Мерный стук колес поезда складывался в единый динамичный ритм. Колеса отбивали бит, который спустя некоторое время после отправления поезда начал казаться своего рода музыкальным оформлением к жизни пассажиров. За окном плыли июньские пейзажи средней полосы. Поезд стремительно уносился из урбанистического московского смога в южный рай Крымского полуострова.

После отправления поезда уже прошло несколько часов, поэтому пассажиры, первое время суетливо сновавшие туда-сюда по вагону в поисках туалетов, мусорных баков и других бытовых удобств, к этому моменту уже успокоились и тихонько сидели на своих местах. В поезде стоял негромкий гул голосов, беседующих о своих житейских проблемах, иногда раздавалось позвякивание ложек о фирменные стаканы «РЖД» в металлических подстаканниках. Никому не было дела до Елены, сидевшей на боковой полке почти у купе проводника.

Елена ехала в поезде одна впервые за двадцать пять лет своей жизни. Она ощущала себя довольно некомфортно из-за этого, особенно всё то время, пока напротив неё сидел её попутчик с верхней полки, очевидно пьющий отдутловатый мужчина с красными глазами. Он шумно вздыхал, поглаживая наморщенный лоб, пока смотрел что-то в телефоне, громко прихлебывал принесенный проводницей чай и тоскливо глядел в окно, но потом не вынес происходящего и залез к себе на полку спать. Елена опасалась, что, выспавшись за день, вечером он все же вернется к своему досугу и станет заводить с ней разговоры, поэтому решила для себя, что ляжет спать довольно рано, лишь бы избавить себя от риска нажить нелицеприятную компанию.

Но дискомфорт от поездки в одиночестве всё же был для Елены предпочтительнее того, чтобы остаться в Москве. Вся её жизнь, которую она пыталась построить на протяжении десятилетий, в одночасье рухнула, как карточный домик, или же как дом, построенный неграмотным строителем без фундамента на основе неверных инженерных расчетов. Что с этим делать, она пока не знала, и единственным выходом из создавшегося положения ей виделось спасение бегством – хотя бы на пару недель. Куда бежать, она практически не размышляла, ответ пришел сам собой – в Коктебель, город, который доставлял ей столько счастья в детстве. Должно быть, самые теплые детские воспоминания у Елены были связаны именно с этим местом, счастье начиналось уже по дороге к поезду – мама становилась доброй, переставала экономить каждую копейку и покупала дочке в дорогу самые крупные и спелые фрукты, а шоколадку – импортную, как выражалась мама – Елена чаще всего съедала ещё в автобусе. Мама не любила такой шоколад, предпочитая ещё советские марки, поэтому в обычной жизни Елена ела только тот шоколад, который нравился маме, но в отпуске все было совсем иначе, и становилось «можно» даже любимый батончик с карамелью и орехами. А один раз и вовсе мама взяла и ни с того ни с сего купила у торговца товарами в дорогу, бродившего по вагонам перед отправлением поезда, целую пачку разноцветных фломастеров – вот это было счастье! Всю поездку Елена рисовала изо всех сил, потому что такого количества фломастеров сразу у неё не было никогда.

Конечно, теперь одним шоколадом и фломастерами той же детской эйфории Елена достичь и не надеялась, но верила, что эта поездка поможет провести своеобразный раздел в её жизни – до и после. Ей нужно было время, чтобы осмыслить все произошедшее, проанализировать свои ошибки и понять, что ей дальше делать и чего не делать. Смешно, но Елена даже взяла с собой блокнот, чтобы записывать туда свои мысли. Глупая привычка школьницы-отличницы, как будто бы записи в блокноте имели хоть какое-то отношение к жизненным реалиям… У Елены уже были соображения на счет того, где она просчиталась, и она собиралась хорошенько всё обдумать уже в поезде.

Елена поджала под себя ноги и устроилась на своей боковой полке поудобнее, воткнув острый подбородок себе в ладони. Уже перевалило далеко за полдень, солнце начало постепенно клониться на запад, и оттого вагон был наполнен причудливыми солнечными бликами. Колеса все так же мерно стучали по рельсам, голоса случайных попутчиков продолжали шелестеть, и эти звуки могли бы помочь войти в медитативный транс, если бы не дети, которые уже изрядно устали от сидения на месте и с визгами бегали по вагону в порыве баловства. Лишь они периодически возвращали Елену в реальный мир из мыслей, в которые она погрузилась, глядя на проносящиеся мимо её окна лесопосадки вдоль железнодорожных путей.

Казалось, у Елены было всё, что нужно для счастья – дом, семья, образование, любимый человек. Правда, всегда с какими-то «но» – её семьёй всегда была лишь мама, чьё внимание и похвалу приходилось зарабатывать оценками, отца она никогда не знала, дом – малогабаритная панелька с вечно изгаженным лифтом, образование было получено не в соответствии с её интересами, а модное, экономическое, а любимый человек оставил её спустя три года отношений… Но ведь это всё ничего, так у всех, такое бывает со всеми. У многих жизненная ситуация гораздо хуже, так чего же ей грустить! Однако к 25 годам все эти «но» навалились на Елену всей своей тяжестью, от которой она и сбежала к морю. Ссора с Александром стала последней каплей, после которой она сразу же уволилась. Вот так сидела за рабочим столом и выясняла отношения по переписке, а потом взяла первый попавшийся листок, написала заявление об увольнении и ушла. Стоит ли говорить, что после такой выходки Елене не выплатили ни копейки за отработанное в этот месяц время, но ей было уже всё равно. Денежные накопления у неё были, они с Александром мечтали купить свою квартиру, но теперь эти мечты все пошли прахом, поэтому Елена решила истратить эти деньги на себя. Но что купить?

Что поможет вернуть потерянное детское счастье? Ни одежда, ни украшения, ничего не привлекало Елену. Она могла бы позволить себе купить неплохую машину, но и она не вызывала ни грамма восторга. Следовало разобраться в себе и причинах тоски, сжимавшей душу и до расставания, а для этого надо было срочно сбежать от всего, что творилось в жизни. Куда бежать? Коктебель первым пришел на ум, дальше Елена даже думать не стала и купила билеты.

– Мам, я завтра уезжаю, – крикнула она маме, которая в этот момент готовила что-то на кухне.

– Куда, в командировку что ли? Ты ж не ездила ни разу вроде? – послышалось с кухни.

– Я уволилась сегодня, больше не пойду на эту работу. Уезжаю в отпуск, – твердо ответила Елена. Она знала, что сейчас начнется.

Мама не поверила своим ушам и даже пришла с кухни, чтобы переспросить. Так и пришла, как была – с ножом в руках и переднике.

– В каком смысле ты уволилась? Почему? Ты что, с ума сошла? – начала взвинчивать разговор мама, – Это ж крупная нефтегазовая компания, ты туда пять этапов собеседования проходила! Чтобы вот так вот взять и уволиться?!

– Мне не нравилось там работать ни дня, сидеть там допоздна, приезжать домой затёмно и без сил. И начальник только и делает, что кричит целыми днями, вообще нормально разговаривать не умеет. Я устала от всего этого, – четко выговорила Елена. Она репетировала эту фразу, прежде чем сообщила маме о своем решении, но всё равно сказать её было тяжело.

– Устала она! Да ты и года там не проработала, от чего ты устала? До ночи работать не хочет, а ты как думала, деньги зарабатываются? Сами в карман прыгают? – мама была вне себя, с ножа на пол капал сок помидора, но она этого даже не замечала.

– Я не отдыхала давно, ты это знаешь, с предыдущей работы уволилась с потерей отпуска. К тому же езжу на другой конец Москвы, тебе сложно понять это, ты рядом с домом работаешь, – возражения Елены слабели, но вместе с ними слабело и желание вообще что-то объяснять.

Конечно, маме было тяжело понять Елену. В свое время она получила образование, но не проработала по этому направлению ни дня, потому что наступили лихие девяностые и инженеры стали никому не нужны. Поэтому мама просто устроилась продавщицей в магазин недалеко от дома – «тебя же надо было кормить», говорила будто с укором мама, как если бы это Елена была виновата в том, что она стала не инженером, а продавщицей. Но потом девяностые закончились, а мама так и осталась работать в магазине, потому что это легко и надежно, а пытаться найти работу инженером спустя десятилетие после окончания института – сложно и не хотелось. Так и работает там по сей день, не напрягаясь, не хватая звезд с неба и ни о чем не мечтая, а довольствуясь тем, что имеет, и все свои надежды возлагая на Елену. Зато вот Елене спуску не дает.

– Чайку не желаете? – добродушный женский голос вырвал Елену из размышлений. Над ней стояла проводница, пышнотелая женщина с желтыми кудрями, и заботливо заглядывала ей в глаза. За соседним столом уже вовсю шло чаепитие, и даже дети, до этого бегавшие по всему вагону, аппетитно уплетали чай с кексами, припасенными для поездки их родителями. Елена не успела купить в поезд ничего, но аппетита у неё не было, поэтому она отказалась от предложения проводницы, и та, едва заметно покачав головой, удалилась.

А за окном все плыли бескрайние поля, перемежаясь участками леса. Особенно нравились Елене сосновые леса, при виде стройных сосновых стволов на раскаленном солнцем песке Елене сразу начинало казаться, что она ощущает запах горячей смолы. Рядом с подмосковном городом, где жила Елена, был лес с поляной, на которой росли одни сосны, и это было её любимое место. Хвойные деревья всегда привлекали приятным ароматом, а среди хвойных Елена отдавала предпочтения именно соснам, ведь они бодро тянут свои ветви вверх, к солнцу, в отличие от елей, тяжело и устало опускавших свои мохнатые лапы вниз. Глядя на сосны, Елена думала, что ей хватит сил на всё, что с ней должно случиться.

И ведь именно с силами в последнее время творилось что-то не то. Елена с детства была способным ребенком, а когда она начала в школе учиться на отлично, мама всерьёз в неё поверила. Все возлагали на Елену большие надежды – мама, учителя, и даже одноклассники, которым Елена радостно давала списывать. Елена всегда старалась хорошо сделать домашние задания, в том числе потому, что когда она единственный раз сделала с ошибкой, многие одноклассники, списавшие у неё, получили плохие оценки и были весьма раздосадованы. «Неужели не могла нормально решить, ты же отличница» – сказали ей они, и всё равно продолжили списывать. Даже взрослый человек не всегда понимает, когда его просто используют, а уж ребенку это было и подавно невдомек.

Учителя старались быть с Еленой в дружеских отношениях и зазывали заниматься с ними дополнительно, поддерживали её рвение к учебе дополнительными заданиями – чтобы углубить её знания. Не умея отказать, Елена старалась успеть всё, что ей давали, а мама нарадоваться не могла, и когда здоровье девочки начало сдавать, мама долго отказывалась принимать это всерьёз. Головные боли – ой, да у кого их нет, отмахивалась мама, девочке ещё в институт поступать. Вот поступит и отдохнет! Ей математику вон решать надо. Конечно, Елена готовилась поступать в экономический вуз, потому что мама не хотела, чтобы дочь влачила безденежное существование всю жизнь. Казалось бы, маме можно было попробовать найти другую работу самой, но нет – мама внушала Елене, что в этой жизни надеяться можно только на себя. Как-то раз Елена заикнулась, что любит рисовать и хотела бы поступать в художественный вуз, но тут же была смята и растоптана мамой в пух и прах, и больше о таком не заикалась.

Сидя на жесткой кушетке у окна и глядя на проносившиеся мимо раскидистые кроны деревьев, Елена думала, что в этом и была причина всех бед, что она переживала в текущий момент – неумение вовремя настоять на своём. Желание быть удобной всем, нравиться своей уступчивостью, неосознанное, идущее из подсознания, сделало её лишь орудием для достижения чужих целей. Никто никогда по-настоящему не заботился о ней, не переживал о её чувствах, все искали в ней лишь возможность получения собственной выгоды. Горькая обида комком подбиралась к горлу, и на глазах у Елены появилась пелена слез.

В этот момент на стол перед самым носом Елены со звоном бухнулся стакан в подстаканнике. Пар, густо поднимавшийся из чашки, предостерегал о высокой температуре крепко заваренного чая. Тут же рядом с чашкой легли бумажные пакетики с сахаром. Елена подняла глаза – над ней снова стояла проводница и что-то искала в кармане.

– У меня дочка такая же, пока сама не сделаешь и не принесешь, ни за что не поест, – как бы в свое оправдание пояснила проводница, – вот, думаю, и вам тоже принесу, да вы покушаете хоть. А то уж больно вид у вас грустный, жалко смотреть! Сейчас ещё печенье найду, тоже принесла.

– Спасибо вам… Сколько с меня? – Елена потянулась в сумку за деньгами.

– Ой, да ну что там, это вам от меня – подарочек, так сказать! Угощайтесь, – с этими словами проводница извлекла из кармана трубочку со сгущенкой в полиэтиленовой упаковке и почти торжественно вручила её Елене. – Вечереет уже, а вы все сидите да в окошко глядите. Вот и заплакать пытались, а кто же будет плакать, когда у него есть сладкий чай и печенье. Верно? – задорно кивнув головой, проводница удалилась. Елена неспешно положила сахар в стакан и размешала. Потом аккуратно отпила горячего сладкого чая, и вместе с теплом от него по телу Елены распространилось и тепло душевное. Это нехитрое проявление чуткости от чужого человека спасло её от всепоглощающего чувства одиночества в этот день, не дало ей потерять веру в себя, в людей и, пожалуй, во весь мир вокруг.

Несмотря на трудности сна в поезде, следующим утром Елена чувствовала себя выспавшейся. Её сосед, к удивлению, никак её не тревожил и даже не сильно храпел, выспавшись днем и затем полночи проведя за просмотром какого-то фильма. Оставшееся время до прибытия на вокзал за бытовыми хлопотами пролетело на удивление быстро, и вот уже, не успев оглянуться, Елена тепло прощалась с проводницей на платформе в Симферополе.

Только выйдя из поезда, Елена поняла, что оказалось совсем в другом мире. Даже воздух в Симферополе, казалось, состоял из совсем других элементов, нежели чем в Москве. Московский воздух был сухим, пресным, будто бы непрозрачным и даже колючим, особенно в районах с крупными транспортными развязками, где от вони выхлопных газов сразу же тянуло кашлять. В Симферополе же воздух был будто бы осязаемым – тяжёлым, влажным, полным тончайших ароматов, так характерных для южных городов. Несмотря на то, что было только начало июня и туристический сезон лишь начинался, платформа быстро наполнялась огромным количеством жаждущих морского отдыха людей. В большинстве своем, конечно, это были семьи с детьми, громко гомонившие и тащившие множества чемоданов, поэтому на фоне них бледная девушка в одиночестве с одним лишь небольшим рюкзаком выглядела белой вороной.

Елене предстоял долгий путь в Коктебель. Она заранее разыскала на карте дорогу до автобусной остановки, поскольку побаивалась одна ехать на такси, тем более в незнакомом городе. Даже в Москве она никогда не ездила на такси без Александра, но теперь ей все предстояло делать без него, поэтому вопрос такси она для себя закрыла ещё до того, как села на поезд – несмотря на то, что деньги Елене позволяли. Вообще Елена радовалась, что мама не узнала сумму, которую Елена потратила на отель, иначе мнение мамы узнали бы все соседи вокруг, в том числе и с верхних этажей её дома. Однако Елена решила, что не будет снимать комнату «у хозяев» или угол в гостевом доме, как раньше, а попробует пожить в настоящем курортном отеле с бассейном и розами на территории, ведь такого в её жизни ещё никогда не было. Елене казалось, что если она утром выйдет из комнаты, дойдет до бассейна и нырнет в прохладную голубую воду, а после сядет нежиться на шезлонге на теплом крымском солнышке, и до её носа будет долетать сладкий аромат розовых кустов, то все её тревоги и невзгоды уйдут в небытие. По крайней мере, стоило попробовать – в этом она была уверена.

Престарелый ЛиАЗ, очевидно, намотавший не одну сотню километров по крымским дорогам, показался Елене удивительно гостеприимным. Даже выцветшее кресло у окна, в которое она поместилась, будто бы обняло её за плечи, приободряя и указывая на окно, чтобы показать красоту пейзажей, что стали разворачиваться в окне, только лишь автобус начал свой бег. Конечно, старый автобус ехал медленно и кряхтел на каждом повороте, но как же это было здорово, катить по южной дороге, то взбираясь на вершины зеленеющих холмов, то сбегая вниз, в долины. Не хотелось думать ни о чем – ни о плохом, ни о хорошем, просто глядеть на сменяющие друг друга вершины и низины, чувствовать всем сердцем свежесть их зелени, тепло солнца, их освещающего. В принципе, это и было тем, за чем Елена приехала сюда – её план начинал работать, чему она была несказанно рада. Оставалось лишь увидеть море!..

Путь от Симферополя, расположенного в центральной части полуострова, до восточного побережья занял около двух часов. По окончании пути, разморенная тряской ездой, Елена вышла из автобуса на остановке и размяла ноги. Полуденное солнце от души палило, на небе лишь изредка появлялись обрывки облаков, и Елена отметила, что даже не подумала о головном уборе. Дорога до отеля, в котором Елена собиралась жить эти недели, обещала быть довольно недолгой, навигатор в смартфоне пообещал около трех километров пути, и поэтому Елена приняла решения прогуляться пешком. Что за чудный зеленый город!

Улица, по которой неспешно брела Елена, наслаждаясь в столь знойный полдень тенью от широких крон густо разросшихся деревьев, конечно же, именовалась улицей Ленина. Практически в каждом городе постсоветского пространства одна из центральных улиц города обязательно носила имя вождя революции, но Елене казалось, что именно здесь, в Коктебеле, это было совсем ни к чему. Слишком уж особой атмосферой обладал этот город, чтобы одна из главных улиц безлико носила название, совпадающее с такими же по всей стране. Посему Елена постановила для себя за время пребывания в городе переименовать улицу – конечно, в своей голове, чтобы вспоминать холодными зимними вечерами атмосферу улиц Коктебеля, а не Владимира Ильича. При желании можно было бы пройти чуть глубже от автостанции и проделать тот же путь, но по набережной, но Елена берегла свою встречу с морем на особый момент, не желая смазывать впечатление усталостью от дороги. Столько всего прекрасного сулила эта встреча и столько всего важного в жизни Елены от неё зависело, что она просто не имела права на такое легкомыслие.

Вдалеке маячила великолепная гора. Каменная гряда будто бы ниспадала на зеленые холмы, а её вершина, казалось, цеплялась за облака, даже не будучи слишком высокой. Крым славится своими крутыми вершинами, и многие едут туда в основном ради сочетания морского отдыха и созерцания прекрасных горных пейзажей. Но гора явилась Елене в тот момент, когда это было нужно больше всего – как и сосны, вершина, устремленная ввысь уже многие столетия в стужу и в зной, наперекор всем непогодам и катаклизмам, придавала Елене сил. Бредя по тротуару в центре города, Елена практически забыла о цивилизации вокруг, ей казалось, что она идет по лесному массиву навстречу этакой волшебной горе, у которой можно получить ответы на все вопросы. Елена сожалела, что позабыла все названия географических объектов в городе, хотя в детстве хорошо помнила их – слишком много информации побывало в её голове за время, которое она сюда не приезжала.

Тем временем деревья по пути Елены, столь густо разросшиеся в начале дороги, стали встречаться всё реже и реже, затем лишь иногда появляясь между домами, пока наконец не сменились широким полем, светло-зеленые просторы которого кое-где были подсвечены желтизной опаленной травы. Над полями поднимался густой травяной запах, который пьянил голову и не давал ни о чём думать. Довольно сильный ветер дул со стороны моря, и Елена вся погрузилась в процесс ходьбы под палящим солнцем по ароматному полю, сопротивляясь порывам ветра. Сложно было поверить в то, что лишь несколько дней назад она сидела в высотном здании из стекла и бетона, подолгу уставившись в экран монитора, глядя на бесконечные массивы цифр. Словно два разных мира, никак не пересекающиеся между собой, соединил тёмно-зеленый поезд и километры рельс.

Наконец Елена добралась до места. Территория отеля, как и было обещано рекламными буклетами, была весьма живописной и ухоженной, повсюду жизнерадостная зелень газона поддерживалась поливальными устройствами, кусты были аккуратно подстрижены и кое-где блистали великолепными яркими цветами. В стороне от дороги к главному корпусу отеля голубело пятно бассейна, ярко блестели на солнце белоснежные шезлонги и купола зонтиков. Раньше Елена такое никогда вживую не видела, поэтому глазела изо всех сил. Ощущение нереальности происходящего никак не хотело её покидать.

Вежливая и бесстрастная девушка на ресепшене переписала данные паспорта Елены и передала ей ключ от её номера, объяснив, куда нужно идти. Елена спустилась к бассейну и пошла в направлении, указанном ей работницей отеля, попутно заметив, что у бассейна почти не было людей. Видимо, начало июня ещё не было высоким сезоном, а может быть, цены отеля казались приемлемыми лишь немногим туристам. Так или иначе, можно было сделать вывод о том, что вся эта пестрая гомонящая толпа, которая выгрузилась из поезда Елены на вокзале Симферополя, уехала куда-то в другом направлении, чему она была очень рада.

Внимание Елены привлек кот. Он возлежал на крайнем в ряду шезлонге, и дорога, указанная Елене, вела её прямо к нему. Здоровенный черный котяра маркизного окраса, с белыми лапками и усищами, грациозно изогнувшись, отдыхал от своих кошачьих житейских дел прямо на шезлонге под тенью пляжного зонта. Ветерок, иногда налетавший со стороны моря, создавал легкую волну на его блестящей шерстке, но ничуть не тревожил его крепкий сон. Елена не смогла просто пройти мимо него и позвала его «кис-кис-кис». На первый зов он никак не отреагировал, на второй лишь подергал левым ухом, и только на третий раз он уже соизволил открыть глаза и поднять голову. Грозный профиль котяры и желтые змеиные глаза с узким зрачком смягчали лишь довольно упитанные пушистые щечки. Заговорщицки подмигнув коту, Елена отправилась дальше искать свою комнату.

Отыскав нужный корпус и войдя в него, Елена долго плутала по коридорам первого этажа, пока наконец не нашла нужные цифры на двери. Открыв её, она попала в небольшой номер, затемненный от яркого солнца плотными шторами. Яркая мебель, белоснежное постельное белье – все устроило Елену, привыкшую дома к более простой обстановке, а особенно приятным бонусом был балкон на первом этаже, выйдя на который, Елена почувствовала себя как в загородном домике, на даче или в деревне. Прямо у балкона росли маленькие тёмно-зелёные ёлочки, рядом виднелся и бассейн. Каково же было удивление Елены, когда она сориентировалась и поняла, что вид из её номера прямо на шезлонг кота! Вот и его лапища виднеется из-за спинки шезлонга. Елена посчитала это добрым знаком и решила, что путешествие её должно удаться на славу.

Разбирать сумку Елене не хотелось, да и вещей у неё с собой было не так много, поэтому она оставила это занятие себе на вечер, а сама переоделась в купальник и более подобающие для отдыхающего шорты и футболку, отыскала в рюкзаке кепку и, захвати с собой самые необходимые пляжные принадлежности, отправилась гулять. Первым делом она вернулась к своему новому знакомому и присела на соседний шезлонг. Несколько отдыхающих плескались в бассейне, кто-то принимал солнечные ванны, но весь этот праздник жизни происходил в другом конце бассейна, поблизости Елены никого не было, поэтому она принялась разговаривать с котом. Выяснив, кто тут такой хороший и красивый котик, она спросила, как его зовут, на что в ответ получила не слишком довольное: «Мррррр!», после чего кот был окрещен Мурзиком. Представившись ему, Елена посчитала, что теперь у неё есть в Коктебеле друг и она может не чувствовать себя здесь чужой. Гладить Мурзика она не отважилась, поскольку он всем своим гордым и надменным видом демонстрировал, что она и без того мешает ему спать, а посмей она попытаться его погладить, он тут же махнет хвостом и исчезнет в одному ему известном направлении. Посему Елена, достаточно испытав терпение кота всяческими уменьшительно-ласкательными существительными, решила, что ей пора выдвигаться к морю.

Путь до моря был довольно неблизкий. То ли потому, что Елена не посмотрела заранее дорогу, то ли потому, что в действительности отель располагался довольно неблизко от песчаного берега, прогулка до моря заняла у неё все полчаса. Но это лишь развеяло Елену, ведь что может быть лучше ощущения, когда до достижения своей мечты осталось всего ничего. Вот и сухая степь, заволоченная солнечным маревом, сменилась сочной растительностью зеленых улиц города, а за ней показалась мощеная набережная с оградой из маленьких белых колонн. По этой набережной Елена гуляла с мамой в детстве, когда они приезжали сюда отдыхать. Казалось, годы не властны над этим местом, и хоть антураж несколько сменился за прошедшие десятилетия, образ главной набережной Коктебеля остался тем же.

Елена стояла и не верила своим глазам. Она ощущала тот же воздух, что и много лет назад, видела те же горы, тот же ветер шевелил её волосы. Ей казалось, что в её власти сейчас было повернуть время вспять, она чувствовала в себе эти силы, лишь знания того, как это сделать, не хватало для осуществления желаемого. Слишком соблазнительной была мысль о том, что лишь чуть-чуть нужно напрячься, что-то такое сделать – и вновь на дворе будет начало нулевых, на Елене – большая белая панама с бантом, а ростом она станет вполовину ниже, и рядом будет стоять её мама, ещё не такая грустная и замученная. Здесь, на набережной, Елена очень остро почувствовала, что время и пространство имеют единую природу, что жизнь человека сродни дороге в пространстве. И даже если ты уже прошёл какой-то отрезок своего пути, дорога твоя во времени не исчезла, и люди лишь не умеют повернуться обратно и пойти назад, хотя на самом деле это возможно. Но тогда выходит, что и будущая жизнь не возникает из ниоткуда, а уже проложена во времени, как тропинка, и лишь неумение её разглядеть приводит нас к мысли о её случайности.

Море, издалека казавшееся Елене спокойным, вблизи вполне себе ощутимо било волнами о берег. Отдыхающих это совсем не смущало, по берегу с визгом носились детишки, то догоняя отбегавшую волну, то радостно удирая от неё, накатывающей на берег. Солнце искрилось в волнах на горизонте, и блики от него , казалось, отражались в самом сердце. Елена почти на ходу сбросила сандалии и вошла по колено в мягкие волны. Вода была не тёплой, но Елена всегда больше любила купаться в прохладных волнах, потому что они дарили ощущение бодрости и обновления. Вот и теперь лишь одно соприкосновение с пенными брызгами принесло ей ощущение эйфории и лишь обострило желание окунуться в волну с головой. Елена скорее выскочила на берег, разделась до купальника и с разбегу прыгнула в воду.

Этот прыжок в морскую стихию принес ей то самое чувство душевного спокойствия, за которым она и приехала в эти края. Обняв её всю, волна будто проникла внутрь Елены, смыв с её души все то, что нанесла жизнь в течение последних лет. Всё ненужное, мелкое, казавшееся таким важным, явило Елене свою истинную суть, когда она вынырнула и подставила свои намокшие тёмные волосы слепящему крымскому солнцу. Человек выдумал себе множество критериев счастья и, выбиваясь из последних сил, пытается им соответствовать. Но ведь по сути для счастья очень мало, однако чтобы это понять сполна, нужно пережить слишком многое.

Вынырнув, она долго рассматривала весь окружавший её мир – величественный Кара-Даг, горделиво возвышавшийся над бухтой, с другой стороны – мыс Хамелеон, будто струящийся в море, зелень деревьев, бушующую на берегу. Отплыв от края пляжа подальше, она всмотрелась в сверкающую бездну, силясь углядеть на дне какой-нибудь предмет. Так повелось у неё с детства после того, как она прочитала «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, своего любимейшего писателя. Она много раз перечитывала то место, где главный герой Дар Ветер вместе со своей подругой Миико Эйгоро купается в море, а со скалы на них глядит «могила знаменитого поэта очень древних времен» с цитированием стихотворения – очевидное указание на Коктебель и могилу Максимилиана Волошина. С тех пор Елене мечталось, что она, как Миико, сумеет разглядеть на дне моря Коктебельской бухты железную статую коня, обратит на неё внимание тех, кто сумеет поднять её с морского дна, и потом окажется, что под серым тёмным железом прикрытия скрывается сверкающая золотом тайна! И что эта тайна поможет людям сделать шаг вперед, как у Ефремова обретение золотого коня позволило получить запас золота, необходимый для его переработки в топливо для звездолета для космического путешествия и открытия новых планет. Ведь даже если человек слишком слаб, чтобы самоличного преобразовать целый мир, он всё равно может стать звеном цепи, которая тянется из далекого прошлого в столь же далекое будущее и двигает прогресс. Для этого не обязательно самому изобрести новый тип топлива или поднять с морского дна четырехсоткилограммовую статую – иногда достаточно всего лишь иметь зоркий глаз, чтобы повернуть ход мировой истории.

Елена не понимала до конца, почему местом хранения удивительной тайны, разгадка которой может помочь людям достичь дальних пределов космоса, Иван Ефремов выбрал именно Коктебель, но в душе была с ним совершенно согласна. Коктебель всегда казался Елене наполненным метафизическим светом, и даже лотки с барабулей на набережной никогда не могли отвлечь её от волшебного чувства, которое дарило ей созерцание медленно катящихся на фоне грозного Кара-Дага морских волн. Что-то вечное было заключено в этом мечте, незыблемое, не подвластное никаким режимам, пандемиям и катастрофам, и на подножье горных склонов гармоничнее смотрелся бы тот самый мифический гигантский змей, нежели чем обычные человеческие домишки. Елене было отрадно сознавать, что есть в нашем мире хоть что-то столь же постоянное, как магия Коктебеля – этого уже было вполне достаточно, чтобы устроить на этом фундамент своего мировоззрения.

12 3 4 Kolejny