Czytaj książkę: «ЗемлеКоп. Бульварная сказка с пониженной социальной ответственностью»

Czcionka:

ISBN 978-5-4498-9596-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи вымышлены. Все сходства с возможными реальными людьми и событиями случайны. Описанные ниже действия имели место исключительно в воображении автора.

Памяти общественного порядка посвящается.

Действие первое
«Бабушка отъехала»

Картина первая

Помещение дежурной части отдела полиции, людей нет. Звонит телефон. Никто не подходит. Телефон звонит около минуты. Входит оперативный дежурный.

Дежурный: Оставь надежду, сюда звонящий. Каждый второй – полоумный со стажем, сцуко. Попробуй остаться нормальным (включает громкую связь). 5 отдел полиции, дежурная часть, слушаю вас.

Голос дряхлой бабки: Здравствуйте, помогите, пожалуйста, у меня из квартиры все пропало, все вещи вынесли, все документы, приезжайте скорее. Мой адрес: Белы Куна, 2, корпус 2, квартира 46, фамилия Георгиевская, меня в вашей милиции все знают…

Дежурный: Да-да, сейчас приедем, ожидайте (выключает громкую связь) Надо же, жива еще.

Картина вторая

Лестничная площадка блочной пятиэтажки. Входят двое полицейских и подходят к двери квартиры №46. На двери висит объявление на листе бумаги: «Уважаемые сотрудники полиции, скорой, МЧС и прочих экстренных служб! В квартире живет моя психически больная мама. По всем вопросам прошу звонить по тел. 8 999 045 29 95». В прихожей нет мебели, над входной дверью висит портрет Брежнева, из комнаты доносится бабкин бубнеж.

Первый полицейский: Вот сука!

Пинает ногой дверь. От удара портрет падает. Бабкин голос на секунду замолкает, а потом продолжается.

Голос бабки: Вы меня слышите? Приезжайте побыстрее, у меня тут Брежнев упал, в квартире явно кто-то есть…

Картина третья

Дежурная часть отдела полиции. Трубка лежит рядом с телефоном. Окончание реплики бабки слышно из нее. Дежурный что-то пишет в амбарную книгу, не глядя, кладет трубку на место. Телефон тут же звонит. Дежурный берет трубку.

Дежурный: 5 отдел полиции, дежурная часть, слушаю вас.

Выслушивает, что ему говорят, что-то записывает на отдельном лежащем листе бумаги. Кладет трубку.

Дежурный: Со следственного комитета звонили – на кладбище висит раздетый труп.

Картина четвертая

Панорама петербургской улицы застройки начала XX века. Пятиэтажные невыразительные дома с проходными дворами. Рядом трехэтажное здание школы. Между ними общественное пространство, огороженное сетками-панелями, посередине которого расположен школьный стадион. Доступ на стадион свободный, в загородке есть несколько дверных проемов. На спинке скамейки сидит Юра – 27-летний хулиган, мошенник, мелкий наркоторговец и гопник, агрессивный психопат со справкой из ПНД. Он держит руки в карманах ветровки. К нему подходит молодой гопарь.

Гопарь: Привет!

Юра: Привет, ёпта!

Гопарь: Почем соль?

Юра: Кто спрашивает?

Гопарь: Сизый.

Юра: Он мне должен (показывает три пальца на левой руке).

Гопарь: Он знает, ёпта.

Юра: И чё?

Гопарь: Просил отдать.

Юра достает из правого кармана ветровки руку с мобильным телефоном. Гопарь подходит к Юре ближе, достает из кармана спортивных брюк сложенные денежные купюры и запихивает их в правый карман ветровки Юры, после чего отходит.

Юра: Номер говори.

Гопарь: 8 952 600 54 13.

Юра набирает и отправляет смс. Гопарь получает и читает: «Пражская, 20—1, 3 парадная, слева в решетке». Гопарь лыбится.

Гопарь: Кидка чтоб не было!

Юра: Не бзди, чуча!

Гопарь уходит. К Юре подходит местный ханурик, опустившийся на веществах.

Ханурик: Юрец…

Юра: Чё?

Ханурик: Херово мне…

Юра: И чё?

Ханурик: Угости, у тебя же есть.

Юра: На жопе шерсть. К Самиру в лабаз иди, у него канючай.

Ханурик: Да не звизди, угости, будь человеком…

Юра: Да иди ты на куй, вичара едучая! Еще раз подойдешь – отфизжу и обоссу (встает на скамейке, делает демонстративный жест как будто ширинку расстегивает. Ханурик отбегает).

Ханурик (кричит противным голосом): Крутыш едучий, а хату просрал!

Юра моментально заводится. Спрыгивает со скамейки, подбегает к ханурику, хватает его за грудки, тот съеживается.

Юра (орет в лицо): Чё ты сказал, падла? Кто просрал? Я просрал? Кто говорит? Ты, сука? Говори, отфизжу!!!

Ханурик: Ушастый, Вадик Армян, Сопля, Богдаха Кречетский – все говорят.

Юра: Чё говорят???

Ханурик: Что ты Ильгара хотел с товаром кинуть, а он вовремя просек и хату у тебя отжал…

Юра: Я, ипать?! Я хотел Ильгара кинуть?! Да он первый меня кинул, в батину хату своих гондонов прописал!!!

Ханурик: Я не знаю. Так говорят….

Юра: А ты, фидрота, повторяешь? Ну, сука, получи (несколько раз бьет ханурика рукой и ногой в живот, тот сгибается пополам и падает).

Юра отбегает к скамейке, хватает из-под нее биту и бежит обратно, размахивая ею. Ханурик успевает вскочить и убежать. Юра возбужденно дышит, идет обратно, с размаха запрыгивает на скамейку, кладет биту на сиденье.

Юра (говорит вслух): Ответите еще, суки, за все мне ответите!

У тротуара припаркована «Тойота Королла» черного цвета на транзитах с тонированными стеклами. За рулем сидит опер Володя из 5 отдела полиции. Он наблюдает за происходящим.

Юра бешеным взглядом озирает окрестности. Он видит, как из подворотни на прогулку с собакой выходит Людмила Михайловна – одинокая пенсионерка, 77 лет, с головой не дружит после трех инсультов, владелец отдельной двухкомнатной квартиры. Юра встает и идет за ней. Людмила Михайловна выходит на небольшой пустырь, где гуляют собачники. Юра догоняет ее.

Юра: А я вас помню, у вас раньше была другая собака. Здрасьте!

Людмила Михайловна: Ой, здравствуй, здравствуй. Да, да, у меня жила Маня, много лет жила, вот умерла недавно, ах как жалко…

Юра: А эту как зовут?

Людмила Михайловна: Это Джон, Джон, ко мне, ко мне, куда побежал!

Юра: Джон, Джон, сюда, сюда (свистит). А у меня тоже собака есть. Такса. Зовут Гера.

Людмила Михайловна: Ой, хорошо, это хорошо.

Юра: А меня Юра зовут. А вас зовут бабушка Мила, правда?

Людмила Михайловна: Да, да, меня зовут Мила, а ты откуда знаешь?

Юра: Так вас мой папа знал. Он про вас много рассказывал, что вы хорошая, добрая, животных любите.

Людмила Михайловна: Да, да, я люблю животных, я животных люблю, а папу твоего я не помню.

Юра: Да он же вот в этом доме жил (показывает на первый попавшийся дом). Вот на третьем этаже, Александр Леонтьевич его звали. Он же вам часы чинил.

Людмила Михайловна: Не помню, не помню, много кто приходил, ко мне много кто приходил. Пусть и твой папа приходит, у меня опять часы сломались.

Юра (изображает скорбь): Нет, бабушка Мила, мой папа не придет. Он зимой умер (всхлипывает, смахивает рукой невидимую слезу). Все хотел с вами встретиться, чайку попить, да уже ходил плохо. Отмучился (плачет).

Людмила Михайловна: Ах, как жалко, как жалко, бедный Юра, бедный, не плачь, не плачь, все устроится.

Юра: А теперь я один на всем белом свете остался. Никого у меня нет. Мама умерла, когда я маленький был. Девушка бросила (плачет).

Людмила Михайловна: Ой, как плохо, плохо как. Юра, пойдем, пойдем ко мне, чаем угощу, бутербродов дам. Джон, Джон, ко мне, ко мне, домой, домой.

Юра скрывает коварную улыбку.

Юра: Джон, домой, домой (свистит).

Людмила Михайловна идет в сторону дома. Юра осторожно берет ее под руку. Со стороны это смотрится не столько трогательно, сколько странно: интеллигентная старушка Людмила Михайловна в сопровождении уличного быдловатого гопаря Юры. Они вместе заходят в подъезд дома Людмилы Михайловны. Черная «Королла» отъезжает.

Картина пятая

Помещение дежурной части. Входит участковый уполномоченный Василенко – майор полиции, 35 лет, взрослый, опытный сотрудник образцовой славянской внешности: светлые волосы, голубые глаза.

Василенко (дежурному): Здорово, Славян!

Дежурный: Здравствуй, Саша.

Обмениваются рукопожатием.

Василенко: Ну как?

Дежурный: Каком кверху. У граждан совсем крыша съехала. Во, смотри, какая заявка.

Василенко: На кладбище раздетый труп? И что в этом странного? На то и кладбище, чтобы покойники были.

Дежурный: Так-то да, но тут со следственного комитета звонили, сказали, к ним какая-то бабка пришла и рассказала страшную историю про своего мужа, которого она видела мертвым и раздетым на кладбище.

Василенко: Ну, хоронят наверно. Раздели, обмыли-подмыли и в гроб. Так?

Дежурный: Нет, она говорит, что он на дереве висит. Может, разберешься, чё за фигня?

Василенко: А что я-то? Я не бытую.

Дежурный: Да я знаю, что сегодня Берестнев днем при дежурке. Он звонил, опаздывает, трамваи в пробку встали. Помоги с заявочкой, а то сейчас начнут отовсюду педалить. Земля твоя же.

Василенко: С чего моя-то? Общественная. Гусарова четвертый год в декрете, а я за нее копаю на колхозных основаниях за трудодни бесплатные, сцуко, бесит. Нашли землекопа, нах. Пусть Берестнев труп закапывает.

Дежурный: Ну, ты же там все равно всех знаешь. Я на разводе скажу, что ты на заявке. Съезди, тебе же все равно по дороге.

Василенко: Ладно, только вооружи.

Дежурный: Это можно (берет телефонную трубку, набирает номер, дозванивается до пульта охраны) Доброе утро, 5 отдел полиции, ключи 621-622-623-624, Назин, снимем, спасибо!

Кладет трубку, достает из ящика стола связку ключей и идет в сторону выхода из главной комнаты дежурной части. Василенко в это время записывается в книге выдачи оружия.

Картина шестая

Помещение комнаты выдачи оружия. В одной из стен сделано маленькое окошко как в зарплатной кассе. В него Василенко отдает карточку желтого цвета, после чего получает пистолет, два магазина и 16 патронов. Снаряжает магазины, один вставляет в рукоятку пистолета, другой убирает в кобуру. В помещение заходит другой участковый по фамилии Полинов.

Полинов: Саня, привет!

Василенко: Здорово!

Обмениваются рукопожатием.

Полинов: Как сам?

Василенко: Как универсам. Что хотел?

Полинов: Да так. Как всегда – дали пистолет, крутись как хочешь?

Василенко: Ты не в тренде, деревня. На городе все по-другому.

Полинов: А как по-другому?

Василенко: Закон и порядок. Дорого. Постоянным клиентам годный дисконт. Ладно, я на труп.

Картина седьмая

Кабинет начальника отдела полиции. Утреннее совещание. Во главе стола сидит начальник, впереди и по бокам – оперативные дежурные, один сдает смену, другой принимает. По стенам кабинета на отдельных стульях сидят участковые и опера.

Начальник: Все собрались? (смотрит график работы). А Василенко где?

Дежурный: На заявку поехал, там какой-то мифический труп на кладбище.

Начальник: Не звонил еще?

Дежурный: Пока нет.

Начальник недовольно хмурит брови.

Начальник: Так, граждане, чтоб вы знали – отдел по показателям в жопе. Не надо на меня так смотреть, жопа – это не матное слово. А в жопе мы потому, что вы ни хрена не делаете. Таких дармоедов и дебилов я здесь терпеть не намерен. Поэтому сегодня с каждого участкового либо одно раскрытие, либо пять оплаченных протоколов. Без результатов никого не разоружать. Встречаемся здесь в 9 вечера. Все по рабочим местам (дежурному) Василенко это тоже касается, будет звонить, скажешь, что рабочий день до 9 вечера, я приказал. Чтобы в полшестого и не думал здесь ошиваться, домой не отпущу. На ваш график мне насрать. Я отсюда ухожу в 11 вечера и прихожу в 7 утра. Поэтому вот вам рабочий день с 9 до 18 (показывает локтевой фак на правой руке всем присутствующим).

Картина восьмая

Кладбище. Могила и надгробная стела. На ней написано: «Прохоренко Николай Степанович. 1938—1993». Перед стелой стоит Василенко и мужчина из дирекции кладбища.

Василенко: Что это?

Мужчина из дирекции: Ну, это… Прохоренко Николай Степанович, написано же.

Василенко: А почему нам звонят и говорят, что он раздетый и на дереве висит?

Мужчина из дирекции: Кто звонит?

Василенко: Да бабка какая-то пришла в следственный комитет и говорит, что здесь раздетый труп ее мужа, которого не хоронят.

Мужчина из дирекции: А, понятно. Это его жена сумасшедшая. Целую неделю сюда ходила, какой-то бред несла, потом перестала ходить. Я думал, отпустило, а она вон чего – жаловаться пошла. Понятно.

Василенко: Во-во. Поэтому пойдем, объяснение я с вас возьму: что, где, когда, зачем и почем. Таков порядок.

Мужчина из дирекции: Ну, пойдем, если надо. А проблем-то не будет?

Василенко: Пока не знаю. Может и будет.

Мужчина из дирекции: Может не надо?

Василенко: Да никому не надо. А если бабка пожалуется?

Мужчина из дирекции: На что?

Василенко: Да кто ж ее знает, полоумную-то? Кстати, а чего вы решили, что она сумасшедшая?

Мужчина из дирекции: А у меня телефон ее дочери есть, могу дать. Позвоните, она вам все расскажет.

Василенко: Телефон – это хорошо. Ну ладно, пошли объяснение писать и поеду я, а то своих дел по самые помидоры.

Картина девятая

Кладбище. Василенко идет и разговаривает по телефону.

Василенко: Алё, привет! По трупу на кладбище – это чистый фейк. Никакого трупа нету, слава Богу. Есть чувак, который в 1993 году помер, нормально похоронили, а у жены на почве утраты крыша поехала, и она время от времени ходит по инстанциям и бредит. Что? Да, кладбищенские мне номер телефона ее дочери дали, я ней разговаривал, она все подтвердила. Нет, бабка официально на учете не стоит, просто с ума сошла. Нет, по «02» звонить не будет. Ага, давай.

Василенко садится в машину и уезжает.

Картина десятая

Кухня в квартире Людмилы Михайловны. Людмила Михайловна и Юра пьют чай.

Людмила Михайловна: Ну как, Юрик, поел, попил?

Юра: Да, спасибо, бабушка Мила. Все вкусно, приятно, прямо детство свое вспомнил. Папа, мама (опять деланно всхлипывает).

Людмила Михайловна: Ну-ну, не плачь, не плачь, все будет хорошо (говорит несколько утомленно, т.к. она устала и хочет прилечь отдохнуть, а неожиданный гость ее очень стесняет). Заходи завтра, завтра еще приходи.

Юра: А я никуда и не тороплюсь. Да и идти мне некуда (всхлипывает, трет глаза).

Людмила Михайловна: Как некуда, почему некуда, что ты такое говоришь?

Юра: Жить негде мне, бабушка Мила.

Людмила Михайловна: Почему негде, нельзя так, чтобы негде.

Юра: Помните, я вам про папу-покойничка рассказывал? Так вот, он у меня пьющим был. И однажды по пьяному делу его азеры черножопые обманули.

Людмила Михайловна: Юра, Юра, что ты говоришь, как можно так выражаться? Это же некультурно, неинтеллигентно…

Из Юры постоянно лезет его хулиганская натура лиговского быдла.

Юра: А как их еще по другому звать-то? Понаехали, суки черножопые, русских спаивают! Зверье, бабушка Мила, одно слово – зверье! Ну вот, есть такая Хася, приехала, вообще никто и звать никак, уборщицей вон в Полярной академии работала.

Людмила Михайловна: Да, да.

Юра: А потом родичи приехали, магазин открыли, папа к ним за водкой ходил, они ему в долг давали, а потом….

Людмила Михайловна: Да, да, в долг брал, а зачем он в долг-то брал?

Юра: Да он же не знал, он думал, что его за так угощают! Папа добрый русский человек, привык людям верить, а они его обманули, потом эта же Хася его на себе фиктивно женила, в квартиру прописалась, своих детей прописала, а меня на улицу выкинули.

Людмила Михайловна: Ой, как нехорошо, нехорошо, нужно что-то делать, в милицию, наверное, надо пойти…

Юра: Да без толку! Ну, ходил я к нашему участковому, его Василенко зовут. Говорю ему – давайте азеров посадим, магазин у них отберем, я сам буду торговать, и мне и вам хорошо будет. А он такой: это гражданско-правовой вопрос, полиция жильем не занимается, напиши исковое заявление в суд, если хочешь, я помогу тебе написать, потом по суду выпишешь их и все. А чё заявление-то? Суд мне вообще на хер не нужен! Этих чурбанов резать надо, а он – заявление… Коррупционер гуев!

Людмила Михайловна: Юрка, Юрка, не ругайся, нехорошо, нехорошо это.

Юра: Да чё нехорошо-то? Чё нехорошо?! А людей обманывать хорошо? Квартиры отбирать хорошо? А он ничего не делает. Да азеры ему денег заслали, ясное дело! Козлина! (без перехода, потому что Юра психопат, у него мысли скачут в разные стороны) Бабушка Мила, можно я у тебя пару дней поживу. Плохо мне, идти некуда (опять изображает плач). А я для тебя что хочешь сделаю. Помогать буду, ухаживать буду. Можно, бабушка Мила?

У Людмилы Михайловны от такого молодецкого нахрапа кружится голова.

Людмила Михайловна: Ладно, Юра, Юра, поживи у меня, места хватит, поживи.

Юра встает на колени и начинает щекой тереться о руку Людмилы Михайловны. Та растрогана по самое не балуйся.

Юра: Бабушка Мила, у меня, кроме тебя, никого нет. Называй меня внуком, пожалуйста, ну, пожалуйста.

Картина одиннадцатая

Помещение для посетителей перед окном оперативного дежурного. Подходит мужчина лет 50, обывательская внешность, ничего примечательного. В руке портфель.

Дежурный: Слушаю вас.

Мужчина: Здрасьте! А кто участковый по Лиговскому 138?

Дежурный: Егоров Евгений Сергеевич.

Мужчина: А где его можно найти?

Дежурный: Тамбовская, 13.

Мужчина: Спасибо (уходит).

Картина двенадцатая

Василенко за рулем. Едет по узкой улице в две свободных полосы. Машина впереди резко тормозит. Василенко быстро нажимает на педаль тормоза.

Василенко: Осторожней, ёпта!

Машина впереди стоит. Василенко сидит и ждет продолжения. Проходит несколько минут.

Василенко: Ну, скоро там?

На улице раздаются крики и громкая ругань.

Василенко: Что еще там такое? (нажимает на аварийку, выходит из машины).

Он видит, как в трех машинах впереди вновь созданной пробки стоят трое мужчин пролетарской внешности. У одного из них в руках доска. Перед ними парень 25 лет с бейсбольной битой. Он наскакивает на троих и пытается наносить удары. Трое уклоняются и маневрируют вокруг парня, пытаясь подобраться ближе. Василенко с интересом смотрит на происходящее. Попыток приблизиться не делает. Из машины сзади выходит мужчина 50 лет. Он тоже видит эту сцену.

Мужчина (в спину Василенко): Товарищ полицейский, а почему вы ничего не делаете?

Василенко (оборачиваясь): Ой, кто это?

На лице мужчины недоумение.

Мужчина: Я что-то не понял…

Василенко: И я.

Мужчина: Что – и я?

Василенко: Ну, и я за компанию с вами не понял. Вот стою, хочу понять.

Мужчина: А что тут понимать, товарищ майор? Вы что, не видите – люди дерутся!

Василенко: Да где дерутся-то? Дрищ битой вообще не владеет, так, подмахивает. А эти три дятла не агрессивны, по ходу просто обороняются. Слуште, может, забьемся кто кого?

Мужчина (повышает голос): Да вы совсем, что ли?! Драка на улице! Это же преступление!

Василенко: Потише, пожалуйста. А то сейчас оформлю за мелкое хулиганство и оскорбление сотрудника полиции!

Мужчина: Меня?! А почему не их?

Василенко: А непонятно?

Мужчина: Нет, непонятно! Очень непонятно, товарищ полиционер! Вот это ваше отношение к гражданам…

Василенко: Да при чем тут граждане? Они вон (показывает на дерущихся) тоже граждане. Просто вы один, а их четверо. Вас мне завинтить легче. И опротоколить вас проще. Я же вижу, вы законопослушный. Значит, вертеть вас на бую закона легче легкого, вы же сопротивляться не будете. А этим придуркам терять нечего. Если они среди бела дня на улице махач устроили, значит им точно на мои протоколы накласть вдесятеро. Доступно объясняю?

Мужчина: Ну и милиция у нас теперь стала!

Василенко: Полиция. И еще, чтоб вы знали – с нас требуют не просто протоколы, а протоколы оплаченные. То есть я еще должен деньги с нарушителя стрясти в государеву казну. С такого как вы снять легче. А с этих – ну что с них взять? Вошь в кармане, блоха на аркане. И здоровья у меня одному против четырех выступать никакого нету.

Мужчина: Отличная у нас полиция, просто отличная! Ладно (достает мобильный телефон). Я сейчас звоню в городскую прокуратуру на горячую линию и все в точности передам, что вы мне сказали.

Василенко: Валяйте. Прокурору привет! Это, кстати, он, козляра драная, нам план по протоколам спускает. Требует обеспечить взыскиваемость в бюджет, во как. Это прямое нарушение закона, да только не для него. Об этом тоже сказать не забудьте.

Мужчина набирает номер, ждет ответа, но ему никто не отвечает. Василенко продолжает внимательно наблюдать за ситуацией. Обмена ударами по-прежнему не происходит. Вокруг троих и парня собираются зеваки. Мужчина опускает телефон. Василенко поворачивается к нему.

Василенко: Дозвонились? Открыли прокурору Америку через форточку?

Мужчина: А фамилия ваша как?

Василенко: А как в удостоверении.

Мужчина: А предъявите, пожалуйста, ваше удостоверение.

Василенко: А с чего это?

Мужчина: Да вы по закону обязаны предъявлять удостоверение!

Василенко: По закону я обязан предъявлять удостоверение только в том случае, если я первый обращаюсь к гражданину. А если гражданин первый ко мне обращается – вот как вы сейчас – то я обязан представиться, выслушать и корректно направить вас в какой-нибудь орган подальше от полиции.

Мужчина: Я понял! Вы просто надо мной издеваетесь! Я теперь точно жалобу напишу! Ваша фамилия и должность!

Василенко: Рядовой милиции Тушпаров Колхаман Токтасынович.

Мужчина: Да вы что несете вообще?!

Василенко собирается произнести очередную троллинг-фразу, но в это время у него звонит телефон. Василенко достает трубку и смотрит, кто звонит. Это дежурный.

Василенко: Внимательно!

Дежурный: Алексан Михалыч, а вы где?

Василенко: На территории.

Дежурный: А вы далеко от Тамбовской 4?

На адресной табличке дома, у которого стоит Василенко, написано: «Тамбовская улица, 10».

Василенко: Минут 20—25 ехать. Это если в пробку не попаду. А что?

Дежурный: С заявкой поможете?

Василенко: А что я-то? Берестнев бытует. Ему звони.

Дежурный: Он поехал по телеге опрашивать.

Василенко: И что? У меня своих телег до жопы.

Дежурный: Ну, Алексан Михалыч, ну там же контрольный материал, дежурка РУВД каждые 15 минут звонит, спрашивает, что мы по материалу сделали. А тут заявка ерундовая. И по вашей земле, к тому же.

Василенко: Тамбовская 4 – это не моя земля. Это Егорова.

Дежурный: Ну, рядом с вашей. Ну что, так сложно, что ли? Мне Андрей Палычу позвонить?

Василенко: Ладно, не бесись. Одно ведь дело делаем. Все будет оке. Что за заявка?

Дежурный: Трое неизвестных повредили автомобиль заявителя и скрылись. Заявитель ждет на месте.

Василенко: Нефигасе ерундовая заявка! Здесь и материал родиться может. А если я глухарька на отдел повешу так, между делом?

Дежурный: Алексан Михалыч, я в вас верю. Я знаю, как вы хорошо заявки отбиваете. Берестнев так точно не сможет.

Василенко: Да он просто дурак старый! Ладно, давай, наберу как будет что.

Убирает телефон в карман. Мужчина по-прежнему стоит рядом. Василенко разговор не продолжает и идет в сторону уличного конфликта. Конфликт окончен, трех пролетариев не видно, парня с битой тоже.

Мужчина (идет за Василенко): Я все-таки жалобу на вас напишу. Я ваш жетон сфотографировал.

Василенко (останавливается): Хотите, подарю? Нет, серьезно, без шуток (начинает откреплять жетон от кармана). Так в жалобе и напишите: сотрудник полиции сначала мне нахамил, а потом извинился и жетон подарил.

Мужчина: Да не нужен мне ваш жетон!

Василенко (открепляет): Берите, берите. К жалобе приложите. А я еще штук десять таких куплю.

Мужчина: Да что вы ко мне прицепились?

Василенко: Я к вам прицепился? Вы что-то путаете, уважаемый. У меня к вам никаких претензий нет. Я вообще-то иду преступление раскрывать. Заявка у меня. А вы меня отвлекаете. Стыдно должно быть, товарищ!

Уходит. мужчина с недоумением смотрит ему вслед.

Мужчина: Ну и быдло в Питер понаехало. И все во власть лезут. Пропал город.