Czytaj książkę: «Вместе они живее. Стихи и рассказы для влюблённых»

© Марина Гинтер-Малышева, 2019

ISBN 978-5-4496-2770-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместе они живее

 
Она ломала все его принципы,
Раздирала их в клочья.
А он был от этого счастлив,
Почему-то не только ночью.
 
 
Он впервые живым себя чувствовал,
Не только жизнью рискуя.
Он млел от её слезинок,
Не только от поцелуя.
 
 
Но чувствуя, что эта игра
Вне его понимания,
Он вновь собирался с силами,
Строя свое мироздание.
 
 
Она становилась ласковой
И в чём-то покорной даже,
Или прочь уходила,
Становясь пропажей.
 
 
Он мог без неё прожить,
И она без него – тоже.
Но вместе они живее,
А это всего дороже.
 

Ты стал моим завтра, и это тревожит…

На берегу Сиамского залива он обучает перебрасываться острыми ножами и молотками-гвоздодёрами, словно это теннисные мячи. «Чувствуй предмет. Представь, что занимаешься с ним сексом». Опасные игры – не цель, а инструмент развития чувственности.

Она живёт в царстве снега с ноября по март. Скупает книги. Когда пишет, время замирает. При встрече на его профессиональной территории она не решилась бы заговорить. Люди, владеющие телом, вызывают трепет. Мужчины, говорящие о сексе, смущают. Словно они – другой опасный вид.

Он постучался к ней в fb. Десяток сообщение и… жизнь изменилась. Сквозь строки мессенджера она ощущала гул моря, вкус зрелого манго, ласку горячих рук. Остальная жизнь замерла, как уральская осень: бабье лето ушло, а первый снег не выпал.

Экстаз не длится вечно. Она очнулась. Переписка стала походить на жизнь после 10 лет брака. Каждый знал, что другой ел на завтрак, и когда вернётся домой. Шептались перед сном. Его «присутствие» в жизни стало стабильным. Пожалуй, единственным, что в её жизни стабильно.

В прежних отношениях она, незаметно для себя, бросала читать классику. Осознав это, словно просыпалась: «Иду не туда». Сейчас она перечитала «Гамлета», «Портрет Дориана Грея», стихи поэтов Серебряного века. Замахнулась написать поэму, выполняла заказы, заботилась о дочке. Он погрузился в работу, чтобы приехать к ней. Начал учить третий иностранный. Времени на общение почти не оставалось. Она млела от его: «радость моя». Наслаждалась ежевечерним «до завтра». Но его не хватало. До пустоты в каждой клеточке тела.

 
Ты стал моим утром. И вечером тоже.
Ты стал моим завтра. И это тревожит.
 

И она… Нет, не купила билет, чтобы через 14 часов перелёта встретиться с ним у моря. До знакомства она обещала, что больше никаких героических поступков. Она больше не Атлант.

Она собрала рассказы и стихи, которые родились за два эти месяца, и создала сборник для влюбленных «Вместе они живее».

Спросила:

– Если я упомяну тебя…

– В любых подробностях. Я горжусь знакомством с тобой.

Она не очутилась бы там, где он учит ловить нож, вступая с ним в чувственное взаимодействие. Увидев, смотрела бы издали, как на непостижимое чудо природы. Каким казалась Ему и Она.

Исчезнуть и стать для тебя неслучайной

 
Хочу тебя чувствовать каждой кровинкой,
Хочу тебя каждой ресничкой обнять.
Приклеиться тонкой живой паутинкой,
И словно от ветра, от рук трепетать.
 
 
Обвить тебя тонкою крепкой лианой,
Усыпанной свежей зелёной листвой.
Вдыхать аромат, умирать от дурмана,
Который накрыл нас двоих с головой.
 
 
Упасть в глыбу моря жемчужною тайной,
Которую можешь лишь ты разгадать.
Исчезнуть. И стать для тебя неслучайной,
Которую страшно, как жизнь, потерять.
 

Теплая война

 
О тишь предутренних часов,
Я трепетно тебя ловлю,
Когда закрыты на засов
Рты и глаза тех, что люблю.
 
 
И в этой мерной тишине
Под сладкое носов сопенье
Мечты врываются ко мне
И строки дарят вдохновение.
 
 
Кровати нега, утра гладь,
Неспешный шаг ко дню ведущий.
Могла бы я, конечно, встать,
Но я в сетях, поспать зовущих.
 
 
И это поле тишины
На самом деле битвы поле.
Кто здесь кого: сон иль мы?
И каждый раз вопрос: «Доколе?»
 

#МужчиныИзДевчачьегоДетства

Мой папа ростом 1 метр 60 см. И мама такая же, и я.

Я всегда выбирала мужчин, ну максимум, среднего роста. На выше среднего и высоких я даже и не смотрела. На них словно стояла печать: «не для меня». А сегодня, прочитав одну историю я вспомнила то блюдо, которое в 5 лет казалось мне самым восхитительным.

Вряд ли его можно приготовить сейчас. Потому что плавленый сыр «Лимонный», наверное, больше не производят?

И, конечно, дело было совсем, не в маленьких квадратиках белого хлеба, поверх которых тётя Наташа раскладывала кусочки лимонного сыра.

Да, когда это подрумяненное чудо вынимали из духовки, оно издавало восхитительный аромат.

Да, нижняя корочка похрустывала на зубах. А подплавленный тёплый сыр нежно растекался по языку.

Но запомнился рецепт не поэтому. Дело в том, что в тот самый день меня, пятилетнюю кроху, осчастливили сразу 2 мужчины.

Папа, любимый, скупой на эмоции папа, подарил мне первый в жизни букет цветов. А высокий, обаятельный красавец дядя Вася подкидывал меня под самый потолок. Так высоко, как папа (в силу небольшого роста) никогда не смог бы меня закинуть.

Моя душа замирала от страха и трепетала от восторга.

Только сегодня я поняла, почему это незамысловатое блюдо казалось мне восхитительным именно в тот день. Пожалуй, стоит присмотреться к высоким мужчинам…

Не с кем пошептаться на ночь

 
Мне не с кем пошептаться на ночь.
Сегодня. И лежу в тиши.
Мне не с кем пошептаться на ночь.
А за стеклом мороз шуршит.
 
 
Мне не с кем, ночь, делить рассветы.
Пока. Я вся в твоём чертоге.
Мне не с кем, ночь, делить рассветы.
Я в одиночества берлоге.
 
 
Она уютна, словно Teddy.
Она мрачна, как вой шакалов.
Она открыта, словно дети.
Коварна, словно речь вассалов.
 
 
Моё родное О, я снова к тебе иду,
Себя спасая.
Твои раздвинутся дороги,
Мне ничего не обещая.
 
 
Я, словно лист, слетевший с клёна,
Устало лягу жёлтой лапой
Под первый снег. Мне так знакомы
Твои всехлучшие объятия.
 
 
Не слышно звуков. Смолкли тени.
Скелеты шкафа замолчали.
Устала я жевать сомненья,
Они – безвкусное мочало.
 
 
Мне тонкой строчкой день трепещет,
Зовет меня искать иное.
Но мне плевать, что жизнь не блещет.
Я из неё беру тааааакое.
 
 
Такое звонкое, как лето,
Такое злое, как досада.
И жизнь свою я ненавижу,
Но мне иной, увы, не надо…
 

Планкоповышатель

 
Не будь занудой, милый критик.
И планкоповышатель мой.
Цветаевой большой любитель,
Свободы голубь-почтальон.
 
 
Я не хочу над рифмой думать,
Когда она идёт рекой.
Твои слова разумны, милый,
Но мне поток приятней мой.
 
 
Сейчас я просто отдыхаю. Смеюсь.
И даже над тобой.
И над своим нелепым страхом
Не угодить тебе строкой.
 
 
Ты змей ужасный искуситель,
ПравИло планов, демон дня.
Стал слишком ярким, слишком звонким.
С тобою я уже не я.
 
 
И как же нам с тобой рас-статься?
К делам уйти и дальше жить?
Мне очень трудно отлепляться.
И что-то, кроме нас любить.
 
 
Ты совпадаешь до крупинок,
С тем, что милее жизни мне.
Ты, словно правый мой ботинок,
А в левом я спешу к тебе.
 
 
Стою босая на пороге,
Стою, отбрасывая тень.
С тобою нам не по дороге,
Не по дороге – каждый день.
 
 
Ты совпадаешь до крупинок
С моею тенью на стене.
Ты словно старый мой ботинок.
И нового не нужно мне.
 

Тебя оторвать от души

 
Не верю. Не верю.
Не верю тебе.
Ты должен,
Обязан созвучно играть.
Ты просто не понял,
Не слышишь себя.
Мне страшно,
Поскольку ты круче меня.
 
 
Не верю. Не верю.
Не верю себе.
Должна я,
Обязана к чёрту бежать.
Я просто не слышу,
Не слышу себя.
Твой голос так громок.
 Мне страшно
 Принять.
 
 
Принять, как закон,
Как данность, судьбу.
Принять исполненье
Загаданных дум.
 
 
Принять, что ты здесь.
Что я не могу
Тебя оторвать от души.
Это шум…
 
 
Шум паники громкой
В моей голове.
Она меня хочет
В могилу свести.
Она ненавидит саму тишину,
Её напрягают такие, как ты.
 
 
Не верит. Не верит.
Не верит, звеня
В то, что я стану сильнее,
Любя.