Czytaj książkę: «Продавец перемен. История вторая. Виктор.»

Однажды, сев и посмотрев в окно,

Я, непривычно, тишину поймал.

Под шум дождя, идущего давно,

Слова о жизни крупно написал.

Когда уйдешь ты в мир иной,

А бренность тела, предоставишь детям,

Оставишь свой усталый баритон родной.

И остальное все, развеет с сопок ветер…

Глава I. Первая встреча

– Иди сюда, сучёнок – лицо отца было искажено гримасой злобы.

– Папочка, я больше так не буду, ну пожалуйста, не надо – мальчишка отчаянно пытался избежать очередной порки.

– Иди сюда, я сказал – прорычал отец. Мужчина грубо схватил его за руку, не заботясь о чувствах мальчишки, притянул к себе и начал, как ему казалось, правильную воспитательную процедуру.

– Папочка, ну пожалуйста, я не буду так больше.

Свистнул ремень, и мальчишка завизжал, мелко и быстро приплясывая ногами, от боли. Порка ремнем была большим унижением для него. Ремень свистел несколько раз, каждый раз попадая то по спине, то по ягодицам, то по ногам.

В этот момент мальчишка думал только об одном, что, когда эта экзекуция закончится, он будет предоставлен самому себе, и его, некоторое время, никто не будет трогать. Он сможет поговорить со своей любимой игрушкой. Хоть это и странно иметь куклу – игрушкой для мальчика, но именно этот кукла-африканец, был для него больше чем игрушка, он был для шестилетнего мальчишки другом, с кем он мог разговаривать откровенно и делиться тем, что было на душе. Обычная маленькая кукла была молчаливым свидетелем того, что находилось, за закрытыми дверями обычной, на первый взгляд семьи, обычного военного городка, в котором жили еще тысяча таких же семей.

Совсем недавно родители переехали сюда в новый гарнизон и маленький Виктор пошел впервые в школу. Сейчас для него новым было абсолютно все: и постоянное нахождение с родителями, и новая местность, и новая квартира, и много других, пока еще малознакомых детей. Абсолютно все было новым и другим для маленького Виктора. Да, конечно он так ждал этого момента, чтобы быть рядом с родителями, он так скучал по ним в разлуке, когда не мог видеть их месяцами и только знал, что где-то там далеко они у него есть. Ведь он, в основном, жил у бабушки с дедушкой, и родители только навещали его. Житейский быт у молодой семьи – был не обустроен и, поэтому молодые мама и папа решили доверить ребенка своим родителям, до того момента, пока они разберутся со своими отношениями и наладят размеренно свою жизнь.

На тот момент молодым родителям Виктора такое решение казалось самым лучшим. Все это происходило в далеком 20 веке, когда мир еще не знал интернета, мобильных телефонов, новомодных гаджетов, по телевизору вещали всего несколько каналов, а видеосалоны были заполнены людьми, которые ходили смотреть на «Рокки», «Кровавый спорт» и «Рыжую Соню», а «Греческая смоковница», считалась самым смелым и откровенным фильмом для взрослых.

Вынужденная ссылка мальчишки продолжалась достаточно долго. Сначала мальчишка жил у родителей мамы. И это навсегда сохранится в памяти, как самое любимое и безопасное место. Место где можно быть собой, место где тебя уважают и любят безусловно. Надо сказать, что место это было богом забытое. Крутые сопки, полнейшая экология, горная река, никакого производства и в ближайший город надо было ехать около двух часов. Но именно там маленький Виктор испытал безусловную любовь от деда и бабушки, которые его воспитывали и растили волею судьбы.

Он рос свободным, ему разрешали хулиганить, никогда не наказывали и при каждом удобном случае хвалили его. Взрослые люди играли с ним в мудрую игру, спрашивая, как им поступить в той или иной ситуации.

Таким образом, приучая мальчишку к анализу, ответственности и тем самым поощряли расти его личность. И он чувствовал себя, конечно же центром вселенной и был лидером уже с малых лет. Строил штаб на чердаке сарая и там, с другими мальчишками, они разрабатывали стратегические планы, играя в военные учения или стратегию. Он самостоятельно бегал на речку купаться с другими детьми, ходил в лес с прабабушкой и с лучшим другом бросал камни в стекла школы. И мог вести за руку, не совсем трезвого деда, ночью домой.

Он был разным и был самим собой одновременно.

На некоторое время любовь бабушки и дедушки давали забыть ребенку, что его родители далеко. Конечно же он скучал, особенно после того как мать и отец приезжали в гости. Они одаривали его подарками, но после их отъезда мальчишка долго не мог прийти в себя. Так как он не понимал, что в нем не так и почему его оставляют родные мама и папа, хоть он и любил своих деда и бабушку.

Когда мальчишке было три с половиной года, молодые родители, наконец-то, на некоторое время его забрали к себе. Они увезли его в другую страну в военный гарнизон, в котором служил Генрих, отец маленького Виктора. Это продлилось не долго, примерно около полугода. Он мало помнит это время, так как был еще мал. Только несколько фрагментов всплывало в памяти, похожих на вымысел и старое кино, которое шло фоном по отношению к основным действиям. Он помнил котенка, и как прорвало трубы отопления, и он сидел на диване пока взрослые устраняли аварию. И помнил, как мать держа его на руках прикрывалась им от побоев Генриха, который в этот момент был очень страшным. Почему это происходит он не понимал в силу совсем маленького возраста. Его жизнь с родителями продлилась не долго, что-то пошло не так, и они вновь отвезли Виктора, но на этот раз уже к родителям отца.

Надо сказать, что отношения между Генрихом и Тиной, матерью Виктора были натянутые. И, то ли они не хотели, чтобы их постоянные ссоры видел сын, толи он мешал им прояснить отношения, но в любом случае, они не брали на себя родительскую ответственность и делегировали ее более старшему поколению. В три года мальчишке было трудно понять, почему так происходит, почему ребенок не может быть со своими родителями. Это были совершенно новые обстоятельства. Тут было много его братьев и сестер и старше, и младше. Никто никого не выделял, здесь он учился тому, что такое большая семья, в которой много теть, дядь и так далее. Они все ходили друг к другу в гости, а по воскресеньям, дед играл со всеми внуками в настольную игру «лото». Это была традиция.

И когда он с двоюродным братом, тоже Генрихом, выигрывал – они бежали в местный дом культуры играть в детские игровые автоматы. Редкое и, тем самым заманчивое, развлечение в небольшом городке, где он сейчас жил. Так шло время, мальчишка рос и уже начинал стесняться того, что вроде, как бы, у него есть родители, но они не живут вместе. Он даже попросил родную тетку разрешения называть ее мамой. Так как у всех во дворе были и мама, и папа. В первое время, тетка растерялась, но видимо потом посовещавшись с другими взрослыми она конечно согласилась. Это была такая красивая игра, в которой сохранялась психика маленького Виктора от неразрешимых противоречий и ощущений. И эта игра, на тот момент объясняла мальчишке новое мироустройство и его место в нем. Виктор просто переживал это внутри себя. Нет, он не рос замкнутым, наоборот, он был гиперактивный. Всегда находил друзей и легко сходился со сверстниками. Из-за маленького роста, чтобы никто не думал, что он слабак, парень всегда был заводилой во дворе, ни одна мальчишеская выходка не обходилась без его участия и предводительства. Как любой мальчишка он часто дрался, может быть чуть больше, чем все остальные, но таким образом он доказывал всем, что его рост никак не влияет на его смелость и отвагу.

Ну вы понимаете.

И только когда мальчишке исполнилось шесть лет, его наконец-то забрали родители к себе.

– Джеймс, а это реальная история, или из серии терапевтических сказок – прозвучал вопрос из зала.

– Друзья, скажите, а какая разница? Быль это или легенда? Мы с вами занимаемся третий день. И вы знаете – важно, одно: у каждого из нас есть набор решений, которые мы принимаем об этом мире, о том какой этот мир, как он реагирует и как нам жить или выживать в нем. И эти решения складываются в детстве. Для безопасности детской психики эти решения хороши. Но, ведь мы с вами растем и некоторые решения не соответствуют тому, что нас окружает. И именно этот конфликт приводит вас ко мне на занятия.

Да, я люблю истории.

Считаю, что истории, а вернее ваши переживания за героев, дают вам ключ к своим решениям, которые вы когда-то приняли. И дают возможность, осознать какие из них работают, а какие пора выбросить на свалку истории. За это мне и платят большие гонорары – засмеялся г-н Сайзерленд. Зал расслабился, засмеявшись в ответ.

– Я продолжу историю – резюмировал гуру.

– Всхлипывая от унизительной обиды и боли, свернувшись калачиком в своей комнате и вытирая горячие слезы, маленький Виктор шептал своему молчаливому кукле-африканцу вопросы.

За что? Почему так происходит? За что его так не любят? В чем он виноват? В чем он не такой?

Почему мама никогда не останавливает отца и не защищает его – ее сына?

Он шептал своей кукле-другу пожелания, чтобы он передал его бабушке с дедушкой, там в далекой деревушке, затерянной между тайгой и сопками, его мольбы о том, чтобы они приехали и забрали его.

Он больше не хотел и не мечтал быть с мамой и папой. Его детские мечты о том, как он будет счастливо жить с родителями, улетучивались с очередным ударом ремня по его спине и с очередным оскорблением, адресованным личности мальчишке. Через некоторое время он успокаивался и засыпал, обняв куклу.

После очередных воспитательных процедур какое-то время в семье было спокойно. Нет, это не было гармонией, но просто его не трогали, не одёргивали. Самое непонятное для маленького мальчишки было то, что с ним никто не разговаривал, не выяснял, что он чувствует и почему иногда, ведёт себя действительно несносно.

Осознать то, что таким образом ребёнок просто показывает нехватку родительской любви и внимания, не дано было понять ни ему самому, в силу малого возраста, ни его молодым родителям в силу неопределённых причин.

Как же он ждал и мечтал, что будет жить вместе со своими родителями, что теперь ему не придется стесняться, что его родители не с ним. Придумывать сказочные истории во дворе, чтобы не стыдиться и не чувствовать себя брошенным. Теперь, когда он живет со своими родителями вот уже почти год, его детские мечты разрушились. Он вдруг увидел и, дико, до боли в груди ощутил, что он не нужен ни отцу и, как ни странно, и матери. Та безусловная любовь, которая исходила раньше от его бабушки и дедушки, осталась с ним, но ее не было между ним и его молодыми родителями. Все было для него большим удивлением в отношениях с ними.

Он такого не встречал. Отец мог запросто оскорбить, унизить словами и ударить мать мальчишки – свою жену, а она, в свою очередь, могла одновременно рыдать, а потом зло шептать проклятия в адрес мужа, отца мальчишки, но при этом она никому не жаловалась и продолжала жить с таким мужчиной.

Он не мог понять, почему его отец очень часто напивается крепким алкоголем, а когда напивается, начинает гонять и его, и её. В такие моменты он пытался улизнуть из дома на улицу во двор, но когда приходил, то и мать часто срывала свою обиду, копившуюся на мужа, на него – своего сына. Мальчишка был в шоке от тех гадких слов, которые он выслушивал совершенно не заслуженно в свой адрес от матери. Было одновременно очень обидно и удивительно видеть дикую боль и злость в ее глазах.

Это точно было не справедливо.

– Друзья, я рассказываю вам эту историю, в ней есть несколько смыслов и, конечно же персонажей. Следите пожалуйста за моей мыслью, и в конце истории вы поймете к какому выводу я вас веду – снова обратился к залу продавец перемен и продолжил.

– Все хорошо, – сказал г-н Валявский, лицо детского психолога было спокойным и приветливым. Ты позволил себе вспомнить первые обиды и пережить эти чувства снова, ты молодец Виктор, ты сильный мальчик. Нет ничего стыдного, в том, что ты разрешил своим чувствам вырваться из твоего сердца наружу. И ты знаешь, даже взрослые мужчины иногда плачут.

– г-н Валявский, что со мной не так? – спросил подросток психолога.

– Кто тебе это сказал? С тобой все в норме. То, что твой отец привел тебя ко мне – это очень здорово и правильно. Хоть и надо было это сделать намного раньше, но то, что мы с тобой сейчас разговариваем это очень позитивно для ваших отношений.

– А Вы точно не расскажете отцу о моих мыслях, я не хочу, чтобы он знал.

– Мальчик мой, твои переживания останутся здесь и не выйдут дальше за пределы моего кабинета. Не волнуйся и будь в этом уверен. Все, что я хочу сделать это снять с тебя много всего того не нужного, что ты накопил и, одновременно вместе, общаясь, помочь выстроить отношения между твоим отцом и тобой. Ты ведь убежал из дома именно из-за того, что ты не можешь изменить эти отношения, так?

– Спасибо, да это так, но я больше сегодня не хочу ничего вспоминать. Можно я пойду?

– Хорошо мой маленький друг, на сегодня действительно достаточно. У меня к тебе будет только одно короткое домашнее задание. Я тебя попрошу выполнить его до следующей нашей встречи. Хорошо?!

– Да, г-н Валявский. Оно же не сложное, я думаю.

– Нет, мой друг не сложное. Запиши себе в блокнот пожалуйста, дома в спокойной обстановке – два столбика своих качеств. В одном столбике – те качества, которые тебе нравятся и помогают тебе в твоей жизни, а в другом столбике те качества, которые тебе не нравятся и которые, тебе мешают нормально жить. Хорошо?!

– Да, я сделаю, что Вы просите.

– Договорились, мой друг. В следующий раз я жду тебя через две недели.

Глава II. Беседа

Детский психолог г-н Валявский был эталонным картинным старичком. Перепутать его образ с другой профессией – было невозможно. Маленький, щупленький старичок с бородкой, как у русского врача-писателя Чехова, явным грассированием под стать фамилии. Может он действительно себя так видел, а может этот образ помогал ему легко входить в контакт с детьми и подростками. И надо признать он был лучшим в своей профессии. Запись на прием к старичку была расписана на полгода вперед и к нему ехали с разных городов. Он каким-то волшебным образом мог найти в мальчишке и девчонке, сидящих напротив него то, что успокаивало ребенка и давало надежду как им самим, так и родителям на достаточно ровные отношения.

Генриху отцу мальчишки хватило сообразительности начать решать отношения цивилизованным способом. Еще бы, ведь после того как мальчишка после очередной воспитательной порки выбежал из дома – он пропал.

Его не было две недели. На мнение своей жены Генрих наплевал, но вот слова его родителей и родителей жены и общественное мнение, заставили его выйти из тумана. Да именно туман был в голове у Генриха.

Может быть это обуславливалось его детскими комплексами, ведь он был сам нелюбимым ребенком в семье, которого воспитывал отчим, причем он разительно отличался от своих сестер как цветом глаз и волос, так и полностью формой тела.

А может быть война, на которой он был уже будучи офицером армии и получил ранение, повернула его психику. Дело в том, что он не хотел это признавать и решать. И единственное как он снимал стресс это были частые алкогольные возлияния. Ну, а где алкоголь, там и все грехи мира, но речь не о нем – это история о мальчишке.

Вот уже почти год паренек регулярно посещал светилу детской психологии. По началу он боялся. Боялся показать чувства, боялся признаться, что ему больно. А самое главное признаться в очень сильном чувстве, которое завладело им и пропитало каждую клеточку организма тинэйджера. И это чувство входит в тройку сильнейших чувств, которые избегает любой человек на земле – и это чувство – одиночество. Оно было большим, жестким, страшным и мальчишка, что бы он не делал, не мог от него убежать.

– Итак, молодой человек, нам осталось пять встреч – сказал старичок. Сейчас я полностью в тебе уверен, мой друг. Ты хоть и маленький, но очень сильный и смелый мальчик. Я вижу, что ты хочешь, но не решаешься мне что-то сказать.

– Я боюсь. Я сильно боюсь док. И я не показываю это, но я трус. Мальчик, краснея замолчал.

– Смотри Виктор, ты как учишься?

– Ты знаешь, г-н Валявский, мне в школе легко, я особенно ничего не учу, само все запоминается.

– То есть учиться, тебе не страшно? Так?

– Да, так.

– Ты занимаешься спортом

– Да, и вот тут мне страшно.

– Давай поговорим об этом дорогой, мне надо лучше понять, хорошо?!

– Да, доктор, хорошо

– Что именно ты боишься? Проиграть?

– Нет, многие проигрывают.

– Тогда чего ты боишься?

– Знаете, г-н Валявский, я не знаю зачем мне это надо… После некоторой паузы мальчишка продолжил

– Я знаю, что я способный, выходить на татами мне не страшно. Но… я не могу определить. Нет, наверное, это не страх.

– А, что? Поделись, давай вместе порассуждаем, и я помогу тебе разобраться в чувствах.

– Ты знаешь док… На моих первых соревнованиях был отец, я проиграл две схватки. И… Мальчишка замолчал.

– Что дорогой мой?

– Лучше бы он не приходил… Или молчал.

– Давай я помогу тебе и предположу, хорошо?

– Да, ты так часто помогаешь мне доктор, мне так легче – кивнул мальчишка.

– Так как ты мне не сказал, но зная тебя и твоего отца, я осмелюсь предположить, что он тебя не похвалил. Так?!

– Да, с комком в горле тихо проговорил мальчишка. Ты знаешь, док, он сказал: «ну, что же ты…».

Мальчик, пародируя отца, состроил высокомерно-брезгливую физиономию.

Это унизительно, доктор, даже я знаю в свои 15 лет, что так нельзя делать.

– Давай так, Виктор. Вопрос не в реакции отца, вопрос в тебе.

– А, разве я не прав?

– Прав, Виктор, прав. А теперь скажи – твоя правота сделала тебя счастливее или твоя правота принесла тебе гармонию в отношениях с отцом?

– Не понимаю, док.

– Смотри, помнишь на наших первых встречах, я тебе сразу сказал, что я не смогу изменить твоего отца, но я смогу помочь тебе поменять отношения к происходящему с тобой. И я тебе объяснял важность именно такого подхода. Помнишь?

– Да, я помню. То есть…

– Да, Виктор, давай – говори.

– Но, ведь он не прав – продолжал возмущаться подросток.

– И?

– Что «и» док? Так нельзя. Я его сын, он должен гордиться мной. «Ну что же ты…» – еще раз передразнил мальчишка отца, с соответствующим выражением лица. Сволочь он!

– Стоп, мой друг, сегодня, что тебя муха с утра укусила или луна какая-то не такая? Что на тебя нашло? Ты нарушаешь наши правила. Стоп, мой друг. Стоп.

– Извини, док.

– Принято, давай продолжим.

– г-н Валявский мне кажется, ты меня склоняешь постоянно к одной мысли.

– Какой Виктор? – с прищуром спросил психолог.

– Что я должен вообще не обращать внимания на то, что у меня нет поддержки.

– Направление правильное, мой друг, но вывод не верный. Прежде чем, я тебе поясню свою мысль на твои догадки, позволь тебя спросить.

– Да, док.

– А, что Виктор, у тебя действительно нет никакой поддержки ни от кого?

– Эээ. Нет, доктор. Она есть. Во дворе меня уважают, практически все делают как я хочу, помните ту историю, которую я тут рассказывал про вертолет. Никто не заложил и не сдал меня, что это придумал я. Да-а, такого ремня, мы все давно не получали.

– Так, еще, Виктор.

– Ну бабули и дедули меня любят. Кстати меня ни разу в жизни они не обозвали.

– Продолжай – кивнул доктор.

– Братья и сестры, конечно же.

– Еще?

– Док, конечно же мой друг и его мама Тина, если бы не она, я не знаю, наверно был бы в тюрьме. Ведь она приняла меня как родного.

– То есть поддержка и любовь к тебе есть в твоем окружении.

– Ну выходит так… Изумился парень.

– Тогда, то что ты мне хотел рассказать, не совсем верно, так?

– Нет, не так, доктор, отец должен поддерживать своего сына.

– Слушай Виктор, ты сегодня как-то по-особенному упираешься. Я повторю тебе: переделать твоего отца я не могу. Ваша семья – это его корабль. Он на нем капитан и, соответственно, он устанавливает правила. Все что ты можешь это перестать так реагировать на его проявления. Это понятно?

– Я не понимаю, док, если честно.

– Хорошо. Смотри, твой отец был тоже как ты когда-то подростком, так?

– Да – согласился мальчишка.

– Каким он был подростком, Виктор?

– Ну… Они жили бедно, это же было сразу после войны, он был, как и я маленького роста. Как он рассказывал, они лазили воровать в магазинах еду.

– Так, а еще, Виктор.

– Ну, мой отец в 7 лет узнал, что дед ему не родной. Вернее, мой дед, не его родной отец.

– Я правильно понимаю, что у твоего отца тоже были причины носить и растить в себе комплексы?

– Ну, да – неохотно согласился Виктор.

– Теперь, мой друг представь, что ты вырос и у тебя появился сын. И как ты думаешь, как ты к нему будешь относиться?

– Ну, я точно буду его любить и не буду его пороть, ставить в угол, и унижать словами.

– Точно? Виктор, представь, что ты все это время занимаешься попыткой получить от своего отца положительную оценку.

– Оценку чего, док?

– Оценку вообще тебя как мальчика, сына, отдельную личность.

– Ну и что?

– Как думаешь, твой сын, видя это все, что подумает?

– Эээ. Я так не представлял – уже совершенно спокойно сказал Виктор.

– Вот, дорогой мой, а теперь представь и прокомментируй, пожалуйста, в слух, по нашей обычной схеме.

– Ок, док. Ну… если честно, док. То, какая-то, не очень хорошая картинка вырисовывается.

– Что именно, молодой человек, поделись.

– Я пытаюсь, сформулировать – в глазах мальчишки появился интерес.

– Хорошо – одобрительно кивнул старик.

– Ну получается мой сын, будет все время видеть, как я спорю и ругаюсь с отцом.

– Так

– И он будет видеть, что я эээ…

– Что, Виктор?

– Я понял, док! Он же будет хотеть быть похожим на меня, мы об этом говорили. Мальчишка, изумленный открытием, посмотрел в глаза доктору.

– Да, мой маленький друг, да! Ты копируешь своего отца, и соответственно твой сын обязательно скопирует тебя.

– То есть, получается, он будет одинок и несчастлив?! Боже, а как этого не сделать, и чтобы все были счастливы?

– Виктор, для этого мы с тобой и беседуем практически год. Ты много в себе открыл, много понял и много изменил. Повторю тебе еще раз – ты очень умный, сообразительный и смелый мальчик.

– Получается мне надо перестать добиваться любви от отца?! Док, но это же не справедливо.

– Виктор, ты просто очень смышлен, для своего возраста. Похвалил психолог парня. Давай объясню на понятном тебе примере из спорта, которым ты занимаешься. Смотри, ты выполняешь один и тот же прием, но он не приносит тебе победы, что будешь делать?

– Я буду учить другой прием и отрабатывать его до автоматизма.

– Все, молодец. Стоп. Теперь представь, что твой не работающий прием – это твое желание добиться от отца любви.

– Док, но это же нельзя сравнивать.

– Кто тебе сказал это Виктор?

– Ну, любовь от отца к сыну, мне кажется это обязанность.

– Так Виктор, давай не возвращаться. Её нет, точка. И твое желание её получить – это то же самое что использовать прием, который не приносит тебе победу. И еще как ты будешь смотреть на человека, который раз за разом использует не работающий прием?

– Ну, дурак он просто.

– Так, и?

– Что, док? Это так выглядит со мной со стороны?! – удивленно округлил глаза парень.

– Я не говорю, что ты дурак, но твое постоянное кх-кх-кх не называю больше – показал руками кавычки г-н Валявский – выглядит не очень хорошо. А если добавить, что тоже самое, будет видеть твой сын, то….

– Уф, док. Точно. Я подумаю над этим, спасибо.

– Хорошо, сказал психолог. Запиши домашнее задание до следующей встречи оно будет такое, мой друг: напиши 5 благодарностей людям из твоего окружения, кому захочешь. Это не трудно для тебя.

– Нет, док, не трудно. Я сделаю.

– Я вижу вам интересно – спросил зал г-н Сайзерленд. Зал дружно кивал. Это, повторюсь многослойная история, я бы даже сказал история в истории, но она того стоит.

Я продолжаю, нам с вами надо успеть до большого перерыва, улыбнулся гуру и продолжил.