я все понимаю, мне так стыдно. Даже если приходится крутиться, как уж на сковородке, писательские принципы должны оставаться непоколебимы. Ох, подсказал бы ты мне номера выигрышных лотерейных билетов… Нет, ну кого я виню? И все же, даже поступившись своими принципами ради денег, терпеть злобные комментарии читателей – это слишком жестокое испытание для меня. Прошу, покарай тех, кто пишет подобное, не задумываясь о моих чувствах. Пусть на этих злобных людей обрушится твой праведный гнев, и пусть их пальцы, которые печатают подобное, познают всю боль ревматоидного артрита, если снова осмелятся совершить подобное. Я, грешный писатель, молюсь о благословении моей новой серии комиксов. Благослови читателей, тех, в ком нет злословия, кто готов делать пожертвования».

Ынбо едва не расплакался. Он почувствовал облегчение. Ему бы хотелось помолиться от всего сердца, но, получив скидку в пятьсот вон, решил сдержаться. Видимо, нужно осознанно подходить к молитве, чтобы она была услышана.

Прежде чем покинуть церковь, он вновь взглянул на статую Девы Марии. Никогда прежде он не бывал в соборе, поэтому мало что знал, но Мария казалось ему излишне молодой. Как правило, мать Иисуса Христа изображают с опущенными глазами с самым добрым и спокойным выражением лица на свете, но сейчас взгляд Мадонны был обращен в небо, ее юное нежное лицо выглядело жизнерадостным. На душе у Ынбо стало хорошо и спокойно. Казалось, Мария была готова откликнуться даже на самые скромные молитвы. Ким Ынбо подмигнул ей и добавил: «Я тебе верю!» – и вышел из церкви.

Когда он посмотрел на небо, залитое красками заката, желание идти домой тут же пропало. Мысли о том, где он живет, заставляли Ынбо чувствовать себя некомфортно. Он еле влезал в одежду XXL, а его каморка едва была размером XXS. Хотя, учитывая его бедственное финансовое положение, ему следовало бы более уважительно относиться к своему жилищу. В последние годы Ынбо продолжал набирать вес, а баланс его банковского счета, наоборот, все быстрее стремился к нулю.

Размышляя, куда еще можно было бы пойти, он находил только одно подходящее место. Сколько бы раз он ни приходил в родительский дом, мать никогда не скрывала своей обеспокоенности. И только мясная лавка «Тысяча и один гын» оставалась единственным местом на земле, где Ынбо всегда были рады.

* * *

Сегодня это место выглядит так же, как и в любой другой день. В воздухе витает слабый запах крови, розовые неоновые огни витрины резко контрастируют с белоснежным интерьером, слышится глухой металлический звук ножа, разрезающего мясо и дробящего кости, и совершенно несоответствующая месту мелодия классической музыки. Как только Ынбо вошел, резкие удары ножа тут же прекратились.

– О, наш писатель, добро пожаловать!

Имя девушки, так радостно приветствующей покупателя, по совместительству владелицы этой мясной лавки, – Хан Кынман. Поверх рабочих перчаток была надета еще пара латексных, а в руках она держала тяжелый квадратный кухонный топорик.

Она была довольно крупного телосложения. У нее были мускулистые предплечья – она носила одежду без рукавов круглый год. Бронзовая кожа напоминала красивый загар. Девушка излучала такую силу, что без труда смогла бы разделать инопланетянина. Однако улыбка казалась натянутой и неестественной. Когда Ынбо входил внутрь, хозяйка не сводила с него глаз и постоянно облизывала губы – выглядело крайне странно. Могло ли это быть возбуждением или простой застенчивостью?

– Прошу вас, не называйте меня больше писателем. Мне ужасно неловко.

Услышав это, Кынман широко распахнула глаза и покачала головой.

– О боже, почему? Я расстраиваюсь, когда люди не узнают вас. Знаете, вы же ментол моей души.

Кынман была довольна словом «ментол», находя его роскошным и загадочным. Однако Ынбо осторожно поправил ее.

– Правильно не ментол, а ментор, наставник…

– Ах, точно. Ментор! До сих пор путаю, видимо, из-за того, что курю ментоловые сигареты. А-ха-ха.

Девушка смутилась на мгновение, а затем быстро сняла перчатки и налила воды в чайник.

– Чашечку кофе?

– Было бы неплохо.

Ынбо уселся на маленький табурет в углу лавки.

Соотношение кофе, сахара и сливок одинаково во всех порционных пакетиках, но почему же кофе, который она готовит, всегда такой вкусный? Ынбо внезапно задумался. Возможно, дело в том, что она наливает идеальное количество воды? Или все зависит от температуры? А может, это магия, рожденная сочетанием трех элементов: писателя, хозяйки мясной лавки и кофе? Погрузившись в свои мысли, он наблюдал за крепкими руками Кынман, размешивающей напиток.

Сердце девушки тоже сильно колотилось. Она заметила глубокий и проникновенный взгляд мужчины, который никогда не смогла бы повторить.

– О чем надумали писать сегодня?

– Да так, ничего особенного. Все, что приходит на ум… – начал отвечать Ынбо, попивая кофе.

Вдруг раздался звук уведомления на телефоне. Но адресовано оно было не ему. Кынман извинилась и посмотрела на экран. Она почему-то нахмурилась, быстро напечатала ответ и спрятала мобильный.

– Надо отключить эти дурацкие уведомления, но я каждый раз забываю.

«Люди настолько зациклены на своих телефонах, что даже если я буду выпускать по книге в неделю, никто не будет их читать», – с горечью подумал Ынбо.

Не понимая истинных чувств писателя, Кынман продолжила говорить:

– Когда сочиняете свои произведения, слушайте классическую музыку, как я. Это очень помогает. Честно говоря, я тоже иногда грущу. Целыми днями режу мясо, от запаха крови уже становится тошно, а от вида внутренностей выворачивает. В такие моменты я задумываюсь о том, что такое счастье, каково это – быть любимой… Мне становится грустно, все кажется таким далеким и печальным. Но когда включаю классическую музыку, все сразу проходит. Я чувствую себя такой изящной и невесомой. А-ха-ха.

– Вот как. Кажется, сейчас играет Пуччини. Я прав?

– Вы что, конечно нет! Я же сказала, слушаю классическую музыку!

– Да, но Пуччини – это… А, ладно, неважно. Прекрасная мелодия. Мне тоже нравится классика.

– Ну вот! Видите, как мы похожи.

Кынман была счастлива, что их вкусы совпадали. Ынбо сделал еще глоток и улыбнулся. Румянец на щеках Кынман казался ему довольно милым.

* * *

Почти квадратная обшарпанная комнатушка Ынбо. Грязное одеяло свернуто и брошено в угол. Ынбо уселся за низкий столик и открыл ноутбук, его пухлые пальцы быстро забегали по клавиатуре.

«Герцог Хорхе Диас Санчес тихо прошептал:

– Благодарю за каждый миг, который я провел с вами. Как в солнечные, так и в пасмурные дни погода всегда благоволила нашей встрече. Каждый момент был прекрасен.

Герцог приблизился к Софии Изабелле Ла-Манча. Девушка с трепетом в сердце осторожно закрыла глаза. Ее губы, словно лепестки, раскрылись сами собой. Дыхание, будто мед, было липким и сладким. Когда тело Хорхе загорелось от этого аромата, зеленые бархатные шторы на одной из стен вдруг распахнулись и появилась огромная черная тень. Матео Себастьян Лукас с пылающим от гнева взглядом закричал:

– Немедленно уберите от нее свои грязные руки! Я единственный, кто имеет честь слушать биение сердца Софии!»

Ынбо написал этот отрывок на одном дыхании, и снова мельком пробежал текст глазами.

– Кажется, я где-то уже слышал «каждый момент был прекрасен». Но где? Если попадусь на плагиате, мне несдобровать.

Нахмурив брови и задумавшись, Ынбо в конце концов щелкнул мышкой и удалил реплику Хорхе, а затем перелистнул в самое начало. На мониторе появилось заглавие. «В пучине страсти», серия восемьдесят шесть. Погруженный в свои мысли, Ынбо откинулся назад. Его взгляд остановился на желтом пятне на потолке. Оно напоминало ему то ли круассан, то ли жирные свиные копытца. Он вдруг задался вопросом: «Проголодался?» Ответ был очевиден, но Ынбо его проигнорировал.

Не так давно Ынбо, блуждая по просторам Интернета, наткнулся на опрос, в котором приняли участие известные писатели. Иногда ответы были как под копирку. На вопрос о предпочтениях в еде большинство ответили «кофе», добавив, что они не едят много, поскольку на полный желудок плохо работается. Некоторые писатели, даже те, кто мог себе позволить не заботиться о расходах, сознательно оставались голодными. У Ынбо было все наоборот. Когда он чувствует, что желудок пуст, его одолевают посторонние мысли. Даже сейчас. Что же съесть? Рамен? А может, пельмени? Или пожарить рис со свининой? Хотя нет, так нельзя. Неужто он дилетант, раз не может наслаждаться голодом? Ынбо разочаровался в себе. Не то, чтобы он мечтал стать первоклассным писателем, ему хотелось просто быть обычным, таким, чтобы гонораров хватало хотя бы на аренду жилья.

Он лег на спину и попытался успокоить недовольный желудок.

Были времена, когда и он купался в лучах славы и известности. Восемь лет назад фрагмент из его романа «Поколение вегетарианцев» неожиданно произвел фурор. После того как о нем упомянули в популярном сериале, юные читатели фотографировали цитаты из книги и загружали в социальные сети, а некоторые издательства предлагали ему опубликовать новую книгу. Но триумф был недолгим. Звездный час писателя Ким Ынбо закончился вместе с сериалом, а его юношеская восторженность, которая раньше вызывала восхищение, вскоре послужила поводом для насмешек. На его роман «Поколение вегетарианцев» стали выпускать пародии под названиями «Поколение закусок» и «Поколение школьных обедов», но добила его книга под названием «Третья пощечина поколению вегетарианцев». Но и это было еще не все.

Его обманул друг, украв у него все заработанные деньги. Ынбо был вынужден съехать из апартаментов в комнатку на крыше, а позже и вовсе оказался в полуподвале. Тем временем комментарии в адрес Ынбо становились все более резкими и злыми. Сначала осуждали книгу, потом критика обрушилась на его колонку в газете, а в конечном счете комментаторы добрались даже до отзывов о кафе, в которых он бывал.

«Если, по-твоему, здесь так вкусно, то твой язык ничем не отличается от мусорного совка. Такие, как ты, держат в руках “Поколение вегетарианцев”, а ведут себя так, будто читают только Харуки Мураками».

Комментарии были жестокими и грубыми. Ынбо даже бросил писать на время. Оглядываясь назад, он понял, что успех его первых работ стал для него западней. Он добился популярности без особых усилий и не познал горечь трудностей и неудач. В итоге натиск обидных комментариев выбил его из колеи и растоптал. Как раз в тот момент, когда Ынбо размышлял о том, чтобы оставить писательскую карьеру, он услышал новости о давнем друге.

– Ты помнишь Хосика, да? Так вот, говорят, что он сейчас на пике популярности. Писательство у него не шло, но он дождался своего звездного часа – написал веб-роман, который стал хитом. Он даже купил родителям новый дом, жениться собирается. Ох уж этот Хосик…

Над ним же всегда издевались на коллективных вычитках, говорили, что в его работах нет ничего, кроме дешевой популярности. Но, в конце концов, именно это и сделало его успешным. Если честно, я даже немного завидую Хосику. Может, мне тоже написать веб-роман?

Это казалось абсурдом. Веб-роман? Но Ынбо был лауреатом литературных премий! Пусть в качестве награды ему вручали памятные доски, а не премиальные деньги. Да, его издательство, которое организовывало церемонию награждения, закрылось через год, но его достижения были чем-то значимым! Со временем, оказавшись в крохотной комнате в подвале, Ынбо изменил свое мнение.

– Ну и что, что он купил дом и теперь сыграет свадьбу. Кстати, я могу писать под псевдонимом.

Ынбо начал публиковать серию веб-романов под псевдонимом «Слендер», что означает «стройный». И тут произошло нечто совершенно неожиданное: к нему вернулось давно забытое удовольствие от писательства. Кто-то однажды сказал, что главное в литературе – это придумывать ложь и рассказывать ее, и Ынбо был с этим полностью согласен. Он совершенно забыл о насущной тематике и духе современности и с головой окунулся в «ложь» и даже наслаждался тем, как раскрываются в тексте его тайные желания и мечты. Выбор пал на жанр романтического фэнтези. Но есть одно негласное правило: писатель-мужчина будет сожжен на костре, если его личность раскроется. Эпосы о боевых искусствах и альтернативной истории были явно не его стихией, поэтому он рискнул. Он получал невиданное удовольствие, изображая сцены, где, например, бретели платья соскальзывают с хрупких плеч главной героини или где главный герой, борясь со своими желаниями, поднимает острый подбородок, красуясь своими чертами лица.

– Не забывай, что Слендер и Ким Ынбо – разные люди. Читатели не жалуют писателей-мужчин, – предупреждал его редактор веб-романов.

Хотя издательство предложило контракт без аванса, оно было с Ынбо так же строго, как декан факультета. Редактор не раз наблюдал, как легкомысленно относятся писатели к жанру веб-новеллы и потому терпят крах по разным причинам. Ынбо и сам не желал раскрывать свою личность. Проблема была не в том, что он мужчина, а в скрытом чувстве вины. Он осознавал, что осквернил дух большой литературы. То, о чем он мечтал с детства, сильно отличалось от того, чем он занимался сейчас. Ему было страшно и стыдно от того, что кто-нибудь узнает о предательстве его большой мечты ради денег. Хотя, на самом деле, никого не интересовало, о чем пишет Ким Ынбо.

Другой проблемой стали комментарии. Он усердно работал, но стоило только вспомнить о злосчастных отзывах в Сети, как в руках появлялась тяжесть, словно к ним привязали булыжники. Одолеваемый страхом Ынбо был близок к тому, чтобы бросить все на середине. Было бы легче не читать комментарии вовсе, но это было невозможно.

– Веб-романы создаются строго в соответствии со вкусами потребителей. Это произведение создается не лично вами, но и вашей аудиторией.

Ынбо кивнул в ответ на строгую ремарку редактора. Пока он публиковался бесплатно, но размышлял о переходе на платную версию. Этот совет стал для него своего рода компасом, которому нужно безоговорочно следовать.

Он мечтал не замечать комментарии, но не мог, одновременно осознавая, что его ждет паническая атака, если он начнет их читать. Блуждая в Интернете в поисках решения, он наткнулся на приложение «Исполнение желаний». Одна фраза в описании глубоко засела в его памяти.

«Вам не с кем поделиться своими желаниями?»

Конечно же, поделиться ему было не с кем. Раньше Ынбо проводил время с друзьями, они выпивали, обменивались историями о своих романтических похождениях, шутливыми восторгами и критикой о рукописях друг друга, но сейчас никого не осталось. Случилось ли это из-за преждевременного успеха «Поколения вегетарианцев» или из-за его молниеносного краха, никто не знал. В любом случае, рядом не осталось ни единой души, никого, кому он мог бы доверить свои переживания. Он не знал, как именно приложение исполнит его желание, но, раз уж оно было бесплатным, попробовать стоило.

Он снова сел перед ноутбуком.

«Только подожди и увидишь. Я еще преподам тебе урок».

Ынбо принялся печатать, возвращая на страницы дуэль между Матео Себастьяном Лукасом и герцогом Хорхе Диасом Санчесом. Мужчины, сражаясь за сердце возлюбленной, ввязались в яростную схватку, а горделивые красавицы вздергивали свои дерзкие подбородки, скрывая чувственность под объемными платьями той исторической эпохи.

Пальцы Ынбо бегали по клавиатуре…

* * *

Наступил день консультации в Службе исполнения желаний.

Войдя в чистую и тихую приемную, которая кардинально отличалась от его дома, он занервничал. «Если мне приспичит в туалет, то все пропало. В таком тихом месте живот издает больше шума, чем обычно», – подумал он.

Подобные мысли провоцировали его мочевой пузырь. Ынбо внезапно почувствовал, что ему срочно нужно в уборную. Но он успокаивал себя: «Ничего такого. Если продолжу думать об этом, станет только хуже». Пока Ынбо пытался расслабиться, кто-то молча подошел ко нему. Это была Хан Совон. Она поклонилась, и ее длинные мягкие волосы упали на лицо. Без макияжа она выглядела совсем юной. Интересно, она хотя бы школу окончила?

«Говорят, в IT-индустрии полно компьютерных гениев, не окончивших университет. Может, она одна из них? Хотя… Школу-то она должна была окончить, это ведь обязательное образование. Или нет? Школу точно окончила…» – мысли Ынбо спутывались в голове, как лапша в бульоне.

«Я вроде недавно слышал новость о том, что обучение в школе стало бесплатным… Это что же, школы с углубленным изучением естественных наук или языков тоже стали бесплатными? Там учатся способные дети из богатых семей, но им даже платить не приходится. Боже, невероятно…»