Czytaj książkę: «Белая рубашка», strona 3

– Ты к нему попадешь после меня. Никита очень просил, чтобы я одел на тебя этот поводок. Точно. Никита, так его звали. Ну, пошли, олигарх, на прогулку. Веревка сдавила мою шею, и тут картина вдруг резко поменялась. Я оказался внутри стеклянной комнаты. Жар горячего железа пронзил всё моё тело, быстро нагревая пижаму. Внизу, в проеме между дверью и полом, всё по-прежнему. И тут я увидел, как свет мелькает, будто в белой комнате кто-то нервно ходит, не находя себе места. Я попытался вырваться, но удавка ещё сильнее сдавила горло.

– Все – сказал живой труп, наматывая веревку на кулак – в порядке очереди. Я развернулся и посмотрел на него. За его спиной длинный стеклянный тоннель уходящий далеко. Потолок, стены и пол прозрачные, а за ними происходят события.

– Мы тут, пока тебя дожидались, подружились, но я нахожусь в конце очереди и поэтому знаю чуть больше других. Ты герой моего самого любимого сериала. Я каждый день все эти годы смотрю за твоей жизнью и жду нашей встречи. Так что я лучший экскурсовод. Итак, мы начинаем! Резкий удар слева. Вижу женщину в усмирительной рубашке, которая разбила лицо о стеклянную стену, она кричит "верните моих детей. Я вас всех ненавижу". С обеих сторон летят санитары, а внизу под моими ногами лежит молодой парень в окопе. Половина головы, которого разорвана гранатой.

– Сыночек миленький Иван! Она смотрит сейчас вниз и видит то же, что и я. Слезы, рыдания, вой.

– Коля, Коленька, на кого же ты нас покинул? Она смотрит сквозь меня. Я оборачиваюсь и вижу её мужа. Он берет в руки канистру с бензином и сжигает себя. Она, рыдая, смотрит влево, я оборачиваюсь, а там служба опеки уводит её трёх малолетних детей. Она умоляет – "дети! Верните! Верните! Моих детей верните".

– Да что же это, господи! Санитары делают ей укол. Я стою и смотрю вниз на её только что убитого сына, и волосы шевелятся на моей голове. Картинка расплывается.

– Эй, ей! Просыпаемся, экскурсия только началась! Пётр Иванович, алло! Поднимаю глаза и вижу себя! Половина моей головы разорвана. Вся пижама на нем в пятнах крови. Она сшита из логотипов моих компаний, как будто это карта всей моей жизни. Его руки в крови. Я смотрю на его ноги, а они наполовину в огне. Вдруг резкий звон в ушах, и я ощущаю тяжёлую пощёчину, от которой вместо себя снова вижу живой труп. Он бьёт меня по щекам.

– Петр Иванович, алло! Приходите в себя. Что же вы, будьте смелее! Вы же бесстрашный миллиардер, эдакий гусар, ловелас. Я прихожу в себя с ужасом.

– Слева – труп указал рукой на санитаров, привязывающих обессиленную женщину – ты видишь, Петя, прямой эфир. Это происходит прямо сейчас. Ну а то, что по бокам, я тебе растолкую. Ты грязный барыга, поэтому называть тебя по имени и отчеству я не стану, и предполагая твое будущее воплощение, я буду называть тебя просто "крыса".

– Смотри, крыса. Труп щелкнул пальцем, и в пространстве появилась картина, на которой я сижу за столом и говорю Степану: "Поставь нашим уличным распространителям новый план. Пусть продают больше наркоты, а кто не справляется, оставляй без дозы и лишай денег".

– Нормальное такое решение наркобарона – и вот, мы спускаемся и видим Диму. Для выполнения плана он раздаёт бесплатные конфеты детям возле школы. А конфеты с наркотиком внутри. Смотри, это юноша по имени Иван. Да, это он внизу в окопе лежит. Он шёл на тренировку и ничего не подозревал, потому что не знал, что его однокурсник Дима наркоман и твой распространитель. Всего неделя прошла после того, как он с Димой покурил травку и съел веселую таблетку. А это уже Иван в жуткой ломке получает свой первый пакетик на распространение. "Ух ты, смотри-ка". В своем кабинете ты пьешь коньяк с капитаном полиции, который уже получил деньги за молчание. Он просит тебя сдать ему пару распространителей. Нужно выполнять план по раскрытию, чтобы создать видимость борьбы с наркотиками. Наш Иван попадает на скамью подсудимых, даже не успев ничего продать. 10 лет тюрьмы, как тебе, крыса? Я смотрю вниз, а на меня смотрит Иван. А вот и спасители, они предлагают заменить срок на службу в частной военной компании, а дома мама и трое малолетних сестрёнок. Результат смотрит сейчас на тебя. Труп дважды обвивает удавку вокруг моей шеи. Я хриплю, и глаза мои наливаются кровью.

– Смотри, крыса! Он разворачивает голову направо и продолжает – смотри – это отец Ивана. Он едет в поезде из столицы домой, везет деньги, заработанные на стройке тяжелым трудом. А рядом с ним твои вагонные, шулеры наливают ему водки. О! Твои любимые картишки. И вот уже отец проиграл все, включая квартиру. Твоим шулерам! Как ты потом назовешь его жирным лохом? Это люди! Крыса! Наши люди! А теперь смотри сюда!

Он тащит мое лицо по стеклу, и я вижу, как в гараже отец Ивана поджигает себя заживо из канистры с бензином.

– А знаешь, крыса, что было последней каплей? Удавка сильнее затянулась на моей шее, и пульс ударил кровью по вискам и всему моему лицу. Кредиты и твои коллекторы, бандиты – вышибалы из твоих микро кредитных организаций. Он сдался и застраховал свою жизнь везде, где только мог, ради семьи! А это три сестрёнки, три лапочки дочки, которых забрала опека, потому что мать, работающая на трех работах, сошла с ума от горя после смерти мужа, а потом сына. А знаешь, что происходит прямо сейчас? Твои адвокаты с главврачом отжимают у несчастной женщины квартиру по недееспособности. Как тебе цена одной таблетки, бесстрашный миллиардер?

Я посмотрел наверх и взгляд уперся в клетку, сквозь которую небо гремит проливным дождём.

– Что, крыса? Пропало солнышко, и небо уже в клеточку?

– Смотри-ка, да теперь у нас клеточки со всех сторон, а что у нас внизу? Под моими ногами творился настоящий ад. В ломках стонали наркоманы, избивали проституток, матерились дети, рыдали на могилах родители. Слева мучились заключенные, а справа шла панорама их преступлений. Я присмотрелся и увидел среди прочих множество знакомых, с кем я отжимал ларьки, сочинял законы, ездил на разборки. Эти судьбы вдруг сплелись в единый длинный коридор. Вдруг все умолкло, и я уже смотрю на обшарпанный потолок. Я отчетливо чувствую запах плоти и каких-то медицинских препаратов. Шею сдавливала уже не веревка, а широкий ошейник. Руки и ноги прикованы, грудь зафиксирована очень плотно, а пространство наполнено скрежетом несмазанных колес. Каким-то резким движением труп перевёл кровать в стоящее положение. Слева извлекали органы у людей и расфасовывали по контейнерам, а справа в черных траурных повязках рыдали родители.

– Я знаю, крыса, что ты об этом не знал. А теперь ты сам видишь, чем приторговывают твои подчинённые. Я смотрю вперёд в тоннель, который стал черным с кроваво-красными мелькающими огнями, тяжёлым дымом, и спрашиваю:

– Скажи, что будет дальше?

– Возмездие в том, что ты лично познаешь боль, которую испытали все эти люди. Этот бумеранг бьет в три раза сильнее. Тут всё посчитано, и возмездие придет за всё.

– Это как?

– А вот так. Труп щелкнул пальцами, и я уже сейчас смотрю на таблетку в моей руке, поднимаю глаза и узнаю Диму. Я знаю, что произойдет дальше. Понимаю, что вижу это глазами Ивана. Я чувствую все, что чувствует он, но не в силах ничего сделать. Я заперт в его теле, и я бессилен. Я кричу – нет!!! Я стучу всеми нервами. И вдруг его руки останавливаются, и он поднимает глаза на Диму.

– Точно на это не подсаживаются?

– Да, точно – посмотри на меня. Я могу бросить в любой момент. Давай, смелее. Иван глотает таблетку. Я бессилен и знаю, что впереди чудовищные страдания.

– А теперь внимание! Результат всех твоих трудов и ответ на вопрос в виде яркой презентации. Труп, ликуя, щелкает пальцами.

Вдруг я вижу, как Дима вместо денег за проданную таблетку кидает полено в костер. Жуткая боль, сдавливающая горло. Я запрокидываю голову вверх, а там труп двумя руками держит меня за ошейник. Мои ноги начинают чувствовать языки пламени, жар. Я слышу дикие крики, и уши начинают болеть. Смотрю вниз, а там вокруг огромного чана, бурлящего мерзким варевом, в который меня сейчас бросит труп, тысячи распространителей кидают дрова под этот котёл. Банкиры кидают деньги пачками, какие-то документы, чтобы огонь разгорался сильнее.

– Это результат твоих трудов – труп опускает меня, и я смотрю с ужасом вниз. И вдруг там внизу какой-то мальчик бегает вокруг и вытаскивает дрова из огня. Я поднял голову вверх и над плечами трупа вверху за металлической дверью все так же сквозь щелку мелькает свет. Я вижу, как там волнительно кто-то ходит. Этот маленький лучик – это и есть надежда!

– А кто там внизу? Кто вытаскивает из огня горящие дрова?

– Ух ты, заметил, все-таки – это тебе рано знать, мерзкая тварь, сам догадаешься. Труп щелкнул пальцами и вместо котла опять стеклянный тоннель. Плотно зафиксированный ремнями, я смотрю вверх и вижу множество стеклянных этажей и таких же туннелей.

– Посмотри, какая красота. Вверху все твои друзья. Они пока живы и здоровы. Все влиятельные, как и ты, только рангом повыше, но все уже здесь, они контрактники, так сказать. А внизу, под твоими ногами и вокруг тебя, все уже заждались. Знаешь, есть и хорошие моменты во всем этом. К твоим друзьям сверху тоже придут за возмездием все кто снизу. Сейчас кажется, что они высоко и тебе до них никак не достать. Ты будешь смеяться, но и они так думают. Видишь, как высоко вверх уходят эти сотни потолков. Посмотри вниз, они там внизу прыгают и хотят тебя достать. Понимаешь, крыса, у нас тут все по-другому работает. Труп повернул все вокруг, как песочные часы. Те, кто был вверху, очутились под моими ногами, а те, кто мгновения назад прыгал внизу за спиной трупа, превратились в одну гигантскую очередь, которая винтовой лестницей теперь уходит далеко вверх.

– Смотри, это очередь к тебе – а теперь и к ним за возмездием. Я буду первым, выбери меня. Умереть от голода и жажды с удавкой на горле и связанными сзади руками и ногами лучшее начало, чем сжигать себя заживо. Труп оглянулся на выстраивающуюся очередь, засмеялся и сказал: "Вот такие тут у нас аттракционы". Под моими ногами лестница продолжалась вниз, и я увидел там много знакомых лиц.

– А кто же там в глубине жерла?

– О, крыса, ты обязательно туда придешь за возмездием, в этом можешь не сомневаться – а пока вернемся к нашим делам. Труп хлопнул в ладоши. Все опять вернулось в прежнее состояние, но теперь только там, впереди в глубине тоннеля я стал слышать более отчетливо детские голоса. Как будто где-то открыли форточку, через которую дети кричали матерные выражения, до такой степени похабные, что даже труп скривился.

– Режет по ушам – согласись. А знаешь почему ты будешь здесь это слушать всегда?

– Почему? – со страхом спросил я.

– Потому что принадлежащие тебе СМИ и твои директора развлекательных каналов, всевозможные пидары убедили тебя однажды, что это модно, современно, и ты это одобрил. Все вернется бумерангом с утроенной силой. Ну да ладно, начнем все же главный момент, давай принимать решение! Щелчок, мигающий свет, и я снова привязанный. Моё сознание в каком-то жутком желеобразном состоянии. Где-то далеко едва различимы слова трупа, голова которого теперь в медицинском колпаке. Он светит в глаз фонариком, и я понимаю, где я.

– Признаюсь все же, что это лучший вариант для тебя сейчас. Прямой эфир! Вся острота возмездия в реальном времени. Что скажешь? Оставить тебя страдать в теле умирающей от горя матери Ивана?

– Нет! Нет!!! Я чувствую, как труп сдавил мои челюсти так сильно, что зубы прорезали щеки.

– Выбери меня! Я дольше всех тебя жду! Выбирай! Выбирай, подлая крыса! В эту секунду тяжелым боем загрохотало моё сердце. С каждым ударом стеклянные стены туннеля вокруг начали раскалываться и покрываться трещинами. Вокруг все стали выть, предвкушая расправу. У трупа в руке появился громадный трезубец. Кровать пропала, а ремни на ногах, шее и теле превратились в железные кандалы.

– Помогите! Помогите! Ору в горячих тяжелых цепях.

– Начинаем акклиматизацию – взревел труп и размахнулся раскалённым до бела огромным трезубцем. Весь он превратился в одно пылающее и вырастающее в своих размерах чудовище, которое орет, целясь в моё сердце: "Это тебе за погубленных людей, нерожденных детей и внуков". Бездна, боль в груди, затем свет и звенящее, как после контузии пространство. Я огляделся вокруг. Это всё та же белая комната, только значительно больше. Я начинаю щипать себя. Всё чувствую, даже вкус крови из разрезанных зубами щек. Утро началось гадко. Тошнило, ужасно болела голова и особенно затылок. Я подошел к зеркалу. Воспоминания накатывали то вспышками, то какими-то фрагментами, сменяя друг друга. Отправляюсь в туалет. Опять зеркало и моё опухшее лицо, перегар и седина. Умываюсь и опять эти стареющие, трясущиеся с похмелья руки. Минута и опять унитаз. Залпом выпитая минералка и опять унитаз. Дорожка белого порошка – вот что нужно для того, чтобы отпустило. Вдох и понеслась. Опять зеркало и глубина. Тяжёлая глубина и повисшая в воздухе правда. Нужно всё это заканчивать и вести здоровый образ жизни. Организм уже кричит мне об этом. Вдруг резкая боль, будто бы копье пробило сердце, шок и темнота. Белая комната, белый стул, белый телевизор, белый холодильник, белая кровать. Душно, во рту все пересохло. Пытаюсь встать, но кружится голова. Я блюю прямо на пол. Долго, мерзко, и пульс отдается в висках.

– Степан, Степан, где ты? – зову своего телохранителя, но ничего не слышу в ответ. Окно открыто. К нему! Поднимаюсь с кровати, одной ногой становлюсь в свою же блевотину. Едва не упав, подхожу к окну и открываю его. Морозный ветер, снег бьет в лицо, но я этому рад, пускай. То, что нужно. Дышу и не могу надышаться такой чистой морозной свежестью. Вдруг окно автоматически закрывается. Я оборачиваюсь. Вижу графин с водой и два стакана. Бросаюсь и выпиваю графин залпом. Опять кружится голова. Ищу глазами дверь туалета. Вот отлично, она такая же белая, как и все вокруг. Скорее туда. Открываю и вижу белоснежный унитаз, белую плитку вокруг и белоснежную туалетную бумагу. Все вокруг белое, включая небо, снег и горы за окном. На стене включается белый интерактивный монитор, на котором показывают выпуск новостей: "Пропал известный миллиардер Петр Иванович Орлов. Это вызвало хаос на биржах".

Мои руки трусятся, надвигается животный страх. Я с ужасом вспоминаю, что вчера был первый день лета. Кричу во все горло, харкая:

– Где я! Чего вы хотите!

Морщусь, делаю глубокий вдох, выдох вижу Святослава и трех медсестер рядом. Он сделал мне прямой массаж сердца и вернул к жизни. Поднимаюсь с кровати и кричу: "Зеркало!" Святослав с улыбкой посмотрел на медсестру, которая в суете сначала проверила свои карманы, затем карманы стоящих рядом медсестер и, не найдя зеркало, развела руки начав нервно ходить по комнате.

– Надежда, остановись уже, – сказала Вера, – посмотри, что у тебя в кармане халата. Она достала зеркало. Стоящая рядом девушка расхохоталась. – Любовь, – продолжил Святослав и тоже расхохотался. Внезапно, я ощутил огромную силу в этом всеобщем смехе, и плавно утонул в каком-то нарастающем спокойствии. Будто я сейчас там, в глубине, в детстве, в безмятежном счастье, а вокруг меня девочки с красивыми именами Вера, Надежда, Любовь засмеялись вместе со своим отцом.

– Ох, Надежда, – ответила Любовь, – без Веры ты даже в собственных карманах запуталась. Увидев зеркало в руках Веры, Надежда выдохнула с облегчением и тоже засмеялась. Вера отдала зеркало Святославу, и я вдруг понял, что произошло. Никакого зеркала в кармане изначально ни у кого не было! У меня отвисла челюсть, и я посмотрел на Святослава. В его глазах было давно знакомое и очень древнее свечение. Так смотрит учитель на ученика, который отвечает выученный урок. Так смотрит отец, когда учит ребенка читать. Я взял зеркало и успокоился. Мне стало легко на душе в этой белой комнате с этими смеющимися врачами. В отражении я увидел себя, опухшего с потухшими глазами. Коричневая пижама забрызгана рвотой и жутко воняет. Штаны в моче, ноги босые и грязные. Во рту перегар.

– Итак, Пётр Иванович, у нас с вами впереди месяц, а позади сумрак. Вчера вы сделали перевод, и мы начали процесс борьбы с вашим старением. Представлю вам моих помощниц. Это Вера, Надежда, Любовь. А это – Святослав обвел пространство белой комнаты – ваша душа. Он налил из графина на столе воду в прозрачный граненый стакан и подошел с ним к окну. Словно почуяв какой-то незримый приказ, я тоже подошел к окну, встав рядом. Завыла метель, и стекло покрылось инеем.

– Сегодня январь, и для начала нужно очистить организм от ядов. Он поднял стакан с водой, продолжая смотреть сквозь окно, и медленно начал его переворачивать. Я смотрю на струю, а она поливает маленький кактус в горшке на подоконнике. И как я его раньше не заметил?

– Для этого – продолжает Святослав, мы проведем трехдневное голодание на воде. Он жестом показал на графин с водой и такой же, как у него в руке, гранёный стакан.

– Когда выпьете всю воду из графина, можете набрать её из крана. Уверяю вас, это самая чистая вода на всем белом свете. Стекло оттаяло, а за окном воссияло яркое солнце, заливая комнату светом.

– У вас всё получится, Пётр Иванович, – правда, Вера? В ответ девушка улыбнулась. Любовь отвела глаза в сторону, и яркое солнце утонуло в белоснежном январском небе. Святослав посмотрел на меня, а затем на Надежду, которая вздохнула и развела в сомнениях руками.

– Там, – Святослав указал на белоснежную дверь, – находится ваша библиотека, где собрано всё, что вы накопили за всю свою жизнь. Страх, жутким воспоминанием, ударил кровью во все моё тело, сердце заколотилось, и я просто опустил глаза вниз. Затем набравшись мужества открыл дверь. Огромная комната со стеллажами и книгами, в самой глубине которой была ещё одна дверь. Святослав чихнул, и клубы пыли поднялись в воздух.

– Здесь мы устроим генеральную уборку. Не советую что-либо приносить из библиотеки в белоснежную комнату. Надеюсь, вы уже это поняли. Не захламляйте душу, Пётр Иванович. Святослав подошёл к белоснежной стене и показал на банку с черной краской и кисть, лежащую рядом. Я посмотрел на белоснежный пол. В углу стены стоит синее ведро, на котором сверху лежат оранжевые резиновые перчатки, оранжевая тряпка и синяя швабра. Рядом большое белое ведро с белой краской и малярным валиком. Святослав подошёл к выходной двери и открыл её. Метель утихла, и белоснежная равнина засветилась в солнечных лучах. Впереди, в десяти шагах от нас, огорожено место.

– Это свалка, – сказал Святослав, – здесь будешь складировать отходы. Думаю, что пора переходить на Ты. Я одобрительно кивнул. Мы подошли ближе к большой яме.

– А здесь будешь сжигать всё, что можешь сжечь. Девушки остались в комнате. Я смотрю в могучую спину Святослава и ощущаю босыми ногами не лед, ни снег, а тёплую землю, как в детстве. Он внезапно разворачивается и смотрит прямо мне в глаза, затем говорит: «Не бойся, если ты жив, то многое можно исправить, понял?». Эти слова были самыми нужными для меня именно сейчас. Так говорят родители или очень близкие, желающие тебе добра друзья. И я заплакал, просто заплакал. Боль вытекала из сердца скупыми мужскими слезами. Я зарыдал от бессилия. Вспомнил ушедших из жизни мать и отца, жену, бросившую меня, так и не подаривщей мне детей. Зажмурился и рыдая в кулак, опустился на колени. В подавленном молчании, в этих слезах и соплях сжималась моя душа. Я ревел, а там за спиной, за белоснежной дверью, опять кто-то нервно ждал. Впереди, в этой яме, я видел могилу – свою могилу. Вдруг резко, как непослушного капризного ребенка, Святослав поднял меня за подмышки и встряхнул с громкими словами: "А ну-ка, быстро пришел в себя! Соберись! Ты не один! Это ясно!" Я шмыгнул носом, резко выдохнул и глубоко вдохнул морозный воздух. Святослав взял снег и размазал его по моему лицу.

– Некрасиво быть нытиком перед девушками.

– Да, конечно, я взял снег и умылся, растерев его по вискам и шее.

– Смотри, – сказал Святослав, кивнув куда-то за моей спиной. Я обернулся. Медленно поднимаю глаза и вижу, что по бокам стены комнаты упираются в горы, а затем смотрю вверх, а там следующий этаж, в котором уже 2 окна. Мой взгляд поднимается выше, и я вижу, что на 3 этаже уже 3 окна. Я насчитал двенадцать этажей с окнами. Последний, 13-й этаж, вообще без окон, а в его центре большое полукруглое место, где точно в своих рамках поместилось яркое солнце. Я смотрю на этот дом, который врезан в огромные горы, уходящие с обеих сторон за горизонт, и спрашиваю Святослава: "Неужели я в Солнечном городе?"

– Да, ты прав. Он находится за этим домом и горами.

– А можно мне хотя бы одним глазком посмотреть на него?

– Нет. Ты просто сгоришь, если попытаешься подняться на второй этаж.

– Почему?

– Потому что мусор в твоей душе загорится.

– Я все понял. Значит, очищаясь, я могу подниматься выше по этажам и только дойдя до вершины смогу увидеть Солнечный город и не сгореть? А 12 этаж это 12 месяцев, да?

– Да, все так в основном, лучше думай, как в этой яме сжечь весь мусор с 12 этажей. Пойдем в твой дом, холодно, да и девушки меня уже заждались. В этот момент за спиной Святослава произошла гигантская световая вспышка. Увидев ее, он улыбнулся.

– Пей воду и прочищайся. До завтра – сказал Святослав и открыв невидимую ранее дверь в стене ушел вместе с девушками.

Пережить день голодания на воде оказалось несложно проснувшись на следующее утро сказал я себе. Может быть, потому что я все время думал о том, что произошло вчера. Мыслей было много: как там сейчас моя империя? Что будет дальше? Голод затихал, но утром напомнил о себе. Я выпил два стакана воды одним махом. Дверь открылась, и в белоснежную комнату вошел Святослав. Сначала он обратил внимание на то, что ведро с краской, валик, перчатки и швабра остались нетронутыми.

– Сегодня мы начнем наши занятия с прогулки. Он нажал на белоснежную стену, и из нее выскочил выдвижной шкаф с одеждой моего размера.

– Одевайся, подожду тебя снаружи. Простые черные сапоги, синие джинсы, белая футболка, рыжая кожаная куртка и теплая шапка. Я быстро оделся и вышел во двор, где была безветренная зимняя погода, без мороза. Святослав был в костюме, почему-то в туфлях и без куртки. На его голове не было шапки. Мы медленно направились к огромным золотым воротам. Приближаясь, я поражался их размерам. В самом верху, как и на тринадцатом этаже дома, была выемка, в которой точно помещалось Солнце.

– За этими воротами увидишь тропинку, которая приведет тебя в небольшой городок. Там ты выполнишь следующие задания:

1. Побороть искушение голода. Основные причины – запахи пищи и личные воспоминания о еде. Лечится переключением внимания на другую тему.

2. Побороть информационный голод. После этих слов Святослав отдал мой смартфон, и я его взял.

– Лечится информационный голод просмотром почты, активируется сила воли, чтобы удержаться. Важно пресекать все попытки договориться с самим собой. В этом упражнении сконцентрирована вся внутренняя сила, весь личный потенциал, чтобы противостоять матрице. Важно понять ее силу, которая сконцентрирована в черных экранах. Это смартфон, телевизор, монитор, планшет, весь внешний шум, который она создает и опутывает всё вокруг. Это реклама, плакаты, бренды, тихая музыка в торговых центрах и магазинах, в транспорте, проезжающих мимо автомобилей и так далее. Способы борьбы: всегда держать все на контроле. Осознать, что кнопкой выключения и включения владеешь только ты. Фиксировать каждое желание включить черные экраны. Каждая тяга – это вызов, и ты должен победить. Будет очень трудно – не сдавайся, борись. Пойми, что это борьба и ставка в ней – твое будущее. Каждую минуту своей жизни, которую ты потратил на новостную ленту – ты подарил этим персонажам по ту сторону экрана. Они даже не знают о твоем существовании. Таким образом забирается твоя энергия, внимание, а значит и жизнь. Все просто. Забирай все назад, игнорируя их. Каждый персонаж матрицы насыщает её, отбирая твою энергию. Они действуют разными способами, чтобы вызвать у тебя эмоциональную реакцию – это главная цель. Чем сильнее твоя реакция, тем они и матрица в целом становятся богаче, тем слабее и беднее ты, тем хуже твое здоровье. Признаться себе в этом очень сложно и лишь сильный духом на это способен. Но если ты сам себе в этом признался честно, значит, ты выдержал удар и теперь твой ход. Это начало очищения, и чтобы перейти к следующему шагу, нужно прочувствовать и понять, с чем мы имеем дело. Когда устанешь, возвращайся домой. Если захочешь пить, обратись к любому и тебе дадут стакан воды. Про то что ты бросил курить, пить и всю остальную дрянь даже не говорю. Это понятно?

– Да.

– Тогда до вечера – сказал Святослав и закрыл за мной золотые ворота.

Впереди была извилистая асфальтированная узкая пешеходная дорожка, уходящая далеко вниз. Там в глубине был маленький городок, а над ним до самого горизонта раскинулось море. Я шел, обдумывая слова Святослава, и с каждым шагом сильнее убеждался в их правоте. Первым желанием было сразу же включить смартфон и проверить все мои счета, покопаться в каких-то новостях, социальных сетях, посмотреть уже не важно что, лишь бы мелькало перед глазами. Затем я начал искать оправдания, чтобы это сделать. Сразу же вспомнил о том, что тягу можно ослабить, просмотрев почту. Я достал смартфон и хотел его включить, но вдруг осознал, что как только сделаю это, меня сразу найдут. После этого вывода я убрал смартфон в карман. Зайдя в городок, увидел все, о чем говорил Святослав: рекламу с лицами, закрывающими один глаз, звучащую музыку из разных источников, видео клипы с уже известными мне жестами. Раньше я не обращал на это внимание, но она была повсюду как некий фон. Запахи пищи вокруг и четкое осознание того, что суть этого испытания в том, чтобы прочувствовать врага. И главное – понять силу своей воли. Весь день я ходил голодный по улицам, устал и почувствовал злость. Она не имела адресата и просто нарастала, а невидимый искуситель шептал: "Смотри, какие вкусные хот-доги, кальян, твой любимый коньяк, зайди в ресторан впереди. Включи смартфон. Там много всего произошло. Зачем тебе все эти испытания на старости лет, когда ты можешь купить себе практически все". Везде куда бы я не обращал внимание мне, чудился Джо Блэк. Очень трудной была дорога в гору к дому. Я много раз останавливался, тяжело дышал, но не сдавался. Увидев золотые ворота, я успокоился и похвалил себя за то, что все испытания прошел, ни разу не поддавшись искушению.

– Добрый вечер, Петр. Поздравляю!

– Как ты понял, что я справился?

– Все просто. Твои глаза стали яснее, а если бы ты не справился, они остались бы тусклыми. Прими душ. Выпей воды, а затем поделишься впечатлениями. Мы долго беседовали, и я подробно рассказал все свои ощущения. Самое интересное, злоба пропала. Голод иногда напоминал о себе, но самочувствие улучшилось, и это факт. В комнату вошли медсестры, померили пульс, взяли анализы и ушли. Святослав, сидя за столом напротив, достал лист бумаги из портфеля и сказал:

– Перейдем к первому упражнению. Оно выполняется за час перед медитацией.

Затем достал ручку и разделил лист на две части, прочертил посередине линию. То же самое он сделал еще на 10 листах.

– Заполняешь с двух сторон. Слева пишется персонаж из черных экранов, а справа – живые люди, с которыми ты действительно знаком в жизни. Распределяешь по колонкам вспоминая следующие эмоции: смех, радость, счастье, любовь, дружба, ненависть, ложь, сочувствие, жалость, помощь, здоровье. Если персонаж, который вызывает у тебя ассоциацию с определенными чувствами, повторяется, то его прозвище записывается в колонку еще раз. Если в твоих воспоминаниях закончились живые люди, а персонажи из матрицы появляются на их месте, значит они заменили своим суррогатом в твоей голове истинное человеческое чувство. Я взял ручку и начал заполнять обе стороны всем, что вызывало у меня смех. К своему ужасу, я увидел, что искренний, чистый смех был в моей жизни в студенческие годы и несколько раз на каких-то семейных праздниках и всё. Зато дебильных шоу с ордами скоморохов, терабайты роликов из интернета, вспомнилось огромное количество. Когда лист закончился с обеих сторон, я удивился и понял суть упражнения. Колонка, где указывались все смешные моменты из моей жизни с реальными людьми, была очень скромной по сравнению с соседней. Персонажи из черных экранов занимали большую часть листа. После этого Святослав разорвал все листы пополам и поставил на стол железное ведро. Он протянул мне свою ручку и сказал: "А теперь на этих половинах медленно заштрихуй всех персонажей из матрицы. В момент, когда ты это будешь делать, представляй, что вычеркиваешь, удаляешь, вырезаешь их из своего сознания." На столе передо мной лежат одиннадцать заштрихованных листов, и я ощущаю странное чувство, будто я только что избавился от чего-то неприятного, грязного в своей жизни.

– Разорви эти листы на мелкие кусочки и положи их в ведро, – сказал Святослав, убирая остальные части листов в портфель, на которых я написал имена реальных людей в соответствии с эмоциями.

– Жги. Он положил зажигалку на стол. После этого смой пепел в унитаз. Если в процессе сжигания появятся какие-либо чувства к буквам на бумажках, это означает что ты избавляешься от одного из щупалец, которые матрица запустила в твой мозг через этого персонажа. Все живые люди из правой колонки, похлопав по портфелю, продолжил Святослав, ежедневно испытывают настоящие эмоции. Так происходит первый этап очистки сознания от щупалец матрицы. Ты начинаешь вспоминать истории, связанные с реальными живыми людьми, а главное – эти воспоминания исцеляют тебя каждый день и выравнивают душевной настрой, возвращая радость и счастье в твою жизнь. Если ты начинаешь наделять буквы на бумаге перед сожжением какой-либо мыслеформой, то есть относиться к персонажам как к живым людям, значит, колдовство матрицы сработало. Оно заменило истинное чувство, рожденное твоей душой своим актером. Это означает, что через него идет забор твоей жизненной силы и благополучия. Это паразиты, которых ты должен выжечь из своего сознания. Каждый раз, когда ты побеждаешь матрицу, выдергивая щупальца – присоски из себя, в твою жизнь возвращается украденное. Если в тебе зарождается гнев, значит все идет хорошо – мы разбудили церберов, а значит отнимаем у матрицы сначала ее ярость, а затем гнев – ее основную пищу и оружие. Каждый раз, чувствуя эмоциональную нестабильность, гнев или волнение, знай, что это ее – сторожевые псы кусают тебя, и значит, ты побеждаешь. Терпи, постепенно я научу тебя выворачивать их зубастые ошейники внутрь и ставить себе во служение. В этих коротких формулировках было точным все до единого слова. Я прочувствовал сказанное и понимаю, что таким образом выжигаю из своего сознания огромный пласт жизни, которую потратил, зря живя сюжетами из черных экранов. Да, у меня уходило на это не много времени, потому что ритм миллиардера другой, и большую часть отнимают дела. Но даже этот так называемый досуг я тратил не на себя, а на них. Это сначала напугало, а потом изрядно заставило нервничать. Я искал суть и понял – это было чувство, когда тебя обворовали. Заметив это, Святослав показал на дверь и сказал: "Вынеси и высыпь в яму, а если гнев останется, возьми черную краску и напиши на стенах их имена".