Czytaj książkę: «Взмокинские истории», strona 6
КЛАДЕЗЬ ПРЕМУДРОСТИ
Однажды у Коша спросили:
– Отчего у вас имя такое странное? И что оно означает?
– Каждый может думать о нем что хочет, – сказал Кош, Кладезь Премудрости
Тот, кто спрашивал, был похож на стержень и вертелся постоянно – вверх, вниз и в стороны.
– Не мое дело думать… Ну, вроде бы «Кош» созвучно со словом «кошель» или «кошелек»… кошелек нужен для денег…так вы деньги сберегаете? Очень похвально, что ж вы раньше-то молчали? Небось уж много накопили!
– Нет, я коплю не деньги – сказал Кош, – я собираю мудрость. Если вы привыкли мерить все деньгами, знайте, что мудрость – самый надежный капитал.
Юркий стержень засмеялся и запрыгал:
– Что же – мудрость позволяет стать богатым?
– Не только богатым, но и великим. Мудрость позволяет стать Великим. Впрочем, величие мне неинтересно; мне интересно понимать.
– Очень надо что-то понимать! – сказал стержень, затрясся, но, увидев чью-то тень, юркнул вниз – на всякий случай, подальше от угрозы. Но Кошу нечего бояться.
Кош, Кладезь Премудрости, не всегда имел ее в достаточном количестве. Ему пришлось изрядно побродить по Вселенной, извести кучу сил и времени, по крупицам выискивая смысл из завалов пустых сведений. В разных мирах он совершил много дел, порой очень важных; но везде его считали чуждым, несвоим, потому что Кош имел привычку появляться внезапно, словно ниоткуда. Из-за этого не нашлось такого мира, где признались бы в родстве с Кошем. Если где-нибудь возникал его силуэт, все смеялись – у Коша вечно заплетались ноги, он казался длинным и нескладным. Все смеялись над голосом Коша, глубоким и пронзительным, и над его речью, полной трудных оборотов. Из-за этого Кош часто дрался – и руками, и другими вещами. Ой как дрался!
Тогда у него еще не было сумки знаний.
…
Довелось как-то Кошу быть помощником одного воеводы – в дальней области, в дальнем царстве. Воевода не любил спокойной жизни и всегда старался сделать что-нибудь этакое, во благо народу, царю во славу и наоборот. Удавалось это непросто, поскольку область была технологически отсталой, а ее жители прославились своей великой ленью. Тяжелая выдалась область.
Но воевода любил бороться с трудностями. Не очень доверяя местным, он старался брать в помощники иноземцев, представителей других регионов. Он считал, что иноземцы и усерднее, и не связаны с населением порочными узами родства и корысти.
Однажды приходит к нему Кош и докладывает:
– Так мол и так, в плане обороноспособности положение ваше отчаянное. Сапоги-то у ваших солдат вконец износились!
– Здрасьте пожалуйста! – говорит воевода. – Да когда же они успели? Мы же целых 30 лет ни смотров, ни походов не учиняли.
– Походов не организовывали, это правда; да только сапоги вы последний раз меняли еще до сближения с В-ской кометой, бороздящей небосвод один раз в 10 лет. Так следует из ваших же записей, пожелтевших на свету. И с тех пор не было никакого обновления материальных средств.
– Да, – говорит воевода – дела. Надо, что ли, к царю писать, что вот, мол, сапоги закончились… А то найдется еще заноза, напишет еще, что мы их разворовали. Да еще в печати пропечатает. Нет, надо, надо, безо всяких сомнений.
Кликнул воевода секретаря, говорит:
– Пиши, мой друг, царю.
Секретарь написал. Кош прочел и говорит:
– Все верно, только необходимо подчеркнуть, что сапоги не просто важная вещь, а их необходимо получить.
Секретарь написал. Ждут – день, другой, неделю; месяц ждут, а ответа все нет.
– Никак обоз в лесу застрял – говорит воевода. – А кстати, ты чего написал, секретарь? Может, неясно?
– Я написал: «Всем выдали сапоги, а нам не выдали. Прошу выдать нам сапоги». Куда уж яснее?
– Э-э-э… Так только пеньки в деревнях сочиняют. Надо чтоб было современно. Пиши: «в рамках выполнения взятых нами пацифистических обязательств…»
– Чего-чего? – спрашивает секретарь.
– Ты, префикс, не болтай, а пиши. Я дело говорю. «… Пацифистических обязательств перед мировым сообществом необходимо» э-э-э… «объективизировать распределение кожано-обувной продукции для нижних ног»… «для нижних ног, в скобках – сапоги». Вот так! Это по-современному.
Отправили современную депешу. Ждут – месяц, другой, третий – никто не отвечает.
Кош говорит воеводе:
– Очевидно, вы допустили промашку с формой. Не учли психологический фактор. Вы просите дать, а кто же любит просто так давать? Надо обращаться в серьезном, деловом стиле.
Воевода говорит:
– Правда! Пиши, секретарь, что вот мол, за сапоги наша область готова расплатиться… натуральными продуктами.
– Это какие ж еще продукты? – спрашивает секретарь. –Ведь у нас ни нефти, ни газа и в помине нет. Золота тоже нет. Ничего же вообще нет!
– Ты пиши, а продукт мы потом найдем. Сходим в лес и найдем. Лес-то у нас еще есть? Вот, а в лесу точно что-нибудь есть. Грибы, например.
Отправили деловое письмо. Опять сидят ждут – опять нет ответа.
Воевода говорит:
– Слушай, а может у них там переворот? И царя давно сместили, и столицу перенесли? Мы тут пишем по старому адресу, а там и нет никого.
Секретарь отвечает:
– Кабы был переворот, так мы бы узнали из зарубежных газет.
– А почему из зарубежных? У нас разве своих нет?
– Да вроде есть, но не в нашей области. А из соседних областей они к нам не доходят, потому как почта не работает.
– Ах вот оно что! – воскликнул воевода. – Теперь все понятно, почему письма не идут. А я-то думаю, куда они там все провалились… И как же быть теперь?
– Можно отправить волновую депешу – говорит Кош – Я как раз изучаю устройство волн, и почти близок к тому, чтоб раскрыть их полезную сущность… Во всяком случае, волна быстрей, чем телега.
Воевода одобрил.
Кошу долго пришлось укрощать волны, строптивые оттого, что энергия в их основе была нестабильная; волны эти извивались как змеи, кололись как ежи, обжигали. Овладеть энергией, даже самой слабенькой, очень непросто, если нет технологий.
Волны не поддавались. Тогда Кош пошел на хитрость; сделал вид, как будто он мастерит не ловушку для волн, а простой металлический короб. Волны летали вокруг, в неведении. Кош совершенствовал свой прибор, совершенствовал – коробка наполнялась содержимым изнутри, очень затейливым, как в богатом дворце. Кош никому ничего не показывал. Волнам стало интересно поглядеть, что же там внутри находится. Забрались они в прибор Коша да и попались.
– Посидите, милые, подумайте – сказал Кош. – А то уж очень вы независимые.
Волны сперва метались, злились, потом затихли, стали служить Кошу.
Он научил их обрабатывать информацию. Но оказалось, что ее никто не умел принимать – приборов-то таких еще не знали. Кошу пришлось самому делать приборы, рассылать их по разным частям царства, да еще объяснять их действие.
Это было непросто, поскольку жители имели на редкость тугодумные головы.
Кое-как Кош все же наладил связь.
Написал воевода волновое письмо царю о солдатских сапогах, и отправил его. Полетели, поскакали волны с этой вестью, добрались до дворца царского. И ответ пришел: дескать, не беспокойтесь.
…Через год посылку прислали. Точно, с сапогами. Стал их секретарь считать и говорит:
– Все правильно – сапоги как заказывали. Но вот что странно – сапогов сто тринадцать штук и все с левой ноги.
Воевода говорит:
– Действительно странно. Я же заказывал не с левой, а с правой. И не сто тринадцать, а сто семнадцать. Видать, четыре сапога на накладные расходы пошли. А теперь и не знаю что делать – ведь вторичное ускорение движется вправо, а не влево, стало быть правые сапоги быстрее стаптываются… Соображать же надо!
Кош подумал, что нескоро тут добьются порядка. И ему сделалось скучно.
В других царствах настоящий порядок был – правители заботились о подданных, и жизнь у них была намного лучше той, что в царстве храброго воеводы. Поля цвели, дома строились. Население росло, но время от времени случались бури, ураганы, землетрясения; из невидимых омутов выползали болезни и наступал мор. Накатывали волны бедствий.
От всех потрясений народы страдали и плакали, некоторые даже исчезали – безвозвратно. Другие находили силы к борьбе и возрождению. Но во всем этом Кош не видел никакой особой мудрости, кроме природной. Как в живой природе есть неукротимое стремление жить, так и у тех народов была страсть к самосохранению. Но только страсть.
– Страсть не может быть мудростью, – сказал Кош, – это лишь простое свойство жизни. А мне интересно узнать что похитрее!
Он решил учиться у подлинных знатоков, у мастеров науки; и отправился к одному ученому. Тот знаток жить не мог без науки – дни и ночи напролет он пропадал в лаборатории, ставя бесконечные опыты. Он экспериментировал и экспериментировал, придумывал новые модели и усовершенствовал старые. И на работе, и дома, и во всех других местах он говорил только о своих экспериментах. Впрочем, он особенно и не бывал нигде, кроме своей лаборатории. В ней постоянно стоял туман от истлевшего мусора.
– Уберитесь пока, – сказал он рассеянно Кошу, – а я пойду… опыт проделаю.
Кош принялся убирать – таскать, вытирать, разворачивать. Мусор пестрел везде, на всех стульях и дырявых полках, на столах и под столами, и даже странно было, что во всем этом беспорядке ученый отыскивает смысл. С потолка свисали лохматые гроздья пыли. Мелкие, многоногие существа съезжали с мусорных горок, наслаждаясь беспорядком.
Кош ловил их, но существа только множились. Мусор тоже множился. Кош не мог понять в чем дело. Он даже устал немного.
– Убрались? – спросил рассеянно ученый.
– Отчасти – ответил Кош, – ведь ваш беспорядок имеет удивительное свойство проникать везде.
– Эх вы! С простым хламом не можете справиться! Как же вы учиться пришли? И зачем надо было руки пачкать? Пачкун! Надо же вот как!
Он выбежал на улицу, Кош – за ним. Ученый застыл на месте и при помощи губ состроил презрительную гримасу. Потом еще одну, с помощью щек и носа. Наверное, он насмехался над Кошем; но Кош не обращал на это внимания, потому что интересно было, как ученому удастся навести порядок на расстоянии. Ученый задумчиво рыскал по карманам, теряя мелкие предметы, потом нащупал один приборчик. Нажал на кнопку и весь мусор сгорел. Вместе с домом для исследований.
– Я не знал, что в вашем доме такие способности! – сказал Кош.
– Как не знали? Как же вы учиться будете?
– Но вы же мне ничего не сказали, что у вас есть кнопка.
– А я и не должен ничего говорить, вы сами должны были догадаться… Вы ж учиться пришли.
– Извините, – сказал Кош с поклоном – я не знал, как учиться правильно. А каков секрет той кнопки, что за сила ею движет?
Ученый посмотрел бледными глазами.
– Понятия не имею.
– Но вы же знаток, ученый, и умеете ум, способный все постичь!
– Да, я знаток. Но зачем мне знать эти мелочи? Зачем забивать голову этой ерундой, коя никак не касается драгоценной моей науки? Глупо это, просто глупо – интересоваться посторонними вещами…
Тот знаток презирал всех за глупость, а коллег своих он считал либо завистниками, либо бездарностями. Он был величайшим знатоком в своем предмете. Но когда надо было забить гвоздь или привернуть шуруп, он морщился и предлагал вызвать слесаря.
Кош не стал никого звать, а сам все прибил. И гвозди, и шурупы. Кое-где вышло косо, но весьма прочно.
– Вы занимаетесь пустяками – говорил ученый недовольно, – только зря возитесь… Зачем возиться самому, если есть специальные мастера? Мастер на то и существует, чтоб выполнять работу. Только так он убережет свою глупую голову от полного распада. Ученый должен познавать…
– Зачем же тогда познавать, если не применять знания в деле? – спросил Кош.
Знаток изумился:
– Да как же… вы можете… самых основ-то не знать! Познавать надо, чтобы познавать! Истина – вот моя цель! Все другое неинтересно.
«Забавно – подумал Кош. – Он предлагает делать дело ради самого дела. Приятно знать, что знаешь. Но мне этого мало. Ибо знание таит в себе не просто информацию, а нечто более глубокое, сокровенное. То, на чем держится весь Космос».
Кош поработал еще немного, а потом ушел от знатока.
А знаток, наверное, еще долго пылился в погоне за истиной.
Шел Кош, шел; забрался в такие дали, где простые существа не выдержат и мгновения. Перед Кошем растянулись мрачные просторы, не заселенные никем, полные опасностей; но Кош так задумался, что не замечал даже астероидов.
Кош шел и размышлял.
– Кажется, я немного ошибся… Здесь же нет ничего интересного. Про распад я уже наслышан, а ничем другим тут, похоже, не интересуются. Скучно. Даже поговорить не с кем…
Наверху горели звезды. Одна из них подмигнула Кошу, обернулась невидимкой и села чуть поодаль. А потом превратилась в Обитателя Вечности.
– Доброй вам дороги, – сказал Обитатель Вечности, – вы не против, если я пойду рядом?
– Пожалуйста, – сказал Кош – тем более что дорога не моя.
– Кажется, вы ищете что-то?
– Да, я ищу мудрость.
– И зачем вам мудрость? Вы хотите править Космосом?
– Да нет,– удивленно сказал Кош. – У меня и в мыслях не было кем-то править. Править неинтересно, хотя бы потому, что это всегда было и во многих местах. Меня интересует тот сокровенный смысл, что несет в себе мудрость, позволяя ей быть выше всего на свете…
– Мудрость великая вещь – согласился Обитатель Вечности. – Но ведь есть и другие великие вещи. Жизнь, например. Движение.
– А чем запускает жизнь и движение со всеми ее бесконечными оборотами? Мудростью и запускается. И познавать ее – самое прекрасное, самое интересное дело из всего, что есть на свете!
– Ну что ж – сказал Обитатель Вечности – ваш путь ясен. Он бесконечно труден, и бесконечно долог, но идти вперед намного лучше, чем подниматься наверх. Не бывает бесконечных гор и, поднявшись, будешь обречен либо спуститься, либо упасть. Многим хочется застыть на вершине, застыть навеки, пребывая выше всех, но это невозможно. Ибо все меняется, движется вперед. Счастливого вам пути!
Сказав так, посланец Вечности исчез. А Кош пошел за новой мудростью.
Он считал, что познание – не просто цель, но великая сила, укрепляющая Вселенную.
…
Ничтов, повелитель Пустоты, всегда мечтал о равновесии. Лучшей формой равновесия он считал Пустоту. Пустоту, управляемую великим Хозяином, которым, как считал Ничтов, может быть только он, Ничтов. Для величия Пустоты Ничтову пришлось покорить тысячи Миров; половину онзаставил подчиниться, а другую обратил в энергетическую мощь. Велика власть Ничтова, но никто из покоренных не мог сказать, в чем она заключается. Ибо Ничтов очень скрытен. Ему не хочется, чтоб на него смотрели – облик Ничтова видели только Вор-Юн-Гак (Хитрый Подлый Змей) да несколько слуг, самых верных. Ничтов был невидим. Никто не знал, где расположен его дворец, покрытый мраком, мраком, что зовется Неизвестность.
Кош – Кладезь премудрости – после некоторых вычислений разогнал тьму. Он обнаружил и Дворец во мраке Неизвестности, и самого Ничтова, очень недовольного.
Ничтов появился, потом исчез, снова появился, прошел, глядя головой без лица на Коша, а потом произнес:
– Ничего не могу поделать с вашей мудростью! Она неистребимая. И к тому же придает вам известной мощи… досадно.
– Что же вас во мне пугает? – спросил Кош.
– Ничего; в вас – ничего, но ведь вы начнете болтать… Давайте решим, Кош: я не стану чинить тебе препятствий нигде – даже в моих пределах!– а ты не станешь никому рассказывать, как нашел сие место, скрытое от жалких глаз…
Кош, Кладезь премудрости, согласился.
Прошло 100 взмокинских лет. Из космической глуши примчался камень и рухнул на двор Ничтова. Камень был миллион шагов в охвате.
Редкий мир уцелеет после этого, но ведь у Ничтова всем правила Пустота, осмысленная Пустота. Она быстро восстановила свой порядок.
Ничтов опять был недоволен.
– Упал прямо на дворец? Вот удача! – сказал Кош. – Но послушай, Ничтов, неужели ты решил, что камнем двигало мое знание? Разве глупый камень способен слушать разговоры? Смешно. Камень летит, подчиняясь законами природы, на которые порой сам космос не способен повлиять. Это, если угодно, непредсказанное совпадение.
– Да, – согласился Ничтов, внутренне морщась. – Космос неисповедим.
Прошло 10 000 взмокинских лет. Прыгая и дрожа, прилетел берестон – гибкий аппарат, собранный из дерева и хитрых веществ, а на нем были Ведя Взмокин, бодрый, несгибаемый, Зергер (Отец Смерти) и Сокол Авужго. Да еще Гониденек с хвостом.
Ничтов вообразил, что Гониденек направлен сюда Змеем Вор-Юн-Гаком ради непонятных целей. Он отправился к Змею выяснять, а Змей, Хитрый Подлый Змей, скрутил всю компанию. Туда ей и дорога, думалось тогда Ничтову. От Веди и Зергера исходила пряма угроза Пустоте, тем более что они собирались добыть Цветок Гармонии, великую тайну, а ее Ничтов не хотел давать никому. Но случилось неожиданное – Ведя, Зергер и Авужго, в охапку с плачущим Гониденеком вырвались, завладели Цветком, и в конце концов смогли победить!
Вор-Юн-Гака победили! Или, точнее сказать, обыграли. Вор-Юн-Гак в том деле проиграл; но вместе с Вор-Юн-Гаком обыграли и самого Ничтова.
– Ты знал, – говорил Ничтов, зло уставившись на Коша, – ты знал где я нахожусь, и что они прилетят сперва ко мне! Ты знал! Иначе б ты не отправлял им сигнала…
– Я всего лишь подумал. Я подумал и сигнал родился сам. Он вылетел стремительно, и разве знал я, кому он достанется? И достанется ли вообще? Звезды светят, но они вообще светят. С мыслями то же самое. Отряд Взмокина поймал сигнал о тебе случайно; но разве это означало, что они придут к тебе и победят? Зачем же ты позволил им себя победить? Или ты веришь в судьбу?
– Нет, не верю – проворчал Ничтов и отвернулся.
Прошло еще сколько-то лет. Ничтов покорял Миры; надо всем висела его мертвая пустота. Но где-то вдали существовал Зергер.
Вор-Юн-Гак, полный жажды мести, нашептывал Ничтову:
«Не будет нам спокойной власти, пока где-то бродит Зергер! Этот фантазер еще наплодит своих порождений! Его стоит устранить. Это необходимо.»
А потом возникло необъяснимое. В космосе объявились новые формы энергии, они росли и множились, становились сильнее. Они были гармоничные словно песни, и распространялись повсюду. И от этих песен многим стало лучше.
Но только не Повелителю Пустоты. От новых песен Пустота слабела. Она портилась. Разрушалась!
Ничтов тараторил как заведенный:
– Это все из-за Зергера! Это все он! Да! Его проклятая мощь проникает даже в мой дворец! Это хамство! Безобразие!
И ни слова не говорил о Коше, кладезе премудрости. Хотя именно с Коша начались его страдания.
…
В одном краю Кош разбил сад из растений семейства розовоцветных и позволил всем его посещать. Кошу хотелось узнать, чем определяется ценность таких плодов. Каждый год его сад расцветал по весне, а потом давал богатые урожаи. На всю округу прославились вишня, груша, яблоня, слива, клубника, ежевика, малина. Их все знали и хвалили.
И только рябину никто не хвалил.
– Ах, какая я несчастная! – говорила рябина. – На меня совершенно не обращают внимания. Или я слишком высока и недосягаема?
Она нарочно склоняла ветви с ягодами вниз, прямо в руки посетителей – но они оставались равнодушны к рябиновым гроздьям. Разве что изредка кто-нибудь из молодых срывал одну-две ягодки и тут же морщился:
– Какая горькая!
– Не огорчайтесь, – утешал рябину боярышник, росшийпо соседству. – В конце концов, не все же должны быть сладкими. Например, у меня тоже ягоды так себе…
– Вам хорошо, – с грустью отвечала рябина, – ваши плоды пользуются большим спросом в фармакологии, и вы достигнете славы по медицинской части. А вот я так и останусь простым статистом.
Наслушавшись разговоров о фотосинтезе, рябина целыми днями держала свои гроздья на солнце – чтоб запасти в них побольше сахаров (так делала опытная клубника). Плоды наливались краской; из желтых они становились ярко-оранжевыми, из ярко-оранжевых – почти красными с розовым отливом. Но горечь не исчезала.
«Никому не нравится горькое – подумал Кош, – это не ново».
Он продолжал наблюдать.
Ежедневно из яблок, слив и других плодов готовили варенья, соки, компоты; их сушили и консервировали, запасали на зиму. Яблоня, слива и прочие очень гордились важностью своей продукции.
Рябиновые плоды никто не запасал.
– Ну хоть бы одну коробочку – причитала рябина, – ну хоть одну коробочку могли бы собрать. Хотя бы из приличия. Пусть не для еды, не для медицинских целей, не для производства… а еще для чего-нибудь. Ведь готовили же раньше эти самые… наливки, настойки…
– Эк куда хватили! – отозвался боярышник – Какие уж там настойки! Их в старину делали. А теперь принято покупать готовые бутылки. Все отказываются от натуральной продукции. Прогресс!
От досады рябине хотелось сломаться пополам – смерти она не боялась, ведь она, как и все розовоцветные, имела дар вегетативной репродукции.
Миновало лето и сентябрь, закончилась пора урожая, и уже не было плодов ни у сливы, ни у малины. Осенний ветер угонял листья прочь, а приходящий по утру заморозок серебрил последние морщинистые яблоки. К ноябрю все деревья стояли без плодов и листьев; и лишь на рябине продолжали висеть гроздья – алые как монисто.
В декабре прилетел снегирь – толстенький, веселый. Сел на рябину, клюнул ягодку и раздулся от удовольствия:
– Какое прелестное блюдо!
– Вы думаете? – изумилась рябина.
– Конечно! – воскликнул снегирь и надулся еще больше. Он всегда надувался, когда был чем-то доволен. – Ничего замечательнее я в жизни не пробовал! Вы чудо!
– Но… разве мои ягоды не горькие?
– Горькие! И очень вкусные! У меня не хватает слов, чтоб выразить свое восхищение… это нечто уникальное, потрясающее! Вы дико прославитесь!
Тот снегирь был великий птичий дегустатор. Узнав от него о рябиновых чудо-ягодах, каждый день к рябине слетались толпы снегирей, синиц и воробышков; все наперебой хвалили рябину и называли ее благодетельницей.
Рябина ничего не понимала. Хотя ей и было очень приятно.
– Каждый понимает сладость по-своему – подумал Кош. – Но все же сладкое любят больше.
Сам Кош так и не попробовал никаких плодов – ни сладких, ни горьких – потому что обычная еда ему давно была не нужна.
Кошу достаточно одной мудрости!
…
В одном из Миров, полном чудес, Кош увидел рыбаков.
Рыбаки, бедные, оборванные, на старой мешковине тащили кучу драгоценностей. Эти драгоценности они очень долго копили.
– Кажется, богатство не дало вам благополучия? – спросил Кош.
– Мы хотим задобрить ужасное, страшное чудище, что живет в морской пучине! – заговорили рыбаки, утирая пот. – Оно великое и бесконечно мощное, но оно позволяет нам существовать! Что мы были бы без его благосклонности! Мы бы просто исчезли с лица земли. А драгоценности – в сущности, пустяк.
– Да, богатство не всегда полезно – сказал Кош. – А в чем заключается мощь вашего чудища?
– Не знаем, ибо нам и без того страшно!
– А есть ли у чудища покровители или сообщники?
– Не знаем, нам и без того жутко!
– А на что оно похоже?
– Не знаем, не знаем – ворчали рыбаки, – ничего не знаем, ибо мы не господа, и зачем нам знать что-то? Знание пугает еще больше.
Кош усмехнулся, и пошел за рыбаками.
Рыбаки шли на берег, где кроме клыкастых скал и камней не было ничего. Это был мертвый берег, даже лишайник нигде не рос.
Возле самой воды крестьяне бросили все добро с такой злостью, будто оно им навредило. После чего, крича перепутанные фразы, поспешили прочь.
Они боялись чудища.
А Кош стал ждать.
Океан смотрел на Коша зеленовато-белесым лицом, и то ли хмурился, то ли вздыхал. Он бросал на ряды скал гроздья влаги. Кош стоял неподалеку, наблюдая за игрою волн, и ему казалось, что эта картина не лишена красоты. Кош ожидал. Соленые брызги долетали до его сапог и весело съезжали вниз как по горке.
…Закипело море. Из бурлящих волн выползло скользкое существо и посмотрело по сторонам.
«Студень, подумал Кош. Размазня.»
У существа было множество лап, выростов, углублений; в одном месте его тело постоянно пульсировало, в других же было твердым. Существо забулькало (в нем перемешивалась морская вода) и говорит:
– Что-то мало мне принесли нынче. Кажется, стали забывать кто я. А тебе что надо здесь?
– Я жду чудовища, чтоб посмотреть – ответил Кош. – Ты не знаешь, когда оно появится, а то я что-то заскучал.
– Не знаю я никаких чудовищ – пробулькало существо, – а ведь мне все море известно. Каждая морская тварь – и маленькая, и большая, – у меня на учете.
– Ты что же, повелитель здешний?
– Я – Спесь! Это мое имя. Ему подвластно все!
– А, понятно, – сказал Кош равнодушно – теперь я знаю, кого тут так боятся. По-видимому, напрасно.
– А тебе разве не страшно? – спросила Спесь.
– Знание не может быть страшно. Оно способно напугать лишь слабые умы.
– А не хочешь ли помереть? Моя сила способна уничтожать! Разорвет в клочья и все знания твои пропали.
– Умирает лишь материя. Мудрость не уничтожается – с сожалением сказал Кош.
– А вот сейчас сам увидишь! – Спесь мигом превратилась в чудище.
– Выразительно, – признал Кош. – Но убить меня тяжело.
Началась схватка. Сжимаясь и разжимаясь, Спесь выбрасывала длинные потоки ярости, желая уничтожать огнем, металлом и страхом. Но огонь, металл и страх не действовали на Коша. Спесь ругалась, била себя по бокам; она призвала пучину морскую и громадный водяной вал обру-шился на то место, где был Кош. Качались и стонали мертвые скалы, камни рассыпались в прах. Спесь хохотала. Когда вода схлынула, стало видно, что Кош стоит на прежнем месте и даже не промок.
– Откуда ты приполз?! – вскричала Спесь. В ее голосе слышалась ненависть вперемешку со страхом. – Ты что, Вечный?!
– К сожалению, нет – ответил Кош. – Но я люблю мудрость.
Тайным знанием Кош создал себе острый клинок. Тем клинком он рубил Спесь, но ее не убывало. Тело Спеси состояло из диковинного материала, обладавшего способностью воспроизводить себя почти мгновенно. Вместо одной лапы вырастала другая, вместо когтя – два; а головы у Спеси не было.
Кош рубил, рубил и вымотался вконец. А чудовище лишь увеличивалось.
– Что за бестолочь такая, все растет и растет! Не кончается!
Спесь опять захохотала.
Кош подумал и говорит:
– Мне надоело с тобой возиться! К счастью, помимо тебя, я имею множество других дел, о которых стоит поразмыслить.
Он стал думать.
Спесь глядела на Коша.
– Слушай, а ведь ты проиграл!
Кош не ответил и продолжал думать.
Спесь немного поубавилась в размере.
– Знание твое слабо!
Кош думал. Спесь немного съежилась и закричала:
– Ты пустой, презренный порожденец жалких мест Вселенной! Мысль твоя ничтожно сгинет, обратившись пустотой! И никто тебя не вспомнит…
Спесь слабела. Ее тело уменьшалось и уменьшалось.
Кош думал долго. А потом говорит:
– Что-то зря я здесь стою. Никого же нет!
Спесь забулькала, задрожала и уползла крошечным червем в море.
Кош подумал, подумал и пошел обратно.
– Ну как, видел чудище? – спросили его рыбаки – По имени Спесь?
– Видел – сказал Кош. – Весьма внушительное. Но для меня оно не существует.
…
Однажды к Кошу подбежал один старичок, с бородой обернутой вокруг пояса. Старичок был солидного сословия, в мантии, но очень бойкий. Мантия постоянно путалась.
– Кош! – воскликнул он и спрятал руки в бороду. – Кош! Мастерство твое непостижимо. Я помню, я был очень молод, когда ты впервые пришел в наш мир. Я тогда был вместе с приятелями, мы гуляли, весело было, и едва не подрались. Ты тогда казался очень странным. Но, по счастью, была ночь и мы куда-то провалились…
– Так это для вас я так ловко выбрал яму? – сказал Кош. – Извините. Вы не слишком ли ушиблись?
– Нет, совсем чуть-чуть – ответил старичок и почесал спину. Спина была узкая, неровная, вся в буграх и впадинах, потому что в молодости хозяин ее часто дрался и болел, а еще он любил вкушать запретные плоды. Но старичок вспоминал не об этом. Он говорит:
– Я тогда был молод, и конечно же, глуп. Однако старшие мудро наставили меня, что не стоит драться с тем, кто мудрее, а надо следить за ним. Следить, подмечать полезное.
Я следил за вами, очень следил, да и увлекся жгучими лучами – о которых вы проповедовали. Те лучи позволяли превращать плоть в пепел. Я познал тайну истребительных лучей; знание это дало мне возможность попасть в наши доблестные войска и в благородном блеске выиграть две войны…
– Да, в тот раз я действительно рассказывал здесь о лучах – ответил Кош. – Но что касается войны, не могу припомнить, чтоб я это проповедовал. Войну вы придумали сами. Ну так что же?
– Воодушевленный ярким примером, – продолжил старик, – я решил продолжить обучение. Я посещал лучшие просветительские залы, и слушал наших мудрецов, говоривших о многой мудрости. Я, правда, понимал не все, но понял, что мудрость должна быть деятельной. Мудрость должна работать. Поэтому-то я не бросил занятий военным делом, а наоборот, усилил их, и еще занимался учением о правах. Вы тогда говорили, что у не каждого есть право к существованию…
– Нет, я говорил не так, – возразил Кош, – я говорил, что у каждого существующего объекта есть причина, по которой он существует, но понять ее можно не всегда. Кое-что знать действительно трудно, а кое-что – и вовсе невозможно. Но едва ли я советовал убивать всех подряд.
– Стало быть, я неверно толковал ваши мысли… Впрочем, страсть к рассуждению и практические занятия, позволили мне – довольно скоро – занять важный пост. Этот пост дает возможность повелевать. Я тут же начал действовать, и признаться, был разочарован подданными…
– Они строили против вас заговоры?
– Да, пришлось казнить; но самое скверное – никто не видел во мне благородства мудрости. Мне отдавали почести, в огромном количестве, и богатство меня не оставляло, и прочие утехи… но я чувствовал, что сие торжество не есть торжество мудрости, а торжество силы. Вероятно, я все же неверно правил… А как верно?
– Не знаю, – сказал Кош – я никогда не правил никем.
– Но вы же Кош!
– Да, я по имени Кош. А другой, положим, по имени Бревно. Ну так что же?
– Но раз вы Кош и собираете мудрость, то… должны все знать! Сумка-то у вас какая…
Сумка из неведомого материала, в которой Кош хранил много знаний, болталась чуть выше колен. Ее лямки оттягивал великий груз мудрости, тянул вниз. Кош постоянно укорачивал их, чтоб сумка была не ниже пояса, но она все равно сползала.
– В этой сумке даже половины нет тех знаний, – сказал Кош, – что хранятся во Вселенной, в видимой ее части. А что касается невидимой части, так там вообще одни секреты. Вероятно, там и спрятан вопрос о том, как надо правильно управлять. Видите ли, лично мне эти знания были неинтересны, поскольку я не собирался владычествовать. И потом, все зависит от каждого, и зачем мне знать о каждом?
Например, мне совсем неинтересно, что вы кушаете за обедом. А вам?
