Czytaj książkę: «Жестоко с любовью», strona 2

– Я знаю, что возможно еще рано, но я так хочу тебя поцеловать… – голос парня перешел на шепот, он перевел взгляд на мои губы. Между нами остался лишь сантиметр.

– Ты прав. – Я кожей чувствовала его теплое дыхание. Ноги стали ватными, но не от желания поцеловать парня, а от чего-то другого, незнакомого. Это было похоже на страх или плохое предчувствие. Я отступила от Ильи на шаг, чтобы привести себя в чувства и восстановить дыхание. Парень спокойно выпрямился и продолжил:

– Хочу в очередной раз признаться, что мне с тобой очень приятно и легко общаться. Я хочу добиться твоей симпатии. Готов ждать столько, сколько потребуется и сделаю все, что в моих силах.

Кивнув в знак согласия, я неторопливо пошла вперед, рассматривая звездное небо. А Илья, расстроено поджав губы и зарывшись носом в ворот куртки, последовал за мной.

– Скажи, а какой, по твоему мнению, должна быть твоя идеальная девушка? Не то, чтобы я собиралась быть послушной, потакать каждому слову, но хотелось бы понимать, чего именно ты ожидаешь от отношений и от своей девушки. Мне важно это знать.

– Моя девушка должна быть верной. Это самое главное… В остальном нет каких-то особых пожеланий. Единственное, что было бы мне крайне неприятно, это чересчур тесное общение с другими парнями. Частое посещение клубов, походы на квартиры, пьянки, гулянки моей девушки меня не устроят. В остальном все приемлемо и всегда можно обсудить заранее, чтобы я знал, как и что, – ответил Илья. Казалось, парень был совершенно разочарован в девушках своего круга общения.

Мы решили подробно обсудить эту тему, за которой время пролетело незаметно, и неловкость постепенно бесследно исчезала.

Во многом мы были похожи, имели схожие принципы и взгляды на жизнь. Но наше общение прервал внезапный звонок моего мобильного.

– Это мама. Мне пора домой. Желательно быть на месте уже минут через десять. Если я опоздаю… Меня могут наказать, поэтому стоит поторопиться. – Я виновато улыбнулась и убрала телефон в карман, так и не ответив на звонок. – Прошло полтора часа с начала нашей встречи.

– Я провожу, – сказал Илья и максимально быстро попытался закончить то, о чем мы говорили.

Илья оказался единственным, с кем я могла бы и хотела бы начать отношения. Судя по его увлечениям и тому, что я о нем уже знала, отношения с ним были бы разумными и комфортными. Однако сердце пока не проявило никаких чувств к этому парню, будто было абсолютно плевать на все слова, прикосновения и взгляды Ильи в мою сторону. Неужели после прошлых отношений мое расколотое сердечко нельзя было собрать? Но, полагаясь на чувства, я выбрала не того. Так что попробовать стоило, ведь я от этого ничего не теряла. Хотя все казалось странным: и его слова об уникальности, и отстраненность в характере, и попытка поцеловать при первой же встрече. Может Илья был совсем не тем, за кого себя выдавал? Не буду торопиться.

Подумав обо всем, я сделала вывод, что дам время себе и Илье Я решила полагаться на холодный разум и логику, а не на чувства и сердце. Я больше не собиралась прыгать в омут с головой и надевать розовые очки, которые, как известно, обычно бились стеклами внутрь.

Мы остановились у моего подъезда.

– Ну, все, приеду домой, напишу, пообщаемся. Надеюсь, на повторную встречу.

– Посмотрим, – развернувшись к парню, сказала я. Илья поймал меня за руку и притянул к себе. Объятия показались долгими. Мысленно я все еще взвешивала плюсы и минусы, которое могли быть в этих отношениях.

Когда мы отстранились друг от друга, я взглянула на парня. Ярко голубые глаза Ильи мне напоминали заледеневшее море.

– До встречи. – Тепло улыбнувшись, ответил мне Илья, на что я кивнула, и мы разошлись в разные стороны.

Зайдя домой, я предложила маме вместе попить чай, и пока вода кипятилась, мама успела у меня узнать детали сегодняшнего дня и расспросила про Илью. В нашей семье часто за столом проходили беседы, в которых мы интересовались жизнями друг друга. Как правило мы ничего не скрывали, поэтому я спокойно поделилась с мамой впечатлениями и информацией об Илье, после чего мама спросила:

– И что ты сама думаешь о нем? – она задумчиво и выжидательно на меня посмотрела.

– Даже не знаю. Нет какой-то искры или бабочек в животе, но мне с ним спокойно и комфортно, мы можем поговорить о чем угодно. Наверное, стоит дать ему шанс. – Я взглянула на маму, и, снова засомневавшись в своих размышлениях, пожала плечами.

– Если у тебя появляются бабочки в животе, не стоит связываться с человеком, из-за которых они возникают, так как это способ организма сказать тебе: «Что-то не так». – пояснила мама, поправив свои короткие каштановые волосы. А я задумалась над этой фразой. Ведь действительно, именно этих бабочек я и ждала. С бывшим они возникали, а с Ильей нет. Может я на верном пути, и все будет хорошо?

После окончания чаепития, я решила записать некоторые мысли в дневник. Я открыла свой голубой блокнот со съемными цветными страницами в клеточку.

02.12.2020 г.

Иногда, надо жертвовать меньшим, ради большего.

Дорогой дневник,

Давно я не записывала все то, что происходит в моей жизни. Не было настроения… Хотя я считаю необходимым помнить об ошибках и успехах, которые дают нам определенный опыт.

С самого начала года в моей жизни происходит какой-то кошмар.

Отношения с Сашей дали мне понять: насколько бы ты ни была идеальной, если не любят такой, какая ты есть, то и не полюбят уже никакой. До меня так долго доходила эта простая истина. А ведь так относился ко мне не только он. Разве трудно понять, что постоянные отмены встреч, игнорирование сообщений, полное безразличие, грубость означают, что ты не нужна человеку. Не все хотят говорить об этом прямо. Я почему-то ждала от него прямолинейности, а все действия просто оправдывала. Какая глупость.

Я старалась быть лучше. Никогда не устраивала скандалов, не повышала голос, не задавала лишних вопросов, лишь всецело доверяла ему. Но, к сожалению, ничего хорошего из этого не вышло. Перечитав строки, что были написаны три листа назад, я осознала: прежней меня больше нет. Маленькая девочка, которая старалась стать лучше ради других и сделать их счастливыми, думая, что все так просто, осталась глубоко внутри и пока что не выходила наружу. И в ближайшее время не собиралась.

Расставшись с Сашей, я даже не плакала. Не смогла. Настолько сильно была истощена. Все силы и слезы прошли еще во время отношений. Они были очень тяжелыми и тянули меня на дно, тянули из меня все силы. Я ни разу не пожалела, что ушла от него. Но и ему оказалось достаточно просто вычеркнуть меня из своей жизни. По крайней мере, он сделал это, даже не дрогнув. Вкладывая всю себя в эти отношения, я получила только ложь, оскорбления и измену. К счастью, меня всегда учили, что измены и ложь прощать нельзя.

Это стало последней каплей. Я рассталась с ним, чтобы спасти себя. Пора было взять себя в руки, разобраться в себе и понять чего хочу именно я, а не другие.

Моя семья тогда очень старалась меня поддержать: сестра обнимала и утешала; мама рассказала свою историю первых отношений в ее шестнадцать лет – похожая была ситуация; папа же очень злился, что я его не послушала и Саша со мной так поступил. Родители меня предупреждали, и даже не раз, насчет этого парня, но я к ним не прислушивалась, все думала, что они придираются ко мне и к Саше. Особенно к Саше. Но стоило положиться на их опыт. Мама была в таких отношениях и знает какого это. Как парни могут обманывать и использовать, а папа был знаком с подобными мальчиками и знал, что бывает у них на уме.

Все те ночи я не спала, лежала со своими мыслями один на один, потихоньку сходя с ума. А можно ли себя чувствовать иначе, когда близкие люди так поступают?

Еще долго после расставания я чувствовала себя обманутой, глупой, наивной. Все время терзала себя мыслями, почему я раньше не замечала, что меня используют, что надо мной насмехаются? Было жутко обидно узнать, что он мне изменил. Причиной, по его словам, стало то, что я хотела слишком много внимания и просто надоела этим. Может я действительно была слишком навязчива? Может я веду себя, как маленькая? У каждого свой характер, свои интересы и, если они не совпадают с моими, в этом нет ничего плохого. Пожалуй, мне стоило бы больше уделять внимания себе, а не просить его от других. Смотря в потолок, все размышляла: что-то не так с миром или все-таки со мной? Лежала до утра, но ответов так и не находила.

Как мне было тяжело вставать на учебу после тех ночей. Моя успеваемость в те месяцы значительно ухудшилась. Был риск не аттестации за четверть по химии и алгебре. Мама с папой постоянно устраивали нам с сестрой взбучки по поводу оценок. Мое моральное состояние от этого становилось еще хуже, но оценки я все же успешно получила. Оценки, оценки, оценки… Разве в этом вся суть учебы? Не так уж и просто постоянно «хорошо» учиться. Как никак у всех есть личная жизни, чувства и проблемы в любом возрасте. Почему никто не хочет брать это во внимание? Также, как и тот факт, что не все взрослые всегда правы, не все учителя дают необходимые знания в полной мере, а некоторые и вовсе делят учеников на любимчиков и тех, к кому можно лишний раз придраться.

Порой кажется, что для родителей я всегда была недостаточно хороша. Вроде бы хожу на танцы, учусь по большей части хорошо, помогаю по дому, имею различные хобби, не пью, не курю, ярко не крашусь, допоздна не гуляю и все равно остаюсь недостаточно хорошей. Иногда даже и вовсе ощущаю себя плохой.

Но я всегда стараюсь действовать по совести, по справедливости, стараюсь поддержать всех и помочь тем, кому это требуется. Как меня и учили. Однако это всегда выходит боком для меня же.

Со временем, пережив ряд эмоционально сложных для меня жизненных ситуаций, начала становиться куда сильнее, лучше и счастливее. Теперь ничто не могло разрушить мечты и надежды, просто потому что их нет. Нет смысла становиться лучше для кого-либо, но есть смысл меняться для себя и своего благополучия. Я не виновата в том, что не смогла оправдать чьи-то ожидания, ведь их ожидания – это их ответственность. Тем более ничего плохого я никому никогда не делала и не желала…

Помнится, в таких обидных ситуациях я начинала рисовать. Рисовала каждый день. Было такое чувство, будто все обиды, боль, тоска росли внутри. Розы не давали воздуху пробиться сквозь свои благоухающие бутоны, будто вокруг плелись лозы с шипами, сковывая мои движения. Хотелось уснуть и не проснуться. Я старалась оставить эти ощущения на листе бумаги.

Спустя какое-то время состояние изменилось. К чему я это все… Сегодня у меня была первая встреча с Ильей. В этот раз я решила подумать головой тысячу раз и как можно дольше понаблюдать за ним и нашим общением. И надеюсь, в этот раз все будет иначе, какими бы ни были наши отношения: дружескими или романтическими.

Я все еще верю в то, что мир лучше, чем кажется, но каждый раз лишь убеждаюсь в обратном. Поэтому в этот раз обойдусь наблюдениями и здравыми мыслями.

Больше не позволю ни одному парню меня обижать. Отныне я у себя на первом месте. Теперь только мои ожидания и требования будут иметь значение в первую очередь.

[1] Аркада – современный панорамный жилой комплекс бизнес-класса на Дальнем Востоке, который представляет собой три стеклянные башни. Географическое расположение комплекса дает возможность обзора на бухту Золотой Рог (прим. автора).

[2] «ВКонта́кте» (международное название – VK) – российская социальная сеть.

Глава 3.

Время 6:50

С огромным трудом мне удалось разлепить глаза, чтобы выключить будильник, который оглушительно звенел прямо в уши, отзываясь разрядами боли в голове. Сон в наушниках стал моей ошибкой. Вот теперь я это ощущала очень явно. Уши неприятно горели болью. Вставать вообще не хотелось. Ощущение придавившей и не отпускавшей из своих оков слабости полностью захватило тело. Глубокий вдох. Откинув одеяло в сторону, я с немалыми усилиями медленно сползла с дивана и включила свет, который вспыхнул столь резко, что у меня мгновенно закружилась голова. Я простояла несколько секунд неподвижно. Так холодно. Провела ладонями по горячим плечам и поняла – меня морозит.

– В таком состоянии я просто не смогу отсидеть восемь уроков. – подумала я и судорожно начала искать выход из ситуации.

Мама ушла на работу, как всегда, очень рано, поэтому я взяла телефон и написала ей, что заболела, а затем отправилась на поиски градусника, еще тепля в душе какую-то призрачную надежду на то, что быстро смогу выздороветь. В прошлом году мы с Нюрой проболели почти весь учебный год, а потому нахватали долгов по учебе и проблем с учителями. Конечно, исправили потом все, но закрывать пропуски было трудно. В этом году повторения такой ситуации допускать было просто нельзя! Нам предстояло сдавать экзамены, и, честно говоря, и нас, и родителей это очень волновало. В школе и у меня, и у сестры регулярно возникали сложности с математикой. Учитель просто не давал необходимого количества знаний, из-за этого наш и параллельный класс сильно отставали от программы. А в прошлом году экзамен завалили оба девятых класса. К сожалению, на всю школу учитель математики был один, и другого нам никто искать не собирался. Есть, работает и хорошо, а плохую успеваемость, как всегда, списали на недобросовестное отношение к предмету самих учеников. В нашей школе всегда был дефицит преподавателей, у нас даже не было несколько лет физики и химии. Только в этом году для девятых классов кого-то нашли, и мы начали пытаемся ускоренно изучить всю программу, начиная с седьмого класса.

Нам с Нюрой родители могли оплатить только репетитора по английскому языку, и то благодаря помощи бабушки Нины, а значит справляться с проблемами в математике нам с сестрой приходилось самостоятельно. Правда, иногда помочь пытался папа, но это был далеко не самый приятный процесс, и не всегда его помощь давала желаемые результаты. В общем и целом, вся эта ситуация создавало стрессовую обстановку.

В голове мелькали мысли о том, как мама расстроится и разозлится из-за нашей очередной болезни, если мы сейчас снова уйдем на затяжной больничный. Мы часто болели с сестрой, и, как принято у близнецов, это происходило одновременно. Я понимала, почему мама будет недовольна, ведь на лечение уходило много денег и сил, еще и страдала учеба. В общем, полный комплект.

Добравшись до аптечки, я взяла градусник, а спустя семь минут, вытащила его и взглянула на вердикт. Температура 38,2. Значит, на учебу я сегодня могла не идти. Поэтому я написала маме еще одно сообщение с информацией о своей температуре, а она тут же его прочла и пообещала вызвать нам врача.

Сестра уже не спала, сегодня она встала позже обычного.

– Доброе утро. Я заболела. Ломит мышцы и температура за тридцать восемь. Ты как себя чувствуешь? – шепотом уточнила я, протянув ей градусник.

– Я, кажется, тоже, приболела. Морозит сильно. Маме написала уже? – Спросила она осипшим, сонным голосом.

– Да. Ты ей тоже отпишись. – я присела на край дивана и начала поглаживать нашего кота Мишу, рассматривая черные и серые мраморные пятна на мягкой шерсти. Он взглянул на меня своими огненно-оранжевыми круглыми глазами и замурчал от удовольствия.

– Представляю, что нас ждет вечером, когда папа узнает, что мы снова заболели, – недовольно заметила Нюра. – Вышли с больничного всего месяц назад. – Ее слова прервал сухой кашель.

– Ты права. – согласилась я. – Папа, как всегда, скажет, что высокая температура начиналась с тридцати девяти, когда уже совсем становится плохо. Интересно, а чего он ожидает, если мы со своим слабым иммунитетом постоянно находимся среди взрослых, которые даже с температурой ходят на работу и одноклассников, которые болеют по очереди и не всегда считают нужным отлежаться дома при этом. Разве удивительно, что мы так часто оказываемся на больничном? – Нюра пожала плечами.

– Инфекционист им уже сказала, что причины наших болезней: стресс, высокие нагрузки и такие же простудившиеся люди, которые считают, что сидеть дома надо только с температурой тридцать девять. Каждый день у нас в расписании восемь уроков и восемь совершенно разных домашних заданий. В понедельник, вторник, пятницу и субботу балет в течение четырех часов. В четверг репетитор по английскому, а воскресенье мы проводим на даче в домашних делах, пусть и за исключением зимних месяцев. В течение недели еще должны убираться и готовить. Сомневаюсь, что при такой нагрузке организм быстро и надолго поправится.

– Родители это тоже понимают. Мы же при них измеряем температуру и при них лечимся. Они все перепроверяют. Просто им важно сейчас, чтобы нас не оставили на второй год, чтобы мы сдали экзамены и удачно поступили в колледж. И по их словам они успевали делать вдвое больше нас в нашем возрасте: учиться хорошо, каждый день убираться и посещать несколько разных кружков, поэтому наши слова для них лишь отговорки. – Со вздохом напомнила я. Нюра молча кивнула на мои слова. Мы часто обсуждали эту тему. Так часто, что уже устали одно и тоже повторять. С родителями разговаривать об этом не было смысла, поэтому все возмущения мы обговаривали друг с другом.

Проблемы… Зря я не верила родителям, что детство – самое прекрасное беззаботное время. До первого класса мы почти всегда купались в любви и заботе родителей. Нас ругали только когда мы действительно были неправы и то не так сильно. Маму с папой волновало наше воспитание, развитие, здоровье и настроение, а не оценки. Помню, как папа носил нас с сестрой на руках и учил кататься на коньках, чего я страшно боялась, ведь устоять на них было так трудно. Мама учила нас готовить, рисовать, мастерить различные поделки своими руками, что мы всегда делали с превеликим удовольствием. Через какое-то время уборка и прочие женские дела перешли в обязанности и перестали приносить такое удовольствие, как раньше. Эти моменты утратили свою ценность.

Мы проводили много времени с родителями и бабушками, но с тех пор, как пошли в школу, стали меньше гулять всей семьей, а если и проводили время вместе, то оно уже стало не таким комфортным. Конечно, тогда у нас с сестрой появились первые телефоны, и нас стали отпускать гулять самостоятельно, из-за чего мы начали чувствовать себя взрослыми. Тогда это нравилось, а теперь хотелось вместе с родными гулять в центре города, кататься на лошадях или на колесе обозрения… Но последний раз нечто подобное было в конце четвертого класса. А теперь что бы мы с сестрой ни делали, оставались дурами и идиотками. Всегда находилось что-то, что мы делали не так или недостаточно хорошо.

Ощутив обострившийся голод, я оторвалась от мыслей и направилась на кухню. Набрав воды, встала напротив окна и увидела, как на голубом небе между сиреневыми облаками сверкает уходящая луна. Синий многоэтажный дом слева отлично вписывался в эту картину. Такие рассветы не редкость зимой. Я жила в нескольких сотнях метров от моря, а окна выходили как раз в ту сторону. Радовало, что доставшаяся папе по наследству квартира была с таким видом. Каждое утро мы наблюдали, как луна провожала ночь, а вечерами любовались прекрасными закатами.

Я решила, начать свой день с кофе, но оказалось, что молотого не осталось. Молоть зерна самостоятельно – не самый приятный процесс, особенно с головной болью, но яркий аромат и вкус стоили того. Я сделала себе двойной капучино с кокосовым сиропом в качестве завтрака и выпила горячий напиток, после чего взяла таблетку от головной боли и снова отправилась спать. Подушки показались как никогда мягкими, и, обняв их, я погрузилась в спасительную дрему.

Проснувшись от звонка мамы, первым делом посмотрела на время. На часах 11:30. Я проспала больше четырех часов, поэтому сейчас ожидала, что на меня обрушится куча вопросов. Почему я не отвечаю? Как мое самочувствие? Делала ли я процедуры?

Не успела я взять телефон, как заметила, что мама уже сбросила вызов и позвонила Нюре.

– Злится? – шепотом спросила я, отвлекая сестру от разговора. Она кивнула. – Узнай у нее, когда придет врач?

– Ближе к вечеру. Мама попросила привести квартиру в порядок и погулять с собаками. – поспешно ответила Нюра, затем продолжила говорить с мамой. Я лениво сползла с кровати.

После сна я чувствовала себя значительно лучше. Головная боль стала почти незаметной, слабость отступила, и, пока состояние позволяло, я решила приступить к своей части уборки. Мы с сестрой всегда делили обязанности: комнату родителей и прихожую обычно убирала Нюра, а моей частью была наша комната и кухня. Ванную мы убирали по очереди. Сегодня как раз была моя очередь. Влажную уборку мы проводим по выходным, но так как сегодня должен был прийти врач нам необходимо было пропылесосить, вытереть пыль и помыть полы. С таким количеством животных, как у нас, в доме всегда было много шерсти.

В нашей семье у каждого были свои питомцы. В то время, как многим детям запрещалось даже смотреть на кошечку или собачку, нас с раннего возраста приучали любить животных и правильно за ними ухаживать. И появилась эта любовь к домашним питомцам у нас от мамы. У нее в детстве тоже было много животных: кошки, собаки, крысы, рыбки и один волнистый попугай, поэтому она знала, как за всеми ухаживать и никогда не была против и нас осчастливить пушистыми друзьями. У меня была своя кошка по имени Мальвина, а также крысы. У сестры ящерицы и кот Амур, а у родителей кот Миша и йоркширские терьеры Сема и Боня. Сема появился у нас, когда нам с сестрой было восемь, а Боня, когда нам исполнилось двенадцать. Кошки появились сразу, когда мы переехали в эту квартиру, которая досталась папе по наследству от его бабушки. Нам с сестрой тогда было всего по пять лет. А до этого мы жили с бабушкой Ниной в ее квартире.

Живем мы в старом кирпичном пятиэтажном здании. Квартиры здесь небольшие, двухкомнатные, поэтому в одной комнате расположилась спальня родителей, а во второй наша комната на двоих. Подоконник нашей комнаты заставлен цветами Нюры. Она не так давно стала коллекционировать кактусы и суккуленты. В качестве подставки папа сделал небольшой стеллаж из светлых досок, а Нюра на свои накопленные карманные деньги покупала интересные фарфоровые горшочки разных форм: в виде улитки, ракушки и динозавра. У окна от стены до стены простирался легкого рыжеватого оттенка деревянный стол в форме буквы «П», а над ним растянулись полки, на одной из которых стройным рядом выстроились мои книги. По этому поводу у меня была целая стратегия: когда сестре дарили новый цветок, я просила купить мне книгу. Цветы я, конечно, тоже любила, но их и так было дома достаточно, а книг мне всегда не хватало. Раньше я читала только то, что можно было взять в библиотеке, а теперь начала собирать свои книги. Это довольно дорогое удовольствие, поэтому все возможные поводы и праздники я старалась использовать, как шанс получить новую книгу. В основном, мой выбор падал на произведения классики и любовные романы. На других же полках разместились разные учебник, тетради, канцелярские принадлежности и уходовая косметика.

На моей половине стола разместилась небольшая клетка с крысами, а на стороне сестры красовался террариум с эублефарами[1] и небольшой аквариум с рыбками. Рядом со столом вплотную стоял наш складной коричневый диван. С другой стороны от дивана оставалось небольшое пространство, чтобы открыть дверь старого шкафа. Он, встроенный в стену, казался таким огромным: от стены до стены, от пола до потолка. Там мы хранили всю свою одежду.

***

Время близилось к пяти вечера. Скоро должны были приехать родители.

– Черт! Нюр, ты не писала балетмейстерам, что мы не придем сегодня? Я совсем забыла, что сегодня танцы. – я схватилась за голову. Не понимаю, как я могла забыть об этом.

– Сейчас напишу, – ответила сестра. Меня напрягали мысли о том, что учителя снова будут недовольны нашим отсутствием. Вечерняя группа состояла из шести человек, и мы с Нюрой являлись солистками. Семь танцев никто переделывать до Нового года не стал бы, да и заменить нас некому. Концерт должен был состояться всего через три недели, а помимо него впереди нас ожидало около пяти переводных на второе полугодие экзаменов. Мысли о предстоящем сильно изматывали. Мы были лучшими в группе, но волновались от этого не меньше.

Услышав шаги на лестнице, собаки залаяли и заскулили. Мы живем на втором этаже и как закрывается железная дверь подъезда, даже человеку становится слышно в нашей квартире и голоса, раздающиеся эхом по этажам и пролетам, и шорох шагов. Но наши собаки всегда безошибочно реагировали только на знакомые шаги и голоса. Поэтому мы не удивились, когда через несколько секунд раздались щелчки поворачивающегося ключа в двери. Мы с Нюрой переглянулись и уже готовилась к тому, что должно было произойти через минуту.

Дверь распахнулась, и сестра вышла первой, чтобы встретить родителей и помочь разобрать продукты. Хорошо, что папа встретил маму, так она хотя бы не несла тяжелые сумки.

– Привет, мам, пап, – сказали мы, стараясь улыбаться.

– Привет, прогульщицы, – поздоровался папа недовольным тоном.

– Мы не прогуливаем, а заболели, – по-деловому спокойно ответила Нюра, настраиваясь на неприятный разговор. Сейчас они должны были посчитать этот ответ хамским.

– У вас какая температура? 38,2? Это не высокая температура! Можно спокойно учиться! Девятый класс прогуливать нельзя! А вы что? Ничего не учите, дома сидите в телефонах! Только попробуйте не сдать хоть один экзамен! – начал отчитывать нас папа, а мама ничего не говорила, так как отчасти была согласна с ним. А я, разбирая сумки, молчала, чтобы не сделать ситуацию хуже, но папа переключился на меня.

– А ты чего молчишь? Почему не была в школе? – папа продолжал повышать голос.

Трудно было сохранять спокойствие, когда для родителей оценки оказывались важнее нашего здоровья. Было неприятно это осознавать.

– У нас температура, ты знаешь прекрасно, почему мы часто болеем. К тому же у нас полкласса с температурой ходит. Мы могли просто заразиться от них! – ответила я, едва сдерживая крик. – Сегодня приходила врач, сама лично померила температуру, посмотрела горло, выписала больничный и назначение, – я протянула маме тетрадный листочек, где кривым подчерком было написано назначение врача. Она надела очки и опираясь на назначение начала заказывать необходимые препараты. – На прием записала нас в следующий понедельник.

Отец зло посмотрел, и, повысив голос, повторил то же, что и минуту назад. Папа собрался брать ремень, но мама его остановила. Где-то внутри все сжималось от обиды и страха. Для них что ни слово, то хамство, молчание – игнор. Невозможно было угодить и выйти сухой из воды. Я молча продолжила раскладывать продукты на полки холодильника, стараясь принести пользу, но лишь мешалась под ногами, поэтому ушла в комнату.

Через некоторое время родители позвали нас к себе на кухню. Их ярость поутихла быстрее, чем обычно. Но разговоры должны были продолжаться, пока мы не выйдем на учебу. Мама с папой уже переоделись и сели ужинать, а мы с сестрой устроились рядом. Мама интересовалась, как мы провели день, сколько раз делали процедуры. Я рассказала о том, что уроки сделаны, в комнатах прибрано и лечебные процедуры пройдены. Родительский взгляд и тон стали еще немного мягче.

– Вы писали балетмейстерам? И я запишу вас к врачу на завтра. – Сказала мама, зная об их отношении к больничным.

– Да, писали. Кстати, что она ответила? – обратилась я к Нюре, взяв булочку с творогом.

– Сейчас посмотрю, – ответила она, протягивая руку к телефону.

«Добрый день. Очень плохо, что вы на больничном. Не удивляйтесь, если я сниму вас с танцев. Балет не для тех, кто прогуливает, не для больных».

– Неудивительно. Вы правда много пропускаете. – тяжело вздохнув, мама сняла очки и положила их на стол.

– Да, много, очень много. Мы разве виноваты в том, что как только выходим в общество, и температура поднимается до тридцати восьми, как минимум, на две недели. А пока мы дома – 37,3. Конечно, это повод задуматься о домашнем обучении, но вы дали нам понять, что этого никогда не будет. – подтвердила Нюра. Я тоже согласна с родителями, но на месте сестры я бы опустила часть по поводу домашнего обучения. У родителей такие темы для обсуждения вызывают возмущение. Для них мы и так бездельницы и лентяйки. Родители промолчали, и мы с сестрой ушли к себе в комнату, закрыв за собой дверь.

Мой телефон завибрировал где-то на столе. Взглянув на экран, я увидела, что пришли сообщения от Нади и Ильи. С ними я общалась каждый день, поэтому не удивилась. Сначала я глянула на Надино сообщение. Оно началось с банального приветствия, а затем перетекло в расспросы об Илье. Я ответила, что расскажу все по телефону, и спешно глянула, что написал Илья.

От кого: Илья Крим

Дата: 03.12.20 19:17

Привет, Тыковка, как ты? Прости, что не писал, интернет пропал. Давай увидимся через часик? Я соскучился.

Я подумала о том, что мы опять долго не сможем видеться из-за моей болезни, и поймала себя на мысли, что тоже соскучилась. Черт.

Описав Илье ситуацию в небольшом сообщении, я позвонила Наде.

– Привет, Солнышко! Ну, рассказывай, – сказала она с явной улыбкой в голосе.

– Привет, да, рассказывать особо нечего. Если коротко, то он милый, красивый и заботливый. Называет меня Тыковкой. Негативно относится к алкоголю и курению, что еще ты хочешь знать?

– На роль мужа подходит? – хитро поинтересовалась Надя, и мы рассмеялись, а я принялась рассказывать Наде про нашу прогулку в подробностях. Мы пытались созвониться раньше, чтобы обсудить такое событие, но, к сожалению, не нашлось удобного для нас обеих времени.

– А как крыска твоя? – аккуратно уточнила Надя.

Мой взгляд упал на клетку. Цепляясь своими крохотными лапками за решетку, Хлоя смотрела на меня грустными глазами. У крыс непереносимость одиночества. Ей была необходима компания. Я взяла Хлою на ручки.

– Теперь мы остались одни малышка, – прошептала я и погладила Хлою указательным пальчиком по ее белой кучерявой голове. – Она в порядке, но грустит и скучает сильно, – ответила я Наде, а на глазах снова выступили слезы. Крыса забралась ко мне под футболку и устроилась там спать, а я продолжила беседовать с Надей и поймала себя на мысли, что она моя единственная подруга. Хотелось бы верить, что наша дружба навсегда.

[1] Эублефары – вид ящериц, семейство гекконов.