Cytaty z książki «Безбожный переулок», strona 2

как могут тысячи и тысячи людей не понимать, сколько достоинства в молчании. Это же было так очевидно – громче всего звучал именно пустой барабан. Честность, истина, вера, мужество, талант – все лучшее, чем мог похвастаться человек, существовало в беззвучии, в немоте безостановочного, мало кому заметного и только потому результативного труда

Мир был устроен очень просто. Иммунитет и эволюция работали на сохранение вида, а не индивида. Это означало, что, если вас невозможно спасти, вас просто убьют. Надо было просто вовремя заметить первое движение убийцы.

каляки-маляки можно было разобрать лишь несколько слов, которые никак не складывались

О том, что мы умрем. О том, что мы живем. О том, как страшно все. И как непоправимо

Ученикам вбивали в головы столько правильных и хороших вещей, что даже самый тупой индивид рано или поздно усваивал, что главное, ребята, сердцем не стареть, сам погибай, а товарища выручай, коллектив – всему голова, а родина-мать – зовет.

Чревообъедение, любодеяние, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Святитель Игнатий Брянчанинов. Бряцающий щит и меч святости. Прости мя, Господи, ибо аз есмь червь, аз есмь скот, а не человек, поношение человеков. Приятно познакомиться. Мне тоже. Протестанты, кстати, заменяют уныние ленью – и это многое объясняет. Очень многое. Ибо христианин, которому запрещено унывать, не брат христианину, ко

звучал именно пустой барабан. Честность, истина, вера, мужество, талант – все лучшее, чем мог похвастаться человек, существовало в беззвучии, в немоте безостановочного, мало кому заметного и только потому результа

торому запрещено бездельничать. И перерезанных, замученных, забитых во имя этого – легион. Аминь.

И сирень зацветает. И сирень зацветает. И сирень зацветает на левой груди у нее .

Нет. Нет. И еще раз – нет. Следующий! Из клиники он вышел в итоге почти в пять. Прием получился вязкий – с тремя опоздавшими (ну пожалуйста, доктор, мы всего на десять минут задержались!) и яростным спором с Шустриком, который был возмущен – да! возмущен! – тем, что Огарев отправляет пациентов к чужому гастроэнтерологу, когда у нас свой