Czytaj książkę: «Вишенка в скале», strona 10

Глава 19. Бал

Катерина стояла перед зеркалом и понимала, что жизнь бесповоротно изменилась. Больше не будет маскировки, преподаватели станут ещё строже, а об однокурсниках вообще не хотелось думать. С зеркала на неё смотрела прежняя девушка ‒ с тёмными прямыми волосами до бёдер, с узким лицом, чёткими скулами, тонкими бровями. В карих миндалевидных глазах были заметны измотанность и затаившийся страх. Кремовое бальное платье, на несколько тонов светлее её кожи, тонким кружевом обнимало плечи и локти, мягким шёлком облегало изящную стройную фигуру. Треугольное декольте было не особо глубоким, но после мужской одежды даже оно казалось нескромным. Видеть себя такую после трёх месяцев маскировки было непривычно, и Катя всё никак не могла понять, нравится ей собственное отражение или нет.

Дверь в комнату с грохотом распахнулась и тут же захлопнулась, защемив несколько стеблей и бутонов. Вбежавшая Марго для надёжности прижала дверь бедром и, уже не сдерживаясь, захохотала. Платье глубокого сапфирового цвета сидело на подруге изумительно.

‒ Выход в свет удался, ‒ сквозь смех фыркнула Марго, оторвала прищемлённую дверью нежно-голубую розочку и демонстративно повертела её. ‒ Твоя очередь.

Катя ещё раз с сомнением глянула в зеркало. Воздушница подпёрла стулом дверь, в которую всё ещё стучались, подошла ближе и приобняла подругу за плечи.

‒ Выглядишь потрясающе! ‒ и шутливо подтолкнула Катерину: ‒ Время потрясать мужчин.

‒ Ну разве что уже там, во дворце, ‒ томно протянула водница, хлопая ресницами. ‒ Зачем мне эти парнишки местного разлива? Покорять ‒ так самые верха!

‒ Тогда вперёд «на верха», леди Трисс уже готовит телепорт, ‒ хмыкнула Марго и поправила сверкающую заколку в волосах.

Телепортация оказалась специализацией преподавательницы, и на полу в холле общежития развернулась тёмно-зелёная воронка. Разодетые и приосанившиеся студенты отважно зажмуривались и шагали в неё, чтобы по-мужски взвизгнуть и очутиться сразу на пороге бального зала в императорском дворце.

Из толпы ребят вышел Александр и приглашающе протянул Катерине руку. Вглядевшись в его лицо, девушка не увидела никакого намёка или подтекста и, по-дружески улыбнувшись, взялась за его ладонь под шумный обиженный выдох других парней. Невольно подумалось, что рядом с фраком тёмного кофейного цвета её наряд выглядел кремовой пенкой в чашке.

‒ Тебе ужасно идёт этот цвет, ‒ не пожалела комплимента девушка.

‒ Я знаю, ‒ краем губ улыбнулся Сандр, подводя её к телепорту. ‒ А тебе ужасно идёт улыбка. Повеселись этим вечером.

Телепорт ослепил зелёной вспышкой и оглушил шумом листвы, но всего миг, и Катерина увидела под ногами мраморные ступеньки, а перед собой ‒ резную полупрозрачную дверь.

Праздничный зал словно сошёл со страниц зимней сказки. «Денег не пожалели», ‒ сразу определила Катерина. Всюду неброско блестели ледяные завитки и скульптуры, немногочисленная мебель ‒ столики, стулья ‒ была из стекла и горного хрусталя. На стенах и колоннах то и дело встречались зеркальные вставки, и зал казался бесконечным. С высокого потолка не переставая сыпали хрустальные снежинки, но особая магия заставляла их огибать человеческие фигуры, из-за чего казалось, что над каждым здесь распахнут невидимый зонтик. Часть снежинок исчезала, едва коснувшись земли, а часть собиралась в небольшие сугробы по углам зала. Цветные огни загорались в такт музыке, добавляя ледяным украшениям ещё больше очарования.

Светлое платье Катерины идеально вписывалось в обстановку. Неброские стразы золотых и коричневых оттенков вспыхивали под светом, и девушка ощутила себя золотой снежинкой среди белого великолепия зала.

Несколько пар уже кружились на пространстве в центре, большинство же гостей вели светские беседы у столиков с закусками. Юркие официанты в серебристых костюмах разносили хрустальные чашечки с напитками самых разных вкусов и градусов.

Вскоре в зале появилась и Марго. Девушки отошли к одному из столиков и тихо начали обсуждать оформление зала и три изящных, но пустых трона у одной из стен ‒ императора, покойной ныне императрицы и наследника империи. Ни император, ни сын не спешили появляться на празднике.

Слева возникла большая мужская ладонь, и Катерина обернулась. Высокий аристократ приглашал её на танец. Не успела девушка найти вежливого предлога отказаться, как Марго с едва заметным ехидством в голосе защебетала, как Катя рада приглашению и какая это честь, а потом нагло вложила руку водницы в ладонь мужчины. Катерина хотела возмутиться, но подруга быстро склонилась к её уху и шепнула: «Зажигай, такой вечер! Мы заслужили!»

И всё же веселиться не хотелось. Сделав несколько кругов по залу с кавалером, Катерина сослалась на неудобные туфли и вышла из круга танцующих. Марго с улыбкой общалась с ребятами где-то на другом конце зала, и Катя решила не портить подруге вечер своим настроением.

Девушка вышла на балкон. Лунный цикл снова близился к середине, и небесное светило пылало алым ‒ как в ту ночь, когда Катя последовала в подземелье за лордом Занендором. Ночь, когда в ней проснулись эти отвратительные силы, противоречащие всем законам морали. Ночь, которой бы лучше никогда не случаться. Катя знала: пройдёт ещё неделя, и луна снова будет озарять мир приятным золотистым светом. Да, луна сменит окрас, а сколько должно пройти времени, чтобы позабыть плохое и перестать чувствовать вину? Можно ли самой Кате тоже сменить окрас, переродиться?

‒ Готова загадать желание? ‒ раздался за спиной голос знакомый голос. ‒ Скоро полночь.

Катерина обернулась и в фигуре, освещённой со спины, узнала Хару.

‒ Хару? ‒ не веря глазам, радостно воскликнула девушка. ‒ Что ты здесь делаешь? Ах да, ты ведь говорил, что работаешь во дворце…

Парень широко улыбнулся и подошёл ближе. Чёрный классический костюм необычайно шёл его ярким чертам лица и подчёркивал статную фигуру.

‒ Птичка Элис мне рассказала много интересных новостей, ‒ с намёком сказал он. ‒ Умеешь удивлять.

‒ Ах, это всего один из моих многочисленных талантов, ‒ смущённо отмахнулась Катя. ‒ Поражать, удивлять, восхищать…

‒ Да, восхищать тоже умеешь, ‒ не стал возражать юноша и окинул её таким выразительным взглядом, что сердце девушки пропустило удар. ‒ Так что с желанием?

Девушка посмотрела в его кристально-голубые глаза.

‒ Думаешь, исполнится? ‒ задумчиво спросила девушка, наблюдая, как кончики его губ снова расползаются в улыбке.

Хару сделал плавный шаг вперёд и нежно провёл большим пальцем по её запястью.

‒ Я приложу все усилия, чтобы исполнилось.

‒ Тогда… ‒ интригующе протянула Катерина и уже серьёзным тоном уточнила: ‒ На территории дворца ведь есть храм Мрака? Я бы очень хотела попасть туда.

Хару тихо рассмеялся:

‒ Обвенчаться? Вот так сразу? Да, точно умеешь удивить.

Катя не успела возмутиться этой догадке, как Хару стремительно приблизился и крепко обнял девушку. Нос уткнулся в тёплую шею парня. От него веяло защитой и спокойствием.

‒ Доверяешь мне? ‒ мягкие губы на её собственной шее.

Девушка не поняла, как он различил её еле заметный кивок, но вдруг пространство вокруг них заискрилось, словно сотни бледно-зелёных светлячков заключили их в хоровод.

А потом стало темно. Но Хару по-прежнему держал её в объятьях, и страшно не было. Катерина открыла глаза и развернулась в кольце рук.

Огромный зал напоминал пещеру, но вовсе ею не был. Внушительные колонны, которые удерживали свод, были так искусно обработаны, что казались невесомой тенью самих себя. В непостоянном мерцании огненных чаш и свечей зал казался заколдованным: то тут, то там вспыхивали маленькие искры. Вглядевшись, Катерина поняла, что все колонны и стены зала усеяны миллионами крохотных драгоценных камней. Их равномерный блеск зачаровывал, но долго любоваться не выходило: взгляд неизменно приковывала грозная статуя Мрака в самом центре зала.

Низший восседал на исполинском каменном кресле, которое играло роль трона, и как бы нависал над теми, кто забрёл в его храм. Мощный торс, огромные руки упёрты в колени, крутая шея, и на грубом, высеченном в камне лице ‒ рубиновые глаза. Сложно понять, как это удалось скульптору, но строгий взгляд Низшего казался всепроникающим и пронзал до глубины души. Повспоминав статуи Мрака, которые ей доводилось видеть, Катя пришла к выводу, что они всегда соответствовали его имени ‒ были мрачными во всех смыслах слова.

‒ Почему мы здесь? ‒ шёпотом спросил Хару, когда оба поклонились каменной статуе.

‒ Моя бабушка ‒ очень верующий человек, ‒ так же тихо ответила Катерина и на два шага приблизилась к гипнотизирующим глазам Низшего. ‒ Она всегда советовала мне обратиться к Мраку, если есть вопросы, на которые в силах ответить только он.

‒ Тогда вперёд.

Девушка помолчала, раздумывая, как бы поделикатнее попросить Хару оставить её в одиночестве. Однако когда обернулась к спутнику, то увидела только пустой зал и как закрывается входная дверь: Хару понял её без слов.

Катя улыбнулась и развернулась обратно к обитателю глубин земли.

‒ Эм, здравствуй, Мрак, ‒ неуверенно начала девушка.

В пустом каменном зале голос звучал робко, а эхо, словно издеваясь, передразнивало: «Рак… ак… ак…»

Катерина прокашлялась, выпрямила спину и решила говорить всё как есть:

‒ Меня зовут Катя. Отвратительное имя, я знаю, но речь не о том. В последнее время в моей жизни слишком много неразберихи. Я к ней привыкшая, честно. Хаос в моей жизни ‒ это в порядке вещей, как парадоксально ни звучит. Но то, что случилось в подземелье в прошлое Алолуние… ‒ голос предательски дрогнул. ‒ Мрак, это слишком. Это просто выше моих сил. Точнее, наоборот: мои силы меня как раз и тревожат. Мне они не нужны. Я не буду ими пользоваться. Так что прошу… ‒ девушка глубоко вдохнула и выпалила: ‒ Прошу забрать этот дар.

В зале повисла тишина.

На мгновение показалось, что рубиновые глаза статуи удивлённо вспыхнули и тут же погасли. «Схожу с ума», ‒ с грустью осознала Катя. В самом деле, чего она ждала? Что храм поразит молния, земля всколыхнётся, а статуя оживёт и заберёт противную магию из её жизни?

‒ Мрак, ну пожалуйста, ну забери, ‒ умоляюще посмотрела на статую Низшего девушка.

И когда пауза стала настолько долгой, что Катя почти решила уйти, в ответ неожиданно раздалось:

‒ Забрать, значит?

Девушка удивлённо моргнула и уставилась на статую. Статуя не шевелилась, да и голос мало походил на тот, которым должна обладать огромная каменная махина. Обычный голос ‒ мужской, звучный, приятный.

‒ За… забрать, ‒ ошарашено повторила Катя, понимая, что сумасшествие становится суровой реальностью.

Однако суровая реальность оказалась высоким мужчиной, который вынырнул из-за статуи и предстал перед растерянной водницей. Высокий, метра два ростом, но худощавый ‒ особенно в сравнении с громадной статуей позади. Чёрные несимметричные одежды казались бы обносками, но был какой-то стиль и в покрое, и в струящейся дорогой ткани. Особое внимание привлекали волосы: длинные пряди цвета воронова крыла, перекинутые на грудь, доходили почти до талии и были увиты нитями благородного агата. Живое освещение зала отражалось в этих украшениях и придавало им багряный оттенок. Фигура мужчины была окружена еле уловимым странным свечением ‒ будто воздух рядом с ним выгорал, как выгорают старые фотографии. Или это тёмные одеяния так обманывают зрение?

Катерина перевела взгляд на лицо незнакомца. Острые скулы и подбородок, ехидно поднятая бровь, тонкие губы. В целом красиво, но через эту красоту сквозят холод и властность. Лишь глаза ‒ глубокие и чёрные, как сама тьма, ‒ выражают любопытство.

‒ Здравствуйте, ‒ проявила чудеса вежливости Катя. ‒ Вы местный служитель?

‒ Служитель? ‒ хмыкнул мужчина. ‒ Нет, служат обычно мне. И ты ‒ в том числе.

‒ Всегда считала, что рабыни выглядят как-то иначе, ‒ решила наглеть в ответ Катерина. ‒ Рваные одежды, знаете ли, лицо уставшее… ‒ девушка осеклась и поправилась: ‒ Ладно, лицо, может, соответствует, но посмотрите на платье ‒ похоже, что это рабская одежда? Учитесь судить по одёжке, бывает полезно. Перед вами вполне свободная и независимая личность.

‒ А ты забавная, ‒ послышалось в ответ. ‒ Так чем тебя не устроил мой дар?

Катя растерялась. «Мой дар». Это ведь не… Не?

Заметив, что до водницы начало доходить, мужчина самодовольно улыбнулся и небрежным движением показал на свою скромную персону ‒ вот, мол, каков я.

Девушка невольно перевела взгляд на статую позади собеседника. Громадный Мрак как ни в чём не бывало восседал на своём каменном троне. Рубиновые глаза пылали строгостью и гневом.

Катя вновь посмотрела на мужчину перед собой. Ухоженный, с толикой самовлюблённости и нахальства ‒ такого, скорее, встретишь на светском рауте в окружении щебечущих дам.

Снова на статую: весь вид Низшего выражал силу, мощь, власть… Прихлопнет и не заметит.

Мужчина перед статуей ‒ ну, про прихлопывание тут вообще речи нет…

‒ Наразглядывалась? ‒ вторгся в размышления недовольный голос.

Собеседник явно угадывал ход мыслей девушки, и этот ход, судя по раздражённому виду, его не совсем радовал.

‒ Так ведь не похожи, ‒ легкомысленно пожала плечами Катя и направила указательные пальцы на обе фигуры: ‒ Что, серьёзно?..

‒ Да что ты понимаешь! Мне надо было создать грозный образ, чтобы народ побольше уважал, ‒ закатил глаза… Мрак?

До Кати дошёл весь ужас ситуации. Стоит такая тут, с Низшим перепирается. Она же сама Марго советовала: не поминай Низшего всуе… А вот хамить ему ‒ так пожалуйста, да?!

‒ Ну не бледней, не бледней, с кем не бывает, ‒ махнул рукой этот самый Низший и вальяжной походкой направился к трону.

Катя успела лишь моргнуть ‒ и великанская статуя просто-напросто исчезла, а Мрак уселся на трон, который был ему сильно не по размеру. Поёрзал на каменном сидении и пожаловался:

‒ Неудобно.

Девушку начал разбирать нервный смех. Мрак с удивлением воззрился на Катю, а ту всё сильнее душил хохот. Напряжение последних дней, сессия, суматоха подготовки к балу и, наконец, худощавый Низший на троне, где уместились бы ещё четверо таких, как он… Рассудок явно уже собрал чемоданы, а теперь садился в вагончик и, помахивая белым платочком, уезжал из бедной Катиной головушки.

‒ Ты там долго ещё? ‒ поинтересовался Мрак, наблюдая, как девушка оседает на пол, утирая слёзы. ‒ От горя передо мной плакали часто, а вот так…

‒ А у меня горе! ‒ плюнула на вежливость Катя и уселась на полу поудобнее, последними усилиями воли давя истерику. ‒ Я людьми управляю, а потом их убиваю!

‒ Магия крови ‒ это не всегда убийство. Хотя зачастую да, спорить не буду.

‒ Неважно. ‒ Катя упрямо уставилась на собеседника. ‒ Это мерзко и бесчеловечно, я не буду пользоваться этой силой. Магия должна быть полезной, служить людям, а не против них. И не говорите, что такой магией тоже можно овладеть и использовать во благо: я не хочу каждую неудачную попытку закапывать на заднем дворе.

‒ Девочка, ты, видно, не понимаешь, какая власть у тебя в руках, ‒ холодно возразил Мрак. – Или оказалась слишком труслива для возложенной на тебя миссии.

‒ Всё я понимаю, ‒ устало вздохнула Катя. ‒ И дело не в страхе. Дело в том, что мне такая власть не нужна. Мне нужна власть, которую я заслужу своим трудом, своими поступками. А выворачивать руки и ломать шеи ‒ это как расписаться в том, что по-честному, без грязных приёмов ты ни на что не способен. Не воспринимайте на свой счёт, пожалуйста, ‒ девушка нашла в себе силы подняться. ‒ Если я была выбрана по каким-то особенным причинам и магия крови ‒ действительно ваш дар, то спасибо за оказанную честь, но я неподходящий человек. И можете отказать в моём желании, но знайте, что использовать эту силу я больше не буду. Даже если придётся уехать в монастырь и забыть о магии полностью.

Несколько мгновений прошли в молчании. Мрак сосредоточенно думал о чём-то, но в его тёмных, без единого отблеска глазах теперь ничего нельзя было прочитать.

Наконец Низший кивнул своим мыслям и заявил:

‒ Нет, Катерина. Как раз ты ‒ подходящий человек. Ты прошла испытание и станешь следующим Хранителем.

Глава 20. Посвящение

Катерина стояла посреди храма Низшего и удивлённо смотрела на этого самого Низшего. Низший сидел на троне и заинтересованно смотрел на девушку перед собой.

‒ Хранителем, ‒ тупо повторила Катя. ‒ Какое счастье.

‒ По твоему тону не скажешь, ‒ хмыкнул Мрак. ‒ Это древняя традиция ‒ проверять кандидатов на благородство, честь, стойкость. Мир повидал уже немало могучих магов, которые примерно в твоём возрасте открыли в себе особые силы. Магия крови. Магия тени. Некромантия. Даже бессмертие. Но людской род слаб духом: ради силы и власти человек готов преступить законы морали, очернить свою совесть, опорочить свою честь. Некоторые маги, играя с новыми силами, сами приводили себя к гибели, у некоторых силы отбирал я. Однако Хранитель на то и Хранитель, чтобы хранить мир и гармонию. Только чистые сердцем и твёрдые духом люди достойны этой роли и смогут выдержать эту ношу на своих плечах. Признаться честно, последние годы улов всё хуже ‒ поэтому тёмных магов в мире становится больше, а Хранители давно не появлялись. Но ты отказалась от дара, как это делали до тебя те, кто носит Хран ‒ особую метку Хранителя. Прими свой Хран и ты.

Низший сошёл с трона и направился к поражённой его словами Катерине. Чем ближе подходил Низший, тем отчётливее Катя ощущала, как неверны были её ассоциации с холодом при взгляде на него. Нет, жар, настоящий жар исходил от его тела и заставлял воздух вокруг раскаляться добела. Это неправильное сочетание тьмы и света вводило в ступор и не давало пошевелиться. Девушке стало казаться, что если Мрак преодолеет последний метр, который теперь разделял их, то она взорвётся или расплавится.

Однако Мрак не подошёл ближе. Он протянул вперёд руку и коснулся участка кожи ниже ключиц. Боль оказалась нестерпимой, но не получалось вымолвить не звука, и девушка благополучно отключилась.

***

Катерина много раз представляла, как просыпается от поцелуя. Разумеется, это должно быть в башне высокого замка, постель, осыпанная лепестками роз, и вот красавец-принц склоняется над её лицом и…

‒ Катя? Да очнись, наконец…

О нет, зачем говорить эти банальности? Он склоняется молча: ещё всего мгновение, и…

‒ Катя, просыпайся!

«Мрак всемогущий, кто так настырно лезет в мой сон?» ‒ возмущённо подумала было Катя, как вдруг вспомнила, что совсем недавно общалась с тем самым Мраком всемогущим лицом к лицу.

Веки проявили послушание и раскрылись. Перед глазами обнаружилось взволнованное лицо Хару. «Не принц, но тоже ничего», ‒ прокралась в сознание мысль. Вслух вырвалось другое:

‒ А Мрак?

Хару оглянулся на статую Мрака и с подозрением посмотрел на девушку.

‒ Что Мрак? Ты так усердно молилась, что упала в обморок?

Девушка неуклюже уселась и попыталась притронуться к саднившей груди, но тут же одёрнула пальцы. Жест не укрылся от Хару.

‒ Это ожог? Что случилось? Погоди, это же…

‒ Хран. Можешь меня поздравить, ‒ кисло подтвердила Катерина.

По центру груди, чуть ниже ключиц, красовалась перламутровая татуировка ‒ ромб с двумя перпендикулярными волнистыми линиями. Воспоминания возвращались картинка за картинкой, а когда события полностью восстановились в памяти, девушку накрыло волной возмущения:

‒ Нет, ну какой наглец! Да не ты, Хару… Мрак! Нахал! Подумаешь, в обморок от боли свалилась, ну бывает! Нет бы дождаться, пока очнусь… И вообще, предупреждать надо о таком! Я бы морально подготовилась! А так ‒ мало того, что вырубил меня, так ещё и сам свалил при первой возможности! Да банально из вежливости спросить, в порядке ли я… И дальше-то мне что делать?!

Грозная статуя Мрака, которой Катя непроизвольно выговаривала обиду, молчала, а вот лицо Хару становилось всё обеспокоеннее. Парень коснулся ладонью лба девушки и грустно констатировал:

‒ У тебя горячка.

Катя смерила его убийственным взглядом и попыталась вскочить на ноги, но поскользнулась на какой-то бумажке и чуть не свалилась обратно. Выдернув локоть из руки галантного Хару, девушка схватила тёмно-серый глянцевый листик и на обратной стороне прочла: «Ты в порядке?»

Рядом была подрисована мордочка с высунутым языком.

Катя обиженно взвыла и мстительно показала язык статуе. Затем глубоко вздохнула, повернулась к Хару и, изобразив доброжелательную улыбку, которая, пожалуй, смахивала на оскал, сообщила:

‒ Пойдём, спаситель ты мой, а то я сейчас вон ту статую на тысячу и один камешек разнесу.

По дороге обратно в бальный зал Катерина вкратце пересказала Хару произошедшее в храме. Хару раз за разом бросал на спутницу удивлённо-восхищённые взгляды, а девушке всё казалось, что она рассказывает какую-то сказку, которая не имеет к ней самой никакого отношения. И только свежий ожог на груди доказывал обратное.

‒ Хару, а как мы с того балкона переместились сразу в храм? ‒ запоздало удивилась Катя, вспомнив вихрь светлячков.

‒ У работников дворца есть свои преимущества, ‒ улыбнулся парень и показал небольшой брелок с тусклым кристаллом. ‒ Один из придворных магов делает вот такие трансферы. Помогают перемещаться в пределах дворцовой территории. Так точно не опоздаешь на ковёр к высоким лицам. Жаль только, ему требуется приличное время на перезарядку.

‒ И после этого ты по-прежнему будешь меня убеждать, что работа во дворце не работа мечты? ‒ съехидничала Катерина и поразилась резкой смене эмоций на лице собеседника.

‒ Буду, ‒ сурово ответил Хару и даже остановился. ‒ И советую тебе никому не показывать Хран. Если до императора дойдёт информация, что у нас появился новый Хранитель, у тебя не останется выбора. Одного уже упустили, со вторым этого не допустят. По-хорошему или по-плохому, но тебе придётся всю жизнь посвятить работе при императоре. А ты не похожа на человека, которому понравится, что всё решили за него. Так что береги тайну, пока точно не решишь, что выбираешь этот путь. Хорошо?

Катерина удивлённо кивнула. Бал, телепорт, ожившее божество ‒ всё так оглушило девушку, что она ещё не успела подумать о будущем. И то, что Хару уже видел опасность и пытался защитить подругу, грело душу.

Приглашение на танец он с обаятельной улыбкой отклонил, и даже в зал так и не вошёл: ему нужно было возвращаться к обязанностям. Однако перед уходом раздобыл где-то удивительной красоты светло-коричневую шаль с гербом империи на одном из уголков. Обернув ею плечи девушки и несколько раз перепроверив, что Хран не просвечивает сквозь узорчатый материал, парень коснулся губами щеки Катерины и оставил её в одиночестве.

Катя вернулась на облюбованный балкон и задумчиво посмотрела на багряную луну. Вскоре рядом появилась Марго с двумя хрустальными чашами и счастливой улыбкой. Забрав одну чашечку, Катерина по запаху узнала в жидкости знаменитый хелгор.

‒ За успешную учёбу? Без проблем и борьбы с мировым злом? ‒ предложила тост воздушница.

‒ И за любовь, ‒ неожиданно для обеих добавила Катерина.

‒ Твою любовь ко мне? ‒ уточнила Марго, почесав нос. ‒ Радость моя, это слишком ничтожное чувство, чтобы за него пить. Давай лучше за любовь к жизни!

Чаши с хрустальным звоном соприкоснулись.

‒ Ой, что я тебе расскажу… ‒ интригующе протянула Катерина и, откинув грустные мысли, опрокинула в себя хелгор.

Конец первой книги