Czytaj książkę: «Фируз»
1.
Она была похожа на застывший океан. Ее гладкая, почти не имевшая впадин поверхность, казалась настоящим голубым бриллиантом. Отполированным. Обработанным невидимым ювелиром, что трудился над ней не покладая рук миллионы лет. Я смотрел на нее сквозь запотевшее бронированное стекло. Прильнув почти вплотную, мои глаза впивались в нее, в ожидании скорой встречи.
Сверху все было совершенно другое. На такой огромной высоте, когда звуки турбин погрузочно-спасательного модуля только набирали свою мощность, преодолевая бушевавшие здесь песчаные бури, я мог разглядеть только очертания огромной планеты. Ее силуэт. Лишь малую часть того, что действительно хранила она столько лет, в надежде, что однажды, кому-то повезет раскрыть все ее тайны. Но и этого было достаточно, чтобы в полной мере ощутить то, что нас ожидало при приземлении.
– Задачи не меняются?
– Нет, Джей, они никогда не меняются.
Она будто смотрела на нас. Своими ярко голубыми глазами, что были широко раскрыты и взирали на нас с какой-то надеждой.
Не могу описать, что я ощущал в тот момент. Это было похоже на все чувства одновременно. Как горячий коктейль, попавший прямо в желудок и обволакивавший его, так и меня в ту же секунду охватило всеобъемлющее желание поскорее припасть к ней и своими ногами ощутить ее поверхность.
– Готовность пятнадцать минут, парни. Мягкой посадки не обещаю, так что советую усадить ваши бронированные туши обратно на сидения и пристегнуть ремни. «Воевода», подойди ко мне.
Пилот модуля был старик преклонных лет. Никто толком не знал сколько ему довелось провести времени в кабине этой консервной банки, которую он ласково именовал «Стрижем». Двадцать… тридцать лет. Даже те, кто уходил на пенсию по выслуге разводили руками на этот вопрос, изредка выдавая версии одна похлеще другой. Были те, кто и вовсе утверждал, что он не человек, а всего лишь машина, искусно замаскированная под человека, чтобы выполнять свои функции. И многие верили в это. Ведь пилоты были самыми погибающими после пехоты в открытых сражениях, и восполнять такие потери живыми людьми было очень проблематично и затратно.
– Я здесь.
Старик повернулся ко мне. Его лицо было скрыто огромным герметичным шлемом, так, что я не мог ничего под ним разглядеть. Ни глаз, ни физиономии, ни мимики губ, чтобы хоть как-то удовлетворить собственное любопытство.
– Тип планеты, по всемирной классификации, третий, не самый дружелюбный. Может все-таки дать время орбитальному кораблю провести сканирование и переждать наступившую бурю.
– У нас нет времени, – кричал я ему, пытаясь пробиться сквозь гул двигателей, чей рокот прошивал даже металлическую обшивку корабля, и влетал внутрь корпуса, не потеряв своей силы, – Нам надо быть там как можно скорее и как можно ближе к месту крушения.
– Ты уверен, «Воевода»?
– Да, – я утвердительно покачал головой, поправив висевшее на плече оружие.
Пилот ничего не ответил. Развернувшись в своем тяжелом кресле, он вновь устремил свой взгляд в лобовое стекло и сжал обеими руками штурвал машины. Панель тут же взыграла яркими красками. Приборы извещали о состоянии машины, датчики реагировали на малейшие изменения – началось снижение. И в такой момент нужно было срочно занять свое место.
Правила были едины для всех.
Сомкнув на своей груди крепежные ремни, я схватился руками за поручни. Вокруг стоял неимоверный гул. Треск, с которым машина начала пикировать и пробиваться сквозь нарастающую бурю, был похож на рычание. Металл стонал под ударами стихии. Каждое прикосновение природной аномалии ощущалось по всей поверхности и тут же отзывалось в ушах. Пробегая вдоль корпуса, как судорога, она била по броне и пыталась опрокинуть наглую металлическую птицу. Налетала то слева, то справа, обрушиваясь всей своей силой сверху, она, как тяжелый молот, вбивала машину и заставляла пилота снижаться еще быстрее.
Солдаты молчали. Всего двое. Но их лица были скрыты под плотным слоем черного стекла, опускавшегося на их глаза из тяжелого шлема.
– Корректировка! – буквально кричал пилот корабля, – вынужден изменить маршрут под давлением песчаной бури.
– Точнее.
– Два километра севернее назначенного места.
– Что?
– Ближе не могу, Воевода. Если не скорректировать маршрут, нас прижмет к земле и сотрет в порошок. Мы влетим в поверхность на всем ходу, не оставив после себя даже мокрого места.
Машину вновь встряхнуло. Еще сильнее, чем прежде. Накренившись на бок почти на тридцать градусов, металлическая птица начала снижение в противоположную от начального курса сторону. Как ястреб, она пикировала вниз сквозь синюю стену песка и пыли, пробивая себе путь своим собственным телом.
Видимость была почти нулевой. Идя лишь по приборам, пилот видел компьютерную схему поверхности и старался ориентироваться исключительно по ней. Удар. Машину повело в сторону. Градус крена стал слишком опасным для такой скорости и был готов перевернуть металлическую птицу, скинув ее в неуправляемый штопор, из которого она бы уже никогда не вышла.
Старик впился в штурвал. Я чувствовал это. Глядя в сторону кабины пилота, где сейчас происходило самое важное, я видел, как многотонная махина изо всех сил сопротивлялась бушующей стихии. Видел это, чувствовал всем телом и понимал, кому обязан этим.
Резкое снижение давило на уши. Тело вдруг стало неподконтрольным и было готово вырваться из кресла, отправившись в полет. Все внутри застонало.
– Скоро вырвемся. Приближаемся к краю бурю, будьте готовы!
Теперь оставалось ждать. Никто не знал сколько это могло продлиться и, когда, наконец, модуль перестанет трясти. Слишком сильной оказалась буря. Ее удары ощущались настолько ярко и отчетливо, что любое неконтролируемое движение или скачок, тут же порождал страх внутри каждого солдата, не давая успокоиться и сосредоточиться на предстоящей спасательной операции.
Машина ускорялась. Набирая скорость, она пыталась вырваться из цепких лап налетевшей стихии и маневрировала, обходя бурные воздушно-песчаные потоки, кружившие вокруг нее.
Но вскоре все стихло. Так быстро и неожиданно, что на секунду мне показалось, будто ничего этого не было. Ни песчаной бури, ни ударов, что так и норовили перевернуть спасательный модуль, ни гула планетных ветров. Ничего. Они просто исчезли. Растворились в мозгу как страшный сон.
– Отлично, – голос пилота появился в наушниках, – Видал я многое, но такое – впервые.
Он глубоко вздохнул и вновь заговорил.
– Место приземления скорректировано, Воевода. Два километра севернее.
– Неужели ближе невозможно?
– Никак нет. Мы попали в самый эпицентр бури. Не сверни я в сторону, мы могли вообще не приземлиться. Веду машину на посадку.
Пилот замолчал, и спасательный модуль лег на новый курс. Его движения стали плавными. Не было надрывистости и скачков, как при ударах о борт, не было крена, готового перевернуть летательный аппарат. Все стало как обычно.
По телу разлилась приятная волна расслабленности.
Теперь можно немного отдохнуть.
Не скажу, что страх полностью овладел мной, но отголоски его прикосновения все еще витали у меня внутри. В таких ситуациях очень сложно вести себя нормально, контролировать свое поведение и не давать панике взять верх над разумом. Ведь желание остаться живым было заложено в нас еще до нашего рождения, своего рода особенность таких как мы, и не ощущать его было равносильно умереть еще при жизни.
Наконец машина выровняла угол снижения. Двигатели приняли вертикальное положение и начали снижать выходную мощность.
– Все, ребятки, еще пара минут и можно будет своими ногами ощутить, ради чего мы тут рискуем своими жизнями.
Загорелся красный сигнал. Мигнув своим блекло-алым светом, он известил о приближении твердой поверхности.
Сейчас должно встряхнуть.
Я смотрел в бронированное стекло спасательного модуля. Здесь, почти у самой поверхности, вид был совершенно другим. Не таким, каким его можно было наблюдать свысока, когда плотная стена пыли и песка, подымаемого мощными ветрами с поверхности этой планеты, загораживала весь обзор и не давала увидеть происходящее в полной мере.
Синяя, почти «топазовая» поверхность полностью покрывала всю планету до самого горизонта. Здесь, внизу, не было бурь, они зарождались намного выше, лишь изредка залетевший поток ветра вздымал голубую пыль, подбрасывая, а потом отпуская, создавая вокруг нечто подобное звездопаду. Воздух буквально блестел от всего этого, искрясь и переливаясь различными красками, он будто был наполнен живыми существами, собравшимися в одном месте для этого торжества.
Стыковка оказалась на удивление мягкой. Металлические лапы, выпущенные из-под брюха, уперлись своим когтистым основанием в блестящую поверхность. Дрожь пробежалась по корпусу.
– Состояние машины в норме…Двигатели в норме… герметичность корпуса, – пилот на секунду замолчал, – в норме, хотя нам здорово досталось.
Солдаты начали подниматься со своих мест. Стряхивая с себя налетевший слой железной пыли, что оседал в подобных модулях с течением времени, каждый из них подался прямо к выходу, не дожидаясь остальных.
Я подошел к пилоту.
– Связь работает?
– Конечно, я уже доложил на флагман о нашем прибытии, правда, пришлось умолчать о смене курса, но это детали, сам знаешь.
Старик провел рукой по панели и нажал несколько маленьких кнопок. Экран загорелся и перед глазами возникла карта местности.
– Это предварительные результаты. Топографы прислали только что. Их зонды находятся далеко отсюда, но уже спели сделать первые снимки. Сможешь ориентироваться по ним первое время, пока не сформируют лучше.
– Точность? Погрешность?
– Все в допустимых пределах. Сто метров вправо-влево для такой планеты это просто снайперское мастерство. Тем более здесь. Глянь, – он указал рукой в лобовое стекло, откуда открывался вид на прилегающую местность, – почти равнина. Ни скал, ни кратеров, кое-где прокидались естественные возвышенности, идеально.
Старик еще раз окинул скрытым взглядом планету и занялся своими делами.
Я не стал больше занимать его. После такого приземления мне хотелось лишь одного – поскорее выполнить свою работу и вернуться обратно на флагман. Благо планета на этот раз благоволила всему этому и не предвещала никаких передряг.
– Ах, меня опять трясет.
– До сих пор не привык к резким приземлениям, Джей?
– Это врожденное свойство моего организма, Сейн. Я как змея, мне надо ползать по земле, а не летать над ней, – он потянул голову назад и начал трясти ею из стороны в сторону, пытаясь отогнать появившееся головокружение.
Двигатели заглохли. Выпустив наружу последний сгусток энергии, металлические сопла приняли вертикальное положение и окончательно остыли.
– Температура снаружи как в криогенной камере, парни. Если стоять на месте, можно превратиться в огромный кусок льда.
Пилот выглянул из своей кабины и, взмахнув рукой, дал понять, что сейчас откроет наружную дверь. Заработала сирена.
– Что ты думаешь по этому повод, Воевода?
Я взглянул на смотревшего в мою сторону бойца.
– Не думаю, что там кто-то остался в живых. Падение с такой высоты – это гарантированная смерть. Вряд ли мы найдем там кого-то живого.
Дверь начала раскрываться. Как пасть огромного животного, что готовился проглотить свою жертву, металлический трап открывал вид на прилегающую местность и всю планету.
Ледяной воздух ударил в ту же секунду. Датчики зафиксировали резкое снижение температуры и давления. Часть металлических деталей и механизмов покрылась инеем. Однако все было в пределах нормы и понадобилось всего минута, чтобы каждый из бойцов смог приспособиться к новым условиям.
Мы увидели ее. Вблизи. То, что с высоты казалось просто миражом, сейчас стояло прямо у нас перед глазами. Ее поверхность блестела под лучами огромного солнца. Светясь и переливаясь, она резала глаза, играла цветами различных диапазонов и мастей. Планета бурлила красками. И во главе всего стоял синий. Небесно-голубой, он главенствовал над всеми остальными, как бы давая им возможность показать себя, но при этом не претендовать на место победителя.
Я был потрясен. Скрытая безжалостными бурями с неба, здесь, на земле, планета была прекрасной. И пусть до самого горизонта здесь нельзя было увидеть ни одной впадины или кратера, оставаясь нетронутой, она производила больше впечатления, чем все, что доводилось мне видеть ранее.
Что-то хрустнуло под ногами. Сделав всего несколько шагов, я почувствовал, как под уплотненной подошвой начала трескаться поверхность. Будто огромный кусок тончайшего стекла, по всей площади, куда опускалась нога, начали появляться трещины, паутиной разбегавшейся во все стороны.
Группа остановилась.
– Что это? Мы точно не провалимся под землю. Да и земля ли это?
Сейн вышел вперед и осторожно вступил на синеющую гладь, что простиралась далеко вперед и визуально не имела конца. Треск возобновился с большей силой, и солдат отошел на прежнее место.
Спасательный модуль был позади нас. Всего в каких-то двадцати метрах, но страх перед неизведанной планетой заставил группу на время остановиться.
Пыль витала вокруг нас. Как снежная завируха, она облетала людей со всех сторон и оседала на плечах и корпусе, окрашивая черную как деготь броню в бирюзово-голубой цвет.
– В колонну, бойцы. Держим интервал в два метра, так мы будем уверены, что не провалимся под общим весом.
Сигнал был получен сегодня утром. В четыре часа по местному времени, когда большинство персонала еще спали и не могли знать о произошедшем. «Крушение» – это слово был обычным для таких мест, но сегодня что-то поменялось. Странное чувство тревоги закралось внутрь и не отпускало, давя всем свои весом на мозг, украдкой нашептывая какие-то странные слова.
Что это было? Никто не знал, но командование отдало приказ любой ценой добраться до потерпевшего крушение лайнера. Огромное судно с целой делегацией ученых и исследователей. Они возвращались обратно, но были застигнуты врасплох бурей, которую не смогли пролететь.
Это все, что я смог услышать, да и была ли необходимость в большем. Координаты – вот главный ключ к спасению, а время лишь отсчитывало последние мгновения тех, кому не посчастливилось оказаться на борту транспортного корабля.
Группа медленно продвигалась. Ступая на ледяную поверхность, солдаты шли как по минному полю. Любое резкое движение, неосторожный шаг или большее усилие мгновенно порождало треск на всем пути. Как молнии, эти маленькие трещинки разбегались в разные стороны, рисуя перед глазами причудливые картины. И вскоре, когда почти половина пути была пройдена, солдаты уже не обращали на это внимание.
– Кажется, я кое-что вижу. – Сейн опустил винтовку и указал рукой вперед, где среди синеватой завирухи и блеска солнечных лучей, виднелась настоящая траншея, тянувшаяся вдаль почти на четыреста метров.
– С какой же скоростью они упали, если смогли прорыть такой путь?
– Неважно, нас это не касается. Мы уже близко, бойцы, нужно двигаться.
Я смотрел вдаль и мысли начали наполнять голову. Колея была поистине впечатляющей. Вокруг лежали обломки. Маленькие и крупные, виднелась часть двигателя, искореженная и обгоревшая почти до неузнаваемости. И чем ближе мы подходили, тем сильнее можно было увидеть масштаб крушения, который никак не вязался с тем, что пришлось услышать на утреннем докладе.
– Мне приходилось видеть такое вживую. Еще до того, как меня перевели на флагман «Реюньон». Жуткое зрелище. Если машина не сгорала в воздухе, то уж земля всегда довершала начатое.
И тому были причины. Повсюду были лишь обломки. Черные и перекрученные, словно кто-то нарочно сжимал их в тиски и крутил до тех пор, пока внешняя сила не разрывала их на части. Здесь все было точно так же.
– Вижу часть второго крыла и … хвостовое отделение.
Среди груды обломков, лежавших вдоль прорытой колеи, я увидел массивный кусок железа, некогда значившийся на чертежах как отделение хвостовой части. Там всегда собирался багаж и грузы, предназначенные для отправки на дальние расстояния. Людей не было, по крайней мере это было запрещено правилами полетов.
Мы подошли ближе. Глядя на самое дно образовавшейся после падения траншеи, я увидел почти кристально чистую и прозрачную поверхность. Не было земли в том старом понимании, к которому привыкли все люди, не было растений, воды, грязи и прочих живых существ, что неизменно населяли земной покров. Здесь все было совершенно по-другому. Сплошное голубое стекло или нечто похожее на нее. Падение крупного транспорта будто раскололо ее, но она по-прежнему оставалась такой же чистой и нетронутой огнем.
– Барахло, – тихо подытожил Джей, обходя часть хвостового отделения. – Здесь нет ничего интересного, только аппаратура, вернее то, что от нее осталось.
Он наклонился вперед и поднял несколько приборов для геоисследований. Затем покрутив возле своего шлема, отбросил в сторону.
– Людей нет, Воевода, можно докладывать на флагман.
– Рановато для отчета, нужно найти место падения, а там будет видно.
Я поднял оружие вверх и направился вперед, по самому краю огромной колеи.
Всю дорогу я смотрел в нее и не мог оторваться. Было в ней нечто, что не давало мне покоя. Какая-то странная энергия, что притягивала к себе и не позволяла отвести взгляд. Голубые искры били из образовавшейся траншеи. Падение буквально вспороло поверхность планеты. Как скальпелем, транспортный корабль прошелся по ней почти на четыре сотни метров, разодрав своим корпусом все, что встретилось ему на пути.
Взгляд устремился вперед. Перед бойцами начали проявляться первые очертания разрушенного корабля. Если до этого были лишь обломки, незначительные части и элементы космического корабля, то сейчас мы видели именно то ради чего пришли сюда.
Развороченный и обгоревший почти до неузнаваемости, он больше не напоминал ту огромную птицу, что могла вместить в себя большое количество людей и перевозить на далекие расстояния. Теперь от нее мало что осталось. Сваленные в кучу, будто кто-то нарочно сгреб все в одно место, обломки слабо напоминали о прежних формах. Ни былой красоты, ни былого величия инженерной мысли. Лишь огромная могила из сотен тонн металла и человеческих тел, разбросанных при падении.
– Двигайся сразу к пассажирскому отсеку, там должны быть люди. – сказал я, указывая на объект.
– Надо сначала понять, где в этой куче мусора находится нужный отсек. – отвечал Джей, переступая через обломки корабля. – Здесь все на одно лицо.
Зрелище было удручающим. На сотни метров вокруг поверхность оказалась усыпана деталями корабля. Кое-где виднелись останки погибших людей. От места веяло смертью.
– Они даже не успели надеть костюмы, – начал Сейн, – глянь, почти все в рабочей форме без необходимых средств защиты.
Я посмотрел на лежавшие впереди тела. Многие умерли в креслах, на которых сидели, просто не успев выбраться из них и принять меры по спасению собственной жизни.
– Черт, – кто-то выругался в эфир и тут же смолк.
– Здесь никого нет, Воевода, мы зря тратим время. Нужно вызвать пилота спасательного модуля и сказать пусть передает на флагман о результатах.
– Уверен в этом? – спросил я.
– Конечно. Скорость падения была просто немыслимой, вряд ли кто-то смог надеть костюм за такой короткий промежуток времени пока транспорт падал обратно на поверхность. Сколько это заняло времени? Минута или меньше?
– Сложно сейчас говорить об этом, но буря могла ускорить падение.
– Вот и я о том же.
Сейн обошел покореженный кусок некогда бывшего отсека и присел на одно колено.
За спиной появилась длинная антенна.
– Это Сейн, двенадцатая группа, вызываю спасательный модуль.
Тишина. Он еще раз повторил вышесказанное и вновь замолчал.
– Странно. Помех вроде нет, но связь установить не получается. Может все дело в этой пыли.
Боец поднял ладонь вверх и тут же собрал в кулак мельчайшие крупицы голубого песка, больше похожего на пудру, оседавшую все это время на плечах каждого из них.
– Как ты считаешь? – он посмотрел на меня.
– Не знаю, что тебе ответить. Давай осмотрим самый крупный кусок, заберем уцелевшее оборудование и отправимся обратной дорогой.
Он одобрительно кивнул головой и перепрыгнул через черный металлический остов. Джей в это время был неподалеку. Обходя почти каждый обломок, он внимательно разглядывал все лежащее на поверхности. Каждое тело, каждый ящик, вылетевший за пределы транспорта во время падения.
Наконец, подойдя к краю зримого места крушения, он вдруг обратил внимание на расплавленный кусок внешней обшивки.
– Эй, я тут кое-что нашел интересное.
Солдат поднялся и махнул рукой в нашу сторону.
– Что такое? Выживший?
– Нет, тут это… часть обшивки. Сохранился бортовой номер и несколько фрагментов символики.
– И что в этом может быть интересного, Джей? – спросил я, отвернувшись обратно.
– Он расплавился, дружище. Выглядит как желе, только застывшее от резкой смены температур.
Солдат наклонился и попытался приподнять данный предмет.
– Разве это удивительно? Ты представляешь, какая температура была во время падения? Готов поклясться, что они чувствовали себя как в микроволновой печи. Осмотри останки, эти парни зажарились за несколько секунд, а потом, когда произошла разгерметизация, тут же превратились в кусок льда.
Сейн сделал рывок. Из-под ног вырвалась голубоватая пыль.
Он лез вверх по покореженным обломкам и частям. Туда, где в окружении сотен метров оборванных кабелей и систем пожаротушения, находилась кабина. Лобовое стекло было разбито. От удара оно буквально разлетелось на сотни осколков, оголив внутреннюю часть, где в это время, прижатый несколькими ремнями, сидел пилот.
Тело было полностью покрыто голубоватым инеем. Глаза отсутствовали.
– Здесь пилот, Воевода. Судя по бирке на форме, звали его Дэйниго Родригес. Проклятье. Он до последнего пытался вытянуть машину. – Солдат смотрел на руки покойника, обхватившие в мертвой хватке штурвал огромного транспорта.
– Второй пилот на месте? – спросил я.
– Нет. Даже кресло отсутствует. Видимо, после удара именно его телом пробило лобовое стекло. Искать смысла нет – от него мало что могло остаться.
Боец проник в кабину. Внутри почти все было уничтожено. Приборная панель, все конструкции и даже система черных ящиков оказалась изрядно потрепанной. Все остальное было превращено в металлолом. Никакая защита не смогла выдержать такого удара.
– Ну что там, Сейн, есть что показать специалистам на флагмане?
– Нет, командир, все уничтожено. Кабину словно выжгли напалмом изнутри.
– Хорошо,– тихо подытожил я, – спускайся вниз. Джей обошел все по округе и никого не обнаружил. Мы зря тратим время. Пора уходить.
Небо начало просветляться. Бушевавшая до этого несколько часов буря, уходила на юг, далеко в те края, где еще не была ни одна экспедиция. Ветер потихоньку стихал.
В такой ситуации самым благоразумным было просто уйти. Оставаться здесь, значит попросту заставлять пилота ждать лишние несколько часов.
Группа собралась в одном месте. Кое-где еще виднелись поднятые клубы голубой пыли. Они словно наполняли пространство вокруг нас. Извиваясь в свободном полете, подхватываемые редкими порывами ветра, эти небесно-синие облака, окутывали нас, ложась на броню тонким голубоватым слоем.
– Что со связью, Джей?
Солдат подошел ближе и окинул прилегающее место крушение укоризненным взглядом.
– Без изменений. Нужно двигаться пешком по обратному пути. Модуль вряд ли сможет подлететь к нам, здесь странные помехи. Необычные, к каким все мы привыкли, больше похоже на неведомое ранее поле, глушащее все исходящие волны в большом радиусе.
– Значит пешком.
Я повернулся к возвышающейся над грудами обломков кабине и последний раз подошел к уничтоженному транспорту. Здесь было что-то не так. Сложно объяснить это, но было нечто странное во всем этом. Словно невидимая сила заставила меня подойти еще ближе к некогда огромному пассажирскому отсеку, чьи остатки лежали вдоль образовавшейся колеи и заканчивались у самой кабины. Ее буквально сложило «гармошкой», смяв все, что находилось внутри.
И вдруг шорох. Едва слышимый, но отчетливый. Он был похож на звук осыпающегося гравия, чьи мелкие каменистые частицы падали с огромной высоты, ударяясь о твердую поверхность. Нечто большое пыталось вырваться на поверхность, разгребая своими едва живыми конечностями обломки.
– Здесь кто-то есть! – я крикнул в радиоканал и подбежал к предполагаемому месту.
Скафандр начал проявляться в лучах солнца. Обгоревшая эмблема, рука, почерневшая от сажи и сморщившаяся под действием высокой температуры. Человек внутри был жив. Двигая из последних сил тоненькими, почти дистрофичными руками, он рыл себе путь на поверхность, тратя последнюю энергию своего тела.
Сейн подбежал следом за мной. Схватив выжившего за торчащую руку, он выдернул его на поверхность и сразу положил на землю.
Легкое дыхание послышалось через фильтрующее отверстие.
– Он жив, но едва может двигаться.
– Я постараюсь вызвать подкрепление, – Джей отошел в сторону и вытянул из висевшего на спине рюкзака антенну. – Это двенадцатая группа. У нас выживший, срочно необходима эвакуация с места крушения.
Тишина наполнила пространство. Из встроенных в шлем динамиков полетели неразборчивые сигналы.
– Повторяю. У нас выживший.
С другого конца появился долгожданный ответ.
– Слушаю вас, группа двенадцать. Это спасательный модуль. Долго же вас не было слышно. Вы там как, живые?
– С нами все в порядке, но мы обнаружили человека из потерпевшего крушение транспорта. Одному Богу известно как у него это получилось, но состояние ученого очень плохое. Дойти до вас мы не сможем, поэтому просим подлететь к нам.
– Принял. Оставайтесь на связи еще некоторое время, группа двенадцать, чтобы я смог вычислить ваше точное местонахождение.
Голос на мгновение пропал, но вскоре ожил с еще большей силой.
– Вижу вас. Буду в нужном месте через несколько минут. Не теряйте связи, группа двенадцать.
Оставалось ждать.
Скафандр ученого был поврежден, но все еще сохранял герметичность соединений, не дававших ядовитому воздуху планеты проникнуть и убить человека внутри. Каждое движение раненого было подобно огромному усилию, что совершает человек восходя на крутую гору. Стон донесся из фильтрующего клапана.
– Видно есть перелом, – Сейн поднял правую руку ученого и внимательно осмотрел ребра.
В самом углу, как раз под местом, где соединялись крепежные ремни безопасности, черной полосой тянулась глубокая вмятина.
– Сдавило ремнями. – сказал я.
– И очень сильно. Надеюсь легкие в целости, иначе он не дотянет до флагмана, где ему смогут оказать помощь. – Сейн выпрямился и сделал несколько шагов в сторону.
Вдалеке послышался отчетливый звук работающий двигателей. Спасательный модуль подлетал к месту крушения.
– Нужно нести! – кричал Джей, пытаясь перебить нарастающий гул тяжелого транспорта, – Я возьму за ноги.
Машина сделала в воздухе несколько небольших кругов и медленно опустилась возле развороченных останков некогда огромного корабля.
Солдаты подхватили тело и понесли к приземлившейся машине. Вздымая в воздух, уже успевшую осесть на поверхность планеты, голубую пыль, конусовидные двигатели крутили и перемешивали воздушные потоки, превращая всю прилегающую территорию в одну сплошную синеву. Пыль подлетала почти на десятки метров вверх, где, собираясь в плотные клубы, очень быстро опускалась обратно на поверхность, оседая и окрашивая в синий цвет фюзеляж спасательного модуля и броню солдат.
– Ну что там? Все готово? – голос пилота появился в динамиках.
– Да. Можно взлетать.
Тело выжившего было уложено на специальное место, предназначенное для раненных солдат. Вмонтированное в стену, оно выдвигалось из нее при первом сигнале пилота и тут же трансформировалось, вытягиваясь на необходимую длину и ширину, обеспечивая необходимые условия для транспортировки.
Он все еще дышал. Слабо. Почти неслышно, но воздух все еще просачивался сквозь фильтрующий клапан, где рывками втягивался в легкие.
Машина начала подниматься. Пилот не стал объявлять об этом и, дернув ручку штурвала на себя, заставил многотонную железную машину оторваться от земли.
Небо вновь наполнилось синей пылью.
– Флагман на связи, Воевода. Требуют немедленный отчет.
Пилот соединил меня с главным каналом, где через несколько секунд появился женский голос.
– Докладывайте, командир.
– Есть выживший.
– Кто именно?
– Сказать не могу. Никаких знаков различия, имен и фамилий. Голый скафандр.
Женщина на том конце замолчала.
– Какие будут дальнейшие указания? – спросил я, пытаясь возобновить разговор.
– Следуйте установленным инструкциям. Однако стыковка с флагманом должна произойти в ангаре 212А. Вас встретят мои люди, которым сможете передать раненого ученого. Всем остальным займутся они.
– Понял вас, «флагман». Следуем к оговоренному ангару.
Связь прекратилась и пилот взял новый курс.
2.
Тишина разорвалась в ту же секунду и грузовой трюм наполнился человеческими криками. Сегодня здесь было не протолкнуться. Пробиваясь сквозь узкие двери отсека, нескончаемый поток людей, как река, лился в холодное металлическое помещение почти со всех сторон окруженное массивными контейнерами и использованными баками.
Они шли невзирая ни на какие преграды. Холод больше не сковывал их тела, голод не держал в стальной хватке. Они были подобны единому рою, что шел в назначенное место по зову своей королевы. Молча, шеркая громоздкими сапогами, мужчины, женщины, старики и дети подходили к главному месту во всем этом огромном и сложном, как лабиринт минотавра, корабле. Здесь, в окружении высоких балок и промасленных запчастей находилась площадь Веры. Уходя вдаль, вглубь рабочих помещений, она суживалась к самому концу, где в нескольких метрах от пола, крепясь на четырех громоздких опорах, возвышалась трибуна.
Женщина вскинула руки вверх и начала кричать. Обращаясь к толкавшимся повсюду людям, она звала к себе.
– Ко мне, дети мои! Ко мне!
Ее голос разлетался по длинному отсеку и разбивался о металлические стены, проникая в самые глухие уголки технического помещения, оседая в ушах даже самых отдаленно стоявших людей.
– Ближе! Еще ближе, чтобы я могла видеть ваши глаза! Каждого из вас!
Повинуясь какому-то магическому велению, толпа зашагала быстрее. Люди стремились вперед. Расталкивая, переступая через случайно упавших, они тянулись к ней и лишь подойдя почти вплотную к опорам, безропотная толпа остановилась и вновь разразилась бессмысленным воем.
Все слилось в единый гул. Охрипшие голоса наполнили помещение и взлетели вверх.
Женщина стояла над ними и, склонив голову, не прекращала звать их к себе. И хоть дальше идти они уже не могли, мужчины и женщины изо всех сил стремились пробраться как можно ближе к трибуне.
