Czytaj książkę: «Дочь Пастора: Ступая по ее следу. Книга 2»

"Исчезнувшая"

Прошло пол года. Сто восемьдесят дней, если быть точнее, с момента исчезновения Алисы. Прямо посреди ночи, из больничной палаты, она бесследно пропала, растворившись в воздухе.

Марфа сидела у окна, смотрела на капли дождя, медленно стекающие по стеклу, и вспоминала тот злосчастный день, когда она снова потеряла свою дочь. Ее лицо не выражало никаких эмоций, а сознание путалось от накатывающих и пугающих мыслей. Женщина была сломлена. В первый раз, когда Алиса сбежала, Марфа отчаянно верила в то, что ее дочь жива. Она долгие годы не виделась с ней, но материнское чутье подсказывало, что сердце Алисы где-то бьется, пусть и не рядом с ней. В этот раз, она не чувствовала ровным счетом ничего, кроме всепоглощающей тоски и опустошенности, будто ее грудь пробили насквозь, и вместо незаживающей и кровоточащей раны – образовалась черная дыра. Она так и продолжала сидеть, прокручивая каждую деталь того дня, снова и снова…

УТРО В ДЕНЬ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ АЛИСЫ.

Дверь палаты, которую Марфа торопливо открыла, скрипнула, словно предвещая беду. Этим утром, женщина отчего-то пришла раньше обычного с любимым яблочным пирогом Алисы. Тихо войдя внутрь, чтобы не разбудить наверняка еще спящую дочь, она увидела, что комната была погружена в полумрак, лишь только тусклый свет маленького включенного ночника рассеивал тьму. Марфа, сжимая в одной руке букет полевых цветов, которые должны были стать для Алисы очередным воспоминанием из детства, а второй, придерживая блюдо с пирогом, вошла в палату, предвкушая встречу с дочерью. Но комната оказалась пуста. Женщина бегло осмотрелась: кровать была не застелена, стакан с водой стоял на тумбочке, будто и не был тронут, все личные вещи дочери были на своих местах: на подоконнике – забытая книга, а на тумбочке – завядшие розы.

"Может она вышла в дамскую комнату? Или пошла поговорить с врачом, может плохо стало?" – подумала обеспокоенная мать про себя. Она присела на край кровати и решила немного подождать, прежде чем начинать сеять панику. Но время шло, а Алиса – нет. Палата так и оставалась пустой, несмотря на яркий рассвет солнца. Тревога медленно, но верно начала заполонять ее душу. Она вышла в коридор, оглядываясь по сторонам, и не громким голосом зачем-то позвала дочь: "Алиса? Доченька, ты здесь?". В ответ – тишина. Она бросилась к медсестре, дежурившей на посту: "Вы не видели мою дочь? Она должна быть в этой палате, но ее там нет!" – показывая пальцем на дверь, встревоженно спросила Марфа. Медсестра лишь пожала плечами и равнодушно произнесла: "Я не знаю, сейчас посмотрю в журнале". Минуты тянулись вечно. Медсестра, просмотрев очередной раз записи, сообщила: "Ничего не понимаю. По плану она должна быть в палате. Никаких переводов, никаких выписок".

Марфа ощутила, как земля уходит у нее из-под ног. Она схватила телефон и не смотря на очень раннее время, начала быстро набирать номер Майкла. После пары гудков, мужчина ответил, Марфа сразу выпалила: "Майкл… Алиса… она исчезла… я не знаю, что случилось…" – ее голос сорвался, переходя в рыдания.

Майкл, услышав крики Марфы сквозь сон, резко поднялся с постели, подскочив на ноги и протирая глаза, он встревоженно переспросил: "Что? Как исчезла? Я сейчас буду". И спешно, на ходу одеваясь, он со скоростью молнии помчался в больницу. Его сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди, а в голове мелькали страшные картинки, которые рисовало его сознание. Влетев в палату, он увидел Марфу, бледную, с заплаканными глазами, мечущуюся по комнате.

"Что случилось? Где она?" – голос Майкла звучал хрипло, с примесью настоящего отчаяния. В ответ Марфа лишь всхлипнула и указала на пустующую кровать. В эту же минуту Майкл ощутил как холодный ком подкатывает к горлу, как озноб прошелся с головы до пят, пронзая его тело, будто иголками. Он резко развернулся и выйдя из палаты, начал действовать, пытаясь сохранить рассудок. Сперва он подошел к охране, опросив их, затем врачей, медсестер и всех, кто мог хотя бы что-то заметить или услышать. Он прочесывал коридоры, заглядывая в палаты, но Алисы нигде не было. С трудом сдерживая гнев и отчаяние, он, взяв в руки телефон, а затем будто что-то обдумывая в голове, решительно набрал номер. После пары секунд Майкл сказал в трубку: "Нам нужна полиция. Срочно. Алиса пропала".

Время уплывало с каждой минутой, а их надежда таяла. В стенах больницы, казавшихся теперь тюрьмой, повисла тишина, предвещающая бурю. Так началось расследование и поиски. Поиски пропавшей девушки, которая потеряла память, исчезнувшей посреди ночи из больничной палаты, без единого свидетеля, блондинки, стройного телосложения, среднего роста, примерно ста семидесяти сантиметров, с вьющимися волосами и голубыми глазами.

Полиция, получив сигнал о пропаже Алисы, развернула расследование. Начались допросы персонала, опросы свидетелей, осмотры окрестностей, поиски каких-либо улик. Полицейские патрули прочесывали улицы, леса, поля, заброшенные здания, а волонтеры расклеивали на каждом пустом столбе фото пропавшей Алисы. Полиция работала, не покладая рук. Они опрашивали свидетелей по кругу, проверяли записи с камер видеонаблюдения, анализировали данные, но все было напрасным. Поиски разворачивались снова и снова: волонтеры, которых собрали Вероника и Яков, вместе с ними, охватывали все вокруг – городские парки, лесные массивы, заброшенные здания и промышленные зоны, даже старые шахты. Социальные сети бурлили от новостей и призывов о помощи. Но все было напрасно. Алиса словно растворилась в воздухе и казалось, попросту исчезла с лица земли. Каждый день приносил новые разочарования. Каждый вечер все разбредались по своим комнатам и каждого поглощало отчаяние. А с новым утром, все собирали себя по кусочкам и шли снова с надеждой. Никто не сдавался, до последнего, продолжали поиски и верили в то, что Алиса жива, что она где-то рядом. Но наступала ночь и вместе с ней их надежда таяла, как снег среди весеннего солнца. Поиски так и продолжались день за днем, но результатов не было. Ни единого следа. Полицейские признавали, что дело зашло в тупик. Отсутствие свидетелей и улик, хоть какого-либо намека на то, что произошло в той палате, только все усложняло и не давало двигаться вперед даже в своих личных выводах и предположениях. Майкл, глядя на беспомощность полиции, чувствовал, как отчаяние сжимает его горло. Он знал, что ответы ему нужно искать самостоятельно. Он не мог просто сдаться, не имел на это права. Ведь где-то там, в кромешной тьме, его ждала Алиса. И он должен был найти ее, заплатив любую цену.

В бесполезных попытках найти ее – прошло много времени, все уже сбились со счета… Наверное месяц, или полтора… Марфа старалась держаться из последних сил, но надежда гасла, словно тлеющая свеча, с каждым днем все больше…

Майкл не падал духом, но все чаще, заглядывая к своим ребятам в паб, по вечерам, налегал на виски. Его поглощала неимоверная тоска по любимой девушке, он так и не смирился с утратой, не мог понять как такое возможно – просто испариться из больничной палаты, где кругом, казалось, полно людей. Он думал об этом, сидя у барной стойки, потягивая двойной виски со льдом из запотевшего стакана, который приятно холодил ладонь. И отчего-то, погрузившись в воспоминания, он вдруг подумал: "А что, если это дело рук Пастора? Что если он жив, если он вернулся?". Мороз по коже мгновенно отрезвил мужчину. Он неосторожно и громко, поставил стакан на барную стойку, расплескав остатки алкоголя, и замер, глядя в одну точку. Теперь эта мысль не даст ему покоя, она была абсурдной, но и в тот же момент казалась самой логичной. Зачем ей было сбегать? Если бы был похититель, то он обязательно потребовал бы выкуп или нечто подобное… А здесь – все было шито белыми нитками. Ни следов, ни отпечатков, будто сама тьма поглотила ее и забрала с собою, укрыв от посторонних глаз в самом непроглядном мраке. И если это все-таки произошло, то шансы найти Алису живой – сводились к нулю. Майкл хорошо помнил кто являлся этой непроглядной тьмой и цель Пастора, и понимал, что времени у них теперь нет совсем.

Всю ночь мужчина не мог уснуть, сколько бы не пытался. Поделиться своими предположениями с Марфой он не мог, мать Алисы находилась в полном отчаянии, а вводить ее в еще большее заблуждение и давать ложные надежды, ему не хотелось, слишком уж многое пришлось ей пережить, сердце бедной, и уже почти полностью седой женщины, попросту могло не выдержать. И взяв телефон в руки, не смотря на поздний час, он решительно набрал номер. После пары тройки длительных гудков, наконец, на другом конце провода раздался сонный и обеспокоенный голос: "Майкл? Что случилось?". Вероника приподнялась с постели и обеспокоенно слушала его. Майкл вывалил на нее все свои предположения и закончив свою мысль, после короткой паузы, сказал: "Ты ведь тоже думала об этом? Мы ведь так и не нашли его тела, никаких следов его гибели, что, если он остался жив?". Вероника, конечно, задумывалась об этом, ни раз, она осторожно встала с постели, накинув на плечи халат, и на носочках покидая комнату, чтобы не разбудить своего мужа, она вышла, а затем, шепотом произнесла: "Я даже не знаю, что сказать… Конечно, я обдумывала разные варианты, но сомневаюсь, что после всего он остался жив. Мы видели пепел, который остался после него… Стал бы он выжидать так долго?" Майкл минуту молчал, словно что-то обдумывая, а затем снова подал голос: "А может он ждал, потому как Алиса нужна была ему в сознании? Вдруг находясь между жизнью и смертью, в состоянии комы, она была бесполезна для него? Тогда есть большая вероятность, что она нужна ему для чего-то живой…"

Земля уходила из-под ног у Вероники, она испуганно сказала: "Думаю, что такой вариант возможен… Но что ему от нее нужно теперь?" И Майкл кивнул, будто убеждаясь в своей правоте, затем устало потер переносицу, сказал Веронике: "Пока не знаю, но мы обязательно докопаемся до истины. Прости, что потревожил тебя среди ночи, это было нужно мне, сама понимаешь". Вероника тут же залепетала: "Все в порядке, держи меня в курсе, нам нужно как можно скорее встретиться и все обдумать, какими будут наши действия". На этой ноте они попрощались. Теперь мысли Вероники обуздало новое чувство – настоящий, животный страх за подругу. Он проник ей под кожу, покрывая тело мелким ознобом, а сон, словно испарившись, покинул ее дом до самого утра.

Через несколько часов все должны были собраться в пабе. Все, кроме Марфы. Она плохо себя чувствовала, и ребята коллективно приняли решение: пока они точно, на все сто процентов, не будут уверены, что правы в своих догадках, Марфу посвящать в свои планы они не будут, чтобы лишний раз не травмировать ее и без того, воспаленное сознание.

Двери паба с глухим стуком захлопнулись за Майклом, Алексом и Роной, впуская внутрь лишь приглушенный гул улицы. Внутри царил полумрак, рассекаемый тусклым светом старинных ламп, отбрасывающих причудливые тени на потрескавшиеся стены. За стойкой, как всегда, угрюмо стоял хозяин, потирая запотевший пивной бокал. Яков с Вероникой уже сидели за одним из столиков в дальнем углу, их лица были серьезными, особенно у Вероники. Было видно по темным кругам под глазами, что девушка не спала всю ночь. Когда остальные подоспели, атмосфера в пабе мгновенно сгустилась. Непривычная тишина, прерываемая лишь негромким бормотанием бармена, лишь подчеркивала напряжение, висевшее в воздухе. Майкл оглядел всех присутствующих, его взгляд метался от одного лица к другому. Он чувствовал тяжесть в груди, как будто каждый вдох давался ему с трудом.

«Начнем, пожалуй» – произнес он, его голос звучал глухо.

Алекс нервно постучал пальцами по столу, а Рона сжала губы, словно стараясь подавить нахлынувшие эмоции. Все хорошо помнили, что ей пришлось пережить в том поселении. Яков, как обычно, сидел неподвижно, его глаза, казалось, проникали в самую душу. Вероника же, напротив, выглядела очень встревоженной, ее взгляд выдавал страх и беспокойство.

«Мы все знаем, почему мы здесь» – начал Майкл, и его слова эхом разнеслись по пабу. «Алиса пропала, и я знаю, я уверен, что это не просто так. Я думаю, что Пастор все еще жив. И что он причастен к этому».

В тишине, воцарившейся после его слов, казалось, можно было услышать биения сердец всех присутствующих. Алекс и Рона переглянулись, Яков лишь слегка выгнул бровь, а Вероника встрепенулась.

«Но у нас нет никаких доказательств, это лишь наши предположения, вернее твои подозрения…» – первой нарушила молчание Рона, ее голос звучал неуверенно.

«Да, я знаю» – ответил Майкл, его голос был полон отчаяния, «Но я чувствую это. Я чувствую, что он в этом замешан. И я уверен, что Алиса в огромной опасности».

Он обвел взглядом своих друзей, ища поддержки, но на их лицах читалось лишь сомнение и растерянность. В темном углу паба, где каждый глоток пива – казался горьким, а каждый взгляд – подозрительным, они были одни против неизвестности. В воздухе повисло разочарование. Скептицизм, словно густой туман, окутал стол, за которым сидели ребята. Алекс и Рона то и дело, переглядывались, в их взгляде выражалась усталость и неверие. Яков, как всегда, хранил молчание, его невозмутимость казалась непроницаемой стеной. Лишь Вероника, с тревогой в глазах, кивнула в знак поддержки Майклу. «Я верю тебе» – прошептала она, ее голос едва слышно перекрывал гул в пабе. Но тут же, внимание всех переключилось на Рону. Она глубоко и громко вздохнула, ее лицо озарилось странной смесью эмоций: страха и радости. И произнесла, дрожащим от волнения голосом: «Ребята, я беременна».

В этот момент даже Майкл почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Новость о беременности Роны, казалось, разрядила напряжение, но одновременно и подчеркнула всю безысходность ситуации. Алекс тут же обнял Рону, его лицо сияло от радости и счастья, но в глазах читалась и тревога. Майкл понял, что сейчас ему нечего ждать от друзей. Их разум был занят другими заботами, и он не мог винить их в этом. Они всегда были рядом, поддерживали, пока Алиса была в коме, затем, когда она очнулась, но потеряла память, ребята продолжали им помогать. Майкл понимал, что у каждого есть своя жизнь и никто не обязан был горевать вместе с ним, или нести на себе это тяжкое бремя. С тяжелым сердцем он осознал, что теперь он должен действовать в одиночку.

«Поздравляю, Рона!» – произнес он, стараясь скрыть свою горечь, и добавил: «Я рад за вас, правда…»

Затем поднялся из-за стола, стараясь выглядеть спокойным.

«Мне нужно идти», – сказал он, бросив короткий взгляд на Веронику.

«Буду на связи».

Выйдя из паба, Майкл вдохнул прохладный воздух. Он почувствовал себя одиноким и покинутым, но одновременно с этим ощутил прилив решимости. Собравшись с духом, направляясь к своей машине, его мысли были сосредоточены на одном: заброшенном поселении Пастора. Майкл чувствовал на интуитивном уровне, что там может быть разгадка тайны исчезновения Алисы. Сев в машину, он написал смс Веронике: «Если что-то узнаешь, звони. Я буду на связи. И будь осторожна, я поеду в старое поселение, проверю все там…». А затем, завел двигатель и выехал на дорогу. Его сердце билось в бешеном ритме, предчувствие скрытой опасности нарастало с каждой пройденной милей. Заброшенное поселение Пастора ждало его, и он хотел скорее туда добраться, окунуться в правду, какой бы горькой она не была.