Czytaj książkę: «Соблазны Снежной королевы»

Czcionka:

* * *

Мир очень жесток. Он требует от женщины, чтобы она была сильной. Но разве может сильная женщина быть Женщиной?!
Анхель де Куатье «В поисках скрижалей»

Глава 1
Призраки прошлого

Нельзя, чтобы воспоминания поглощали тебя целиком.
Нельзя, чтобы прошлое хватало тебя за руку.
Ясунари Кавабата

– Ну, что ты там себе думаешь? Посмотри, какая погода за окном – так и будешь в квартире торчать?

О господи! Зачем я взяла трубку? Зачем я вообще не отключила телефон вчера вечером? Ну, воскресенье ведь, могла бы отоспаться… Но этот настойчивый голос в трубке…

– Анька, будь ты неладна! Это у тебя отпуск, а у меня – воскресенье, единственный выходной на неделе! – простонала я, пристраивая трубку к уху так, чтобы не держать ее рукой, а еще хоть немного не менять положения тела.

– Так, Жигульская, если не я, то никто тебя не поднимет, так и будешь киснуть в своих хоромах, – решительно заявила подруга, – или… Слу-у-шай, а ты, может, не одна там? Прости, я не подумала…

– Расслабься, все нормально, я одна.

Все нормально, подружка, никого ты не потревожила, можешь расслабиться. Одна я с тех самых пор, как осудили на девять лет моего любовника Кирилла Мельникова, а мой дорогой супруг Святослав собрал свои нотные сборники и ушел к сыну, оставив мне эту огромную квартиру на Большой Татарской, маленький «Смарт» и то, что никогда меня не предаст. Мою работу. Мою адвокатскую фирму с офисом в пяти минутах от Кремля, кучу престижных клиентов и нескольких осаждающих меня периодически ухажеров. Ну, к этому всему, слава богу, Светик никогда не имел никакого отношения. Я сдержала данное себе слово и отстроила ему театр – прекрасное помещение в старинном особняке, отремонтированное за мои деньги и при помощи моего же клиента. В моменте подписания документов на право собственности меня покоробило только одно – Светик принял этот подарок, не дрогнув ни единым мускулом, не задав ни одного вопроса. Просто подписал бумаги, сухо кивнул – и вышел. Никогда прежде мне не хотелось разрыдаться прямо на людях, как в этот самый момент… Сопровождавший меня на подписание документов Митрохин, тот самый клиент, чья фирма отреставрировала особняк, осторожно коснулся моей руки, давая понять, что он рядом, но это было лишнее. Я отлично умела брать себя в руки, что и продемонстрировала:

– Эдуард Михайлович, а поедемте в ресторан? Я вас приглашаю. – И с удовольствием отметила, как изменился в лице Митрохин, ожидавший, очевидно, истерики, а не вот этого спокойного приглашения вместе отобедать.

– Разумеется, поедем, Варвара Валерьевна, но с условием – плачу я.

Я улыбнулась, попрощалась с нотариусом и, взяв Эдуарда Михайловича под руку, развернула его в сторону двери:

– Не могу вам отказать.

Мы поехали в «Мясной клуб», и я весь обед старалась делать вид, что мне очень весело, что я заинтересованно слушаю собеседника и смеюсь над его шутками. На самом же деле единственное, чего я хотела по-настоящему, это вычеркнуть из памяти этот день. И – заодно уж – те годы, что провела рядом со Светиком. Как можно столько лет ошибаться в человеке? Нет, я не ждала от него слов благодарности – но и того, что он воспримет пакет документов, подтверждающих его право собственности на здание театра, как должное, тоже не ожидала. Это убедило меня в том, что наш предстоящий развод – совершенно правильный шаг. Я не умею разбираться в людях… Вот и Светик, казавшийся таким надежным и бескорыстным, на деле оказался вовсе не так уж прост. Совсем как Кирилл…

Воспоминания о муже и – особенно – о любовнике вызвали неприятное ощущение в области сердца, я часто задышала и пробормотала в трубку:

– Ань, я перезвоню тебе через час, ладно? Только проснулась, соображаю плохо.

Вяземская, разумеется, обиделась:

– Так и скажи, что не одна, и нечего выдумывать! – И не успела я начать оправдываться, как она уже бросила трубку.

Ну и черт с ней, с Аннушкой, будет знать, как звонить мне с утра в выходной.

Потянувшись, я села на постели и отбросила покрывало, под которым спала из-за нестерпимой жары. Кондиционер всегда вызывал у меня насморк, а нет ничего хуже, чем адвокат, шмыгающий носом на процессе, потому этот агрегат висел над окном в спальне совершенно безо всякой пользы.

Раздвинув шторы, я впустила в комнату яркое июньское солнце, встала босыми ногами в самый центр теплого пятна на полу и начала зарядку. Это последнее вошло в мою жизнь как-то совершенно случайно и закрепилось – теперь каждое утро я начинала с небольшого комплекса упражнений и чувствовала себя намного бодрее. Кроме того, зарядка помогала сконцентрироваться и настроиться на нужный лад, а иногда перед процессом это было очень даже кстати. Я ушла с головой в работу, чтобы как можно меньше думать о неудавшейся личной жизни. Подав наконец документы на развод со Светиком, я вдруг почувствовала себя абсолютно несчастной. Муж был частью моей жизни, признаком стабильности, он давал мне уверенность – и вот его нет рядом уже год. Остались только мелкие формальности – официальный развод. Нет, у Светика не было ко мне претензий, как и у меня к нему, но сама процедура… Не знаю, откуда во мне взялся этот страх. Как будто после всего окружающим станет заметна моя неполноценность. Наверное, бабушка в детстве заложила в меня такие ценности, которые сейчас не в чести. Хотя – о чем это я? Мы не так уж хорошо жили со Светиком, часто не понимали друг друга, более того – я позволяла себе романы на стороне, не находя удовлетворения в супружеской постели. Как выяснилось, не только я… Светик ухитрился обманывать меня долгих восемь лет, тайком навещая сына, рожденного ему концертным директором Ириной. Самое омерзительное заключалось в том, что моя родная бабушка, воспитавшая меня и вложившая в голову все эти моральные основы, знала обо всем этом и покрывала Светика. Мне стоило огромных трудов и сил – нет, не простить, а пока просто попытаться понять ее мотивы. Я никак не могла объяснить себе, почему бабушка так обошлась со мной. Она привела аргументы, не казавшиеся мне достаточными. В том, что я выросла холодной эгоисткой, зацикленной только на карьере, вероятнее всего, была и ее вина. Стремясь заменить мне вечно отсутствующую мать, она упустила нечто важное. Или просто дед был для нее на первом месте… Наверное, это правильно – дети и внуки, вырастая, уходят, а человек, с которым ты прожила всю жизнь, остается до конца. Во всяком случае, у моих деда и бабушки именно так и сложилось, чего нельзя сказать об их дочери и внучке. Видимо, со временем в механизме под названием «семья» истерся какой-то винтик и все перестало работать так, как должно. Или просто время, в которое выпало жить нам, сделало наше поколение более расчетливым, жестким и зацикленным на других, новых, не всегда понятных старшему поколению ценностях.

Чтобы не углубляться в дальнейшие воспоминания и не причинять себе опять по-прежнему невыносимых страданий, я пошла в душ, а потом сварила себе овсянку. Опуская в соковыжималку кусочки нарезанной моркови и яблока, я временами бросала взгляд на подоконник, где лежал почтовый конверт. Эти письма, исправно приходившие раз в месяц, выматывали мне душу похуже воспоминаний о разводе и о прочих неприятностях. Я никогда не вскрывала конвертов и не читала их – ни разу за весь этот год, мне даже прикасаться к ним было страшно и противно. Эти письма были напоминанием о кошмаре, больше того – о моем позоре, недальновидности, глупости и слабости. Как могла я, такая скрупулезная и въедливая в делах, так глупо попасться в умело расставленную ловушку? Как могла я не понять, кто рядом со мной? Как могла я полюбить человека, которого совершенно не знала? Вернее – как могла я не узнать человека, которого любила? За столько лет не прочувствовать и не узнать?

При воспоминании о Кирилле Мельникове у меня до сих пор тряслись руки, а на глаза наворачивались слезы. Я действительно любила его и не замечала очевидного – он использовал меня, чтобы добраться до моей клиентки. Он – и мой дядя, оказавшийся к тому же на самом деле не дядей, а отцом, как в индийском фильме, которые в Болливуде снимают сотнями в год. Интересно, если попробовать продать им сценарий, то получу ли я за это хотя бы сто рупий?..

Овсянка остыла, и даже насыпанная сверху малина не сделала ее вкусной – или это просто настроение мое так испортилось? Воскресенье явно не задалось, и нужно было спасать хотя бы остаток дня, иначе вся неделя пойдет прахом, а у меня сложный и важный процесс. Выход был…

Спустив овсянку в унитаз, я взяла мобильный и позвонила – нет, не Аннушке. Звонок мой был адресован тому, чей номер значился у меня в книжке как «Анатолий-театрал», а проще – Анатолию Ивановичу Веревкину, более известному под кличкой Туз. Мы с ним много лет приятельствовали, часто ходили вместе в театр, но никаких попыток перевести совместное времяпрепровождение в любовный роман Туз не предпринимал. Бывают такие отношения, которые просто нельзя портить такой банальностью, как постель. Это мне в нем очень импонировало.

– Здравствуй, Варюша! – полился из трубки его чуть хриплый голос. – Что такого вдруг произошло, что ты обременила себя звонком в воскресное утро? Что-то случилось?

– Нет, что вы! – рассмеялась я. – Я не настолько корыстна, как кажусь на первый взгляд. Хотела спросить, нет ли у вас желания провести вместе сегодняшний вечер.

Туз тяжело вздохнул:

– Эх, Варвара-Варвара! Ну что тебе стоило позвонить на полчаса раньше, а? И мне бы не пришлось ехать туда, куда не хочется, а теперь уже обратной дороги нет.

Я расстроилась – очень надеялась на то, что мы сходим на какую-нибудь постановку. Туз страстно любил Чехова, и вечер мог быть вполне приятным и легким. Увы… Точно – сегодня не мой день.

– Ну что ж… – огорченно проговорила я, – в следующий раз буду звонить в шесть утра.

– Ты не расстраивайся, Варенька, – по-отечески увещевал Туз, – давай-ка на недельке во МХАТ прогуляемся, а?

– Не смогу я на недельке, процесс у меня сложный. Хотела расслабиться перед тяжелой неделей, но ничего, придумаю что-нибудь.

– А хочешь – я тебе пропуск закажу, с подружкой сходишь? – предложил он, и в его голосе я услышала искреннее желание помочь мне хоть чем-то.

– Нет, спасибо, Анатолий Иванович, с подружкой я точно не пойду.

Не объяснять же ему, что с моей подружкой в театр ходить – процедура раздражающая. Аннушка могла ляпнуть любую глупость, совершенно не заботясь о том, что ее звонкий голос с утрированно растянутыми гласными разносится весьма далеко. Ладно, с театром сегодня не сложилось…

Попрощавшись с Веревкиным, я закурила и щелкнула кнопкой кофеварки – вставать и варить в джезве мне было лень, лучше подожду и попью автомобильного.

Почему в моей жизни все устроено так, что выходные дни непременно приносят только разочарования? Я даже в отпуск не могу съездить – банально не на кого оставить контору. Дима Кукушкин, младший компаньон, совершенно не годится на роль руководителя, и даже наш небольшой штат ему не под силу. Так и везу все сама, все одна… Всегда одна. Наверное, таков мой удел – одиночество.

Тут зазвонил телефон, напомнивший мне, что не настолько уж я одинока, как это рисует мое воображение. Звонил Руслан, и я удивилась – не слышала его голоса около двух месяцев. Руслан Алиев занимал в моей жизни не настолько много места, чтобы я была огорчена его отсутствием, но и не настолько мало, чтобы не придавать значения его звонкам.

– Варенька, привет, моя дорогая. Сто лет тебя не слышал.

– Привет, Руслан.

– Я сразу к делу. Ты вечером свободна? – О боже, умеет же Алиев оказываться в нужное время с нужным предложением в нужном месте…

– В принципе, да. – Ну не признаваться же ему, что я пару минут назад безуспешно пыталась организовать свой вечерний досуг! Нет, пусть думает, что я, так и быть, снизойду до него и отменю какие-то дела.

– Варенька, ты меня спасла! Важная встреча, билеты в Большой на последний спектакль сезона, потом скромный закрытый банкет, мне нужна спутница, которая сумеет поддержать беседу о балете. Надеюсь, не оторвал тебя от чего-то важного?

Нет, я определенно зря сетую на судьбу. Взамен сорвавшегося похода на бог весть какую постановку в не пойми каком месте она предлагает мне поход в Большой театр с самым приятным спутником, какого можно только себе представить. Все, прекращаю жаловаться – нужно бежать в салон.

– Русланчик, ты ведь знаешь, что ради тебя я готова отменить даже заседание в суде, – пропела я и в ответ услышала раскатистый хохот Руслана:

– Варюша, за что я тебя люблю – за умение сказать то, что хочет услышать любой мужчина. Значит, ровно в половине седьмого я заеду за тобой. До встречи.

– Да, до встречи.

Положив трубку, я заметалась по квартире. Свидание, даже деловое, с таким человеком, как Руслан Алиев, требовало изысканности в выборе одежды и умеренности в макияже и прическе. Я не могла вспомнить, видел ли он меня блондинкой, которой я стала чуть больше года назад, – наверное, видел, но все равно не мешает чуть обновить цвет. Так, нужно срочно звонить Рите, моему бессменному мастеру. Маникюр в порядке, как раз вчера после офиса сделала, так что тут можно не беспокоиться. Теперь платье и туфли…

Выход на балкон убедил меня в том, что одежда должна быть по возможности легкой – очень жарко, и к вечеру вряд ли станет лучше. Что мы имеем? Роясь в гардеробной, я обнаружила ни разу не надетый вечерний наряд из легкого шифона персикового цвета – длинную летящую юбку и топ с открытыми плечами. Прекрасно, это то, что нужно. Босоножки из серебристых ремешков, клатч в форме небольшой коробочки, серебряный браслет и серьги. Разложив вещи и украшения по кровати, я еще раз скептически осмотрела получившийся комплект, убедившись, что все идеально. Позвонила Рите и начала собираться в салон, только сейчас вспомнив, что так и не перезвонила Вяземской. Но теперь уже нет смысла – придется объяснять, куда и с кем я иду, а этого как раз и не хотелось. И скорее всего Аннушка уже сама забыла о том, что я должна перезвонить, – подруга обладала феноменальным качеством не зацикливаться на мелочах и не принимать близко к сердцу какие-то незначительные обидки. Моя бабушка говорила, что все это позволит Вяземской избежать лишних мимических морщин. Вот и хорошо – пусть останется молодой, а я побегу в салон красоты.

Глава 2
Старые связи и новые лица

Чтобы сделать жизнь счастливой, нужно любить повседневные мелочи.
Рюноскэ Акутагава

Галантный Алиев хорошо знал правила светской игры. Уж если пригласил даму на ужин и в театр, то будь добр – явись с букетом. Когда я нырнула в салон его «БМВ», на заднем сиденье меня ожидал букет белых лилий, источавший горьковатый аромат. Это были мои любимые цветы, но сегодня почему-то букет напомнил мне о Мельникове, который тоже всегда являлся на встречу с лилиями, и настроение мое испортилось. Руслан, севший рядом, мгновенно уловил перемену в моем лице:

– Что-то не так?

Я замотала головой и пробормотала:

– Нет-нет, что ты… Все хорошо. Спасибо за цветы.

– Помнится, ты такие любила, – заметил он.

Еще бы тебе этого не помнить! Наш роман был относительно недолгим, но легким и необременительным, наверное, потому и отношения сохранились очень дружеские и какие-то нежные. Руслан как мужчина был очень внимателен, подмечал каждую мелочь, мгновенно реагировал на смену моего настроения и всегда умел сделать так, чтобы мне было комфортно рядом с ним. Но главное заключалось не в этом. Руслан ничего не требовал взамен. Ему было достаточно того, что я сама хотела и могла ему дать, а при моей холодности этого ему было отпущено, согласитесь, не так уж много. Но Алиеву хватало моего интеллекта, умения правильно подать себя в обществе, поддержать разговор, отвлечь и увлечь собеседника, быть приятной и милой, а если нужно – отстраненной и высокомерной. Я всегда была хорошей актрисой…

Руслан тем временем взял мою руку и поднес к губам:

– Ты какая-то чужая сегодня. Все в порядке?

Я осторожно высвободила пальцы:

– Да, не волнуйся. Я ничего тебе не испорчу.

– Варя! – Руслан укоризненно покачал головой. – Я же не об этом беспокоюсь. Мне хочется, чтобы ты отдыхала и получала удовольствие, а ты уже в машине сидишь с мертвым лицом.

– Какой тебе нужно чтобы я стала? Игривой, веселой, развязной? Заказывай.

Алиев вдруг нахмурился:

– Не разочаровывай меня. Я считаю тебя самой умной женщиной из всех, с кем знаком, а сейчас ты сидишь тут и корчишь из себя законченную пошлую дуру. Я бы еще понял, если бы тебе было лет двадцать и ты старалась подцепить на крючок дядю с большим кошельком – но ведь это не так. И твой банковский счет вряд ли уступает моему.

– Это ты к чему сказал? – совсем разозлилась я.

– Про деньги – к слову пришлось. Я тебя очень прошу, Варя, расслабься. Сегодня никаких подвохов не будет, мне просто захотелось тебя увидеть и провести с тобой время в приятных нам обоим местах. Не мешай мне, хорошо?

Вот тут почему-то мне стало стыдно. Я действительно ждала какого-то подвоха, того, что Руслан попросит меня отвлечь чье-то внимание, вскружить голову его возможному компаньону – да чего угодно, мы не раз с ним подобное проворачивали. А такая простая мысль, что Алиев захотел провести со мной воскресный вечер ради даже не своего, а ради моего удовольствия, мне в голову как-то не пришла. Я дотянулась до его щеки и погладила ее тыльной стороной руки:

– Прости, Руслан… У меня была очень тяжелая неделя, правда… И ты здесь ни при чем. Наоборот – я очень обрадовалась твоему сегодняшнему звонку.

Он перехватил мою руку и прижался к ней лицом:

– Тогда сделай милость – получи удовольствие, хорошо?

– Конечно.

Но я даже себе побоялась признаться в том, что от его прикосновений сегодня меня бросает в дрожь, а все тело становится ватным. Руслан пробудил во мне влечение к себе, которого я давно уже не испытывала. До самого театра он так и не выпустил мою руку из своей, и я сидела как на иголках, не в силах даже пошевелиться.

В холле театра нас уже ждали – импозантный, абсолютно лысый мужчина в смокинге и его спутница – немолодая, но очень красивая женщина в темно-бордовом вечернем платье и со стильной короткой стрижкой.

– Знакомься, Варенька, это Лайон Невельсон, глава… – тут Руслан назвал известнейшую фирму, занимавшуюся строительством отелей в Европе, и я мгновенно «сделала стойку», – и его супруга Дайан. А это – моя близкая подруга, адвокат Варвара Жигульская, между прочим, очень крупный специалист в области недвижимости и строительного права.

– Как? Такая очаровательная женщина – и такая мужская специальность? – удивленно воскликнул Лайон по-русски, но с ломовым акцентом. Помимо удивления, в голосе послышалась неприкрытая издевка.

– Это сексизм, господин Невельсон, – невозмутимо отозвалась я, и он еще выше вздернул седые кустистые брови:

– Сексизм? В чем же?

– В том, что вы считаете женщину неспособной разбираться в вопросах строительного права, – очаровательно улыбнувшись, сказала я и почувствовала, как Руслан легко коснулся сзади моей спины, давая понять, что меня немного заносит. – Но не думаю, что нам стоит обсуждать это сейчас, перед тем как мы увидим «Дон Кихота». Это один из моих любимых балетов.

– Вы и в этом разбираетесь? – иронично спросил Невельсон, явно настроившийся вывести меня из терпения, но я не поддалась, чтобы не подвести Руслана и не выставить его в неприглядном свете:

– В этом – даже лучше. Я очень люблю балет.

– Тогда, я уверен, вы найдете общий язык с моей супругой, если, конечно, вы говорите по-английски.

Нет, каков же козел… Бывают же люди, которые при внешней приятности ухитряются всего парой фраз испортить впечатление и вызвать негатив в свою сторону. Я говорю по-английски, по-испански и по-французски намного лучше, чем ты по-русски, но да ладно. Руслан, однако, почувствовал, что я напряглась, и поспешил перевести разговор в более мирное русло, перейдя на английский и сообщив, что я владею несколькими иностранными языками. Супруга Невельсона тут же оживилась, взяла меня под локоть и отвела в сторону, начав задавать вопросы о моих любимых балетах и о составе, исполнявшем «Дон Кихота» сегодня. Женщина оказалась куда приятнее своего супруга, и мы отлично провели время до начала спектакля. Сидя в ложе, я обрадовалась, что Руслан предусмотрел все, сев между мной и Дайан, чтобы Лайон оказался как можно дальше.

– Извини меня, – шепнул он, когда раздались первые аккорды музыки.

– За что?

– Я не подумал, что твои регалии произведут такое впечатление на Лайона и он начнет разговаривать в таком скептическом тоне. На самом деле он неплохой мужик, но вот к женщинам в бизнесе относится не особо…

– Мне все равно. Просто держи его от меня подальше, хорошо? – шепнула я ему на ухо и вдохнула исходивший от Руслана чуть акцентированный аромат мужской туалетной воды «Шанель». И без того взбудораженная его близостью, сейчас я вообще едва не потеряла голову.

Видимо, что-то такое промелькнуло между нами, потому что Руслан чуть прикрыл глаза и осторожно положил руку на спинку моего кресла, слегка коснувшись обнаженной шеи. И до самого антракта эта рука так и лежала там, время от времени прикасаясь к моей коже и вызывая легкую дрожь во всем теле. Если так пойдет дальше – окончания балета я могу не увидеть, потому что… Да вот потому что – и все. Встану и выйду из ложи, пойду в буфет и напьюсь. Я просто не вынесу этого больше. Во мне сейчас боролись два чувства – нежелание возобновлять роман с Русланом и страстное влечение к нему. Я прекрасно понимала, что, какое бы из этих чувств ни возобладало, конец будет плохим. Хотя… Руслан, насколько я помнила, не был навязчивым и ни за что не стал бы преследовать меня, и в постели с ним было хорошо – так почему я так уверена, что наше повторное сближение невозможно или принесет нам обоим дискомфорт? Мне больше некому хранить верность – да и не хранила я ее никогда, чего уж там. Руслан свободен – значит, и тут у меня не возникнет угрызений совести. Я решила больше не мучиться и отпустить ситуацию, позволив Руслану главенствовать, и посмотреть, чем все закончится.

На самом же деле нужно было уже тогда оборвать все.