Czytaj książkę: «Ищу жизнь. Чужую не предлагать»

Czcionka:

Дизайнер обложки Татьяна Денисова

ISBN 978-5-0059-4751-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор выражает признательность всем, кто помогал в написании повести консультациями, критикой, эмоциональной поддержкой:

команде Курсов писательского мастерства

автору обложки книги – Татьяне Денисовой

а также

Татьяне Демидовой

Алене Лисицкой

и всем своим домочадцам.

Все имена, географические названия, персонажи и события вымышлены. Совпадение с реальными людьми и событиями возможно только случайно.

Пропал человек. Частный детектив берется за его поиски, имея на руках загадочную записку и старую фотографию.

Во время поисков сыщику приходится повторить путь пропавшего, пережить множество веселых, драматичных, опасных приключений.

И, наконец, он находит, но КОГО?

Сумеет ли детектив найти именно того человека, которого искал.

1

С чего начинается моя работа? С крика о помощи. Чаще всего это крик человека, попавшего в беду, который ждет, что я приду и помогу ему.

Иногда это мой собственный крик. Я читаю задание, которое мне поручают и хочу закричать: «Вы что? Издеваетесь? Как я это сделаю?»

В ящике моего письменного стола лежат необыкновенные часы. Этот старый хронометр в корпусе из белого металла обладает волшебными свойствами. Он умеет замедлять время, а еще предупреждать о надвигающихся неприятностях, опасностях и даже спасать жизнь. Корпус часов поврежден. На блестящем металле имеется вмятина от пули.

Часы «К—26 Победа» остались мне от деда.

После демобилизации большинство фронтовиков возвращались по домам и начинали заниматься мирным трудом. Дед остался служить в милиции. Ловил многочисленные вооруженные банды, наводил порядок.

Однажды в схватке с опасным бандитом мой дед был серьезно ранен. Жизнь ему спасли эти часы, лежавшие в нагрудном кармане. Пуля миновала сердце.

Вскоре, благодаря усилиям милиции, бандитскому беспределу в городе был положен конец.

Теперь они наша семейная реликвия. Этот хронометр я так и называю – «ДЕДукты» (дед был большим поклонником дедуктивного метода)

Сейчас наручные часы вышли из моды. Почти все пользуются часами на телефонах, смартфонах и прочих гаджетах. Так удобнее.

Я поменял поврежденный механизм на современную начинку. Теперь я ношу «ДЕДукты» только, когда берусь за новое дело. Эти часы для меня значат больше, чем простой прибор. Они помогают мне в работе. И это мой секрет. Через этот хронометр я разговариваю с дедом, советуюсь с ним. Иногда дед подсказывает мне неожиданные версии, идеи.

Вот такие они – «ДЕДукты»

В этот раз легендарные часы пришлось доставать после чириканья дверного звонка. Резкое «Чиф-чиф-чиф» выхватило меня из полудремы, прервав сладкие грезы о приятном валянии в мягкой постели. Заслуженный выходной после тяжелой многонедельной работы. Жена с ребенком уехали в санаторий. Срочных дел не наблюдается.

Я встал, и еще в полудреме шаркая тапками, побрел открывать дверь, как был – в одних зеленых боксерах с алыми лампасами по бокам. Щелкнув дверным замком, я вопросительно промычал.

– Нууу? – и поднял глаза на тетку, разносящую почту.

– Вам письмо! Заказное! – строгим тоном объявила тетка, сердито взглянув на мои боксеры. Она нахмурилась, осуждая их хозяина, который валяется в постели до полудня, в то время, как все честные люди, поднявшись ни свет, ни заря, уже вовсю трудятся, разнося заказные письма.

Я заполнил извещение. Тетка стало грузно спускаться по лестнице, игнорируя лифт.

Видимо, пришла пора доставать из стола «ДЕДукты». Часы заняли свое место на столе возле компьютера.

Я поставил бокал крепкого чая на стол и опустился на рабочий стул. Откинувшись на спинку и слегка покачиваясь на стуле по старой еще школьной привычке, я смотрел на письмо, лежавшее на столе. Зарядка для ума: что в нем может быть?

Весь объем конверта занимало плотное послание с острыми уголками, похожее на лист картона или рамку. Конверт самый обычный. Такие продаются на любой почте. А штемпель на конверте наш – городской. Письмо отправлено из вокзального почтового отделения пару дней назад.

Я сделал большой глоток из бокала и вскрыл конверт. На стол выпало два свернутых пополам стандартных листка бумаги. Я взглянул во внутрь конверта и, едва не порвав его, осторожно вытащил фотографию, наклеенную на лист плотного картона. Пока отложив фотографию, я углубился в письма. Оба были написаны от руки.

Одно из них было адресовано заказчику, второе – мне. Начать решил со второго письма

«Здравствуйте, Алексей Константинович!

Извините, что вынужден обратиться к вам таким образом. Не могу лично засвидетельствовать вам мое почтение. В вашем городе был проездом – возвращаюсь к месту службы.

Андрей Петрович мой старый друг со школьной скамьи. Жизнь развела нас в разные стороны. Я стал моряком. Он – учителем. Мы продолжили переписываться, хотя письмами обменивались не часто. Иногда встречались.

Он всегда был уверенным в себе человеком, оптимистом. Если что-то его заинтересовывало, то брался за дело всерьез. И уходил в него с головой, не боясь ни каких трудностей. Неудачи воспринимал легко, с юмором. Умел пошутить на эту тему. И не опускал руки.

Но, в последнее время его что-то сильно угнетало. В последних письмах проявлял недовольство своей жизнью. Писал, что устал от всего и хочет перемен.

Потом он замолчал. На письма не отвечал. Никаких вестей от него уже полтора года.

В социальных сетях мы с ним не контактируем. Я по роду деятельности не могу, он принципиально не регистрируется.

Возвращаясь из командировки, я завернул в ваш город, но Андрея не нашел. Его квартира опечатана, а где он соседи не знают. В полиции мне отказались давать какие-либо сведения.

Имею предположение, что Андрей попал в беду. Поэтому, обращаюсь к вам с просьбой. Найдите его!

Все денежные вопросы решены. Я перевел вам необходимую сумму.

Пожалуйста, помогите ему!

Пересылаю его последнее письмо и фотографию, которая у меня была. Конверт, в котором было письмо не сохранился.

С уважением капитан-лейтенант Томин.

К сожалению, в поисках принять участие не смогу. Служба не отпускает. Ухожу в автономный поход на длительный срок. Надеюсь на вас.»

Второе письмо было более лаконичным и менее определенным.

«Привет, Юрка!

Спешу поделиться с тобой тем, что меня больше всего занимает. Ты меня понимал всегда, поймешь и сейчас. Похоже мой корабль сел на мель в море житейских проблем. Да какой к черту корабль!!!

В последнее время я все больше и больше прихожу к выводу, что тратил силы зря. Энергия и время уходят в пустую. Я ошибся. Стараешься, делаешь для них все. А оказывается зря! Никому ничего не надо. Думаешь – команда! А оказывается, так,.. попутчики.

Но, знаешь, еще не все потеряно! Я решил! Начну все сначала и по-другому. Кое-что я уже предпринял для этого. Теперь я знаю, куда приложить свои силы. Все изменится. Мы еще повоюем! Так что когда встретимся, ты меня не узнаешь

Андрюха.»

С детства любил логические загадки. Находил интерес в разгадке ребусов и кроссвордов. Школьником просиживал часами за компьютером, проходя различные квесты.

После армии, я закончил юридический и пошел работать в следственный комитет. Но в отличие от большинства сверстников не мечтал раскрыть преступление века или поймать всемирного злодея. Я никогда не претендовал на лавры Шерлока Холмса. Слава лейтенанта Коломбо и мисс Марпл никогда не мешала мне спать спокойно.

Мне нравился сам процесс расследования, решение очередной головоломки.

А еще я очень ценил независимость. Поэтому через некоторое время ушел из комитета и зарегистрировался индивидуальным предпринимателем. Так я стал частным детективом.

Работа не баловала разнообразием: супружеские измены, поиски «крота» в частных фирмах, раскрытие мелких краж и мошенничеств. Такие дела занимают почти все мое рабочее время, но зато приносят вполне приемлемый доход. Редко, но попадается что-то действительно интересное, например, как сейчас.

Так что Юрий Томин попал «в яблочко» предлагая мне такую задачу, словно знал, что я захочу взяться за это задание.

Правда, жена с ребенком ждут меня в санатории.

Однако, перечисленная сумма (я заглянул на счет своего ИП) явно превышает обычные суммы, которые полагались за «выполнение дела». А взять гонорар (возвращать было некуда) и ничего не делать, я не мог себе позволить.

Ладно! Съезжу к своим на несколько дней и за работу. А все вместе полноценно отдохнем после окончания розыска.

Я взял фотографию. Видно было, что снимку много лет. Портрет был приклеен на плотный картон.

За обычным письменным столом на фоне окна с цветами и тюлевыми шторами сидел молодой человек в светлом расстегнутом пиджаке и черной шелковой рубашке. Костюм дополнял светлый галстук повязанный, аккуратным виндзорским узлом. Волевое лицо. Уверенный взгляд на фотографа. Высокий лоб с продольными морщинами. В темных глазах затаилась грустинка. Прямой греческий нос. А губы обозначили легкую добрую улыбку. Видно было, что мужчина устал, но вся поза выражала скрытую энергию, способность встать и действовать, если это будет необходимо.

– Юрий, Юрий… – я задрал глаза к потолку, пытаясь в памяти вызвать портрет заказчика.

– Откуда он тебя знает, Алексей? Был клиентом?

– Точно нет. Я бы его запомнил.

– Может, был свидетелем или участником событий, которые ты расследовал?

– Вряд ли. По крайней мере, если встреча и была, то незначительной.

Тогда, что?

– Ну что, внук, не догадался? «Сарафанное радио» работает!

Слегка погордившись своей известностью, я стал внимательно изучать всю фотокарточку в целом.

Стол, за которым сидел юноша, стоял в каком-то кабинете, не в квартире.

За окном виден был подъезд пятиэтажного жилого дома. Я достал из ящика лупу и навел ее на подъезд. Табличка около железной двери с домофоном была сломана. На ней четко было видно лишь окончание названия улицы и номер дома.

«… ова 48.
…езд 3.
…ры 40—60»

На всякий случай, списал адрес.

Это важная зацепка для моих поисков. Есть с чего начать.

Я включил компьютер. Вывел на экран список улиц города.

Ой, мамочки! Сколько же их. Хорошо, что поиск теперь идет не вручную. Я быстро отобрал названия улиц, заканчивающихся на «…ова». Их оказалось около двух десятков. А дальше что?

Я вышел из-за стола и заложив руки за спину стал бродить по мягкому ковру, лежавшему в кабинете.

Хотя и говорят: «В ногах правды нет.», люблю размышлять именно стоя, а точнее расхаживая по комнате.

– Отвечай, Леша, что может находиться напротив этого дома №48? В каком помещении запечатлен фотографом Андрей Петрович? Квартира? Офис? Какой-то зал?

Все просто. Поймешь в каком месте изображен человек на фотографии – найдешь пятиэтажку. Адрес дома – ключ к адресу места, где снят Андрей Петрович. Узнаешь место – найдешь множество тех, кто его знает или знал. А значит, тех, кто сможет подсказать, куда пропал человек. Это же азбука сыскаря!

– Стой, дед! Андрей Петрович – учитель. Значит, школа?

Я присмотрелся к тому, что окружало мужчину на фотографии.

– Конечно! Мужчина сидел в школьном учебном кабинете. Вон, видна малая часть зеленой доски.

– Молодец, внучок! Догадался!

Я быстро пробежал к столу и снова бухнулся в компьютерное кресло. Оно слегка отъехало от стола. Но я вплотную приблизился к столу и уставился на экран. Вывел карту города и включил режим «Спутник». Теперь, только «ловкость рук и никакого мошенства» вспомнилась фраза из фильма.

Находим дом №48 на одной из двух десятков улиц и смотрим, что напротив.

Такой поиск оказался достаточно муторным. На одной улице в нужном месте одноэтажный магазинчик. В другом – парк. А здесь трехэтажный дом.

Ура! Это школа!

Я снова присмотрелся к фотографии. Нет. Не подходит. Здание стоит под другим углом к пятиэтажке, и нужный ракурс при съемке в одном из кабинетов никак не получится. Я продолжал рыскать по карте.

Из открытой балконной двери дул приятный ветерок. Хотя стояла еще только середина мая, но погода стояла совсем летняя, и в кабинете было жарко. На дереве возле балкона громко каркнула ворона. Я оторвался от компьютера. По часам уже прошло около двух часов. Избранная тактика оказалась безуспешной. Поиск по карте ничего не дал.

Я отхлебнул остывший чай и пошел готовить завтрак, точнее обед.

Вытерев руки после посуды, я вернулся в кабинет. Придется обзванивать школы. До конца рабочего дня еще пара часов, так что в части школ я успею навести справки. Снова усевшись за рабочий стол, я вывел телефоны лицея (он был первым по списку) и приготовился набрать номер.

Рядом с телефонами на сайте был указан адрес.

– Бедняги – посочувствовал я администрации лицея – сколько документов менять пришлось из-за смены юридического адреса.

Я помнил, что еще год назад улица называлась по-другому. А теперь ее назвали в честь героя – нашего земляка.

Оппа! Я хлопнул ладонью по столу

– А если улица, где находится школа Андрея Петровича, тоже была переименована? Что скажешь, дед?

– Проверяй!

Я снова вернулся к списку улиц и картам города.

Результаты нового поиска оказались успешней предыдущего. Этот жилой дом находился в одном из отдаленных районов города. А напротив него стояла школа. Я еще раз взглянул на фотографию.

Так и есть! Школа находилась к пятиэтажному дому под нужным углом. Третий подъезд был прекрасно виден из учебных кабинетов.

Но поехать на место придется уже завтра.

Я выставил часы и пустил ход. Изношенный, но по-прежнему прочный черный кожаный ремешок плотно обхватил левое запястье.

Во время очередной работы я их ношу, не снимая.

Секундная стрелка вздрогнула и побежала, описывая круг. Тик-так. Тик-так. Поиск Андрея Петровича начался.

2

На следующий день моя машина остановилась у забора школы.

«ДЕДукты» резко застучали: «Тик! Так! Тик! Так! Тик! Так!»

Я вышел из машины и внимательно вгляделся в площадь, огороженную забором, изучая обстановку.

Сквозь железные прутья прекрасно был виден ухоженный школьный двор. Зеленые деревья перед фасадом трехэтажного здания. Аккуратно покрашенные в белый цвет, еще не очень грязные бордюрчики. Асфальт перед центральным входом с нанесенным на него краской беговыми дорожками и разрисованный цветным мелом. Кое-где рисунки мелом были видны на зеленых стенах школы и оранжевых дверях закрытых запасных выходов. На футбольном поле игрокам что-то покрикивал учитель физкультуры. Около спортивной площадки гомонили ребята из младших классов в одинаковых красно-черных жилетках. Трое мальчиков сидело на корточках около корней большого дерева. Девочки стояли за ними и заглядывали сверху. Сидевшая на лавочке возле рюкзачков дородная женщина, подняла голову от экрана телефона, взглянула на детей и снова опустила голову к телефону. Вроде бы все в порядке.

Из школы донесся громкий дребезжащий длинный звонок. Урок закончился. Женщина на площадке встала и крикнула своим ученикам собираться. Дети неохотно отходили от дерева и брали вещи.

Гулко ударила в стену широко распахнутая дверь. Из нее выскочил рыжий парень лет двенадцати со школьным рюкзаком в руке и перепрыгнув ступени, помчался к выходу со двора. За ним с криками, размахивая рюкзаками неслись несколько человек того же возраста. Выбегая из центральной калитки, шестиклассник едва не сбил меня с ног, когда я собирался войти на территорию школы. За ним тут же выскочили догонявшие мальчика. Я посторонился. А то ведь собьют и даже не заметят. Погоня достигла удирающего. Кто-то из них подставил ногу. Рыжий парень с размаху грянулся на газон (ладно, хоть не на асфальт). Толпа злорадно завыла. Они принялись лупить упавшего своими рюкзаками. Я быстро развернулся и рявкнул:

– А, ну брысь! Сейчас вас… – я не докончил фразу и схватил за шкирку двух парней, оттаскивая их в сторону.

Тут же раздался крик:

– Палево!

Нападавшие моментально разбежались в разные стороны. Те, кого я схватил, возмущенно вырывались:

– Не имеете права!

– Че пристал?

Я разжал пальцы и оба тоже мгновенно испарились. Рыжий парень все еще лежал на земле.

– Ты в порядке? За что они тебя? – сочувственно обратился я к нему.

Рыжий, взглянул на меня затравленным взглядом и тоже пустился на утек. Слегка озабоченный этим происшествием я пошел в школу.

Директора на месте не было. Охранник проводил меня в кабинет к дежурному завучу.

– Здравствуйте! – я прошел во внутрь кабинета и предъявил свое удостоверение частного детектива.

– Здравствуйте!

Хозяйка кабинета в строгом сером костюме с пышной прической вышла из-за углового компьютерного стола, заваленного бумагами.

Женщина водрузила на нос очки, внимательно изучила удостоверение и только после этого произнесла официальным тоном:

– Слушаю вас!

Вначале я обеспокоенно рассказал о конфликте детей свидетелем, которого я стал. Завуч внимательно выслушала и спросила:

– Вы чей-то родитель?

– Нет – удивленно ответил я.

Странно! Это имеет какое-то значение?

– Это произошло на территории школы? – заинтересованно спросила администратор.

– Нет. – снова ответил я и решил уточнить – Уже за ее пределами.

Хозяйка кабинета изобразила на лице скорбь и возмущение.

– К сожалению, мы не можем уследить за всем, что делают наши ученики за территорией школы – официально сказала завуч – Впрочем, мы разберемся в произошедшем. – добавила женщина.

Мне сразу стало понятно, что никто разбираться ни в чем не будет. Завуч села за стол.

– Вы еще что-то хотели?

– С вашего позволения – я отодвинул стул от длинного стола в центре кабинета и сел, после чего рассказал о своем деле, которое привело меня в стены этой школы и показал фотографию Андрея Петровича.

Строгая завуч любезно согласилась рассказать мне о пропавшем. Но, только после того, как поняла, что ее слова не повредят администрации школы.

– Да, Андрей Петрович работал у нас более десяти лет, но ушел несколько лет назад.

– Почему он ушел?

– Не знаю – безразлично пожала плечами завуч – Место попрестижней нашел. У нас, знаете ли, сейчас работать-то так просто не хотят.

Ее лицо расплылась в ядовитой улыбке.

– Всем подавай большие деньги, должности, а за качество, успеваемость бороться не желают.

Дверь кабинета открылась и вовнутрь робко заглянула женщина:

– Светлана Владимировна, извините, мне необходимо подписать документы на категорию.

– Вот, видите! – развела руками начальница в подтверждение своих слов.

Завуч кивнула головой учительнице и подошла к шкафу с толстыми канцелярскими папками.

Учительница прошла в кабинет начальства, поздоровалась со мной и замерла посередине комнаты, опустив руку с документами.

Я молча сидел, пока завуч с учительницей решали рабочие вопросы.

– Кстати, Елена Константиновна – дежурный администратор обратилась к учительнице, после того, как документы были подписаны и папка с личными делами возвращена на место в шкаф – вот человек интересуется Андреем Петровичем. Из органов. Поговорите? Вы вроде бы дружили с ним – закончила она укоряющим тоном.

Проходя школьными коридорами за Еленой Константиновной, вдыхая запах школы, я на миг почувствовал себя школяром и вспомнил Жичу.

Был у нас такой здоровый обалдуй – двоечник и шпана. Доставалось нам от него всем. Но больше всех он цеплялся к моему однокласснику Виктору Петрову. Наверное, потому что тот никогда не мог дать сдачи.

Витька был тихим парнем. С детства увлекался книгами о кораблях и морских сражениях. Даже на уроках умудрялся читать их под партой.

Однажды, когда Жича с компанией в очередной раз во дворе школы прижали Виктора, мальчик вдруг вспомнил крейсер «Варяг» и его легендарный бой с японцами Витька мне это потом сам по секрету рассказал.

Представил он себя этим крейсером, а Жичу с компанией – японской эскадрой, и он со всей силы врезал главарю головой в живот. Тот не ожидая сопротивления, упал. И вдруг неожиданно для всех в голос заревел. Компания не решилась заступиться за своего главаря. Больше Жича в школе никого не трогал.

А Виктор теперь офицер и служит в Северном флоте.

Мне вспомнился сегодняшний рыжий шестиклассник.

Пока мы шли по длинному школьному коридору я поделился своими впечатлениями о драке с Еленой Константиновной. Учительница помолчала несколько секунд и стала рассуждать вслух:

– Рыжий… рыжий… Ах, это, наверное, 6 Б. Опять что-то не поделили.

Она обратилась ко мне:

– Спасибо. Тяжелый класс…

Я обязательно расскажу классной руководительнице. Да, и социальному педагогу об очередном инциденте узнать не помешает.

Кстати, вы не думайте! Этот рыжий – сам, еще тот «перец».

Елена Константиновна оказалась приятной женщиной. Полуприталенный пиджак до середины бедра, прямая юбка бежевого цвета, внушали мысль о холодности и вызывали желание держаться почтительно и лучше на средней дистанции. Однако, добрые глаза, приветливая улыбка, открытое лицо внушали доверие и надежду на взаимопонимание. Качества, как я считаю, необходимые для учителя.

Елена Константиновна угостила меня чаем. Мы сели за парты друг напротив друга. Вначале поговорили немного о работе частного детектива. А потом Елена рассказала об Андрее Петровиче:

– Все у него получалось. Все начинало вертеться, когда он брался за дело. Преподавал литературу, русский язык. Руководил школьным театром. Во всем, что касается предмета, был строг, но справедлив. Конечно, дети из-за этого иногда сердились на него.

Зато все с удовольствием шли к нему в театр.

А какие он ставил спектакли? Вся школа с удовольствием смотрела эти постановки.

Елена Константиновна встала и подошла к шкафу с книгами. Достав оттуда фотоальбом, учительница открыла его и протянула мне. Листая, я рассматривал фотографии ребят в театральных костюмах, сцены из школьного спектакля.

– Это мои дети. Предыдущий класс. Мы тогда ставили «Горе от ума» – с гордостью произнесла она и вздохнула, возвращаясь к нашей теме.

– Ну, а потом начались сокращения. Последние пару лет театром он занимался «на общественных началах». Как мог, поддерживал его жизнь. Выискивал возможности для выступлений вне школы: на разных смотрах, фестивалях. Где-то находил деньги для декораций, костюмов.

Елена Константиновна и Андрей Петрович были не просто коллегами, но и дружили. С удовольствием вместе занимались театром, обсуждали школьные дела, решали возникшие проблемы, поддерживали друг друга в борьбе с неприятностями.

– Вы знаете, в последние год-два он был очень уставшим. То, что раньше его радовало, придавало силы, теперь перестало его волновать.

Сами знаете, какая зарплата у нас в образовании.

В волнении, вызванным воспоминаниями, женщина то теребила тонкий золотой браслет на запястье левой руки, то просто крутила обручальное кольцо. Определенно Елена была неравнодушна к Андрею Петровичу, как можно быть неравнодушным к хорошему товарищу.

– Вот и стал он часто задаваться вопросом, зачем он тратит свои силы и время. – продолжала рассказ учительница – Так и ушел. Поначалу мы еще перезванивались, иногда встречались. А потом он просто исчез.

– Как исчез? – не понял я.

– Его телефон перестал отвечать. И здесь он больше не появлялся.

Я задумался.

– Извините, а вы заходили к нему домой?

– Нет, что вы – женщина смутилась – Мы не настолько были близки.

– А, куда он ушел из школы? Андрей Петрович вам не рассказывал о своих планах?

– Нет. Это он скрывал. А на все вопросы отшучивался, говорил «теперь у меня будет достаточно денег, чтоб содержать театр. Стану Карабасом Барабасом»

– Скажите, у него есть жена, дети?

– Нет. Знаю только, что был женат, но давным-давно развелся.

– Понял вас. Спасибо за информацию – с сожалением я закрыл ежедневник.

Уже когда мы выходили из кабинета Елена Константиновна предложила:

– А вы попробуйте обратиться в яхт-клуб. Он увлекался парусами. Может там, что узнаете.

«ДЕДукты» на моем запястье, громко застучали – Тик-так, тик-так – требуя обратить внимания на подсказку.

Клонившееся к горизонту солнце окрасило небо алым цветом. Завтра будет ветрено. Самое время для парусов.

«Интересно, как могут быть связаны деньги и яхты? Уж не собрался ли Андрей Петрович «выйти в море под черными парусами пиратов» – всплыла в голове фраза из старого фильма.

Интернет подсказал, что у нас три яхт-клуба.

На следующий день я отправился по ним. Может где-то опознают человека по фотографии. Расскажут, где можно найти. Повезло мне (по закону жанра) в третьем из них, куда я добрался только во второй половине дня, изрядно поколесив до этого по городу.

Дорога лежала мимо грузового порта, где стояли краны, словно гигантские цапли.

Было время, когда они безостановочно двигались по рельсам, перенося контейнеры, уголь, автомобили, связки бревен на грузовые суда. Стоял грохот, раздавались команды. В распахнутые ворота въезжали и выезжали машины.

Сейчас здесь было пусто и тихо. У пирса маялась одинокая баржа, принимая в свои чресла порции щебенки, переносимые единственным работающим краном.

За оградой порта в беспорядке валялись бетонные блоки. Я притормозил и свернул на обочину. Яхт-клуба нигде не было видно. Логика подсказала, если выйти на берег реки, можно увидеть яхты и определить, где находится клуб.

Из кустов быстро вышел улыбающийся юноша лет семнадцати, перешел дорогу и скрылся в зарослях. Там, откуда появился парень, я разглядел тропинку. Она привела меня на песчаный берег.

На бетонных блоках и просто на песке лежало множество любителей загара. Здесь, вдали от официального ока общественности раскинулся дикий пляж. Любители загорали, в обычном нижнем белье или топлесс. Некоторые обходились и без этого. Я смущенно закашлялся. Меня заметили. Уходить сейчас было бы глупо. Примут за любителя подглядывать – оправдывайся потом.

Стараясь не смотреть на обнаженные тела, ощущая себя как на сцене, я смело прошествовал к самой кромке воды и демонстративно стал всматриваться вдаль. Здесь уже был берег водохранилища и противоположный берег находился от нас в нескольких километрах.

Примерно в полукилометре отсюда после зарослей ивы я увидел призывно машущие яркие вымпелы. Они развивались на топах, покачивающихся на воде белоснежных яхт.

Сзади раздался женский возглас. Метрах в двух от меня стояли две девушки в трусах. Глядя на меня, одна из них преувеличенно громко обратилась к подруге:

– Ой, Дашка, ты посмотри, какой еще дядечка пришел. И вид-то он делает самый невинный.

– Да ты что, Оксан! Он здесь совершенно случайно. – преувеличено наивно воскликнула Даша.

Вторая демонстративно рассмеялась:

– А глазками так и зыркает, так и зыркает.

– Что, дядь, полюбоваться хочешь? Оксанка, он наши сиськи решил посмотреть.

Обе громко захохотали и двинулись ко мне, выпячивая бюсты.

Было ясно, что девушки нарывались на конфликт, привлекая внимание других загорающих к чужому здесь человеку.

Я вспомнил юношу, выскочившего из кустов.

– Ну, посмотри! Посмотри!

Та, которую звали Оксана выпятила довольно симпатичные груди.

– Ну, посмотрел! – глядя прямо в глаза Оксане, в тон ей сказал я – Ничего нового не увидел.

Пожав плечами, я обошел их, как неодушевленное препятствие и устремился обратно по тропинке к машине.

– Иди, иди, козел! – донеслось сзади.

Не оборачиваясь, я просто помахал рукой

Все, что нужно было найти – я нашел. Что касается девушек, то не поддаваться на провокации я научился уже давно. Тем более, что в данный момент у меня были дела посерьезней.

Территория яхт-клуба была ограждена прочной сеткой-рабицей, закрепленной на бетонных столбах.

На проходной строгий охранник в универсальной черной форме долго рассматривал «корочки» частного детектива, а потом записывал в специальный журнал посещений. Наконец, он пропустил меня и объяснил, как найти начальника яхт-клуба.

У входа в длинное двухэтажное здание на высокой мачте развевался треугольный синий флаг с парящей белой чайкой посередине.

Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице, я прошел мимо ряда обтянутых дерматином, твердых кресел у спортзала и раздевалок, миновал застекленный стенд с кубками и грамотами около учебного класса и вошел в дверь, обитую кожей с блестящей табличкой из латуни на ней.

– Да, был у нас такой – подтвердил мужчина в стареньком мундире гражданского речного флота, рассматривая фотографию – Откровенно говоря, я ничего особо вам про него не могу рассказать. Лучше найдите капитана «Ирбиса» Якова Владиславовича. Андрей Петрович был в его экипаже.

– А! Вон, как раз, его «контесса» стоит у третьего причала.

Он показал рукой в окно на небольшое судно с высокой мачтой и натянутыми, как струны, вантами и штагами. На палубе два человека в желтых футболках возились со спущенным парусом.

Выйдя из здания на территорию, я обогнул две чистенькие яхты, стоявшие на тележках, и пошел по пружинистым деревянным мосткам к третьему причалу. Весело галдя, мимо пробежала стайка детей в черных беретах и рубашках стального цвета с нашивками на погончиках. На шеях развивались бело-синие галстуки, повязанные на особый – скаутский манер.

– Эй, на судне! – обратил я внимание на свою сухопутную персону, подойдя к «Ирбису» – Мне необходимо поговорить с Яковом Владиславовичем относительно вашего бывшего члена экипажа.

Немолодой мужчина в тёмно-жёлтой футболке, стоявший спиной к берегу, нехотя оторвался от паруса. Надев легкую курточку с названием яхты на спине и фуражку, капитан покинул судно. Классический «морской волк». Аккуратно подстриженная черная бородка в стиле «парус», выступающие скулы, обветренное лицо. На щеке был заметен небольшой старый шрам. К тому же, он курил короткую изогнутую трубку. (это я увидел потом) Именно так я «видел» мореходов, под впечатлением прочитанных в детстве Жюль Верна, Станюкевича и других писателей-маринистов.

– Пойдемте, поговорим в таверне – капитан сделал приглашающий жест.

Таверной оказалось небольшое кафе «советского» типа. Гордая самодельная вывеска над входом «Черная каракатица». Каракатиц я никогда не видел, но портрет «каракатицы» рядом с названием изображал, скорее, черного осьминога, разбросавшего свои щупальца в какой-то пляске святого Витта.

В кафе шумели несколько ребятишек в форме, недавно встретившихся мне на мостках.

– Это наши курсанты – морские скауты. Они здесь парусную практику проходят. – с доброй улыбкой объяснил Яков Владиславович и прикрикнул:

– Эй, молодежь! Потише!

Ребята тут же притихли.

– Извините – ответил старший.

Скауты продолжили разговор вполголоса.

По тону Якова Владиславовича, манере разговора, общему виду чувствовалось, что он здесь главный – хозяин этого яхт-клуба и этой таверны, этого берега и этого ветра. Хозяин всех этих просторов.

Мы присели на открытой веранде под навесом за столик с видом на воду и на качающиеся паруса, белеющие на рейде. Солнце играло бликами на небольших волнах, отчего на поверхности воды пробегали целые вереницы веселых искорок. Шлепала вода о борта лодок.