Czytaj książkę: «Пять мгновений любви»

Пролог. Новый год.

Как интересно складывается жизнь. Из крохотных мгновений, которые способны изменить всё. Короткое прикосновение, мимолетный взгляд, робкая улыбка… И ты уже думаешь, как жить дальше, потому что все перевернулось с ног на голову. Привычное кажется странным, а то, что никак не могло произойти – обычным.

Ярослава Воронцова стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Отгородилась от всех, выставила свои шипы, которые просачивались через колючий взгляд. Если бы она захотела, то смогла бы влиться в толпу празднующих и даже не чувствовать себя чужой среди незнакомых людей. Но ее не покидало ощущение, что она находится на минном поле, а мины – это ее одноклассники.

Самое безопасное и комфортное для нее место – дом. Дом – ее крепость, там всегда тепло, уютно, тесно, конечно, но зато постоянно пахнет блинчиками и слышен смех сестер.

Так почему же она сейчас, в новогоднюю ночь, вынуждена сливаться с интерьером актового зала, лишь для того, чтобы ее не трогали? “Любимая” одноклассница – Алена Сорокина – заперла ее подругу в их номере. Яра тщетно пыталась Сашу оттуда вызволить. Она слышала плач Захаровой и была бессильна. Страх разливался под ее кожей, вызывая миллион мурашек. Она бы сделала все, чтобы поменяться с ней местами, выбить эту дверь к черту, но могла лишь сидеть около нее на полу и умолять успокоиться.

Решение пришло мгновенно. Она рассказала о произошедшем Мише, надеясь, что вдвоем они смогут придумать план, но он просто сиганул с соседнего балкона, чтобы быть рядом с Сашей.

Поэтому Ярослава осталась наедине с самой собой в толпе одноклассников и незнакомых людей в самую волшебную ночь в году. Мороз пробежал по коже от соприкосновения с бетоном. Платье, которое одолжила старшая сестра – Влада – было слишком открытым, отчего ее немного потряхивало. Она старалась закрыться руками от оценивающих пьяных взглядов. Однако без Саши ощущала себя вообще раздетой, будто у нее забрали последнюю одежду и выставили вон.

Вся напускная бравада, которую она демонстрировала в школе, вмиг испарилась, явив миру маленькую беззащитную девочку.

Яра переживала, что ее семья не справится без нее, что маленькие сестренки будут одни дома, но, как выяснилось, это она не могла без них.

– Вот ты где! Поймал! – раздался сквозь музыку голос Стаса, которого она не сразу заметила, погрузившись в свои мысли. В его рыжих глазах отражался свет гирлянд, а волнистые светлые волосы старательно зачесаны, отчего захотелось взлохматить их, что она и поспешила сделать.

Перед глазами воскресла сцена.

Третий класс, Яра пришла из спортзала на десять минут раньше, сославшись на то, что у нее закружилась голова, чтобы поймать своего тайного воздыхателя, который каждый урок физкультуры подкидывал в сумку киндеры из серии «Микки Маус и его друзья».

Увидела она его со спины. Он возил рукой в своем фиолетовом рюкзаке, совсем скучном (ни Человека Паука, ни Дарт Вейдера), видимо, пытался поймать свой шоколадный сюрприз.

Одетый с иголочки, аккуратный, чистенький, казалось на нем не было ни пылинки, даже рубашка не помята. Чего нельзя сказать о Ярославе, мокрой и раскрасневшейся, а ее блузочка комком лежала на стуле, на котором она оставила свои вещи. На мгновение стало стыдно, но интерес взял вверх и, подкравшись сзади, Яра громко крикнула:

– Вот ты где! Поймала!

Мальчик испугался и выронил свой подарок, повернувшись к ней. Она отметила необычный цвет глаз – рыжий, как листва осенью, а еще веснушки на носу и кудрявые светлые волосы.

– Я… я… я, в общем…

– В общем, ты принес мне подарок, – и она протянула руку в ожидании своего киндера.

Он его поднял, аккуратно отряхнул, поправил съехавшую обертку и вложил в ее пальчики.

– Давай вместе посмотрим, что там, – предложила Яра, наклоняя голову к плечу. Ей нравилось наблюдать, как он ее стесняется. Дождавшись кивка, она принялась открывать яйцо. Шоколадку сразу поделила пополам, а следом выложила на парту игрушку – Плуто с поднятым ушком и новогодним подарком в зубах. Ее глаза заблестели, и Ярослава запрыгала на месте, радостно хлопая в ладоши. – Последняя! Я собрала всю коллекцию благодаря тебе! Спасибо! Проси все, что хочешь!

Мальчик нервно теребил пуговицу на пиджачке и топтался на месте. Видимо, он планировал, чтобы его симпатия до конца жизни осталась тайной между ним и продавщицей в ларьке, которая продавала киндеры.

– Хорошо, – Яра закатила глаза. – Я сама выберу! – подошла и чмокнула в щеку своего “жениха”, отчего тот залился краской.

– А я думал погулять…

– Хорошо, давай после школы? Считай, что это аванс!

– А что такое аванс?

– Сама не в курсе, но папа всегда по телефону ругается и говорит, что без аванса работать не будет. Меня, кстати, Яра зовут.

– Стас.

Тут прозвенел звонок, и в коридоре послышался веселый гомон.

– Тогда после уроков? – он начал пятиться к выходу, запинаясь об обувь одноклассников.

– Ага.

Однако после уроков на крыльце она увидела, как его уводит невысокая стройная женщина с прямыми длинными волосами и бледным лицом. Этакая Снежная Королева, которая увозила Кая, правда, не на санях, а на крутой машине, марку которой маленькая Ярослава даже не знала. Стас упирался и что-то пытался ей возразить, но она уже почти подвела его к двери.

– Мама, я обещал Яре, что мы сегодня погуляем! – наконец выкрикнул он. Женщина замерла и что-то спросила, видимо, кто такая Яра, потому что после он ткнул пальчиком в ее сторону. Она стояла около входа с тяжелым рюкзаком и двумя пакетами, отчего казалась еще меньше на их фоне. Затем пара ледяных глаз просканировала ее от шапочки с помпоном до дешевых заношенных сапожек, доставшихся от старшей сестры, и вынесла вердикт:

– Стас, тебе через час на скрипку, какая прогулка?! Я плачу твоим учителям не для того, чтобы ты с какими-то обдергайками таскался и прогуливал занятия.

Дальше Ярослава не стала слушать и гордо удалилась домой под тяжестью всех сумок и слов этой высокомерной женщины. Дома она поведала историю маме и Владе, а рассказ закончила фразой:

– В общем, я больше не буду соглашаться с ним гулять. Какой вообще мальчик играет на скрипке? Надо боксом там заниматься, хоккеем, а он, как девчонка! На первой же прогулке своей скрипкой по голове от меня бы получил!

Тогда она даже не придала значения словам его мамы, да и смысла-то не особо поняла. А Стас уже в открытую продолжил бегать за ней. Они часто сидели на подоконнике и болтали о важных детских вещах, делились какими-то сладостями и даже на благотворительной ярмарке купили друг другу по корзинке петушков. Это продолжалось до тех пор, пока он не закончил четвертый класс и родители не перевели его в элитную международную школу.

Вспомнив то время, Ярослава тепло улыбнулась.

– Замерзла? – вывел из глубин воспоминаний вопрос, а затем Стас тихонько прикоснулся к ее руке чуть повыше локтя, нежно проведя снизу-вверх. Она вздрогнула. Это казалось таким… непривычным. – Хочешь, я тебе поесть принесу?

– Хочу шампанского, – подмигнула она. Яре определенно надо было расслабиться. Стас удивленно вскинул брови, но возражать не стал, а повел к импровизированному бару, который представлял собой сервант, переехавший из столовой в актовый зал.

Пузырьки весело взлетали вверх и лопались – проживали такую короткую, но яркую жизнь. Ярослава невольно загляделась на это представление. Они напоминали её мысли, такие же хаотичные, быстрые и порой взрывные, безбашенные.

До нового года оставалось несколько минут. На экран через проектор вывели “Новогодний вечер на первом”, многие уже стояли в ожидании речи президента.

Яра блуждала взглядом по залу, не отдавая себе отчёта в том, что она пытается найти. Наконец поймала на себе взгляд серьёзных чёрных глаз, отчего сердце предательски замерло, намереваясь совершить марш бросок, а потом понеслось со скоростью света.

Юра – парень, который помогал своей тете в отеле на новогодних праздниках – стоял у противоположной стены в компании своих друзей с бокалом чего-то крепкого, явно не с шампанским. На нем была чёрная рубашка и чёрные джинсы. Видимо, этот цвет стал постоянным спутником его жизни и отказывался расставаться со своим хозяином, будто тот носил пожизненный траур.

Он – словно сама тьма, чёрная дыра, которая засасывает в свои глубины, самая тёмная часть комнаты, безлунная ночь. От этих мыслей по коже Ярославы пробежали мурашки.

Её здорово задели его слова, сказанные в день знакомства. Но сколько бы злости и отвращения они ей не принесли, она не могла понять, почему же так тянет к нему. Хотелось разгадать Юру и вытащить душу, которую он запер глубоко внутри. Пусть хоть молчит или отпускает привычные шуточки в ее адрес.

Возле него, к своему неудовольствию, она заметила рыжеволосую девушку – администратора Наташу. Она надела слишком обтягивающее платье, которое казалось ей малым на пару размерчиков точно. Невооруженным глазом были заметны её старания привлечь внимание Юры: постоянные прикосновения, прижимания, а потом она взяла и залпом выпила то, что находилось у него в руках. Этим поступком у неё получилось словить его недоуменный взгляд. До этого он её не замечал, словно она вешалка или иной другой предмет интерьера.

Яре стало противно от представшей картины. Она не понимала, как можно себя так вести. Гордость же хоть немного должна быть в конце то концов? А ещё больнее кололи её прикосновения.

Рука дотрагивается до рукава рубашки – по Ярославе бежит разряд тока, губы что-то шепчут на ухо – второй разряд.

Только сейчас она вспомнила, что находится не одна и что Стас ей увлеченно о чем-то рассказывает. Ярослава попыталась включиться в диалог, пообещала себе, что больше ни разу не посмотрит на Юру за вечер. А чтобы скрепить данное обещание, наконец-таки поднесла бокал с шампанским к губам, почувствовала запах чего-то приятно-цветочного и залпом осушила содержимое.

В желудок полилась целая радуга вкусов, разум получил долю серотонина, и расслабление пришло как дар свыше. Яра медленно выдохнула. Напряжённость как рукой сняло, жизнь набирала яркие краски, по лицу растеклась расслабленная улыбка, а она почувствовала тепло. Её больше так не трясло, как за несколько минут до этого.

– Хочу ещё, – обратилась к бармену, протягивая паспорт.

– Может быть, тебе хватит одного? – спросил Стас, который едва ли притронулся к своему бокалу.

– Ты хочешь, чтобы я новый год встречала без шампанского? – она скептически изогнула бровь.

Как раз в этот момент на экране появился Владимир Владимирович, и Ярослава вместе со всем залом погрузилась в тишину. Когда куранты отбили положенные двенадцать секунд, а она, зажмурив глаза, загадала заветное желание, Стас её обнял. Такое простое теплое объятие смогло вернуть её на мгновение домой, где родители с сестрами в этот момент поздравляли друг друга и также обнимались. Это воспоминание вызвало всплеск счастья.

Яра чувствовала благодарность к Стасу за то, что он был рядом. Выпила второй бокал шампанского, весело рассмеялась и потащила его за руку на танцпол. Искорки напитка устроили дискотеку в её голове, и она решила не противиться желанию потанцевать.

Голова кружилась, взгляд не мог сфокусироваться на множестве новогодних фонариков, поэтому Ярослава закрыла глаза и отдалась музыке.

Периодически ловила на себе мечтательный взгляд Стаса, и где-то глубоко внутри ликовала ее гордость.

Несколько раз они отходили к столам отдыхать, потому что ноги нестерпимо ныли от высоких каблуков и новых мозолей, и снова возвращались на танцпол. В какой-то момент свет сильнее приглушили, и ей стало казаться, что кто-то перекрывает воздух, будто окружила тьма, и она повсюду натыкалась на неё. Но Воронцова знала, что как только она протянет руку, то найдёт рядом Стаса, а значит, все будет в порядке.

Он не оставит её одну…

– Ярослава, у меня сигнализация сработала, я проверю машину и вернусь, – словно сквозь сон в сознание прорвались слова.

Когда Яра открыла глаза, то поняла, что Стаса рядом нет. Паника опустилась на её хрупкие плечики, поэтому она закрутилась как волчок на месте, пытаясь отыскать друга взглядом, отчего покачнулась и чудом удержалась на ногах.

Его нигде не было. Значит, ей не показалось, что Стас это сказал, а она внезапно ощутила на себе оборотную сторону шампанского – жуткую сонливость. Веки еле открывались, ноги от усталости сковало тисками.

Ярославе захотелось свернуться калачиком на каком-нибудь стуле, что отодвинули к стенам, и забыться крепким сном.

Зал редел. Многие гости поднялись к себе наверх сразу после поздравления президента. Одноклассников не было видно, потому что те тайком пронесли алкоголь за спиной классной руководительницы и теперь шарахались по углам.

Она попыталась привстать на цыпочки, чтобы поискать Стаса, но все безрезультатно. Поэтому поплелась к стойке администратора, но и та пустовала. Осознание, что придётся сейчас подходить к Наташе, не вселяло никакой радости.

Однако делать нечего. Войдя в зал, снова приметила их компашку, поэтому распрямила плечи, вытянула шею и постаралась твёрдой походкой дойти до них. Аллилуйя! Ей это удалось, и Яра мысленно себе поаплодировала, оставалось не запутаться в словах.

– Извини, пожалуйста, а есть свободные номера? – обратилась к Наташе. Та находилась не в духе, а приторный цветочный запах вперемешку с алкоголем противно щекотал нос, отчего Ярослава поморщилась.

– Свободных. Номеров. Нет. – Чётко, как для отстающей, произнесла Наташа. – Я вам сразу об этом сказала.

– И что мне теперь делать? На полу спать?

Та перекинула копну рыжих волос на одну сторону и оценивающе осмотрела Яру.

– Ну почему же на полу? Переночуй у парня, который за тобой весь вечер увивается. Думаю, он не будет против, а только рад.

Взгляд Ярославы потемнел, сейчас она ненавидела эту нахалку покруче, чем Сорокину.

– М-да… – она тоже оценивающе оглядела её вульгарное платье, выставляющее все прелести напоказ. – Как говорится: у кого что болит…

Кто-то рядом хмыкнул, кто-то присвистнул. Она же с трудом удерживала фокус на своей собеседнице, до которой, видимо, долго доходило.

– Переночую на диване в холле, думаю, никому не помешаю.

С этими словами Яра хотела повернуться, но её немного повело из-за высоких каблуков и ужасной боли в ступне. Она взмахнула рукой, стараясь поймать равновесие, но поймала горячую смуглую руку, которую узнала бы из тысячи: так долго они с ним просидели, раскрашивая декорации к новогоднему концерту. Юра придержал её.

– Спасибо, сейчас… Я только туфли сниму, – она, действительно, вцепившись в его руку, сняла туфельки и направилась к выходу.

– В холле спать нельзя! – донесся до неё чуть ли не звериный рык.

– А я твоего разрешения и не спрашивала! – Ярослава, не оборачиваясь, показала неприличный знак, и нетвердой походкой, двинулась между отдыхающими, которые вовсю горланили песню "Новогодние игрушки". Каждый шаг отдавался ноющей болью в ступнях, но наслаждение, которое она испытала, сняв каблуки, невозможно сравнить с чем-либо.

Уже около выхода из зала, она почувствовала, как на ее талию легла теплая рука, а другая легонько придержала под руку. Ей не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Привычный запах геля для бритья, банного мыла и мужского тела, а к нему примешивался слабый запах алкоголя. И непонятно, от какого из них закружилась голова. Или ото всех сразу?

Аккуратно, даже нежно руки поддерживали ее и вели в сторону лифта.

– Куда ты меня ведешь? Что вообще себе позволяешь? – начала упираться Ярослава, но лишь скользила по кафельному полу.

– Переночуешь у меня, – услышала тихий, но не терпящий пререканий голос. Захотелось сразу вытянуться в струнку и промаршировать до кровати.

– Я не просила…

– А я и не предлагаю, а констатирую факт, – и немного помолчав добавил: – Мест свободных все равно нет.

– Но Стас…

– А Стасу нельзя было тебя одну оставлять. О чем он вообще думал?

Ярослава даже перестала упираться от таких слов. Он так и не отпустил ее до тех пор, пока не подвел к двери. Тогда ему пришлось шарить по карманам в поисках ключа.

Она неловко топталась на месте, не зная, куда себя деть. Ноги мерзли через тонкий капрон, а ледяной кафель, казалось, высасывал все ее тепло.

Наконец дверь открылась, и она вошла в темноту комнаты, отчего сразу отпрянула назад и прижалась спиной к груди Юры. Когда свет залил пространство и ее глаза привыкли, она обнаружила аккуратную небольшую комнату. В углу стоял открытый чемодан, а других вещей больше и не было, будто никто в ней до сих пор не жил. Около стены располагалась односпальная кровать, застеленная точно таким же пледом, как и в их номере.

– Ого, односпальная кровать! Неожиданно.

– Ты еще не проветрилась? Или ты думала, что я вообще не сплю? Или сплю стоя? На полу? В гробу, как вампир?

Яра хихикнула, хотя уже начала приходить в себя.

– Последнее. Да просто я думала, что когда парень зовет девушку к себе, то у него должна быть хотя бы полуторка.

Юра закатил глаза и положил ключ на тумбочку. В это время она вольготно разлеглась на кровати и уткнулась в подушку носом, которая насквозь пропиталась его запахом, отчего Яра чуть не замурлыкала от удовольствия.

– Ты случайно не обнаглела? – вырвал в реальность из мира грез насущный вопрос. – Я хотел тебе на полу постелить.

Она подняла голову и посмотрела на Юру. Он говорил это таким серьезным тоном, а на лице ни намека на улыбку, поэтому Яра не могла понять: он так над ней шутит или…

– Ты серьезно?

Он продолжал молчать, его силуэт темнел на фоне окна.

– Так, либо мы оба спим на полу, либо я сплю на кровати, а ты – на полу.

– Нифига себе заявочка, – присвистнул он.

– Да, как бы назвался груздем – полезай в кузов.

Юра улыбнулся. УЛЫБНУЛСЯ! Кажется, она впервые увидела его улыбку и готова была упасть, хотя итак лежала.

– Но ничего, я, так и быть, отдам тебе одеяло и подушку, а то тебе будет твердо спать.

– Какая забота! Комната вообще-то моя. Сейчас ты пойдешь спать на балкон, там много места. Или двигайся к стенке.

– Ты, правда, хочешь, чтобы мы спали рядом на односпальной кровати? – Яра встала и, уже довольно твердо стоя на ногах, подошла вплотную, вглядываясь в бездонную темноту глаз, сама понимая, что играет с огнем. Оставшиеся пузырьки от шампанского устроили прощальный салют у нее в голове и вовсю веселились, отключая какой-никакой инстинкт самосохранения. Она заигрывающе провела пальчиком по пуговицам на рубашке и остановилась на ремне, невинно похлопала ресницами и хихикнула.

Юра заметно напрягся. Его зрачки расширились, отчего глаза стали казаться еще темнее, и вздохнул, но Яра не смогла разгадать: был ли это вздох разочарования или сожаления. Однако уже через несколько минут удобно укладывалась на предоставленную ей кровать и наблюдала, как он расстилает себе на полу одеяло.

– Дай мне, пожалуйста, одежду, а то мне так неудобно и прохладно, – Яра чинно сложила руки на коленях, будто это не они только что бесстыдно гуляли по его телу.

– Боже, взял ребенка на свою голову, – проворчал Юра, наклоняясь к чемодану, отчего пряди волос упали ему на глаза.

Воронцова сердито надула губы:

– Я – не ребенок!

– Да ну? – он явно ее подначивал и не торопился исполнять просьбу. – У меня есть доказательство, которое говорит об обратном. – Он достал телефон, что-то полистал, и наконец, предъявил на свет “улику”. То была фотография с дневного детского праздника, где Яра светится от счастья, сжимая пакетик с конфетами, который им подарила тетя Юры за организацию концерта.

– Ой, ну что за прелесть! – пропела она, всматриваясь, в свое лицо. – Надо скинуть родителям, а то они слишком занятые, не смогли прийти на мой утренник.

Юра достал толстовку и кинул ей. Она попыталась расстегнуть платье на спине, но никак не могла поймать замок.

– Помоги мне, – Ярослава подошла к нему и повернулась спиной, но тот так и остался стоять столбом. – Ну! Ты чего застыл? Я застряла.

Юра что-то пробурчал себе под нос, типа: «Я же говорил, что надо поменьше на булочки налегать», и все же как-то неуверенно потянул за молнию до самой талии, а затем слишком быстро отвернулся. Яра хмыкнула и надела черную толстовку, которая доставала ей почти до колен, а спереди красовалась надпись «F R I E N D S».

– Скажи, я похожа на Монику?

– Ты сейчас похожа на гномика, – услышала она очередной подкол, но решила не уделять ему внимание.

Беспокойство о том, что Стас ее потерял, червячком закопошилось в груди. И, действительно, на экране телефона высветилось несколько сообщений от него и Саши. Яра предупредила их, что будет ночевать у Юры и чтобы они за нее не переживали. Удобно улеглась на кровати, поджав колени вовнутрь толстовки, и прикрыла глаза.

***

Юра не мог себя пересилить и посмотреть на нее, так и продолжал, как идиот, изучать обои своего номера. Мысли путались от ее близости, а пальцы начинали мелко дрожать.

Таким девушкам хочется положить весь мир к ногам. Но он вспомнил, что однажды уже так и сделал – положил к ногам одной особы все, что у него было, и это безжалостно растоптали.

Но Яра. Яра немного другая. И он это чувствовал, хотя не отрицал, что в жизни ему будет везти только на отбитых.

Несносная, прямолинейная и упрямая. Кажется, что Воронцова ни дня не может без приключений. Такая задорная и простая. Она была для всех “своим пацаном”, вливалась в любую среду и глазом не моргнув. Не зря ее одноклассницы смотрели на нее как гиены на добычу. Она затмевала их одним своим появлением, а потом еще и рот мастерски затыкала.

Юра понимал, что он видит в ней безудержный огонь, который, в первую очередь, вырывался из глаз, чертовски прекрасных. Огонь, которого так ему не хватало. Он был теплым, не таким, который сжигал все на своем пути, а как костер в лесу. Когда можно согреться, получить еду, безопасность, и от него отскакивают яркие искорки, словно заигрывая.

В первый раз, когда он ее увидел, ему показалось, что мир сделал кувырок. Яра шла, задрав голову вверх, любуясь звездами, а на ее лице отражались все эмоции. Казалось, она сейчас расплачется от восторга. И вот этот ходячий кусок эмоций уже летит по льду, грозясь расквасить себе нос. Юра ни о чем не думал, просто кинулся к ней. Казалось, что он знал ее уже целую вечность, а как не помочь человеку, которого ты знаешь так же, как и себя.

Как же он давно не притрагивался к девушкам. Они стали запретной темой после предательства. После этого удара он закрылся в себе, сузил круг общения до Савелия и Германа, на все вопросы ограничивался ответами: “да”, “нет”, “не знаю”, а лучшими слушателями мыслей стали наушники, с которыми он редко расставался.

И вот сейчас, после полугодовой депрессии, на него свалилось это ЧУДО.

Своим взглядом и милой улыбкой она вызывала полное доверие, отчего он еще больше на нее взъелся. Потому и решил, что такие божьи одуванчики, как раз и крутят романы за спиной, а потом невинно хлопают глазками. Способ получения доказательств такому выводу очень простой: изрядно выпить для храбрости и предложить ей переспать.

И что же в ответ? Глаза, те самые доверчивые глаза, полные слез и непонимания.

Она совсем еще ребенок, хоть и утверждала обратное. Надо было срочно извиниться, воскресить ее пошатнувшийся мирок, надеть розовые очки. И он предпринял попытку, когда увидел, как Яра спустилась со своей подругой за водой, но ему помешали. Тогда Юра даже не помнил, что ее подругу зовут Саша. Если бы его спросили, какого цвета ее волосы, то он бы тоже не ответил. Почему-то весь мир сфокусировался на одной Ярославе, что жутко выводило из себя.

И неужели это первый день, когда в голове ни разу не проскочила бывшая?

Юра попытался собраться с мыслями, потому что уже слишком долго стоял, отвернувшись к стене, что могло вызвать вопросы. Но он до сих пор ощущал тепло ее кожи на кончиках пальцев и сладкий запах кокоса от ее тела.

Надо вспомнить что-то смешное. Например, Воронцову в костюме волка. Но он мог поклясться, что она была прекраснее любой девушки в платье.

Решение впустить ее в свою спальню стало сверх неожиданным даже для него самого. А сейчас в его комнате разыгрывался настоящий театр абсурда. Все актеры замерли в ожидании, когда появится суфлёр и напомнит, что следует говорить.

Юра не собирался оставаться в номере. Он думал открыть ей дверь и спуститься к друзьям, переночевать у кого-нибудь из них, но картина, как она ложится к нему на кровать и обнимает подушку, выбила из колеи.

Он набрал побольше воздуха и наконец, повернулся. Яра лежала, свернувшись калачиком в его толстовке, и старалась согреть ноги. В душе всколыхнулось чувство. Такое нежное, невесомое, теплое, как майское солнышко. Чувство заботы. Взял со стула свое черное зимнее пальто и накрыл свою гостью. Она довольно засопела и натянула его к подбородку.

– Хотя … я не собирался оставаться в комнате. Забирай одеяло.

Ярослава привстала, внимательно наблюдая за ним.

Юра, не глядя на девушку, собрал свою импровизированную постель и положил в ногах кровати, но перед тем, как выйти, все же замешкался около двери и обернулся. Казалось, что ее большие глаза, цвета миндаля, смотрели прямо в душу и молили остаться. Она молчала, но ему стало не по себе от серьезного, печального взгляда.

Перед глазами возникла другая картина.

Его сестренка сидит на кровати, укутавшись в одеяло, словно в кокон и смотрит точно таким же взглядом, только глаза вот серые, мамины.

– Юла, мне стлашно, останься, пожалуйста, со мной.

– Эля, ложись спать, мне надо маме помочь, – устало ответил он, потирая сонные глаза. Юра не спал уже три дня.

– Я слышу… его шаги в колидоле, – доверчиво прошептала Эля, испуганно округлив глаза. – И не только в колидоле, вчера я почувствовала, как он меня поцеловал в лобик, как всегда, кода ночью плиходил с лаботы. Такой колючий.

Юра вздрогнул и побледнел. Отец три дня как погиб, днем прошли похороны. Просто в одну ночь не вернулся домой. А ранним утром сообщили страшную новость: фура не справилась с управлением и протаранила на полной скорости их карету скорой помощи, когда он ехал с вызова. Вот так в один день у них было все, а в другой – ничего. Лишь скорбь, слезы, огромный неподъемный кредит на квартиру, за который мама отдавала всю свою месячную зарплату врача, а еще огромная пустота в душе, пытающаяся поглотить их в отчаяние. Юра видел, что мама уже не справилась с ней. Она сидела на кухне с чашкой валерьянки, в черном платке и смотрела в одну точку вот уже несколько часов. Но ему нельзя поддаваться. На нем теперь лежала забота о матери, сестренке и о доме и ему надо быть сильным. Теперь он будет вместо отца.

Поэтому он вздохнул, лег рядом с Элей и обнял, готовясь ждать, пока она уснет.

Юра моргнул, прогоняя сцену из прошлого, и посмотрел на Ярославу.

– Ты боишься темноты?

– Да.

Вот так, просто “да”, не скрывая, не стесняясь, не юля. Слово выстрелило прямо в грудь. Но главное, Яра не собиралась его просить остаться. Она молча легла на кровать, укрываясь его пальто.

– Оставь просто свет. – И немного подумав, добавила. – Спасибо.

Юра шумно положил ключи на тумбу, громко оповестив о своем решении. Порылся в одежде, стараясь не коситься на Воронцову, быстро переоделся, расстелил себе на полу одеяло и лег. Только тогда он смог посмотреть на нее, она свесила голову через край кровати.

– Ложись, уже третий час ночи, – только и сказал.

– Ого! Может быть, мне еще и сказочку на ночь почитаешь? – огонек в ее глазах лукаво сверкнул.

– Ммм, слышала сказку Шарля Перро “Синяя борода”? Так вот, ты грозишься оказаться на месте этих девушек, если сейчас же не прекратишь меня рассматривать. Сказочке конец.

Ярослава хмыкнула и принялась писать кому-то сообщение. Он, наконец, выдохнул и начал распутывать наушники. У него была такая привычка – засыпать под музыку.

– Зачем тебе наушники? Ты не устаешь от музыки? – приклеилась она. Он готовился уже ее ими придушить, потому что не хотел, чтобы она лезла к нему в душу. Там царил полный бардак, разгром, оставленный бывшей любимой девушкой. Теперь он боялся туда заходить, чтобы восстановить порушенное. Легче было запечатать эту дверь и оставить всё в покое.

– Я могу заснуть только под нее.

– Почему? – недоумевала Ярослава.

– Музыка заглушает собственные мысли. – И ему сейчас необходимо эти самые мысли заглушить, показать, где их место, закрыть на миллион замков.

– Иногда к ним надо прислушиваться, потому что только мы знаем, что нам действительно нужно. Дай наушник.

– Зачем?

– На ухо повешу. Что за тупой вопрос? Хочу с тобой послушать.

Юра протянул ей тонкий проводок и включил песню группы “Кино”. Яра заулыбалась, закрыла глаза и погрузилась в сон. Лунный свет озарял безмятежное лицо, а блики от платья, которое она повесила на стул, смешно падали на носик. Рука свесилась с кровати в нескольких сантиметрах от его головы, и он понял, что она спит.

***

Юра проснулся рано, солнце еще не встало, зато кто-то в коридоре очень сильно топал. Он попытался повернуться на другой бок, но все тело одеревенело от лежания на полу.

Наконец он понял, что это не топот, а звук молотка. Значит, дверь отпирают.

Посмотрел на Воронцову. Та сладко спала, обняв рукав его пальто, приоткрыв губки и все также свесив руку с кровати. Волосы прикрывали половину ее лица, и сквозь них белела нежная кожа. Юра невольно загляделся на девушку, но заставил себя отвернуться и принялся громко ходить по комнате, шуметь в ванной водой, чтобы как-то ее разбудить.

Ярослава недовольно нахмурила брови и открыла глаза, как раз в тот момент, когда он зачем-то с усердием закрывал свой чемодан. Тот всегда стоял открытый, а уезжать он никуда не собирался.

– Доброе утро! – Яра сладко потянулась и вскочила с кровати. – Это что, дверь открывают?

Юра лишь кивнул.

Она радостно прошла в ванную с таким видом, будто этот номер был ее, вышла уже в своем платье, умывшаяся и бодрая.

– Пойдем в столовую? Я такая голодная, что могу слона съесть, – доверчиво поделилась, возвращая ему толстовку.

Он задумчиво глядел вслед шлепающей босиком по ледяному полу Яре, она так и отказалась надевать свою обувь. Юра разглядывал ее оголенную спину, острые лопатки, плечи, с которых постоянно норовили упасть тонкие бретели, темно-шоколадные волосы, которые даже не доставали до плеч. Наконец на последней лестнице ему получилось ее обогнать и спуститься на несколько ступеней ниже, но почувствовал, что она остановилась.

– Что-то случилось? Не хочешь идти на свидание с перловкой?

Яра ухмыльнулась, но не спешила объяснить свое поведение. Казалось, что она прислушивается к голосам внизу.