Czytaj książkę: «Колыбель проклятого тумана»
Посвящается
Моей дорогой и любимой маме, которая всегда была рядом и поддерживала все начинания, стала опорой и воодушевляла на продолжение.
Моим бабушке и дедушке за подаренные воспоминая и каждое лето, проведенное у вас в деревне.
Моему любимому мужу за честность и открытость на всем пути написания.Твоя любовь способна развеять любые сомнения.
Моей лучшей подруге Ксении Носаревой за подаренное вдохновение, любовь, дружбу и веру.
Пролог
Зайдя во двор, женщина тут же закрыла за собой калитку. Старый засов тяжело поддался, издавая протяжный скрип, с хлестким ударом вставая в шпингалет. По тропинке за воротами уже тянулся непроглядный туман, скрывая очертания леса. Послышалась мелодия из нескольких высоких нот, мелодично переливавшаяся раскатистым эхом в глубине тумана и растворявшаяся в нем.
Трижды перекрестившись, прошептала себе под нос:
– Помилуй, Господи, мою душу грешную.
Кровь шумела в висках. Сердце колотилось в груди так громко, что, казалось, слышит его вся округа. В глазах то и дело мутнело и мелькали темные блики.
Нехорошее предчувствие подталкивало ее больные ноги бежать скорее к покосившемуся от старости деревянному домику с железной дверью, который несколько десятилетий служил защитой от того, что приходит вслед за таким туманом, как этот.
Вокруг стало непривычно тихо. Казалось, что кто-то смотрит прямо в спину. Поднявшись на крыльцо, она стала отпирать спасительную дверь.
– А ведь ты могла уберечь ее, но вместо этого осмелилась нарушить наш договор. Думаешь, отказ от рода спасет твою жизнь? – приговаривал из тумана потусторонний раскатистый голос, за которым послышался зловещий звонкий смех.
– Сгинь, нечисть, – шикнула женщина, не рискнув обернуться.
Одно из самых главных правил – не отвечать призракам – она в панике нарушила. Нельзя, потому что тогда нечисть заберет тебя… Отчасти она с самого начала понимала, что сегодня выйдет из дома в последний раз, но ведь она почти успела… почти…
Белые щупальца уже обволакивали ступеньки, а дверь, как назло, не поддавалась. Ключ не проворачивался, а тяжелая связка все громче звенела в руках от натужных попыток сделать хоть один оборот.
Нельзя оказаться в тумане.
Раньше женщина никогда его не боялась, выполняя условия давным-давно заключенного договора с дьяволицей, объятой зеленым пламенем с фонарем в руках и короной на голове. Но когда они заставили ее принести в жертву душу одного из местных, это стало последней гранью терпения и послушания.
– Ты ничего не закончила, вредная старуха. Ты лишь отсрочила неизбежное.
Эти слова напугали больше, чем то, что с ней говорило.
– Отче наш, Иже еси на небесе́х! – зашептала молитву женщина, зная, что Господь все равно не услышит ее.
Она выронила ключи, и те громко звякнули, упав на деревянные прогнившие дощечки.
– Да святится имя Твое, да прии́дет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насущный да́ждь нам дне́сь; и оста́ви нам до́лги наша, якоже и мы оставляем должнико́м нашим; и не введи нас во искушение, но изба́ви нас от лукаваго. Яко Твое есть Царство и сила, и слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Женщина зажмурила глаза, в мольбе сложив руки, в слабом отголоске надежды, что Господь еще может ее услышать в этом проклятом месте.
Холод моментально окутал тело, и руки с длинными черными когтями сжали горло женщины в мертвой хватке. Кровь хлынула, окрасив каплями дверь, что должна была стать спасением.
– Спасибо тебе, дорогая! – весело смеялась нечисть. – Благодаря твоей выходке скоро последняя стена, отделяющая нас от внешнего мира, падет. Сторожилы будут мертвы.
Нечисть с довольным хохотом растворилась в туманной дымке вместе с трупом женщины в руках, и белая мгла обволокла покосившийся деревянный домик с угловой крышей, следом небольшой огород, хлипкий деревянный забор, а за ним и всю деревню.
Глава 1. Деревня, которой нет
Правило 1: всегда затворять ставни на окнах и запирать двери на ночь. Если туманные (призраки жителей деревни) не могут пройти через закрытую калитку, то для нечисти она не преграда, и они легко проберутся в дом, приняв открытые окна и двери за приглашение.
Мелкий дождь барабанил по лобовому стеклу старенькой девятки. Узкую дорогу покрывала легкая туманная дымка, снижая и без того плохую видимость. Колеса то и дело попадали в ухабы, застревая. Машина глохла на каждом шагу, как только свернула после села Обское в сторону Коломенских Грив. Даже до этого самого села толком и не добралась. Указатель уже был перед ней. Мысленно Оксана в очередной раз себя ругала, что решила ехать в ночь, да и в целом проклинала саму идею отправиться в эту глушь, где, кроме леса, не было вообще ничего. Жила бы себе спокойно в Новосибирске…
«Не жила бы…» – горько усмехнувшись, перебила она свои же размышления.
В воспоминаниях до сих пор перед глазами колыхалось пламя. Густой едкий дым заполнял стены квартиры. Глаза застилает пелена слез, а на кухне кричит мама. Громко и отчаянно… Больше Оксана ничего не могла вспомнить с того вечера.
Ей повезло: пожарные успели выбить дверь и вынести бессознательное тело Оксаны еще до того, как огонь сжег бы и ее, как маму.
Первые солнечные лучи пробивались за верхушками деревьев, плавно отодвигая мрачные серые тучи. Припарковавшись на обочине рядом с указателем, Оксана потянулась за распечатанным пожелтевшим конвертом, в сотый раз перечитывая обратный адрес. Написано было чернилами от руки красивым размашистым почерком, которой под конец покосился несколькими неровными линиями, словно у человека в последний момент начали дергать руку:
Томская область, Чаинский район, село Гривы, ул. Прямая, д. 13. Индекс: 636410. Отправитель: Игнатьева Нина Николаевна.
Письмо от бабушки, которую она никогда не знала. Мама никогда не рассказывала ей о родственниках. Ни об отце, ни о бабушках или двоюродных дядях и тетях. На всем свете родных людей, кроме мамы, у нее никого не было, а теперь и вовсе осталась одна. Пока лежала в больнице, друзья ее не навещали, только сотрудники полиции с допросом о том, как случился пожар в квартире. Но после экспертизы выяснилось, что лопнула газовая труба и произошел взрыв.
Откуда у бабушки был ее адрес? Оксана задавалась этим вопросом, но письмо открыла, уже лежа в больнице после пожара, спустя месяц, как нашла его в почтовом ящике.
Медленно выдохнув, Оксана достала пачку сигарет, прикурив, затянулась, выпуская из легких расслабляющий табачный дым и немного кашляя. Курить начала недавно, и то потому, что нервы не выдерживали нескончаемый поток истерик. Если в больнице еще помогали сильные успокоительные лекарства, то, выписавшись, девушка первым делом купила пачку сигарет.
Достав из конверта пожелтевший листок, Оксана вчиталась в строчки текста, написанного таким же красивым размашистым почерком, что и на конверте:
Дорогая моя внученька, мне жаль, что не довелось узнать тебя ближе еще во времена твоего детства, да и нечего тебе было делать в Богом забытой деревне. Сейчас же понимаю, насколько была не права. Век мой подходит к концу. Старая совсем стала и ноги уже плохо держат меня. Знаю, как ты можешь отнестись к этой просьбе, но приезжай ко мне в деревню Гривы. Я дом переписала на тебя, но есть еще подарок, который хочу тебе передать в качестве извинения за все, что натворила в своей долгой грешной жизни.
На втором листке была написана дарственная на дом, о котором упоминала бабушка.
Дальше изображена карта, как добраться до деревни Гривы, со всеми обозначениями. Вот Коломенские Гривы, и потом, между деревней Коломенские Гривы и Подгорной, указан поворот к проселочной дороге.
Оксана не торопясь двинулась дальше, выглядывая по сторонам хоть какое-то подобие поворота, но, уже подъехав к деревне Подгорной, остановилась.
Утренний холод отступал, и тепло от солнца становилось все сильнее. Конец мая в этом году радовал теплом и летним настроением после длительных затяжных дождей. Пусть тучки все еще кружили в небе, периодически закрывая солнце, но тепло и влага после ночного дождя радовали ее. Хотелось думать, что вскоре все снова наладится.
Допив бутылку воды, Оксана развернулась и медленно двинулась обратно искать этот поворот, но не проехала и пяти километров, как машина заглохла, и в этот раз заводиться отказывалась.
– Нет… – протянула она. – Ну же, солнышко мое, почти приехали! Ну пожалуйста, ну заведись, прошу тебя! – молила она, пытаясь завести машину, но чудо не произошло. – Нет! Нет! Нет! – заскулила она, положив голову на руль. Руки потряхивало, еще и веки тяжелели.
Приказав себе не раскисать, Оксана вышла из машины, пытаясь поймать мобильную связь, но ее тут не было.
– Черт, – выругалась она, добавив еще несколько бранных слов, не представляя, что ей делать.
В машинах она не разбиралась от слова совсем, позвонить знакомому технику из шиномонтажа в Новосибирске не могла, и машину, купленную на малые сбережения, бросать на дороге тоже не хотелось.
Однако, словно ей назло, ни одна из молитв не была услышана. Попутки в столь ранний час еще не вышли в рейс. Машина всеми ее потугами так и не завелась.
Перекинув рюкзак, в котором собраны все необходимые вещи на первое время, убрав ключи в карман, девушка всмотрелась в нарисованную карту. Странным уже казалось именно то, что машина заглохла именно в том месте, где указан поворот на проселочную дорогу. Оксана внимательнее изучила извилистую дорогу, по которой не ездили лет сто. Дорога, почти сразу скрывающаяся под ветвями густых елей, была слегка порыта легкой туманной дымкой. Неуверенно оглянувшись по сторонам, еще надеясь увидеть хоть одну машину на горизонте, Оксана глубоко вздохнула и, поддавшись непонятному наваждению, шагнула в неизвестность.
Сердце учащенно билось в груди. Оксана медленно шла вперед, замечая, как привычные звуки леса затихают. Больше не поют птицы, не стрекочут насекомые в траве.
В голове уже крутились мысли о том, чтобы вернуться к машине, но ноги упрямо продолжали вести ее вперед. Хруст веток под ногами становился все отчетливее, а сгущающийся в лесу туман эхом разносил ее шаги по всей округе.
Вдруг перед Оксаной из тумана выбежал ребенок в маске рыси. Девочка, кажется. В белом длинном платье до пят, с длинными рукавами, какие надевают обычно на крещение в церкви. На плече девочки покоилась темно-русая длинная коса.
От неожиданности девушка вскрикнула, отшатнувшись назад, и, споткнувшись о корягу, упала на землю.
Девочка рассмеялась, и громкое эхо вторило ей. Казалось, что где-то очень далеко играла тихая колыбельная из старой музыкальной шкатулки.
– Не догонишь! Не поймаешь! Не догонишь! – играясь, говорила девочка, глядя куда-то за Оксану, и, убежав, снова растворилась в туманной дымке.
Мгновением спустя около нее промелькнул уже худощавый мальчишка в белой майке, темных штанах, заправленных в резиновые черные сапоги. Мальчишка, не обратив на нее никакого внимания, пробежал мимо, также скрываясь в млечной пелене, оставляя после себя эхо удаляющихся шагов.
Крик застрял в ее горле. Не медля, Оксана встала и что хватало сил рванула обратно к машине, то и дело спотыкаясь о выступавшие корни деревьев из-под земли.
Марево становилось все гуще, дыхание девушки – рваным. От быстрого бега в правом боку начало резать. Казалась, что она уже бегает по кругу, хотя точно старалась придерживаться тропинки, пытаясь ускорить шаг. Все больше нарастала уверенность, что девушка заблудилась в этом проклятом лесу.
Споткнувшись о корягу, Оксана упала и покатилась вниз на самое дно оврага. В бока то и дело врезались камни и корни деревьев, торчавшие из земли. Девушка пыталась зацепиться хоть за что-нибудь, но оглушительный удар пришелся по голове, и сознание покинуло ее.
***
– Эй, ты живая? – Мужской голос с ярко выраженной хрипотцой доносился до нее, как со дна колодца. – Просыпайся, дочка, – не скрывая тревоги, добавил мужчина, начав при этом тормошить ее и слабо бить по щекам грубой шершавой ладонью, покрытой крупными мозолями.
Поморщившись, Оксана слегка приоткрыла веки, но взгляд застилала мутная пелена. Голова жутко болела, и с губ девушки сорвался мучительный стон.
Мужчина придержал ее за спину и помог сесть, пока Оксана пыталась проморгаться. Растирая глаза, вспоминала, что вообще произошло и где она находится. Незнакомый мужчина приложил к ее затылку лоскут ткани. Девушка почувствовала, как защипала рана.
Когда зрение более-менее вернулось и перед глазами все перестало двоиться, Оксана разглядела седого мужчину с густо обросшей щетиной. Темно-серые глаза незнакомца с тревогой и заботой разглядывали ее. Одет он был в поношенный серый вязаный свитер с высоким горлом и темные штаны. На его ногах красовались плотные ботинки из натуральной кожи, как будто взятые из музея. Рядом с ним лежала плетеная корзинка с молодой листвой и еловыми шишками. А еще Оксана уловила яркий запах можжевельника.
Тело болело так, словно ее долго и упорно били палками.
– Кто ты? Как вообще здесь оказалась? – поинтересовался мужчина, помогая ей встать на ноги.
Светлое серое платье оказалось безнадежно испорчено. Пятна грязи и дыры на юбке уже незаметно зашить не получится, а вся остальная одежда осталась в машине у дороги.
«Точно, машина!» – воскликнул ее разум, и по затылку вновь прошлась ноющая боль. Убрав от головы платок, она увидела на белой ткани алые пятна.
– Черт… – шикнула она.
– Не стоит его звать, – серьезным тоном неожиданно отреагировал мужчина.
– Ладно, – отмахнулась Оксана (мало ли какие тараканы в голове у незнакомца). – Мне надо к машине. Я оставила ее у дороги, – ответила девушка на его немой вопрос, оглядевшись по сторонам.
Они все так же стояли на дне оврага, и тут лес будто не заканчивался, хотя она не должна была отойти настолько далеко, чтобы в нем заблудиться.
– А зачем вообще сюда сунулась? – Он смотрел на нее чересчур внимательно, и от этого становилось не по себе.
– Я деревню искала, Гривы называется, тут моя бабушка живет.
– Как зовут? – сморщив густые седые брови, спросил он.
– Нина… – неуверенно ответила Оксана. – Игнатьева Нина.
– А я-то думаю, кого ты мне напоминаешь. – Мужчина растянулся в улыбке, и внутри девушки затеплился огонек надежды, что все ее злоключения на этом закончатся. – Только зря ты сюда приехала, – тут же перебил он ее настрой.
– Почему? – Оксана потупила взгляд.
– Умерла она месяц назад.
С этими словами внутри все рухнуло, и девушка, приоткрыв рот в удивлении, уставилась на мужчину. Ее начало немного трясти, и горло сдавило горьким тугим комом, норовящим вырваться новой порцией истерик.
– Ты чего? – смягчился он, положив ладонь на ее плечо и аккуратно сжав его. – Ты ведь ее не знала совсем.
Но больно ей стало не поэтому. Она ехала сюда с малой толикой надежды, что после матери не осталась одна в огромном мире и у нее еще есть хоть один родной человек. Она даже друзьям не сказала, что вообще куда-то поехала, и вот где теперь ее искать будут? Будут ли?
– Отведите меня в деревню, – тихо попросила она в конце концов. – Бабушка на меня дом переписала, хоть посмотрю, кем она была и как жила.
«И, возможно, свяжусь с риелтором», – мысленно добавила она, чувствуя только обреченность.
В деревне жить она не собиралась, хотела только навестить родственницу, больше узнать об отце, раз мама о нем не рассказывала, и снова ехать в город. Максим, ее старый друг из небольшой компании ребят, с которыми дружили еще с универа, вроде как договорился о новой работе для нее – со старой Оксану уволили, когда та попала в больницу. Она не была устроена официально, но хотя бы рассчитали по-человечески, без задержек, со всеми больничными и отпускными, которые девушка не успела отгулять.
Мужчина тоскливо оглядел ее и шумно вздохнул.
– Игнатьева, значит… – зачем-то протянул он. – Меня Саныч звать, – наконец-то представился мужчина, по-отцовски ей улыбнувшись.
Сделав шаг вверх, Саныч протянул ей руку. Голова тут же закружилась, и в глазах замелькали теневые блики. Шумно набрав в легкие воздух, Оксана медленно, шаг за шагом, опираясь на руку Саныча, все же выкарабкалась из оврага.
Ребра, спина, ноги и руки все еще сильно болели. Уже виднелись ярко-фиолетовые и бледные синяки на коже в разных местах.
Оглядевшись вокруг, Оксана поняла, что уже не помнит, в какой стороне находится тропа к дороге. Этот овраг вообще сложно приметить, если не смотреть под ноги.
– Как вы меня тут нашли? – ошарашенно спросила Оксана, осознавая, что сама бы вряд ли сейчас выбралась тем же путем, а в обход заблудилась бы еще больше.
– Ты так кричала, пока падала вниз, уверен, тебя и в деревне было прекрасно слышно. И тебе повезло, что я просто здесь собирал травы, – объяснил он добродушно.
– Спасибо, что помогли, – улыбнулась ему Оксана.
Пока они шли по узким тропинкам, девушка невольно вспомнила, почему сорвалась на бег. Она видела детей в звериных масках. Она приняла их за призраков, но что, если это были дети из деревни, играющие в догонялки по лесу? Туман тут густой, да и звуки их шагов были вполне реальными…
В этот миг стало стыдно за свой страх. Если бы не он, то, возможно, уже давно пришла бы в деревню спокойно своими ногами без путешествия на дно оврага.
Послышался шум речки, и за поворотом показался маленький деревянный мостик. Как ни странно, за ним тумана уже не было.
Саныч, бросив в сторону спутницы краткий взгляд, прошел через мостик, и Оксана неуверенно шагнула следом. Каждая дощечка под ней опасно скрипела и проминалась, однако выдержала ее, пропустив в деревню Гривы.
Лучи яркого дневного солнца ненадолго ослепили девушку, напомнив, что сейчас все еще день, хотя в густой чаще леса казалось, что уже поздний вечер.
Деревня Гривы совсем не походила на те, что ей доводилось видеть раньше. Да что уж там, даже на соседние Коломенские Гривы и Подгорную она не была похожа. Дома все старые, покосившиеся. Такие же маленькие хлипенькие деревянные заборчики, которые вот-вот готовы упасть на землю, но почему-то продолжают уверенно стоять на месте. Между домами по улицам, если это можно так назвать, бегали гуси и куры, издавая характерные звуки.
Над деревянными одноэтажными и двухэтажными домиками возвышалась церковь из белого кирпича. Золотой крест притягательно блестел в свете солнечных лучей.
На детской площадке, собранной полностью из деревянных досок, играла детвора. Девочки бегали в длинных юбках и платьях, парни – в плотных штанах и майках.
Вот и подтверждение, что кого-то из них она все же видела в лесу, прежде чем броситься наутек.
И еще одна особенность этой деревушки: домов тут, кажется, совсем немного, но машин на участках или рядом с ними не было вовсе. Как же жители тогда в город выбираются за продуктами и прочим?
Деревня выглядела очень старой, почти заброшенной на первый взгляд, если бы не шум зверей и детворы. Вскоре Оксана услышала, как громко друг с другом переговариваются соседи.
Саныч шумно вздохнул, привлекая ее внимание:
– Идем, Игнатьева, тебе бы отдохнуть немного, а то сама как приведение выглядишь сейчас.
Оксана кивнула, не понимая, откуда столько заботы от постороннего ей человека, но поплелась за ним вдоль ближайшей улицы прямо напротив леса и речки, тихо журчащей за ней. Саныч проходил мимо домов одного за другим, пока не остановился у самого крайнего, со старой калиткой, почти вплотную примыкавшей к густому хвойному лесу, расположившегося поодаль от остальных домов.
– М-да… – себе под нос протянула девушка.
Она уж надеялась, что домик будет более-менее ухоженный, как остальные тут, а досталась в дар развалюха, которую особо дорого и не продашь.
– Не усадьба, но твой же, Игнатьева! – подколол Саныч, взглянув на дом вместе с ней.
– Ушел, значит, за травами, а вернулся уже с бабой! – неожиданно за спиной раздался насмешливый девчачий голосок, и Оксана даже вздрогнула и только потом обернулась.
К ним подошла девушка с длинной светло-русой косой до бедер, в белом платье ниже колен, с вышитыми красными маками на юбке.
– Это внучка Игнатьевой, Оксана.
Девушка прошлась по ней оценивающим взглядом.
– А похожа, – вынесла она вердикт. – Только мне казалось, ее внучка умерла при рождении… Как ты тогда сейчас здесь появилась? – задумчиво спросила она, продолжая ее разглядывать как диковинку.
По спине от таких вопросов пробежал холодок.
– Чего? – Непонимающе выгнув брови, Оксана уставилась на девушку.
– Ничего, – бодро отмахнулась та, – главное, правила соблюдай.
– Не слушай эту балаболку, – махнул рукой Саныч. – Ну, кроме правил. Это Анька, вы теперь соседками будете.
– Приятно познакомиться, – вежливо ответила Оксана, решая пока не вникать в ее вопросы. Голова и без нее нещадно болела. – А что за правила?
– Их всего пять, – улыбнулась Аня. – Но, думаю, сегодня тебе надо будет запомнить только первое и самое важное правило, справишься? – насмешливо сказала она.
Оксана хмуро на нее поглядела. Еще познакомиться не успели, а эта Аня уже хамит ей.
– Ладно тебе, не злись, – отмахнулась она.
– Пойдем, ключи покажу где. – Саныч отворил калитку и жестом пригласил на участок.
Трава выросла до колен и полностью покрывала единственную тропинку, которая была при бабе Нине. Саныч ступал впереди Оксаны, прокладывая путь до дома.
На душе стало тоскливо. Хотелось обратно в город, в старую квартиру, где всегда пахло домашней маминой едой. Просто хотелось домой.
Саныч поднялся по ступенькам и достал из-под козырька угольной крыши крыльца связку старых на вид ключей, из которых выбрал самый длинный, черного цвета.
– Вот этот от входной двери, – показал Саныч и вставил ключ в замочную скважину.
Плечом всем весом навалился на тяжелую железную дверь и только тогда с нажимом смог провернуть на два оборота. Ужасный скрип резал по ушам, заставляя поморщиться. За черной дверью оказалась еще одна, уже деревянная.
– Я ее сама не открою. – Оксана ошарашенно замотала головой, тут же про себя решая, что не станет и пытаться запирать эту железную дверь. Участок и так решила продавать, так что, скрестив пальцы, надеялась, что в этом селе она совсем ненадолго.
– Откроешь, – заверил ее мужчина. – Надо только смазать, и как по маслу будет идти.
– Баба Нина тоже смазывала постоянно, но все равно не помогло ей, – подметила Аня, стоя возле крыльца и сцепив кисти в замок.
По спине снова пробежали мурашки. Хотелось спросить, что случилось с ее родственницей, но сначала надо проспаться, отдохнуть, желательно бы еще найти, где помыться, и на трезвый разум разговаривать о таких вещах.
– Не спасла ее ворожба с нечистью! – возмутился Саныч. – Говорю же, балаболка, – указав на Аню, кивнул он. – Не слушай ее.
«Тут явно все поехавшие…» – в мыслях вздохнула Оксана.
– Значит, так, – Саныч открыл вторую дверь и вручил ей увесистую связку ключей, – окна не открывай на ночь, зажигай свечи, у Нинки вроде было много запасов, никто их не трогал еще. По-моему, даже керосин для ламп еще оставался…
– Стоп! – Взмахнув рукой, Оксана прикрыла глаза, не в силах больше слушать этот бред, больше напоминающий глупый розыгрыш. – Хватит. Пожалуйста. Спасибо, что помогли, но это уже перебор. Правила? Нечисть? Не верю я в это!
– Я бы тебе сказала проваливать, если не нравится, да вот только вряд ли ты сможешь, – резко отозвалась Аня. – Но если тебе жизнь еще дорога, тогда очень рекомендую их соблюдать.
Сейчас и правда не могла, но отвечать Оксана не стала, да и планами своими делиться тоже.
– На улицу в потемках лучше вообще не высовываться, но если все же приспичит, то держи при себе лампу или свечку, – продолжил Саныч грузить своими правилами, не обращая внимания на ее возмущения.
– У меня телефон с фонариком есть, – буркнула Оксана.
Но увидела только изумленные взгляды в свою сторону, словно впервые о таком вообще слышали.
– Огонь нужен. Он очищает и защищает, пока ты в поле его света, – поправила ее Аня так, как будто перед ней умственно отсталая стоит.
«Глупости!» – уже в мыслях воскликнула Оксана и перевела тему к более насущным для себя вопросам:
– Это все? А где тут вода, чтобы помыться, чаю сделать?
– Рядом с домом Петровича есть баня. – Аня указала куда-то в дальний край деревни. – Ее каждый вечер топим и моемся. Сначала девушки, потом мужчины, но если прям совсем невмоготу, – Аня снова прошлась по Оксане оценочным взглядом (после оврага та вся была в пыли, крови и грязи), – то на заднем дворе у Нины есть колодец, а воду можно разогреть на печи.
Оксана устало кивнула, шумно вздохнув. Дома она бы просто налила горячую ванную и лежала бы в ней, пока вода не остыла, а теперь даже в голове простой прием ванны превращался в целый квест.
Попрощавшись, Аня ушла с обещанием заглянуть вечером. Саныч ушел за маслом, чтобы смазать замок и петли, а Оксана все же зашла внутрь темного дома.
Первая же дощечка у порога громко и протяжно скрипнула под ее ногой. В пустоте этот звук, казалось, троекратно усилился. Достав из сумки мобильный, Оксана хотела включить на нем фонарик, но экран сначала завис, не позволив ей даже ввести пароль, после стал белым, исказился непонятными помехами и отключился. Тут Оксана чуть не взвыла от собственной безысходности. Она одна в неизвестной ей глуши, без связи и телефона, оторванная от всего остального мира.
Внутри было две смежные комнаты, отдельно расположилась кухня с печкой, оборудованной для готовки. У стены стоял огромный черный таз, напоминающий небольшую ванную. На лакированных деревянных стенах висело много сушеных трав, среди которых Оксана узнала мяту, календулу и бергамот. Еще тысячелистник. В каждой комнате к стенам прикреплены канделябры, в которых находились огарки свечей, вкусно пахнущих медом. Одна керосиновая лампа виднелась на полу у входа. Все полы в доме устилали старые, пропитанные насквозь пылью ковры, и один висел на стене над кроватью. Как ни странно, ни одной иконы в доме девушка не нашла, хотя даже у нее в квартире на кухне был красный уголок с иконами Иисуса Христа и Богоматери.
В первой комнате стояли большой шкаф со старыми книгами с потрепанными корешками, деревянный стол с засохшей сиренью и портретом девушки на пожелтевшей от старости бумаге с подписью «Любимой Нине».
– Ты была красивая, – улыбнулась Оксана, поставив самодельную рамку обратно на стол.
Во второй комнате оказалось темно и почему-то очень холодно. Дневной свет из распахнутой двери уже не доставал до угла дальней комнаты.
В доме пахло залежавшейся старостью и пылью. Оксана распахнула все окна со ставнями, позволяя прохладному влажному воздуху пробраться в дом сплошными сквозняками. За домом располагался небольшой участок с огородом, также поросший травой. Во второй комнате пристроился шкаф с вещами и зеркалом в серебряном обрамлении. У стены помещалась кровать, а возле окна – кресло и стол со старой расписной швейной машинкой. Если не считать пыли, в доме было чисто и аккуратно, даже по-своему уютно.
Обнаружив все же одну старую розетку рядом со шкафом, Оксана вынула из рюкзака зарядку, попыталась зарядить телефон, но та не работала. Не выдержав, Оксана все-таки тихо взвыла от своей безысходности, стирая с глаз набежавшие слезы. Теперь ведь ей даже позвонить некому с просьбой забрать ее обратно в город.
Саныч пришел через полчаса и смазал двери, оставив ей масло:
– Располагайся, Оксан, за пару часов до заката мы топим баню, если хочешь, приходи.
– Мне надо к машине, там все мои вещи, да и продукты на первое время, – все же озвучила Оксана, прежде чем Саныч собрался уходить.
Мужчина резко озадачился.
– Тебе бы после удара головой полежать пару часиков, – попробовал он мягко сказать, утешая ее.
– Лучше сейчас, – все же попыталась настоять она. – Если лягу, то точно больше не встану сегодня.
Саныч обреченно вздохнул, и Оксана уже надеялась услышать, что он сходит вместе с ней, чтобы не пришлось тащить на себе тяжелые пакеты, но он ответил иначе:
– Хорошо. Ты отдыхай, я сам схожу к дороге и все принесу.
Оксана кивнула и, закусив губу, все же достала ключи от машины из сумочки, на секунду замерев, позволив сомнениям завладеть разумом.
– Может, мне все-таки сходить с тобой? – осторожно переспросила она. – Да и не бросать же машину на дороге, может, ее сюда пригнать?
– Сюда она не проедет, – отрезал Саныч, выхватив ключи из ее рук. Оксана настолько опешила, что даже возразить не смогла. – Но я что-нибудь придумаю, обещаю, – мягче дополнил он.
– Спасибо, – кивнула ему Оксана, глуша в себе порыв пойти следом за ним по пятам.
– Калитку за мной закрой, – сказал Саныч и направился к выходу.
Проводив мужчину, Оксана закрыла дверь на засов и вернулась в дом.
Усталость сморила ее. Захотелось прилечь буквально минут на десять. Дел еще было много. На худой конец нужно сходить за дровами и затопить печь, чтобы прогреть дом. Набрать воды в колодце и хотя бы ополоснуться холодной. Но голова, как назло, болеть начала сильнее. Забравшись под теплое шерстяное одеяло, девушка свернулась клубочком, всего на секунду прикрыв глаза, а там сон почти мгновенно окутал уставший разум.
Услышав громкий хлопок, Оксана как ошпаренная села в кровати, открыв заспанные глаза. Красный закатный свет заливал комнату.
«Весь день проспала», – подумала она и, с трудом поднявшись с кровати, закрыла окна в доме, поставила спиральки от комаров, которых налетел целый рой. Чтобы было не так темно, зажгла свечи, чувствуя, как медовый запах из воска пчел заполняет комнату. Запасов у бабушки, вопреки словам Саныча, оставалось немного, но и надолго Оксана задерживаться не планировала.
Никого лишнего в доме не обнаружив, Оксана решила, что сквозняком хлопнула дверь, и даже вздохнула с облегчением. Незваных гостей ей только не хватало для полного счастья.
«За два часа до заката», – вспомнились слова Ани про баню, и девушка поняла, что не успела.
«Может, оно и к лучшему…»
Взяв пачку сигарет и зажигалку из рюкзака, Оксана села на крыльце, приоткрыв дверь в дом, поставила рядом с собой спиральку от комаров и затянулась сигаретой, окидывая задумчивым взглядом позолоченные закатным солнцем верхушки хвойных деревьев, слушая пение птиц, стрекотание насекомых в траве, периодически ежась от холодного ветра.
– Проснулась, соседка? – окликнула Аня ее у калитки, отворив шпингалет, и подбежала к ней с пирогом в руках. – Проголодалась небось.
Желудок и правда урчал.
– Да как-то не до еды было, – улыбнулась Оксана.
Сев на ступень ниже, Аня отмахнулась от дыма и поставила тарелку у ног.
– Смотрю, ты совсем неважно выглядишь, тебе помочь чем-нибудь?– встревожилась она. – Может, воды помочь набрать или травы целебные принести с мазями?
