Objętość 24 strony
1893 rok
Дед Архип и Лёнька
O książce
Впервые напечатано в нижегородской газете «Волгарь», 1894, номер 35, 13 февраля; номер 37, 16 февраля; номер 39, 18 февраля; номер 41, 20 февраля; номер 43, 23 февраля.
В оригинале набора для собрания сочинений в издании «Книга» Горький, уточняя время написания рассказа, исправил дату 1894 на 1893 год.
... DalejРассказ по своему содержанию трагический.
Мне жаль и Леньку и деда. Дед ведь по сути своей хороший человек, с доброй душой. Пошёл на воровство ради внука. Конечно это не оправдание поступка и дед знает, что это грех, но любовь к Леньке безгранична, а страх того, что он умирает, а ребёнок останется один-пересиливает все доводы разума. Финал трагичен.
"– Что – говорил? Глупенький ты ещё, не можешь ты понимать своей жизни. Сколько тебе от роду? Одиннадцатый год только. И хил ты, негодный к работе. Куда ж ты пойдёшь? Добрые люди, думаешь, помогут? Кабы у тебя вот деньги были, так они бы помогли тебе прожить их – это так. А милостыню-то собирать – не сладко и мне, старику. Каждому поклонись, каждого попроси. И ругают тебя, и колотят часом, и гонят... Рази ты думаешь, человеком считают нищего-то? Никто! Десять лет по миру хожу – знаю. Кусок-то хлеба в тыщу рублей ценят. Подаст да и думает, что уж ему сейчас же райские двери отворят! Ты думаешь, подают зачем больше? Чтобы совесть свою успокоить; вот зачем, друг, а не из жалости! Ткнёт тебе кусок, ну, ему и не стыдно самому-то есть. Сытый человек – зверь. И никогда он не жалеет голодного. Враги друг другу – сытый и голодный, веки вечные они сучком в глазу друг у друга будут. Потому и невозможно им жалеть и понимать друг друга..."
Dalej
Вновь прочитал этот рассказ и вспомнилось детство, школа, когда я впервые его прочитал. Тогда он, конечно, был воспринят мною не так,как сейчас. Тогда она потрясла меня не только своим трагическим концом, над которым, предполагаю, плакал сам Автор, так как по воспоминаниям современников был очень чувствительным и слезливым человеком, но и их тяжелой, беспросветной жизнью, ее безысходностью. Сейчас , ощущая те же самые чувства, я наслаждался богатством языка и мастерством писателя, умелым подбором слов сумевшего создать картины природы Кубани, как живые встающие перед глазами с быстрой и своенравной рекою, бурно несущей свои воды, широко раскинувшейся под южным солнцем степью с едва виднеющтмися на горизонте верхушками деревьев. Более глубоко трогает забота деда о дальнейшей судьбе своего внука:
Глупенький...Dalej
Вспомнилась эта история...
Да, рассказ, прочитанный лет в 9-10, остался в памяти как очень уютный и атмосферный. А вот сейчас просмотрела-прочитала его - и что же? Трагическая история двух нищих - дедушки и внука. Очень тоскливая и безнадежная, завершающаяся смертью обоих. Где же здесь "уют"??? - раздумываю я, размазывая слезы по щекам. Не пойму....
Если Иисус взял на себя все грехи человечества ради самого человечества, то дед Архип взял на себя только свои грехи, но только ради одного человека. Такой маленький рассказ, а так много вопросов. Заслуживает ли Архип прощения на страшном суде? СтОит ли горе (пускай временное) маленькой девочки благоденствия Лёньки? Был ли дед достаточно наказан уже при жизни, услышав обвинение от внука? За что был наказан Лёнька? За "грехи отцов своих"? Cкорее, Горький, жертвуя внуком, подписывает приговор деду, не только обессмысливая его грех, но и обвиняя его в смерти объекта своих забот.
Сытый человек – зверь. И никогда он не жалеет голодного. Враги друг другу – сытый и голодный, веки вечные они сучком в глазу друг у друга будут.
Удары грома, сотрясая степь и небо, рокотали теперь так гулко и торопливо, точно каждый из них хотел сказать земле что-то необходимо нужное для неё, и все они, перегоняя один другого, ревели почти без пауз. Раздираемое молниями небо дрожало, дрожала и степь, то вся вспыхивая синим огнём, то погружаясь в холодный, тяжёлый и тесный мрак, странно суживавший её. Иногда молния освещала даль. Эта даль, казалось, торопливо убегает от шума и рёва…
фигуры едва выделялись двумя жалкими комками, один – побольше, другой – поменьше, утомлённые, загорелые и пыльные физиономии были совсем под цвет бурым лохмотьям. Костлявая и длинная фигура дедушки Архипа вытянулась поперёк узкой полоски песка – он жёлтой лентой тянулся вдоль берега, между обрывом и рекой; задремавший Лёнька
Opinie, 9 opinie9