Czytaj książkę: «Я вернусь к тебе, Париж»

Пролог

…Мне часто снится карусель. Красивая, двухэтажная, расписная карусель в золотых и бронзовых цветах. На первом этаже по кругу стоят лошадки и кареты в форме тыкв и чашек. А на втором этаже тоже лошадки и маленькие вагончики. Красивая лесенка, соединяющая два этажа карусели, светящаяся множеством лампочек на каждой ступени. Высокие колонны от пола первого этажа и до самой крыши карусели обеспечивают отличную поддержку. Вся карусель, как и лестница, светится и переливается множеством лампочек.

И что странно, находится она не в каком-нибудь парке аттракционов и развлечений. А в обычном парке с аккуратно выложенными тропинками из тротуарной плитки, ухоженными аллеями с красиво цветущими деревьями и цветами.

В этом парке я оказываюсь после шумной вечеринки или дискотеке. Вдыхаю чистый воздух ночного парка и, не спеша иду по аллее в сторону дома. А он идет рядом. Самый родной и любимый. Мой…

Мой от кончиков ногтей до кончиков волос. Мой без остатка. Завладевший сердцем и душой навсегда. Только мой… Я это не просто знаю. Я это чувствую всем своим нутром. Наши души связаны до конца времен.

Мы идем вместе, скрестив наши пальцы, и перед нами та самая карусель. Видя эту радость любого ребенка, тяну его прокатиться на ней. Достаточно бросить пару монет и это чудо техники начнет вращаться в течение десяти минут и ее не остановить. Я запрыгиваю на первый этаж карусели и, держась за столб, который служит опорой для лошадки, начинаю кружиться вместе с каруселью и улыбаться. А он, сидя в карете в форме чашки, любуется мною и тоже не перестает улыбаться.

Десять минут пролетают как одна, и мы, хохоча и обнимаясь, спрыгиваем с карусели. Он подхватывает меня и притягивает к себе. Я не перестаю любоваться его синими, словно сапфиры, глазами. И думаю, что именно его глаза покорили меня в день нашего знакомства. Его улыбка смягчается, а губы тянутся к моим. Я жду этот поцелуй… А у самой до сих пор в голове играет песня, под которую мы недавно танцевали.

Et si tu n'existais pas,

Dis-moi pourquoi j'existerais.

Pour traîner dans un monde sans toi,

Sans espoir et sans regrets.¹

Глава 1

Будильник вырвал меня из сна, так же неожиданно, как и неожиданно быстро наступило утро. Весь вечер и половину ночи я провела в Интернете, разыскивая самый дешевый отель в Португалии для самых капризных клиентов нашего туристического агентства, который я искала почти два дня.

Я устало потянулась в кровати и, скинув с себя одеяло, влезла в любимые махровые тапочки и направилась в ванную, по дороге заглянув на кухню к любимой бабушке.

– Доброе утро Ева. Как спалось? – Моя дорогая бабушка Нина Ивановна как раз заваривала свежий чай с ромашкой и готовила ржаные тосты с клубникой и белым сыром.

– Доброе, бабуль. Совсем мало. – Я потерла глаза и зевнула. – Больше не буду брать работу на дом.

– Ты всегда так говоришь. И всегда допоздна сидишь за компьютером. – Бабушка улыбнулась и поставила заварочный чайник на стол. – Давай в душ и за стол.

– Obéis et obéis². – Ответила я и направилась в душ.

Вот уже десять лет я очень даже счастливо живу со своей бабушкой. Мне было пятнадцать лет, когда мои родители поехали в командировку в Москву и на обратной дороге отец потерял управление и, вылетев на встречную полосу, машина столкнулась с фурой лоб в лоб. Конечно, водитель фуры отделался ушибами и переломами. А мои родители больше не вернулись домой. Позже мы с бабушкой узнали, что они получили перевод в Москву и ехали домой, чтобы собрать вещи и забрать меня в столицу. Но их планам не суждено было сбыться.

Моя бабушка винила себя в той аварии, потому что отвлекла отца от дороги. Она позвонила ему на мобильный, которые тогда были огромной и очень дорогой редкостью. Поначалу я тоже злилась и ненавидела ее, но со временем пришло облегчение, и я ее простила. Ведь она моя единственная бабушка, мамина мама и самый близкий человек.

После смерти родителей в кабинете отца осталась куча бумаг и писем, которые забрал мой дядя, папин родной брат, сказав, что поможет устроить мою жизнь, когда придет время.

Несмотря на пережитую трагедию, я смогла не уйти в себя и не потеряться. Я справилась. У меня была мечта, и я добивалась ее.

Когда мне было около шести лет я начала видеть удивительные сны. Я видела город. Очень старый, но в тоже время очень красивый город. От небольших домов в три, четыре этажа, улицы постепенно переходили к более современным постройкам с домами и зданиями в несколько этажей. А люди, проходящие мимо меня, разговаривали на таком красивом языке, что я специально шла за разговаривающими и очень внимательно слушала. Нет, не саму беседу, а как они говорили. С какой интонацией и чувством и постоянной картавой буквой «р». Но даже в таком произношении их слова и предложения звучали как лаконично, так идеально. А потом появлялась карусель, и я будто забывала про все, оказываясь на ней. И повторяющаяся каждый сон песня.

Et si tu n'existais pas,

Dis-moi pourquoi j'existerais.

Pour traîner dans un monde sans toi,

Sans espoir et sans regrets

Почти через год я услышала у папы в кабинете эту самую песню на проигрывателе. Этот голос и слова будто лились от самого сердца исполнителя. Мелодия словно сама привела меня к двери кабинета.

– Правда хорошо поет? – Спросил папа, когда песня уже закончилась, и я пришла в себя.

– Какая прекрасная музыка. – Еле выговорила я. – Я ничего не поняла, но готова слушать ее вечно.

Папа засмеялся. А через неделю в доме появился репетитор и множество книг по французскому языку. Так я узнала, что и песня и язык существуют на самом деле, и что я начинаю постепенное познание языка из моих снов.

Я смахнула с лица выбившуюся из косы прядь черных прямых волос. В школьные и студенческие годы я очень любила делать завивки. Но после окончания вуза и устройства на работу, мне было уже некогда ходить в салон и наводить марафет. Волосы со временем выпрямились, и теперь их длина закрывала мне лопатки. На родителей я была совсем не похожа.

Несмотря на черные волосы, которые были у меня от бабушки, кожа у меня была бледная и тонкая, что видны все вены на руках и синяки под глазами, которые были в тон моих фиалковых глаз. Это особый цвет индиго. Бабушка говорит, что у нас в роду были греки или турки. Хотя она уже сама не уверена в правдивости этой информации.

Тем не менее, все, кто видел мои глаза приходили либо в полный восторг, либо в полнейший ужас. И парней мне это не прибавило. За мои двадцать пять лет у меня был один мальчик, которого после окончания школы я больше никогда не видела. От одноклассников я слышала, что он закончил военную кафедру и получил распределение на север.

Я разделась и встала под струи горячей воды. Все наладится. Так всегда говорит моя бабушка. Наладилась и моя жизнь со временем. Я окончила школу с серебряной медалью. Поступила в университет международных отношений на факультет иностранного языка по специальности «французский язык», который через пять лет закончила с красным дипломом. И вот уже второй год работаю в туристической фирме и параллельно иногда занимаюсь переводами. Зарплата была не особо большой, но нам с бабушкой вполне хватало.

После водных процедур, я переоделась в узкие черные брюки и белую блузку. Каблуки я никогда не любила и не умела их носить. Балетки и кроссовки – вот моя обувь.

За завтраком бабушка рассказывала незатейливые истории, а я улыбалась любимой старушке. Поцеловав ее на прощанье, я побежала на работу.

Не смотря на недавно начавшееся лето, воздух даже в ранние часы был уже очень горячим. И в тонкой блузке было очень комфортно. Народа в общественном транспорте было очень мало, а машин на дороге еще меньше. Я быстро добралась до нашей турфирмы, которая располагалась на втором этаже трехэтажного офисного здания в центре города. Первый этаж занимало кафе, где мы любили с коллегами обедать, а так же несколько магазинчиков – бутиков с сувенирами и канцтоварами. Половина второго этажа принадлежала нашей турфирме, которой владел Петр Александрович Родионов. Мужчина сорока лет с темно-русыми волосами, карими глазами, всегда с идеально выбритым лицом и очень отзывчивым и мягким характером. Был единожды женат. Жену боготворил. Особенно за то, что та родила ему двоих сыновей близнецов как две капли воды похожих друг на друга и в особенности на отца. Фотографии сыновей и жены висели в его кабинете в огромном количестве. В то время как весь наш офис был увешан фотографиями городов и отелей в них. Начальника я уважала и любила, ведь он был моим дядей. Как и обещал, без работы он меня не оставил. Но в офисе о нашем родстве никто не знал, хоть мы и были однофамильцами. Дядя меня никогда не выделял из коллектива и относился, как и ко всем, наравне.

Я вошла в офис около половины девятого. Еще почти никого не было. Я положила сумку на свой стол, и отправилась заварить кофе на импровизированной кухне. Бабушка кофе никогда не пила и дома этот напиток никогда не держала.

– «Евочка, только чай. Никакого черного порошка в моем доме». – Всегда говорит она. А мне кофе порой очень помогает взбодриться. Или плитка горького шоколада. Но ближайшие магазины еще закрыты, а кофе в офисе есть всегда. На него Петр Александрович денег никогда не жалел, как и на хорошую кофемашину.

Я уже допивала свою чашку, когда на кухню пришла Алиса. Моя лучшая подруга. Когда я только устроилась в фирму, она взяла надо мной шефство и всему научила. И сейчас эта девушка двадцати семи лет была моей опорой и верной подругой. Стройного телосложения с густыми прямыми мелированными русыми волосами до плеч Алиса походила на модель. Вот только ростом она была не выше среднего. У нее были большие серые глаза, немного вздернутый аккуратный носик, тоненькие губы и маленькая родинка над верхней губой. Свою высокую грудь подруга всегда старалась подчеркнуть как можно заметнее. Мужчинам она очень нравилась. Но только вот у Алисы не хватало терпения на них. И почти каждые два месяца у нее появлялся новый поклонник.

– Кофе, кофе. Ева скорее кофе. – Как зомби промычала она.

– Опять всю ночь в клубе была? – Усмехнулась я, глядя, как Алиса наливает самую большую чашку кофе. Кажется, она принадлежала Ване, нашему программисту. Большому тучному парню, который, как и Алиса, кофе пил литрами.

– Ева ты себе не представляешь, я с таким парнем симпатичным познакомилась. Правда, пришлось соврать, что мне двадцать три. – Подруга мечтательно закатила глаза, потягивая горячий напиток. – Думаю, мы просто идеальная пара. Тебе кстати тоже не мешало бы со мной хотя бы раз сходить оттянуться.

– Алиса, ты же знаешь, я не люблю клубы и шумную музыку. – Я ополоснула свою чашку и убрала в шкаф.

– Да знаю, знаю. Ты предпочитаешь слушать Кобзона и ложиться спать в девять. – Алиса хихикнула, а я улыбнулась подруге в ответ. – Ой, Ева останешься ты в девках. А потом будешь бегать искать свое счастье.

Я ничего не ответила подруге, лишь вышла из кухни и направилась к своему столу. Может она в чем-то и права. Но где мне найти этого парня из моих снов?! Ах, эти синие как сапфиры глаза!

Около девяти дверь в наш офис отварилась и вошла просто сногсшибательная женщина. Высокая, стройная, в облегающем бежевом льняном платье до колен и черного цвета туфлях на высоченном каблуке. Ее кожа была покрыта идеальным загаром, который просто невозможно получить в солярии или автозагаром. А густые каштановые волосы спадают с плеч и лишь солнцезащитные очки удерживают их как ободок. Женщина держала в руках черный квадратный клатч из очень дорогой кожи.

До чего же она была хороша собой. Я даже забыла, как дышать, а только смотрела на нее и, не смея отвести взгляд. Эта идеальная женщина подошла ко мне и заговорила с французским акцентом, но на очень хорошем русском.

– Девушка доброе утро. Пьер у себя? – Она смотрела на меня сверху вниз, а я же была в полном шоке, что эта идеальная женщина заговорила именно со мной.

– Нет. Петра Александровича еще нет. Он будет ближе к одиннадцати. У него с утра встреча в банке. – Еле выговорила я, пытаясь взять себя в руки.

– Вот черт. И чего я тогда притащилась в такую рань?! – Женщина оглядела наш офис и вернула свой взгляд ко мне. И что-то в ее взгляде переменилось. Она больше не смотрела на меня надменным взглядом. Наоборот она с любопытством меня разглядывала. Меня! Обычную смертную, по сравнению с ней – Богиней. Я невольно поежилась. Но она быстро взяла себя в руки, и ее взгляд вновь стал надменным и отстраненным.

– В любом случае, передайте, что заходила Сюзанна Готьер. – Женщина открыла клатч и, достав оттуда белоснежную визитку, протянула мне. – Я жду от него звонка.

И она, не прощаясь, развернулась на каблуках и направилась к выходу. Но перед тем как покинуть наш офис, она остановилась у входной двери и, оглянувшись, опять очень внимательно посмотрела на меня. И вновь придя в себя, толкнула дверь и скрылась из виду.

Я же была в ступоре. Её взгляд я бы расценила, как попытку вспомнить меня, где она могла меня видеть. Но я-то точно знаю, что раньше мы никогда не встречались, хоть и было в ее чертах что-то очень знакомое.

– Ничего себе, какая краля! – Фыркнула Алиса, присев на край моего стола. – Ты видела ее платье и клатч? Не меньше тысячи баксов.

– Ага. – Скорее на автомате ответила я, нежели хорошо подумав. Мой взгляд приковала визитка, которую мне вручила мадам Готьер.

SUZANNE VICTORIA LEGRAND GAUTHIER

Directeur de la Fête de l'agence "PARADIS"

Все лаконично и просто. Вот только написана визитка на французском языке, и понятна только мне. Ведь в нашем агентстве только я знаю французский в совершенстве, остальные сотрудники в основном говорят на английском. И только наш программист Ваня знает еще немецкий.

– Что ей от Петруши надо? Неужели любовница? – Алиса выхватила у меня визитку. – Это еще что?

– Она директор праздничного агентства. Наверное, хочет заключить какую-нибудь сделку. – Я выхватила обратно визитку у Алисы.

– Неужели Петрушу просто случайно нашла какая-то иностранка? – Алиса дернула носиком. – Ева ты живешь в прошлом веке. Ничего бесплатно не делается. Она сто пудов с ним спит.

– Алиска иди ты… за свое рабочее место. – Прыснула я подруге. – Уже десятый час.

Подруга соскочила со стола и, показав мне язык, пошла работать. Дальше время до обеда побежало очень быстро. Бесконечные звонки потенциальных и постоянных клиентов с просьбами и заказами.

Ровно в одиннадцать явился наш директор в приподнятом настроении. Мы с Алисой переглянулись и проводили его взглядом. На что мне подруга тут же написала записку и кинула на мой стол.

«Точно, от крали своей пришел».

Я хотела возмутиться, но Алиса вовремя напомнила мне про Женщину-Богиню. Я тут же нашла на своем столе визитку мадам Готьер и, поднявшись, направилась в кабинет к начальнику.

В нашей фирме, помимо нас с Алисой работало еще пять менеджеров по туризму. А так же двое программистов, два бухгалтера и специалист по кадрам. Последние пятеро работают каждый за своим столом, которые отделены матовыми стеклянными ширмами. Несмотря на эту уединенность, весь коллектив у нас очень дружен и каждый старается помочь в своей области. Кабинет директора находится в конце коридора из наших столов. Поэтому, когда кто-то направляется на ковер к начальству, его провожает вереница любопытных глаз.

Я постучала в дверь и, услышав одобрительное «Входи», повернула ручку двери. В кабинете директора было свежо, не смотря на полуденную жару на улице. Видимо кондиционер работал на всю мощность.

– Ева? – Дядя был слегка удивлен моим появлением. – Чем обязан?

– Петр Александрович, к вам утром приходила мадам Готьер и просила передать свою визитку и напомнить, что ждет вашего звонка. – Я положила белоснежную карточку на стол директора.

– Сюзанна? – Дядя удивился еще больше. – Мы же договаривались на обед?! – Он открыл свой ежедневник и пролистал до нужной страницы. – Ну да. В обед. Спасибо Ева.

Я вежливо улыбнулась и покинула кабинет директора. Вот только мне показалось, или дядя как-то задумчиво посмотрел мне в след?!

Два рабочих часа до обеда пролетели быстро и ровно в час мы с Алисой, да и весь персонал фирмы собрался на обед. Кто-то брал еду с собой и обедал на нашей кухне, программисты Ваня и Глеб обедали, не отходя от компьютера. Остальные спускались на первый этаж в кафешку. Там подавали отличные комплексные обеды. Вот только сегодня Алиса чего-то взбунтовалась. Ей не терпелось рассказать мне о новом знакомом парне, и она предложила пообедать в суши-баре через дорогу. Я была не против. Кроме того я очень люблю роллы и суши.

Суши-бар был очень уютный и хорошо обставлен в красных и бежевых тонах. На стенах были великолепные изображения гейш, японских деревушек и источников. Мы заказали по паре роллов и зеленый чай. В зале по телевизору играл музыкальный ретро-канал, и я позволила себе расслабиться и выслушать все то, что так не терпелось рассказать подруге.

Когда нам принесли заказ, подруга только вошла в раж своего рассказа. Я сделала несколько глотков чая, когда заиграла песня Joe Dassin – Il etait une fois nous deux.

Souviens-toi, c'était un jeudi

Souviens-toi, on avait suivi

Le chemin des amoureux

C'était il était une fois nous deux

Souviens-toi, c'était le grand jour

Le grand pas vers le grand amour

C'était encore mieux que ça

C'était nous deux il était une fois…³

Песня играла, конечно же, на французском и я понимала каждое слово. Но дело было вовсе не в этом. Сами слова песни будто слетали с экрана телевизора и пронизывали меня насквозь. Они как заклинание околдовывали меня. Окутывали теплым и вязким туманом. И я больше не видела суши-бара и Алисы.

…Вместо этого я видела пасмурные улицы какого-то города. Будто я спешу с огромной и толстой папкой бумаг и небольшой сумкой через плечо. Вот-вот пойдет дождь и я должна успеть до дома, чтобы не намочить эскизы. Я ускоряю шаг, почти перехожу на бег, отвлекаюсь лишь на мгновение, и прямо передо мной открывается дверь припаркованного у тротуара дорогого автомобиля, и я тут же сталкиваюсь с вышедшим из нее водителем. Моя папка выскакивает у меня из рук, а у мужчины выпадает из рук ежедневник и ручка.

Уже начинает накрапывать дождь, нужно поднять папку, а я стою и смотрю на внезапно появившуюся преграду на моем пути и не смею отвести глаза. Такого прекрасного молодого человека я еще никогда не видела в своей жизни. Он будто сошел с обложки «Élégance» или «Vogue». Высокий, с атлетическим телосложением в дорогом костюме от дизайнера, с густыми темно-каштановыми волосами аккуратно причесанными, прямым носом, немного широким в переносице, аккуратной полоской губ и невероятно синими как два сапфира глазами. В таких глазах я была готова тонуть каждую ночь и возрождаться каждое утро. Ради взгляда этих глаз я была готова забыть обо всем на свете.

Было не просто совладать с собой и отвести взгляд, чтобы найти на тротуаре свою папку и наклониться ее поднять. Молодой человек тоже пришел в себя и кинулся мне помогать, а так же поднять собственный ежедневник.

– Прошу меня извинить. – Он заговорил первым на чистом французском языке. – Я вас не заметил. Надеюсь, ваши документы не испортились?

От его голоса у меня мурашки побежали по коже. Он завораживал, а аромат его одеколона просто опьянял. Да что же это со мной?!

– Благодарю. Все в порядке. – Я быстро оглядела эскизы. Вроде бы целы.

Дождь усиливался, и молодой человек, подхватив меня одной рукой за локоть, а второй за талию, буквально затолкал под крышу расположенного в нескольких метрах от его машины бистро. Я опешила от такой наглости и вольности. Но как только мы оказались под крышей, в небе будто открыли кран с водой. Начался сильный ливень.

– Что вы себе позволяете? – Я вырвалась из его рук. – Кто вам разрешил меня лапать?

– Простите мадмуазель, но вы бы насквозь промокли за секунду. А ваши рисунки так и вовсе были бы уничтожены. – Он улыбнулся уголками губ, и мое сердце предательски екнуло. Это невозможно! Я не могу влюбиться сейчас. В него!

– Это не ваше дело. Мало того, что вы не смотрите, когда выходите из машины, так еще позволяете себе распускать руки.

– У вас очень острый язычок мадмуазель. – Он чуть наклонился ко мне. – Впрочем, мне это нравится. Я бы хотел его попробовать.

От такой наглости я открыла рот, но тут же его закрыла и прищурила глаза. Каков нахал! Но ни на ту напал. Я шагнула ближе к нему.

– Знаешь дорогой, тебе придется ждать очень долго. – После чего двинула коленом ему в область паха и, как только парень скукожился от боли, развернулась и быстро зашагала вдоль бистро, стараясь держаться под крышей. Я, конечно, могла остаться и насладиться его муками, но чувства, которые он во мне вызвал одним лишь взглядом, напугали меня, и я хотела поскорее убраться подальше.

Я прошагала не больше четырех домов, когда меня кто-то схватил за локоть и, затянув в открытую дверь подъезда, прижал к стене. Я была в ужасе. Это опять был он. Парень запыхался и очень громко дышал. Его руки крепко держали меня за предплечья, а я же заметила, что у него уже не было с собой ежедневника. Неужели он специально бросил его в машину, чтобы догнать меня?

– Ты что, маньяк? – Я вновь смотрела в его синие глаза, и мое сердце заколотилось быстро-быстро. Я прижимала к груди папку и боялась того, что могло быть дальше.

– Я маньяк? Это ты ненормальная. Какого черта ты меня ударила? – Парень буравил меня взглядом. – Впрочем, не важно.

В следующую секунду он резко наклонился ко мне и впился страстным поцелуем в мои губы. От неожиданности я выронила папку, а он тут же прижал меня к себе, и мои руки оказались у него на мускулистой груди. Парень был выше меня почти на голову. Его руки прижимали меня к своей груди, его язык проник мне в рот и начал вытворять немыслимые пируэты. Голова моя шла кругом, кажется, я совсем лишилась рассудка, раз ответила на поцелуй первого, но такого сногсшибательного встречного.

Превозмогая страшное желание и влечение к нему, я смогла взять себя в руки и, прервав столь жаркий поцелуй, высвободиться из объятий незнакомца. А он с жадностью облизал губы.

– Я же говорил, что обязательно попробую твой язычок на вкус.

Его слова отрезвили меня, и я тут же отвесила ему пощечину, но его лицо даже не дернулось. Несколько секунд он молчал и не сводил с меня глаз, после чего выдал фразу, которая меня просто добила.

– Фиалка, оставь мне свой номер. – Он наклонился и, подняв мою папку, вручил мне в руки. – Ты же не думаешь, что после того что между нами произошло я просто забуду тебя?

Я как идиотка стояла и просто, молча, хлопала ресницами, а парень не сводил с меня своих синих глаз. Ведь не отстанет. Я в этом была абсолютно уверена. Не переставая на него смотреть, я выудила из своей сумки блокнот и ручку. Быстро нацарапала свой домашний номер и, вырвав листок, сунула ему в нагрудный карман пиджака.

– Сегодня я занята. Не звони мне. – Я еще несколько секунда полюбовалась его глазами и выскочила из подъезда.

Дождь не переставал лить. Наоборот он только усиливался еще больше. Я ничего не могла разобрать. Как будто вместе с дождем на город опускался сильный и густой туман. Вязкий и тягучий как кисель моей бабушки. Отчего-то воздуха становилось все меньше и меньше. Я уже жадно его глотаю, не видя дороги, пытаюсь понять, куда мне идти. И вдруг звонкий женский голос позвал меня по имени.

– Ева. Евочка, милая очнись.

Знакомый голос. Такой теплый и родной. Я несколько раз зажмурила сильно глаза и наконец, открыв их, увидела перед собой Алису. Подруга нависла надо мной и, по-видимому, пыталась привести в чувство.

– Алиса! Что ты делаешь? – Я оттолкнула подругу и заметила, что мы по-прежнему в суши-баре. Я лежала на диванчике за нашим столиком, вокруг меня помимо подруги столпился еще и весь персонал. Я тут же резко села. – Что происходит?

– Евочка. Слава Богу, ты пришла в сознание. – Подруга кинулась мне на шею. – Ты ничего не помнишь?

Я внимательно посмотрела на подругу и неопределенно пожала плечами.

– Мы с тобой пришли обедать в суши-бар через дорогу от нашего офиса. – Алиса присела рядом со мной.

– Это я прекрасно помню. – Я потерла виски. – Мы сделали заказ, нам его принесли. Я сделала пару глотков чая, а потом заиграла эта песня и…

– И ты Евочка будто замерла. Смотрела в одну точку как зазомбированная. Я тебя звала, звала, а ты не откликалась. Я сначала подумала, что ты меня разыгрываешь. Тогда я потянулась и толкнула тебя в плечо, и ты тут же закрыла глаза и отключилась. Минут десять ты была в отключке.

Я молчала. Что со мной произошло дальше, я не могла объяснить. Как будто я видела сон на яву.

– Прости, что напугала тебя. – Я сделала глоток уже остывшего чая, но Алиса тут же выхватила у меня чашку. – Ты чего?

– Не пей. А вдруг это персонал чего подмешал в чай. Каких-нибудь грибов сушеных насыпали. – Подруга укоризненно посмотрела на сотрудников суши-бара. – Принесите воды.

Девушка официантка, которая нас обслуживала, тут же кинулась на кухню и принесла высокий стакан, наполненный кристально чистой водой. Я тут же осушила половину и поставила на стол.

– Спасибо. Со мной все в порядке. Я очень хочу есть.

Алиса тут же поднялась и села на диванчик напротив меня. Больше мы ни о чем не разговаривали. Молча, доели свои роллы, расплатились с персоналом и отправились обратно в офис.

* * *

Послеполуденная жара набирала обороты, и столбик термометра наверняка показывал отметку в тридцать градусов. Хотелось поскорее оказаться на работе и ощутить прохладу подаренную кондиционером. В офисе был послеобеденный штиль. Половина сотрудников еще не вернулась с обеда, кто-то торчал в курилке или в уборной.

Оказавшись за рабочим столом, я откинулась на спинку офисного кресла и принялась проверять рабочую почту. Через полчаса из своего кабинета показался наш шеф. Он прошелся вдоль столов менеджеров и остановился около меня.

– Ева, пойдем со мной. – Он кивнул головой в сторону своего кабинета.

– Что-то случилось Петр Александрович? – Я была удивлена личным появлением дяди.

– Пойдем со мной. – Еще раз повторил он и, оглядев всех сотрудников, направился обратно в свой кабинет.

Мы с Алисой, молча, переглянулись и я, растянув губы уголками вниз, поднялась со своего рабочего места и направилась вслед за дядей в его кабинет.

Оказавшись вновь в кабинете шефа, я не решалась пройти.

– Ева, пожалуйста, закрой дверь. – Спокойно попросил дядя, усаживаясь в свое кожаное офисное кресло.

Я послушно захлопнула дверь и только сейчас заметила, что в кабинете Петра Александровича, помимо него самого, находится еще кто-то. Это была утренняя гостья. Та самая Женщина-Богиня, которая сразила меня своей красотой и грацией.

– Ева ты уже знакома с мадам Готьер. – Скорее ответил, нежели спросил дядя.

Я, молча, кивнула, не решаясь сделать ни единого шага. Мадам Готьер внимательно смотрела на меня. И взгляд ее вновь был изучающим.

– Не стой столбом, присаживайся. – Приказал Петр Александрович.

Я послушно прошла и села на стул возле стола шефа, который стоял перпендикулярно его креслу и диванчику, на котором сидела мадам Готьер, закинув ногу на ногу и положив одну руку на колено, а другой опираясь на диванчик.

– Ева. – Продолжил дядя. – Мадам Готьер старая знакомая моей жены.

– Пьер, как не стыдно указывать женщине на ее возраст. – Возмутилась она и легко улыбнулась – Сказал бы, что я просто знакомая.

– Прости Сюзанна. – Дядя ухмыльнулся. – Так вот Ева, Сюзанна давняя знакомая моей жены, и твоей матери. Когда твой отец работал в посольстве, эти три женщины очень тесно общались. Много лет назад я обещал своему брату, что если с ним что-нибудь случится, я никогда не оставлю свою племянницу на произвол судьбы.

Я внимательно посмотрела сначала на мадам Сюзанну, потом вновь на дядю и, молча, кивнула.

– Хорошо, что ты меня понимаешь. – Дядя улыбнулся и протянул мне конверт. – Твоя мать Ольга отправила это письмо Сюзанне десять лет назад, но учитывая очень сложные обстоятельства, Сюзанна не смогла на него вовремя ответить.

Взяв белоснежный конверт из рук дяди, и посмотрев на мадам Готьер, я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Осторожно выудив лист и развернув его, на глаза выступили слезы. Письмо было написано маминым почерком и на русском языке.

«Моя дорогая Сюзи, я не получала вестей от тебя уже месяц. Очень скучаю. Женя получил, наконец, повышение и в скором времени мы переедем в Москву окончательно, так что будем видеться с тобой чаще. А как ты? Как Александр?

Ева уже совсем большая и закончила девятый класс. Старшие классы она уже будет заканчивать в московской гимназии с языковым уклоном. Это будет для нее сюрприз. Моя девочка уже прекрасно говорит по-французски, и боюсь, она скоро забудет родной язык.

Мне бы очень хотелось попросить тебя об услуге. После окончания школы в МГУ ее, конечно же, возьмут, но я была бы счастлива, если бы Ева поступила в Сорбонну. Представляю, как бы она визжала от радости. Прошу тебя поговорить с Александром. Конечно еще два года, но я беспокоюсь за будущее своей девочки и ее мечты.

Надеюсь, на скорую встречу и на еще скорый ответ. Скучаю, твоя Оля Родионова».

Дочитав письмо, я заметила, как дрожат мои руки. Спустя столько лет напоминание о родителях заставило сердце сжаться от боли.

– Ева? – Голос дяди вырвал меня из собственных мыслей, и я подняла на него глаза. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо. – Я сложила письмо и убрала обратно в конверт. – Так зачем я здесь?

– Хороший вопрос. – Петр Александрович перевел взгляд на мадам Готьер. – Сюзанна хотела с тобой лично встретиться и поговорить.

– Спасибо Пьер. Ты не оставишь нас с Евой наедине?

– Конечно Сюзанна. Я пока выпью кофе. – Дядя улыбнулся как довольный котяра и, поднявшись со своего кресла, вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.

– Итак, Ева. – Мадам Готьер поднялась со своего места и, пройдя по кабинету, уселась на край стола передо мной и заговорила на русском. – Как ты уже поняла, я была знакома с твоей матерью Ольгой. Какое-то время мы дружили, но череда трагических событий разорвала нашу связь. Так случилось, что продавая квартиру бывшего мужа, новые владельцы вернули мне коробку с нераспечатанными письмами и деловой перепиской, где и нашлось письмо Ольги. Прочитав его мне стало очень больно и стыдно, что я не нашла его раньше сама. Дела вновь привели меня в Россию, и я решила лично с тобой встретиться и познакомиться. Пьер рассказал мне о тебе, и у меня есть для тебя предложение – поехать со мной в Париж.