Czytaj książkę: «Нолдамак»

© Марина Мялина, 2020

ISBN 978-5-0051-4583-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Рита

– Рита, – ворвалась в комнату радостная Вика. – Ты не представляешь, кого я встретила!

– Клоуна с тонной сладкой ваты? – проговорила я, отрываясь от работы.

Вика с детства обожала сладкую вату. Единственным местом в нашем маленьком городке, где продавали это лакомство, был цирк. Поэтому она с нетерпением ждала, когда приедет очередная вереница из фур и на площади возвысится купол цирка.

Она не обратила внимание на ответ и продолжила:

– Парня своей мечты.

– Всего-то! – разочарованно произнесла я и продолжила печатать на ноутбуке.

За своими плечами Вика уже имела два романа. Первый случился в 15 лет с сыном владельца местного торгового дома. Ее не смутила ни разница в возрасте (он был старше на 10 лет), ни наличие жены. Она кинулась в омут любовных страстей. Но как это часто бывает, 1. тайная связь быстро пришла к концу. 2 тайное всегда становится явным. Жена застукала их в одном из гостиничных номеров. Вике тогда здорово досталось. Жена в драке оторвала серёжку вместе с частью мочки уха.

– Кто же твой парень мечты? – мне интересно, на кого пал выбор на этот раз?

Опыт предыдущих отношений показал ей, что нужно думать головой. Вика мечтала поступить в московский университет, но понимала: ее знаний будет недостаточно и понадобится помощь. Поэтому новой целью стал Виталик, сын начальника управления образования. Она разработала целый план по покорению парня. Сначала сдружилась с его одноклассницей. Выяснила, чем он увлекается. Он занимался карате. И Вика, которая никогда не увлеклась спортом, записалась в ту же секцию. Виталик её заметил. Вскоре не только интерес к его персоне, но и томные глаза вкупе с пышной грудью заставили сердце парня бешено биться. Он влюбился без памяти.

– Мы столкнулись около оранжереи. Я пролила кофе на его рубашку. Он учится в нашем универе на третьем курсе экономического факультета.

– И давно ты «разрабатываешь» его?

– Всё вышло случайно, – оправдывалась Вика.

– Меня не проведёшь. Наверняка ты давно узнала расписание занятий. Тебе известно, что он ест и пьёт, с кем общается. Я не удивлюсь, если ты знаешь, какая у него группа крови. Это на случай если он вдруг порежется и потеряет много крови. А ты чудом окажешься рядом и поделишься своей.

– Идея мне нравится. Пожалуй, стоит взять на заметку, – она засмеялась.

– Ну? – ждала я признания.

– Ты меня раскусила. Я его заприметила с первых дней.

Она зря времени не теряла. Мы только три недели назад приехали в Москву, две из них учимся, а она уже положила глаз на парня. А впрочем, чему я удивляюсь!

– Ты хоть с Виталиком успела расстаться?

– Написала sms в поезде! – спокойно произнесла Вика.

– Ну ты даёшь! Могла бы с ним объясниться с глазу на глаз, – мне стало жалко парня. Когда так бросают – это унизительно. Больно осознавать, что для человека ты ничего не значил. Похоже, Вика относилась к этому легко.

– Вот ещё! Меньше всего мне хотелось выслушивать его уговоры, – Вика не стала развивать эту тему и быстро переключилась. – Над чем сидишь? – она наклонилась надо мной и заглянула в экран ноутбука.

– Занимаюсь английским.

– Мне тоже надо делать математику, – Вика обреченно вздохнула, подошла к своему ноутбуку и нехотя включила кнопку. – Когда-нибудь эти цифры исчезнут из моей жизни.

– Ты знала, куда поступала?

Вика считала, что на экономическом факультете проще всего учиться. Что сложного? Сложил, поделил. Но оказалось, что кроме простых вычислений, есть, например, определители 2-го порядка, матрицы. Она искренне не понимала, зачем их вообще изучать, если применить их в повседневной жизни невозможно.

– Я никак не ожидала, что математики будет так много. Как подумаю, что учиться ещё 5 лет, сразу начинает болеть голова.

– Тебе грех жаловаться. Ты-то на бюджете. И спасибо кому?

– Виталику, – призналась она и села за ноутбук.

Вика нарочито вздыхала, чем отвлекала меня от домашнего задания. Читала вслух условия задач. Но я ничем не могла помочь. Просидев за ноутбуком еще немного, она оставила попытки решить математику и залезла на любимый сайт cosmopolitan. Я, наконец, погрузилась в английский.

2

Рита

Я вышла из общаги. Светило яркое солнце. Сентябрь выдался теплым. Листья вовсю пестрели яркими красками. Подстать природе была и моя одежда. Оранжевая блузка и бардовая юбка с кругами.

До начала занятий времени оставалось много, поэтому я не спешила, наслаждалась прекрасной погодой и по ходу разглядывала здание университета. Построенное в стиле конструктивизма, оно отличалось монолитной величественностью. Стена со стороны общаги имела скучный вид: серая, со множеством окон. А вот противоположная выглядела совершенно по-другому. Она являлась парадной и просматривалась с дороги. Архитектор сделал всю стену стеклянной. Проходя по длинной дорожке, каждый мог видеть, что происходит внутри. Студенты как тараканы выползали из аудиторий и разбегались, кто куда. Среди хаотичных беготни лишь преподаватели в строгих костюмах шли размеренным шагом.

Университет соединялся подземным переходом с тёмно-коричневым зданием. Его построили для студентов-айтишников. Также здесь находилась столовая. Строение выбивалось из общей серо-белой палитры. Складывалось впечатление, что у архитектора не осталось ни сил, ни фантазии довести до ума здание, и его построили на скорую руку. Чтобы здание не портило вид, вокруг него высадили деревья, которые скрывали его за буйными красками листьев.

Через несколько минут я оказалась в университете. Внутри веяло уютом. Вдоль стеклянной стены по всему коридору росло множество цветов. Среди разнообразия растений я знала только монстеру. Когда я училась в школе, она стояла в классе и занимала целый угол. Название растения полностью соответствовало внешнему виду. Оно действительно походило на монстра. Её огромные листья, испещренные дырами, наводили ужас на меня. Мне всегда казалось, что это растение – дом для гигантских гусениц. Иначе откуда на листьях такие дыры.

Студенты прозвали это место «оранжереей». В зарослях растений прятались высокие столики, где уединялись отдохнуть, болтать и выпить кофе.

Миновав просторный коридор, я поднялась на второй этаж и вошла в аудиторию. Вся группа была в сборе. Я проследовала к единственному свободному месту рядом с Лерой, тихой блондинке. С первого дня занятий мы всегда оказывались вместе на последних партах.

Эдуард Петрович настраивал проектор. Все его коллеги преклонного возраста плохо управлялись с техникой и всегда прибегали к помощи студентов. Он же делал все сам. Прозвенел звонок. Эдуард Петрович демонстративно откашлялся, призывая аудиторию к порядку. Но разговоры не смолкли, а лишь перешли на другую частоту. Преподавателя это не смутило. Он, как человек уверенный в своих силах, невозмутимо начал семинар, объявляя тему: «Оскар Уальд „Портрет Дориана Грея“». Прежде чем приступить к изучению произведения, он не преминул рассказать немного об авторе. Вскользь упомянул о его необычной любви, о тюремных мучениях во имя неё. И этого хватило, чтобы аудитория обратилась в одно сплошное ухо.

Этот роман я прочитала два года назад. Он не входил в учебную программу. Сначала меня увлекла неординарная личность автора. Я была уверена, его книги такие необычные, как он сам. Так и получилось. Я была в восторге от Генри. Его жизненной мудрости. Как тонко он подмечал детали, исследовал человеческую натуру. Чего только стоит его изречение: «Я люблю слушать сплетни о других, а сплетни обо мне меня не интересуют. В них нет прелести новизны»¹.

Наконец, на экране появились первые строчки. Тут же потянулись руки отличников, которые занимали первые парты. Как только начали переводить (конечно, не без помощи преподавателя) признание в любви Сибил, все оживилась ещё больше. Даже отстающие подняли свои головы и с интересом слушали перевод.

Я всё это уже знала, поэтому я наблюдала за преподавателем. До какой стадии экстаза он доведёт своих подопечных. Следующим отрывком стал жестокий ответ Дориана. Все включились в перевод.

Я не принимала участие. Заметив это, Эдуард Петрович вовлек и меня. Он удивился, когда услышал перевод без запинки. Наверно, он думал, что за последними партами сидят не только отстающие. Отличники зашептали впереди. Кажется, в моем лице они увидели конкурента.

За мной отвечала Лера. Она также хорошо перевела свой отрывок. Или от нерешительности, или из-за чувства превосходства над всеми, она никогда не поднимала руки. А отвечала только тогда, когда её спрашивали. Она не выпендривалась. И этим она мне нравилась. Симпатия возникла с первого дня. Она, как и я, искренне любила английский. С собой она носила книги в оригинале. Когда ей становилось совсем скучно, она вытаскивала и начинала читать прямо на занятии.

С остальными одногруппниками я не пыталась наладить контакт. Я воспринимала их как подростков, главной проблемой которых были прыщи на лице. Я чувствовала себя взрослой. Со шрамами и рубцами на душе. Жизнь преподала мне жестокий урок. И показала каким жестоким бывает человек. Никто из аудитории не испытывал того, что мне пришлось испытать.

И вот в аудитории поднялся гул. Накал страстей и эмоций достиг предела с отрывком самоубийства Сибил. Все бурно осуждали Дориана. Но тут прозвенел звонок на перемену.

– Мы не успели с вами рассмотреть отношение главного героя и Бэзила. Думаю, это вы изучите сами.

Браво. Вот оказывается, где был апогей… Заинтригованные студенты заторопились в библиотеку.

Попрощавшись с Лерой, я вышла коридор. Там меня ждала Вика.

– Почему ты не в общаге? Твои пары разве не закончились полтора часа назад?

– Я не могу открыть дверь. Я потеряла ключи, – Вика развела руками.

– Посмотри хорошенько в сумке, – среди тонны всякой всячины в Викиной сумке может затеряться что угодно.

– Я уже перетряхнула её. Если не веришь, посмотри сама, – Вика протянула сумку и пошла по коридору.

В отличие от моего тяжёлого рюкзака, набитого книгами, её сумка казалась невесомой. Самый большой предмет в ней – тетрадь со сменными блоками. Остальное место занимала косметика. На дне сумки вместе с миниатюрными духами, тенями, пилкой, круглыми серёжками лежала ручка и телефон. Помада, тушь и пудра оказались самыми значимым вещами, потому что Вика хранила их в боковом кармане.

Пока я копалась, Вика успела дойти до лестницы и остановиться. Когда я сравнялась с ней, она, не отрываясь, смотрела вниз.

– Отвлекись. То, что я тебе покажу, будет поинтересней пропавших ключей.

Я проследила за взглядом Вики. Она смотрела в сторону «оранжереи». За одним из столиков стояли два парня и о чём-то разговаривали.

– Тот что в светлом – мой Жан, – гордо произнесла Вика и расплылась в улыбке. – Правда красавчик?!

– Он что, француз? – удивилась я.

– Нет. Его мама увлекалась Францией. Вот и сына назвала на французский манер, – Вика не отводила с него глаз, а потом схватила меня за локоть и потащила к ним.

– Мы тут проходили мимо, заметили вас. И решили присоединиться.

Мне стало неловко. Она прекрасно видела, что парни заняты разговором. И бесцеремонно вмешалась. Жан тоже смутился. Второй – всем своим видом показал, что не рад нашему появлению. Он раздражённо опустил кепку на глаза. Но Вика сделала вид, что не заметила этого.

– Познакомьтесь, это Рита – моя лучшая подруга, соседка по комнате и талантливый переводчик, – представила она.

– Тогда тебе у нас будет скучно, – мягкий голос сразу расположил к себе. – Я Жан, а это мой друг и одногруппник Марк.

Я не знаю, что связывало этих двух парней, но они были совершенно разными. Жан – худой интеллигент с искренней улыбкой, мягкими манера, притягивал к себе. Марк же вызывал отторжение. В отличие от Жана, чистенького и приглаженного, Марк выглядел сильно помятым, потрепанным. Футболка на широком плече была порвана. Хотя кепка и была надвинута низко, она не скрыла щетину и жутчайший запах перегара. Мне стоило больших усилий не зажать нос. Как в таком виде, и тем более состоянии он посмел прийти в универ?

– Так и есть. Но мне нравится сам университет и, – немного подумав, – атмосфера свободы. Когда нет оков, ты обретаешь крылья. И твой выбор становится ясным. Ты начинаешь жить уверенней.

– Мнимая свобода. Нам дали много свобод. Но все они должны подчиняться законам. Хочешь курить – кури, но только не в общественных местах, не на пляже, ни в коем случае рядом с ребенком, ни на балконе – всегда найдется сосед, который скажет тебе по этому поводу пару ласковых… – выдыхая произнёс Жан. Он говорил как завязавший курильщик. Но представить Жана с сигаретой я не могла. – Тоже самое и с универом. У тебя нет выбора.

– Hobson’s choice²?

– Именно.

Я взглянула на Марка, который открыл бутылку и жадно начал пить воду. Похоже ночь у него выдалась весёлая.

– Но я могу не ходить на занятия, не делать домашние задания, не писать курсовые. И пусть меня отчислят. Этим выбором я никому не причиню вреда.

– Ошибаешься. Ты навредишь в первую очередь себе, заключив личность за социальную решетку. Ты лишишь родителей обеспеченной старости. Государство будет вынуждено тащить тебя, вместо того, чтобы получить выгоду от твоего бизнеса в виде налогов.

– Вы такие скучные, – не выдержала Вика. Ей не хватало внимания. – Представляю, до чего вы дойдёте. Лучше быть динозавром и жевать листья. Ведь тогда не было государства, а значит людей. А если бы они и были, то метеорит не оставил никому шансов.

Мы втроём рассмеялись. Марк закрыл глаза и потёр виски. Наш смех причинил физическую боль. Он вдруг резко поднял подбородок и заорал.

– Вы заткнетесь или нет?

И тут я увидела его красные глаза, которые также доказывали тот факт, что он ведёт разгульную ночную жизнь. Они метали молнии. Он переводил взгляд то на Вику, то на меня.

Такое хамство я не могла стерпеть:

– Она болит не от нас, а от беспробудного пьянства.

Марк метнул в мою сторону испепеляющий взгляд и в бешенстве смял пустую пластиковую бутылку.

– Что, на правду нечего ответить? – я сделала шаг вперёд. Он принял это за вызов. В мгновение он оказался в опасной близости. Если бы не вмешался Жан, то я не знаю, чем бы закончилось наше знакомство.

– Вы извините Марка. Просто он сегодня не в духе, – Жан оправдывал Марка. – Ему уже пора уходить.

Слова Жана, казалось, возымели действие, и Марк отступил, но не сводил с меня теперь уже пристальных глаз.

– С тобой позже поговорим, – процедил Марк и скрылся за углом маленькой кафешки. Это прозвучало пугающе.

Я не поняла, к кому относилась угроза: Жану за вмешательство или мне за дерзость? Я не боялась Марка. Такие парни как он, которые могут и подкараулить, и избить (я была в этом уверена), мне противны.

– Ты же видела его состояние, – Жан вступился за друга.

– Это не оправдание. Каждый должен контролировать свои эмоции и язык, – парировала Вика.

Я больше не хотела слышать об этом человеке. Слишком много чести для придурка, испортившего мне настроение. Хорошо, что у меня были ещё пары. Я попрощалась с ребятами, которые продолжали спорить, и поспешила на занятия.

3

Марк

Телефон настойчиво звонил.

«Какого хрена!» Мелодия грохотала совсем близко. Не открывая глаз, я потянулся к тумбочке. Пусто. Трезвон не прекращался. Рука сползла на пол. Нащупав телефон, я нехотя поднёс его к уху.

– Ты где? Куда пропал? – голос Жана казался взволнованным. Хотя, чёрт знает. В таком паршивом состоянии я мог бы перепутать.

Я хотел сказать, чтобы Жан отвязался от меня, но вместо этого получилось мычание. Горло пересохло. Я откашлялся, чтобы придать голосу естественное бодрое звучание.

– Дома, – произнес я, видимо потому что слово было коротким. Но звук все равно был слабым и выдал меня сонного.

– Два часа дня, а ты всё ещё спишь! Ты поедешь на корт? – поинтересовался Жан.

«Какой, на хрен, корт? Что он несёт?».

Словно прочитав мои мысли, он добавил:

– Ты что, забыл? Мы договорились поиграть в теннис сразу после пар.

В то время как Жан вываливал информацию, в моем мозгу не всплыло ничего (ни время, ни место, ни даже человек), что могло бы помочь вспомнить хоть что-нибудь. Я много уделял времени ночной жизни. Жан пытался вытащить меня на свет. Но я сопротивляться. Он звонил и будил меня сутра, чтобы я поднялся на пары. Но это не действовало. Эффективнее было, когда Жан сам приезжал и тормошил меня в кровати. Но сегодня другой случай. Я любил теннис и уже соскучился по нему. Поэтому отказываться не хотел. Жан был отличным игроком. Но в таком состоянии из меня вряд ли получится достойный соперник.

– Сейчас соберусь, – и добавил, – за руль я не сяду. – После такого количества выпитого, мне нужны ещё одни сутки, чтобы из меня полностью выветрился алкоголь.

– Я буду на своей машине. Жду тебя в универе через 30 минут, – строгим тоном произнес Жан.

Я встал с кровати слишком резко. В глазах помутнело. Тело повело вправо, и я едва не упал. Шатаясь, я дошёл до кухни. Достал из холодильника две бутылки воды. Одну – выпил залпом. Вторую – приложил к голове. Немного полегчало. Чтобы прийти в себя, мне нужно принять душ.

Все тем же не уверенным шагом я дошёл до ванной. Посмотрел на отражение в зеркале. На меня смотрел тридцатилетний мужик. Никак не меньше! Щетина, превратившаяся в бороду, старила меня на десятку. Пора избавиться от этих зарослей. Я достал из шкафчика пену и нанёс на лицо. Затем взял бритву и начал убирать волосы. Когда я закончил, то почувствовал лёгкость, словно избавился от налипшей грязи.

На очереди был ледяной душ. Он окончательно вернул меня в трезвое состояние. В голове щёлкнул тумблер, и мозг стал ясно думать. Тело двигалось быстрее. Через 15 минут я уже шагал по улице. За время пока я шёл, проехало только несколько машин. И это днем! Вот что значит спальный район. Нет даже приличных ресторанов. Я уже молчу о барах или клубах, которых вовсе нет. Тухло! Если бы не близость квартиры к универу, я бы давно отсюда свалил.

В универ я зашёл на десять минут позже. Жан стоял возле ресепшена с недовольной физиономией.

– Ну и где тебя носит? Из-за тебя мы опоздаем на корт, – Жан пытался быть со мной строгим. Но это не получалось. Он настолько был мягким, что не мог долго сердиться.

– Да брось! Если поддать газу, мы успеем, – я-то знал, что от Жана этого не дождусь. Для него нарушить правило неприемлемо. Если на знаке написано 60 км/ч, то он никогда не превысит скорость.

Мы направились к выходу. Со стороны улицы к дверям подбежала девушка, – та самая переводчица, которая за словом в карман не полезет. Кажется, её звали Ритой. Она дёрнула за ручку, влетела в универ и столкнулась с нами.

– Как хорошо, что я встретила тебя, – она, запыхаясь, проговорила Жану. – Ты не видел Вику?

– Нет. Что-то случилось? – Жан напрягся.

– Она потеряла ключи. Мне нужно передать свои, – на её лицо упала крупная прядь каштановых волос. Она разговаривала только с Жаном и ни разу не взглянула на меня. Словно меня не существовало.

– В чем проблема? – встрял я. – Подожди немного и сама отдашь.

Наконец, она повернула голову и смерила меня уничижительным взглядом.

– Если у нее закончились пары, значит, она вот-вот должна появиться, – вставил Жан.

– У меня нет времени ждать, – она взглянула на электронные часы у входа. – Через две минуты у меня начнётся пара, – затараторила девушка, снова обращаясь к Жану. – Препод – жуткий зануда. После звонка в аудиторию никого не пускает. Если я здесь задержусь хоть на секунду, не успею добежать до аудитории, и на занятие я не попаду.

– Хорошо. Я передам.

Она сунула ключи Жану в руку и помчалась к лестнице. Её юбка колыхалась, когда она бежала по ступенькам. Как только она скрылась в пролёте второго этажа, прозвучал звонок. Интересно, она успела добежать или нет?

Я вопросительно посмотрел на Жана:

– Разве мы не опаздываем?

– Давай немного подождем, – просил Жан. От его злости не осталось и следа. – Я уверен: она скоро появится.

Он повернулся к коридору и стал ждать. Это меня начало бесить. Он злился, что из-за меня мы вовремя не попадём на корт, а теперь готов, похоже, и вовсе обойтись без игры. Хорошо, что Вика долго не заставила себя ждать. Не прошло и пяти минут, как она появилась в коридоре.

– Рита передала тебе ключи, – Жан впился взглядом в Вику.

– Ах, да, – вздохнула Вика. – Нет времени сделать новые, – она засунула ключи в сумочку.

– Ты выглядишь уставшей, – заботливо произнёс Жан.

– Я измотана. Эта высшая математика забирает все силы, и все равно не даётся, – Вика надула свои пухленькие губки.

Не похоже, чтобы она сидела и что-то учила. Скорее она из тех, кто пользуется по полной другими. И судя по всему это ей хорошо удаётся. Потому что Жан рьяно кинулся предлагать свою помощь:

– Я могу объяснить темы, которые трудно тебе даются.

«Боюсь, что объяснять придётся весь учебник» – про себя подумал я и усмехнулся.

– Я не хочу тебя утруждать.

И после этой фразы Жан ещё сильнее начал настаивать:

– Мне не трудно. Хочешь, я буду заниматься с тобой в универе после пар.

– Здесь шумно. Давай в общаге.

«Браво! Ай да Вика! У неё надо учиться, как получать желаемое. Похлопала ресницами, надула губки и всё, парень поплыл».

– Я могу… – не успел произнести Жан, как я прервал его. Чтобы он из-за неё не подписался на какую-нибудь глупость типа «я могу носить тебя на руках, если у тебя будут болеть ноги». А у неё будут болеть ноги, потому что она ходит на высоченных каблуках. А ещё мы уже реально опаздывали. И я уже настроился на теннис.

Жан проводили Вику до угла, и мы сели в машину. Жан пристегнул ремень и вопросительно посмотрел на меня, давая понять, что мы никуда не поедем, пока я не пристегнусь. Ох уж этот законопослушный гражданин! Зная мою нелюбовь к ремням и его принципиальность в вопросах безопасности, кто-то должен уступить. Иначе мы не сдвинемся с места. Я хотел попасть на корт, поэтому уступил.

– Быстро Вика тебя охмурила!

– Это простая вежливость! Что тут такого, если я хочу просто помочь человеку.

– Такие сиськи и кукольная мордашка, кого хочешь сведут сума

– Выбирай выражения. Это же не главное. Она хороший человек.

– Знаешь Жан, иногда ты меня чертовски раздражаешь. Ты такой же, как все парни. Тебе, как и мне, нравятся красивые девушки. Чтобы и ноги, и зад… короче, все было на месте. Но если я этого не скрываю, то ты прячешь свои желания за разговорами о прекрасной душе. Я же не слепой. И видел, как ты пялился на её сиськи.

– Грудь, – Жан закатил глаза.

– Хоть раз скажи «сиськи». Поверь, это раскрепостит тебя.

– У меня уже уши вянут от твоего сленга. Это влияние Тафгая, – его лицо стало мрачным, как всегда, когда речь заходила о Тафгае. – После общения с ним, мне приходится напоминать тебе, что ты находишься в цивилизованном обществе и что в тебе ещё не умер воспитанный человек.

– Поэтому ты мой лучший друг, – и я дорожу дружбой с Жаном. Я прислушиваюсь к нему. Он единственный человек, который может вывести из меня уличного пацана и облечь в строгий костюм приличий. Но это происходит не сразу. Тем более после такого долгого загула. – Кстати, напомни мне, как я согласился на теннис?

– Не ты, а Тафгай.

Я посмотрел на него непонимающе.

– Я звонил тебе, а телефон взял Тафгай. Сказал, что ты будешь не против поиграть. Я думал, он тебе передал?

– Может и передал, я же ни черта не помню.

За разговорами я не заметил, как мы приехали в спорткомплекс. Взяв свои сумки, мы направились в здание.

– В прошлый раз мы не договорили, – на ходу произнес Жан. – Инесса давно не появлялась на парах. И всё из-за тебя.

– Мне нет до этого дела, – я выпалил раздражённо. – Я не запрещаю ей ходить в универ.

– Ты ведёшь с ней неправильно, – воззвал к моей совести Жан. Но она молчала.

– Я тебе уже тогда всё сказал, её всё устраивает. А теперь заткнись и иди.

Понимая, что больше от меня он ничего не добьётся, Жан замолк.

На огромный зал, где нам предстояло играть, лился дневной свет. Глухие стены внизу переходили в сплошное стекло наверху. На зелёном полу расположились четыре синих корта, самый дальний из которых – наш. На остальных – уже играли. Глухие удары о покрытие сменялись на звонкие по ракете. Мячи летали туда-сюда. Среди знакомого ритма я услышал крики… женские крики. «Здесь кто-то решил заняться сексом?» – первое, что пришло в голову. На третьем корте играли девушки. Одна выкрикивала короткое сексуальное «а», вторая – длинное. Ощущение такое, будто я включил лесбийское порно, но без изображения.

Все время пока мы разминались, я пялился на соседний корт, точнее на девушку в коротенькой юбке. Интересно, как бы такая юбка смотрелась на Рите? Почему я вспомнил о ней? Она даже не обратила на меня внимание! Коза.

– Начинаем! – скомандовал Жан.

Едва я взял ракетку, как он уже подал мяч.

Игра не клеилась с самого начала. Рука отвыкла от ракетки. Мои мячи летели то за поле, то прямо в стену. Крики девушек мешали, и я проиграл два гейма.

– Соберись! – произнес Жан.

– Легко сказать, – я кивнул в сторону соседнего корта.

– Сосредоточься на игре.

У меня ничего не получилось. Хоть я и выиграл один гейм. Сет остался за Жаном.

– Хорошо, что они свалили, – я сел рядом с Жаном на скамейку. Мне ещё не приходилось во время игры думать о посторонних вещах. Конечно, на корте играли девушки, но они старались не кричать, во всяком случае, не так громко. – Теперь я начинаю понимать, почему женский теннис – зрелищный спорт. Есть на что посмотреть, – я многозначительно улыбнулся.

– Мужской теннис – тоже интересный, – Жан вытер полотенцем лицо.

– Вот именно, мужской – всего лишь интересный. На что там смотреть: с какой скоростью носятся два потных мужика? А у девушек и на ножки поглазеешь, и на попки в коротеньких юбках, и на си… – Жан строго посмотрел на меня, – всё, понял, грудь, – поправил сам себя, – с глубоким вырезом. А от криков можно вообще кончить.

– Попахивает сюжетом из порно фильма, – поморщился он. – Кстати, несколько лет назад кто-то в Международной теннисной федерации хотел ввести наказание за громкие крики. Но дальше желания такая инициатива не пошла. Думаю, таких как ты любителей теннисисток в федерации оказалось больше, – мы оба расхохотались.

– Тебе нужно привести себя в форму. Сет ты провел слабенько. Мне не интересно играть со слабым соперником.

Я и сам знал это. Я уже больше месяца не ходил на бокс. Тело стало ватным. За плечами Жана было несколько лет занятий теннисом. Я мог дать ему отпор. У меня была сильная подача, с которой Жан справлялся плохо.

– По местам, – скомандовал он. Мы заняли исходные позиции.

В первых четырех геймах за каждый мяч шла ожесточенная борьба. Выигрывали по очереди: я-Жан-я-Жан. Я бросался на мяч, доставал его то с задней линии, то рядом с сеткой. И, в конце концов, сумел загонять Жана. Пятый гейм я выиграл.

В решающем гейме я использовал сильные подачи, вколачивая их с такой силой, что высокий Жан не доставал их. Он только чертыхался, потому что был бессилен перед моим ударом. В итоге второй сет я выиграл. Третий – сыграть не удалось. Наше время на корте закончилось и мы с Жаном вымученные, но довольные, ушли из зала.