Czytaj książkę: «Мир Аматорио. Разрушенный»
Ваша память – это монстр. Вы забываете, она нет. Она все копит в себе.
Она сохраняет все это для вас, она прячет это от вас, – она сама решает,
когда излить на вас все, что накопила.
Вы думаете, вы имеете память, – нет, это она имеет вас.
Джон Ирвинг
Плейлист
«I Wanna Be Yours» Arctic Monkeys
«Art Deco» Lana Del Rey
«Just Pretend» Bad Omens
«Die For You» The Weeknd
«Creepin» Metro Boomin, The Weeknd, 21 Savage
«Remain Nameless» Florence + The Machine
«Wolves» Sam Tinnesz
«Supergirl» Reamonn
«Pieces» Andrew Belle
«Midnight City» M83
«One Of The Girls» The Weeknd, JENNIE&Lily Rose Depp
От автора
Перед вами книга «Разрушенный», которая является продолжением серии «Мир Аматорио». Это история Кэша и Кимберли. Перед прочтением я настоятельно рекомендую сначала прочитать первую книгу с этими героями «Исчезнувшая», чтобы не путаться в событиях и сюжете.
Читать трилогию из этой серии про Десмонда и Кристиану необязательно, но будет полезно для более полного погружения во вселенную Аматорио. Десмонд и Кристиана будут появляться на страницах этой книги достаточно часто, кроме того, в сюжете встречаются отсылки к трилогии. Если вы хотите сперва начать историю про них, то вот порядок чтения:
«Соблазн»
«Искушение»
«Доверие».
Приятного чтения!
Пролог
Вам доводилось испытывать чувство, что ваша жизнь вот-вот изменится? Словно невидимая стрелка поворачивается на сто восемьдесят градусов. И вам не остается ничего, кроме как повернуться следом за ней и столкнуться лицом к лицу с грядущими переменами?
Именно такое чувство настигает меня, когда я выхожу на балкон своего номера отеля «Гранд Лас-Вегас».
Спокойная, тихая мелодия льется из динамиков номера, легкий ветер развевает платье, обнажая сквозь разрез мои бедра. Я ощущаю себя расслабленной и беззаботной после двух бокалов сангрии.
Но в голове тонкий голосок нашептывает, что скоро все поменяется. И то, что сейчас меня окружает, не более чем декорация к ключевому событию, которое должно произойти. Время будто застыло для того, чтобы я сделала шаг и переступила черту навстречу чему-то новому.
Это состояние одновременно пугает и завораживает.
Я подхожу к балюстраде. Мой взгляд не спеша скользит по ночному Лас-Вегасу. Каждый день множество людей со всех концов света приезжают сюда, чтобы оставить здесь свои деньги, подпитывая неугомонную энергетику города со сверкающими огнями, яркими неоновыми вывесками и светящимися фонтанами.
Ночь только начинается. Но, кажется, она не закончится даже с восходом солнца. Я поднимаю голову и смотрю на небо. К удивлению, вижу звезды и вспоминаю легенду, которую слышала несколько лет назад.
Говорят, звезды объединяются в созвездия, чтобы им было легче заботиться друг о друге. Ведь потом настанет утро и разлучит их.
Тем утром в порту Бостона каждый из нас что-то обрел.
Киллиан обрел сестру, которой раньше у него никогда не было. Фрэнк обрел дочь, которую потерял много лет назад. А я обрела семью, о которой не могла когда-либо мечтать.
Я продолжаю смотреть на небо и замечаю два мерцающих огонька, сверкающих в безграничном темном пространстве. Они ярче всех остальных. Это Вега из созвездия Лира и Альтаир из созвездия Орла.
Если верить древней японской легенде, Вега была дочерью небесного царя и ткала небесные полотна, а Альтаир водил звездные стада по заоблачным равнинам. Встретившись однажды, они так сильно полюбили друг друга, что не могли расстаться ни на минуту. Небесный царь-тиран разлучил возлюбленных и разделил их глубокой и широкой рекой из звезд.
Так образовался Млечный Путь, а Альтаир и Вега оказались на разных берегах. Они не смогли переплыть реку, и все, что им оставалось, – стоять и смотреть друг на друга. Видя их страдания, богиня Солнца сжалилась над Вегой и Альтаиром, позволив проводить им вместе лишь одну ночь в году: каждого седьмого месяца и седьмого числа.
Именно в этот день Альтаир и Вега оказываются рядом друг с другом, а в Японии принято отмечать «Праздник звезд» – Хоси Мацури. По традиции в этот день влюбленные загадывают желания и пишут их на цветной бумаге, которую вешают на ветки бамбука.
Настойчивый стук в дверь прерывает мои мысли. Я возвращаюсь в номер, по пути оставляя бокал с сангрией на ближайшем столике, и приближаюсь к двери. За ней раздается мужской голос, объявляющий об обслуживании номеров.
Я открываю дверь и вижу сотрудника отеля в выглаженной черной форме. Перед ним стоит сервировочный столик с глубокой чашей, наполовину наполненной льдом, и с бутылкой шампанского.
– Прошу прощения, – вежливо произносит мужчина. – Один джентльмен просил вам передать.
Он отдает белый запечатанный конверт и уходит дальше по коридору, толкая перед собой столик. Я изгибаю бровь и опускаю взгляд на лист бумаги.
Несколько раз моргаю, будто не верю в то, что перед собой вижу. Не знаю, радоваться мне, что это не галлюцинация и не плод моего воображения. Но я отчетливо могу прочитать эти два слова.
Более того, я узнаю этот почерк. Он принадлежит тому, от взгляда которого когда-то замирало мое сердце, а от его прикосновения по телу пробегали мурашки.
«Моей принцессе».
Глава 1 «Новое имя»
Май. Мельбурн
В спальню раскрывается дверь, и на пороге я вижу Фрэнка. На нем черные брюки и того же цвета пиджак. Его русые волосы с проседью уложены назад, выделяя лицо с искренней добродушной улыбкой.
Такая улыбка предназначена для узкого круга лиц. В это сложно поверить, но я вхожу в их число. Для всех остальных Фрэнк, точнее, Фрэнк Гросс, – расчетливый, хладнокровный и неприкасаемый бизнесмен, построивший свою империю на торговле оружия и белой дурью.
Однако это было в прошлом, и сейчас его бизнес легален. Фрэнк занимается венчурным финансированием1, и большую часть капитала вкладывает в проекты на старте. Некоторые из них оказываются успешными и приносят неприлично высокий доход.
– Красивое платье, – Фрэнк смотрит на меня. – Ты выбрала его для сегодняшнего вечера?
Я стою перед зеркалом, держу перед собой платье и провожу ладонью по его струящейся ткани. Несколько десятков сверкающих камней украшают подол. Линия талии и грудь подчеркнута корсетом, а ключицы скрывает полупрозрачный фатин с бриллиантовой нитью.
Достаточно одного взгляда, чтобы понять: платье безумно красивое и дорогое. Оно словно бросает вызов: только попробуйте обвинить меня в моей стоимости!
– Я не могу перед ним устоять, – отвечаю с благодарностью.
Фрэнк приближается и по пути раскрывает руки, приглашая меня в объятия. Я мгновенно убираю платье, чтобы, как маленький ребенок, повиснуть на его плечах.
Удивительно, как человек, которого все боятся только за один хмурый взгляд, заставляет чувствовать меня пятилетней малышкой.
– Итак, ты готова? – Фрэнк отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. – Точнее, готова ли Рене? Сегодня ее первый выход в свет.
– Первый выход в свет? Я не… не понимаю.
Сердце дико колотится. Я веду уединенную жизнь в Мельбурне в изолированной вилле. Фрэнк иногда берет меня с собой в деловые поездки, чтобы я не чувствовала себя полным затворником. В целях конфиденциальности у меня есть несколько поддельных документов на разные имена и фамилии, чтобы никто не смог на меня выйти.
Я повсюду заметаю за собой след.
– Как такое возможно? – спрашиваю я.
– Сразу перейду к делу, – объясняет Фрэнк. – Мне потребовалось два года, чтобы выйти на нужного человека и полностью вписать Рене Гросс в историю Мельбурна. Ты родилась здесь в асоциальной семье, твоих родителей лишили прав. Потом я тебя удочерил…
Фрэнк продолжает говорить, но я не могу разобрать его слов. По щеке скатывается слеза.
– Не могу поверить… – шепчу я.
– Наконец все сошлось воедино. История твоего имени официально подтверждена. Ты – Рене Гросс, и тебе больше не нужно скрываться. Ты свободна, малышка.
Ты свободна.
Я закрываю глаза. Эти два простых слова проносятся в голове снова и снова.
То, что большинство людей считали само собой разумеющимся, являлось для меня нечто недосягаемым. Сейчас передо мной открываются столько возможностей…
– Спасибо, – сквозь слезу произношу я. – Это лучший подарок.
– Ты можешь выбрать университет и ученую степень, – Фрэнк с гордостью на меня смотрит. – Уверен, ты порвешь Оксфорд.
– До сих пор не могу в это поверить, – я вытираю тыльной стороной ладони слезу на щеке. – И я забыла поблагодарить тебя за платье. Оно прекрасное.
– Платье? – переспрашивает Фрэнк и качает головой. – Это не от меня. Его доставили около часа назад.
Он переводит взгляд на наручные часы.
– У нас в запасе не больше двадцати минут. Нам нужно поторопиться, иначе мы опоздаем на самолет. Буду ждать тебя внизу.
Фрэнк уходит, и я в замешательстве смотрю ему вслед. От кого же подарок? Может быть, от Киллиана?
Фрэнк закрывает за собой дверь, и я резко прихожу в себя. Мне нужно поскорее собраться. Я все еще в купальнике и полотенце после плавания в бассейне.
У меня нет времени на душ и макияж. Нырнув в гардеробную, я быстро переодеваюсь в черный топ с тоненькими бретельками, джинсы прямого кроя и свободный пиджак. Слегка влажные волосы собираю в хвост. Я выгляжу не совсем впечатляюще для своего дня рождения, но позабочусь об этом после перелета.
Перед тем как покинуть спальню, я опускаю крышку включенного лэптопа, лежащего на кровати. Затем вновь его раскрываю. Мой взгляд останавливается на вкладке браузера с социальной сетью. По инерции я ввожу почту вместе с паролем и перехожу на свой профиль.
На нем не указано мое имя. Нет ни одной фотографии. Никаких постов и подписок. Кроме одной.
По привычке я перехожу на его профиль. У него триста тысяч подписчиков и чуть больше двадцати публикаций.
Не буду отрицать, что я сталкер. Каждый день я слежу за одним и тем же аккаунтом.
Кэш Аматорио.
Не знаю, считать ли это совпадением или случайностью, но два года он ничего не выкладывал. Его последняя публикация была в тот же день, когда объявили об исчезновении Кимберли Эванс, – фотография белой магнолии на фоне черного мрамора.
Если судить, что соцсети – отражение нашей жизни, которую мы хотим открыть миру, то можно решить, что Кэш поставил свою жизнь на паузу.
Но это не так. Далеко не так.
Достаточно посмотреть профили его друзей и убедиться в обратном. Например, Стив выложил фото с Кэшем, где он на вечеринке в окружении девушек и алкоголя. А Мейсон опубликовал пост, где Кэш сидит на заднем сиденье машины между двух грудастых блондинок.
Я качаю головой и в очередной раз мысленно ругаю себя за то, что когда-то доверилась Кэшу. Я же с самого начала знала, кто он такой. Меня предупреждала Грейс, кто он такой. Тот, кого интересуют лишь девушки, выпивка и вечеринки.
Но карма не такая наивная идиотка, как я. Она наказала Кэша за его распутную жизнь. В год, когда я исчезла, Кэш пропустил ответственный матч, на котором присутствовал скаут2. Через время Кэш покинул команду и окончательно попрощался с футболом. По собственной воле он лишился всего, к чему стремился последние несколько лет. Несмотря на то что у него были блестящие перспективы.
Я не раз ходила на его матчи. И Кэш всегда приводил команду к победе.
Внезапно мое внимание привлекает новая публикация. Я изгибаю бровь. И что же заставило Кэша нарушить молчание в соцсетях?
Открываю его пост и вижу снимок песчаного берега и озера, подсвеченного луной. Надпись под фото состоит всего из трех слов.
Завтра твой день.
Под постом больше ста комментариев, и в основном их оставляют девушки. Похоже, они решили провести расследование, кого Кэш мог пригласить на романтический вечер у озера.
Без особого энтузиазма я читаю их предположения. Я сосредоточена на надписи под снимком.
Завтра твой день.
Между нашими городами большая разница в часовых поясах. И мой день рождения настанет в Бостоне завтра. Но не думаю, что Кэш помнит об этом. А даже если и помнит, то вряд ли об этом он стал бы писать.
Вдруг на глаза попадается комментарий, в котором написано, что на фото… озеро Холбрук.
В горле моментально разрастается ком.
На этом озере я пыталась спасти Кэша. На этом озере он лишил меня девственности. На этом озере я призналась ему в любви.
У меня так и чешутся руки написать, что Кэш не смеет появляться на нашем месте. Он не смеет его фотографировать. Даже не смеет писать про него!
После того как он обошелся со мной, у него нет никакого права быть там, где я открылась и доверилась ему. Именно там соединилась его боль и моя любовь. Но Кэш будто намеренно выбрал это место, чтобы в очередной раз сделать больнее. Впрочем, это в его стиле.
Однажды он безжалостно вырвал мое сердце и выбросил. Как оказалось, ему не нужна была ни я, ни мои чувства.
Но переосмысление прошлого не помогло мне забыть такого эгоистичного придурка, как Кэш. К моему горькому сожалению, я не могу выбросить его из своих мыслей.
Он – моя самая опасная и токсичная болезнь. Он – яд, который слишком глубоко въелся под кожу. И от него не так просто избавиться. Прошло два года, но я все еще не могу найти от него ни лекарства, ни противоядия.
Говорят, что в день рождения принято загадывать желание, и оно обязательно сбудется. Что ж, если это действительно так, то я хочу проснуться завтра, вспомнить о Кэше и ничего не почувствовать. Ни боли, ни трепета, ни учащенного сердцебиения…
Ни-че-го.
Из моих размышлений меня выдергивает автомобильный гудок, доносившийся сквозь открытое окно в спальне. Делаю глубокий вдох и закрываю крышку лэптопа.
Настал момент, чтобы отправиться в будущий год моей новой жизни.
Глава 2 «Разрушенный»
Май. Бостон
Завтра твой день.
Нажимаю «Опубликовать», и спустя несколько секунд телефон начинает вибрировать, оповещая о новых комментариях. Но я не читаю ни один из них. Какая разница, что пишут те, кто не имеют значения?
Я выложил пост для нее и больше ни для кого другого.
До моих ушей доносится плеск воды и журчание. Сквозь лобовое окно внедорожника я смотрю на озеро. На нем сверкает лунная дорожка, и я подношу горлышко бутылки к губам.
Похоже, я рехнулся, когда решил, что она может прочитать этот пост.
Кимберли Эванс.
Прошло два года с момента ее похищения. Два года, разделившие мою жизнь на «до» и «после». Семьсот тридцать два дня. И ни в один из них я не допускал мысли, что Кимберли… больше нет.
Однажды один из моих знакомых сказал: если пропавшего человека не могут найти первые семьдесят два часа, то большая вероятность, что его нет в живых. Тогда я перестал себя контролировать и выбивал из него дерьмо, пока он не забрал свои гребаные слова обратно. Может быть, этот придурок был прав.
Но когда речь идет о Кимберли, – к черту статистику и всю подобную чушь.
Моя принцесса жива. Жива, ясно?
Она счастлива. Она радуется жизни и не вспоминает такого ублюдка, как я. А если и вспоминает, то исключительно как редкостного кретина. Потому что Кимберли не заслуживает страданий. Она лучшая девушка в мире и достойна всего самого лучшего.
Я достаю из кармана пачку, вынимаю сигарету и щелкаю зажигалкой. Делаю затяжку и выпускаю дым в открытое окно машины. Как правило, я не курю. Но сегодня я выпил достаточно, чтобы позволить дыму обжечь мои легкие.
Откровенно говоря, за последние два года я слишком многое себе позволяю. Иногда кажется, что я достиг дна.
Чего я только не перепробовал, чтобы заглушить разъедающую боль и заполнить отравляющую пустоту: бесчисленные вечеринки, драки, девушки, выпивка… Ничего из этого не помогало, и лучше мне не становилось. Я был заранее обречен.
Моменты, проведенные с Кимберли, оказались настолько яркими, что на фоне них все остальное меркло до жалкого серого пятна.
Я вновь смотрю на озеро. Сейчас здесь красиво.
Чего не скажешь о том времени, когда Кимберли пыталась спасти меня.
В ту ночь озеро было покрыто льдом и тонким слоем снега. Но даже это не остановило мою принцессу. Без малейших раздумий она бросилась за мной в ледяную воду.
Я прыгнула за тобой, потому что люблю тебя.
Даже если я проживу до ста лет, я никогда не забуду, как она призналась мне в любви. Никогда не забуду ее лица. Никогда не забуду ее глаз и ее губ. Ее улыбки. Ее голоса. Ее стонов…
От одного воспоминания, в котором я касался ее нежной кожи, мои ладони загораются огнем. Черт возьми, я бы все отдал за еще одну возможность к ней прикоснуться. За еще одну возможность услышать ее. Увидеть ее. Вдохнуть ее аромат.
Я бы отдал жизнь, чтобы еще раз оказаться рядом с Кимберли.
Но такого шанса у меня больше нет. Я сделал все возможное, чтобы она возненавидела меня. И после этого каждый день трачу на то, чтобы уничтожить себя. Я запустил машину саморазрушения, поставив управление на автопилот.
Но сегодня я закончу с этим дерьмом.
Выбрасываю окурок в окно и допиваю остатки виски. Бросаю пустую бутылку на соседнее сиденье и завожу двигатель. Фары загораются, освещая песчаный берег и озеро. Я отключаю стояночный тормоз и перед тем, как выжать педаль газа, поднимаю взгляд на небо.
На нем сверкают тысячи звезд, и резкая боль вспыхивает в груди.
Те же звезды смотрели на нас, когда Кимберли лежала в моих объятиях. Когда я целовал ее, и мой напряженный член прижимался между ее бедер. Его головка массировала ее киску перед тем, как я вошел в нее и сорвал с ее губ стон. От близости с ней искрило каждое нервное окончание, а каждый дюйм кожи воспламенялся огнем.
Это была лучшая ночь в моей жизни. Я никогда не верил в Бога, но в тот момент оказался в раю.
Но когда Кимберли исчезла, моя жизнь превратилась в ад.
Внезапно перед глазами возникает образ ее заплаканного лица.
«Я солгал. Это было игрой, чтобы трахнуть тебя. С тобой было классно, но мне надоело».
Если бы я только знал, что это были последние слова, которые Кимберли от меня услышала.
Внутри сгущается злость к самому себе. Я не должен был так поступать с ней. Но ее папаша не оставил мне выбора. Я сделал то, что он от меня требовал.
Я ненавижу себя.
НЕНАВИЖУ.
Без колебаний нажимаю на газ. От крутящихся задних колес в воздух взлетает облако из песка. Внедорожник трогается с места, и я выворачиваю руль, проезжая вдоль озера.
Вдалеке виднеется извилистая дорога, и я прибавляю скорость. На всех парах мчусь по поднимающейся линии берега. Через открытое окно врывается ветер и мрачно воет, будто предупреждая о том, что я оказываюсь ближе к обрыву.
Но я не останавливаюсь.
Я разбил сердце Кимберли. Разрушил наши жизни. И я должен довести дело до конца.
Передние колеса внедорожника оказываются в воздухе. Крепче сжимаю руль обеими руками. В это мгновение земля сменяется темной водной гладью, раскинувшейся под капотом.
На долю секунды сердцебиение замедляется, а затем принимается стучать оглушительными ударами. Я стремительно лечу вниз и падаю в озеро Холбрук. От столкновения с водой я соскальзываю с сиденья и впечатываюсь головой в лобовое стекло.
Зажмурившись от боли, пытаюсь усесться обратно и занять за рулем место. Опускаю все окна машины, и со всех сторон в салон льется вода. Сначала она доходит до колен, потом становится по пояс, а затем до груди. Наконец она заполняет внутреннее пространство машины, и я инстинктивно делаю глубокий вдох. Он последний.
Теперь салон полностью затоплен водой. На несколько ничтожных секунд машина свободно повисает, а дальше медленно следует вниз. Ко дну озера Холбрук. Именно там я должен оказаться больше двух лет назад, если бы за мной не прыгнула Кимберли.
Но сегодня ее нет рядом со мной. И без нее больше ничего не имеет значения.
Я наблюдаю, как темнеет вода, когда машина оказывается на глубине. Закрываю глаза. От боли разрывается сердце.
Я люблю тебя, принцесса. Прости, что не смог сберечь нас.
Пульс отчаянно стучит в висках, и его не способен перебить шум воды.
«Не отбирай себя у меня».
Внезапно раздается ее голосок, и я резко раскрываю глаза. Вместо темного дна вижу ее заплаканное личико. Ее блестящие от слез голубые глаза наполнены мольбой и отчаянием.
«Пожалуйста… – шепчет она, и ее нижняя губа дрожит. – Не рискуй своей жизнью. Не отбирай себя у меня».
Кимберли сказала это после того, как нам удалось выбраться из ледяного озера. Тогда я не произнес вслух своего обещания. Но я поклялся сдержать перед ней слово.
Ради нее я больше никогда не буду лишать себя жизни. Только ради нее.
Очередная вспышка ненависти к самому себе вспыхивает в груди.
Я вновь облажался.
Я не могу убить себя. Твою мать, не могу.
Метнувшись к окну, выбираюсь из машины. Активно двигаю руками и ногами, когда плыву к поверхности. Всплываю и отплевываюсь, жадно глотая ртом воздух.
«Никогда больше не поступай так!»
Возмущенный голос Кимберли доносится так же отчетливо, как всплеск волн озера. Помню, как она сильно рассердилась за мою попытку свести счеты с жизнью. И вот спустя время ей вновь удалось спасти меня.
Я плыву к берегу и обессиленно падаю на песок. Переворачиваюсь на спину, тяжело дышу и смотрю на ночное небо.
На нем те же звезды, что видели меня самым счастливым.
Но теперь они видят меня только разрушенным.
