Czytaj książkę: «Желчь»

Czcionka:

Особая благодарность Вязовцеву Антону Валерьевичу за помощь в создании иллюстраций.

Часть 1
Пироз

Предисловие

– Егор, скажи, что виноват, и дело закрыто! – Следователь сидел сложа руки, прожигая взглядом человека с лисьей ухмылкой, – Ты думаешь, я просто так взял тебя к себе в помощники.

– Петя, а ты не забыл, кто тебя спас на стройплощадке, когда ты упал с опоры? – Обвиняемый говорил очень уверенно, чувствуя за собой правду.

– Хорош меня уговаривать, ты виноват, признай это!

– Они сами виноваты, и ты сам таких же губишь, ты и сам убийца…

Глава 1
Свидетель

– Так что вы видели в тот момент? – Следователь, задающий вопросы, сидел полуразвернувшись к свидетелю совершенно непонятного происшествия, случившегося на одном из проспектов столицы России.

– Сложно, конечно, сказать, потому что шел сильный дождь, даже номер впереди стоящей машины был плохо различим… – Свидетель говорил не торопясь, словно копаясь в обрывках воспоминаний, и, восстанавливая картину случившегося, описывал ее.

– И все же… Вы позвонили в полицию не просто так, а по причине какого-то беспокойства.

– Э-э-э, да! Та машина ехала передо мной, а заливающий все вокруг мощный дождь словно стеной отделял машины в той дурацкой пробке, которая образовалась, скорее всего, из-за него же.

– И-и-и…

– Дождь, подсвеченный красным светом фар, слегка скрыл очертания человека, который вылез из той машины и ушел вперед, пока автомобильная пробка стояла… потом раздался хлопок, который, как мне кажется, совпал с раскатом грома…

– Так из какой машины вышел человек?

– Из той, которая ехала передо мной… Потом этот человек сел обратно в свою машину и, перестроившись, покинул это место…

– Вы же сказали, там была пробка?

– Да, но время от времени полосы двигались.

– А вы остались стоять в этой полосе?

– Постоял какое-то время, и когда понял, что все полосы хоть чуть-чуть, но двигаются, а эта стоит, тоже перестроился.

– Хорошо, что было дальше?

– Та полоса, в которой я был, стояла из-за черной дорогой иномарки… Непонятно, почему она не ехала.

– В салоне кого-нибудь видели?

– Автомобиль был полностью тонирован, ничего сказать не могу.

– Если честно, то складывается впечатление, что вы что-то недоговариваете.

– Видите ли, после того, как я узнал, что там произошло убийство, я постоянно думаю о том событии и пытаюсь сложить все в общую картину, отследить ход событий от его начала до момента убийства.

– Вы не следственный комитет, от вас требуется лишь подробная информация.

– Я сам вправе решать, что делать.

– Какие действия были предприняты с вашей стороны?

– Я просмотрел запись со своего видеорегистратора полностью с момента въезда на эту дорогу, и скажу вам следующее: эта черная иномарка себя вела нагло и вовсе не адекватно. Она меня подрезала, мне даже пришлось применить экстренное торможение, но я всегда очень спокоен и меня трудно вывести из себя, я продолжил движение за ней, наблюдая за этим хулиганством. В это время очень шустро развернулся проливной дождь, и в мою полосу перестроилась машина, номера которой были не видны. Также я просмотрел камеры видеонаблюдения, что тоже ничего мне не дало: от автомобиля, который перестроился в мою полосу, на видео осталось лишь серое пятно. Таких серых пятен на дороге было огромное количество, вперемешку с другими цветами они двигались, словно фигурки в тетрисе, а порой и вообще ничего не было видно из-за силы дождя.

– А вы пытались отследить его до происшествия?

– Так я об этом и говорю, начался сильный дождь, он шел на протяжении десяти минут, и весь транспорт так замешкался, так переплелся, что было непонятно, откуда он взялся и куда он уехал.

– Мы к настоящему моменту тоже изучили все записи, осталось сделать заключение… Вы можете быть свободны, спасибо за содействие. И вот еще, ваша машина ведь тоже серого цвета?

– Да, а что?

– Сбор информации, не более…

Следователь остался сидеть в своем кабинете с очень плохим освещением, куда даже свет дня не проникал, видимо, из-за упавших прямо на окно веток; здесь также отдавало холодом и сыростью. Условия, как можно подумать, не очень хорошие, но следователь по прозвищу Пироз мог пожаловаться только на маленький рабочий стол, который имел хоть и стандартные размеры, но был завален так, словно на него сгрузился небольшой грузовик. Количество дел, взгроможденных на него, зашкаливало, но, что самое интересное, большая часть этих дел были закрыты и просто существовали на столе в виде неотъемлемого реквизита, а стеллажи в это время пребывали в разгруженном состоянии.

Пироз получил свое прозвище несколько лет назад, когда вел странное дело, связанное с убийством врача. Дело так и не было раскрыто, поскольку было хорошо спланировано убийцей, зато окружение, имевшее дело со следователем, ощутило явную изжогу от общения. Следователя звали Шесма Петр Васильевич, он не носил форму, а был одет в отнюдь не модную, но всегда чистую одежду. На его левом ухе отсутствовала мочка, он об этом вообще не любил разговаривать, и в ответ на вопросы всегда грубо и немногословно говорил: «Отморозил». Он не считался лучшим, руководство его ценило больше за доведение дел до конца – даже дела, которые были заброшены в дальний ящик, в конечном итоге приобретали завершенный вид, поскольку Василич по-другому не мог. Его худощавость при довольно высоком росте выглядела слегка нелепо, что, скорее всего, сказалось на его одиночестве, хотя причина была только в нем, и это – нежелание быть привязанным к кому-либо. Максимум общения у него был с матерью, которой он делал еженедельный отчет о своей жизни, потому как родственников у него больше не было. Пироз нисколько не ценил комфорт или роскошь, его мало что интересовало вообще, он жил тем, что есть, и ни к чему особо не стремился.

– Убийство в пробке. – Он стоял у окна, смотрел на склонившиеся и упирающиеся в окно, будто готовящиеся его выдавить ветки дерева, и бормотал, ковыряя надломленный ноготь. – Это точно была месть, потому как не похоже на преднамеренное или подготовленное убийство.

Пироз отвернулся от окна, хотел пройти к своему столу, но тут же присел на выпирающую из-под подоконника батарею, холод которой сразу пробежал по всему телу.

– Но месть за что? За то, что человеку не понравилась чья-то агрессивная езда? Или не то чтобы езда, а поведение и дальнейшая безнаказанность… – Подняв голову наверх, смотря на потолок грязно-белого цвета с расползающимися трещинами и волнующейся от сквозняка паутиной, добавил: – Правильности, значит, хочет.

Петр Васильевич подошел к своему столу и достал из-под бумаг мобильный телефон.

– Миха, здорово!

– Ага, привет! Тут удар мощным электрошокером в область сердца… – Михаил, как обычно, недоговорил, потому как Василич услышал что требуется, и стандартно бросил трубку. – Задолбал, вот же человек.

Петр достал толстый, замученный жизнью блокнот, умело пролистал до нужного места:

– 2014 – убийство полицейского, 2015 – убийство школьника и, в этот же год, продавца хозтоваров, в 2016 – убийство таксиста и врача, далее было затишье, и вот сейчас ты опять вышел. Ты работаешь по какому-то принципу, твоя идея проста, скорее всего, ты плохо воспринимаешь грубость по отношению к себе. – Собрав вещи, Василич направился в морг осмотреть труп.

Добравшись до морга достаточно быстро, он постоял на улице рядом с входом – этакий ритуал или просто боязнь данного заведения – и, харкнув в сторону от крыльца, зашел внутрь.

– Василич, ты как обычно…

– Миша, давай посмотрим тело, а потом будешь болтать.

– Капец, ты хоть раз бы приехал и сказал: «Давай бухнем!» – но нет, от тебя не дождаться такого! – Болтающего Михаила Петр тащил в комнату с трупом, никак не показывая дискомфорта от пребывания здесь, причем тащил, не прилагая никаких физических усилий, а только быстро шагая в нужном направлении.

– Давай, давай, открывай двери быстрей, мне некогда.

– Вот ты всегда так, – Миша щелкнул пропуском по пропускному устройству и с предупреждающим звуком распахнул дверь, в проем которой сразу залетел Петр.

– Какой мой?

– Такой быстрый ты, а вот догадайся? – После этой фразы Михаил получил резкий, но несильный удар под дых.

– Ты мне надоел, честно. – Василич после сделанного удара прошел вглубь комнаты и принялся скидывать простынки с лежавших на каталках тел.

– Псих, блин, в натуре, от тебя только изжога может быть. – С трудом разогнувшись, он подбежал к нужному телу. – Вот он, смотри.

Петр Васильевич быстрым взглядом окинул тело, достал телефон и, сделав пару-тройку фотографий, тут же его убрал, направившись к выходу.

– Ладно тебе, постой! Тут у него повреждений других нет, только этот след от шокера, и разряд точно был сильным, вокруг места удара полопались капилляры, прорисовался некий рисунок. – Михаил видел, что следователю абсолютно все равно и он просто уходит. – Ну и вали, Пироз чертов.

Напоследок он махнул Василичу в дорогу рукой.

Выйдя на улицу, Петр прижался к стене спиной и, словно задыхаясь, ловил воздух ртом. Восстановив дыхание и зажмурив с силой глаза, он с треском покачал головой и опять вошел в морг. Михаил, снова увидев Василича, сначала подумывал что-то сказать, но, уже просто не предполагая, что он еще может выкинуть, остался просто нервно смотреть.

– Василич, это самое, я не со зла тебе это сказал…

– Скажи мне, пассажир, который ехал вот с этим. – Он кивнул в сторону трупа. – Его куда перевели? И смотрел ли ты его?

– Фу-у-у, блин. – Мише стало даже легче. – Ты про это спросить пришел, я уж подумал… – Тут же сменив тему, он продолжил:

– Их нашли без сознания, чуть не завернули обоих в мешок, уж потом поняли, что пассажир плохонький, но живой. Я на месте их осмотрел, электрошоком получили оба, но разряды были разные.

– Хочешь сказать, что человек, который совершил это преступление, заведомо знал, что не убьет пассажира?

– Он утром пришел в себя, можно будет лично спросить.

– Отлично.

– Это, Петруха, не обижайся.

Петр стандартно покинул здание морга, сел в машину, харкнул на асфальт и закрыл дверь, немного поразмыслив, завел двигатель и уехал.

– Вот человек, ни здрасте, ни до свидания, ни спасибо, – бурчал, глядя в окно, Михаил.

* * *

Добравшись до больницы, Петр зашел внутрь. Проходя по коридорам, он осматривался, словно переживал, что его заметят. Подойдя к нужной палате, еще раз осмотрелся и вошел.

– Спит, значит… и никого нет… а условия-то какие хорошие… – Приблизившись вплотную к койке, он неспешно уселся. – Сережа, просыпайся, это товарищ полицейский к тебе пришел, не желаешь поговорить? Сережа, друг мой!

Петр, похлопав его по плечу, добился желаемого.

– О! Что? Что? Кто ты такой? Чего тебе надо? – бешено бросал вопросы в полицейского потерпевший.

– Я твой защитник, – Пироз говорил с ним очень мягко. – Сережик, расскажи, что случилось, и тогда я смогу тебе помочь?

– Да я… Да я вас всех… Ты чего вообще так со мной базаришь? Слышь, псих, ты вообще первый сядешь! – потерпевший, словно не зная манер общения, кидался различными фразами угрожающей тематики.

– Я тебя прекрасно понял, и прости меня, пожалуйста, за то, что перебиваю, потому как ну очень хочу сказать сейчас я, а то ведь ты разговаривать можешь без конца, – влез в словесную перестрелку Петр. – Как ты думаешь, вот пока я сюда шел прямо без халата, много ли раз меня остановили?

– Дядя, идите дальше…

– Дядя старше тебя на шесть лет, ну да ладно. Меня никто не остановил, и никто не знает, что в твоей люкс-палате кто-то есть.

– И что? Ты меня пугаешь, что ли, пес мусорской?

– Зачем же мне тебя пугать, Сережик? Я тебя защищать пришел, просто как-то переживаю, а вдруг тот, кто на вас напал, узнает или уже знает, что ты живой, и захочет тебя…

– Мужик, давай к делу! Чего, куда и все такое, ок?

– Сережа, ты видел или, может быть, знаешь, кто на вас напал?

– Ты чего прикалываешься? Он бы уже не жил!

– Понятно, тогда, может, расскажешь, как все произошло?

– Чего там говорить? Мы перли как обычно с кентом, тут дождь, короче, в пробень уперлись, а тут этот трансформатор подкрался, и все.

– Лицо видел?

– Неа, в капюшоне был, сказал: «Ненавижу вас, твари»…

– Больше ничего не было?

– Кент снимал дождь на тел как раз в тот момент, когда этот подскочил.

Петр, как обычно, быстро собрался и ушел, ничего не сказав.

– Хрена дебилы работают. Блин, он вообще отморозок, – удивлялся Сергей.

* * *

Следователь шел по коридору больницы, слушая гудки в своем телефоне.

– Ну давай, возьми трубку, давай.

– Алло.

– Вскрыли?

– Да.

– По закрытой сетке скинь мне, а телефон в упаковку и на склад вещдоков.

– Понял. Кстати, чужих отпечатков на ручке автомобиля нет.

– Ясно. – Василич почесал затылок и убрал телефон в карман.

Через час он уже сидел в своем кабинете и потягивал воду из стакана с отколотым краем, рассуждая на тему одиночества: «Взять, что ли, в помощники кого, пусть хоть полы в кабинете моют и чай наливают. И, вообще, хочется уволиться, надоела эта работа с утра до ночи, никакой личной жизни». Его думы были прерваны стуком в дверь.

– Войдите.

– Петр Василич, тут приказы различные, нужно с ними ознакомиться.

– Ух ты, Егор, заходи, – сказал следователь, смущая скромного молодого человека. – А ты все так же подай-принеси?

– Я, ну так это…

– Ладно, спокойно! – Видя, как молодой человек нервно глотает слюну, Петр решил его успокоить. – Я решил тебя взять к себе в помощники, тем более, практику ты уже прошел. – Петр говорил с легкой издевкой.

– Так я работаю больше четырех лет тут, практику давно прошел.

– Ого, думал, все еще на практике, а так бы сразу позвал, парень-то ты видный! – Егор не знал, как реагировать на эти слова, поэтому просто улыбнулся. – Короче, беги в кадры, я уже всех предупредил, напишешь заяву, и завтра ко мне, и давай без формы.

– Понял, Петр Васильевич. – Егор закрыл за собой дверь, а тем временем Василич обзвонил всех и сообщил, что берет его к себе помощником. Сделать это было достаточно сложно, поскольку доверено было лишь переносить бумаги, не более.

* * *

Наступивший день был слишком ветреным, поэтому Петр, не желая куда-либо выезжать, решил остаться в кабинете и дать некую поверхностную информацию новичку по имени Егор, за которым он уже час наблюдал. Удивление действиями Егора отражалось на лице Василича – тот вначале не знал, куда деть пакет, с которым пришел, перекладывая его с места на место, потом что-то ронял, зацепляясь за предметы.

– Егор.

– А?

– Егор, сядь на стул!

– Ага.

– Ты давай соберись, чего расклеился?!

– Да просто не в своей тарелке, как-то неудобно…

– Не парься, сегодня ночуешь здесь, так привыкнешь. Кстати, спать будешь на той лавке в углу, стол мой!

– Понял.

– Вот и хорошо. Теперь ближе к делу.

– Я готов!

– Видишь, как много всяких дел, тебе нужно их изучить. Раскрытые дела можешь сразу убрать куда тебе будет удобно, а лучше сдать в архив.

– Понял.

– Самое главное, вникни в дела с головой и представь, как это могло произойти, что сподвигло людей на преступление, не торопись, будь собранным, выписывай что считаешь нужным, обязательно бери с собой еду, и побольше, отвлекаться нельзя. Я буду уезжать, ты будешь оставаться за главного, ни с кем можешь не разговаривать, при этом все у всех спрашивать, телефоны всяких там спецов найдешь на том листочке.

– Ага, понял! Но мне не понятно: в чем же моя помощь?

– Самая что ни на есть лучшая помощь! Ты каждое дело посмотришь свежим взглядом, мне хочется, чтоб ты нашел в них что-то новое!

– Петр Васильевич, я как-то не уверен, ведь я занимался только бумагами, не более… – Егор сидел с очень потерянным видом, глядя на папки с делами, образовавшие кучу.

– Егор, соберись, я не заставляю тебя грызть эти бумаги, изучай так, как тебе это будет удобно, ведь если ты это будешь делать только из-за того, что я тебе сказал, у тебя ничего не получится! Знай, любая работа должна быть в удовольствие, а если это не так, результат будет неважным! – Во время диалога Петр наблюдал за новым человеком в его команде. Он находил его несобранным, но при этом старательным, постоянно записывающим что-то в блокнот.

– Я не знаю, с чего начинать, тут очень много…

– Давай сделаем так: ты возьмешь тот пустой стеллаж, сгрузишь на него раскрытые дела и про них забудешь, а нераскрытые расставишь по годам в том угловом шкафу. – Держа руки в карманах, Василич показывал взглядом, куда что расставлять.

Тяжело вздохнув, Егор кивнул и подошел к столу с делами.

– Ужас, сколько бумаги тратится…

* * *

Дверь кабинета хлопнула, и это ослабило внутреннее напряжение младшего следователя, но в то же время приковала его к разбору материалов. Особого желания заниматься этим Егор не испытывал, ведь его прежняя работа не была такой насыщенной – там ему приходилось просто сидеть и лишь иногда разносить бумаги по кабинетам.

Собравшись с силами, он все же принялся расставлять дела.

– Тук-тук! Можно?

– Вы уже зашли, так проходите!

– Егор, где Пироз?

– Ушел куда-то и не сказал куда…

– Хрена тебе повезло, он вообще ни с кем не работает!

– Ну не знаю, он тут столько дел дал.

– Ха-а-а, похоже, задолбался сам все разгребать, так тебя подтянул, – осматривая кабинет и смотря, как суетится Егор, полицейский розыскной группы продолжал беседу. – Блин, у него вообще тут бардак, стремный кабинетик.

Егор, ничего не ответив, все так же быстро ходил от стола к стеллажу.

– Ладно, бывай!

– Ага.

* * *

К вечеру, разобрав стол, загрузив стеллаж раскрытыми делами и упорядочив нераскрытые по годам, Егор решил ставить в шкаф в углу только те дела, с которыми лично ознакомится.

– Итак, одну задачу выполнил, зачту одно дело и закончу на сегодня! – Он сидел полулежа в капитанском кресле его непосредственного начальника, которое представляло собой качающийся скрипучий стул со спинкой. Взяв в руки дело и принявшись читать, Егор начал зевать, но в итоге быстро закончил чтение и лег на ту самую лавку, на которую указал Василич.

* * *

Утро.

– Привет, солдат!

Сонный, слегка испуганный Егор, вскочив на ноги и протирая глаза, почему-то пытался оправдаться.

– Я чуть-чуть задремал, умаялся чего-то, не знаю даже как…

– Егорка, да все нормально, и с лавкой я пошутил… – Василичу было неудобно, что человек все его шутки воспринял всерьез. – Получилось ознакомиться хоть с одним делом?

– Одно посмотрел…

– Это хорошо! Ну давай, рассказывай.

– Так а чего там? Убийство во дворе одного из районов города…

– И все? – Петр был в шоке от услышанного.

– А что еще-то рассказывать?

– Значит так, доклад мне нужен развернутый, а то, что я сейчас услышал, даже не ответ первоклассника! Егор, если ты изучаешь дело, ты должен представить себя в роли каждого из участвующих в этом деле! – Будучи в бешенстве, но никак это не показывая этого, Василич стоял, упершись кулаками в стол. – Бери год, который тебе больше нравится.

– Тогда 2015 возьму.

– Вот и возьми, а вечером у тебя будет экзамен по этому делу! – Петр Васильевич отклеился от стола, разминая пальцы, и вышел из кабинета.

Глава 2
Школьник

– Петр Васильевич, ну я не знаю, как говорить…

– Опять одно и то же. – Василич сидел за своим столом, смотря в дело, и, будто экзаменатор, принимал изученный материал у своего ученика, пребывая в явном негодовании и хмуря брови. – Хорошо, давай действовать по-другому…

Наступила пауза, следователь жестикулировал и, по-видимому, о чем-то размышлял, зажмуривая один глаз.

– Так, решено. Егор, ты будешь убийцей, будешь думать как убийца и начинать каждый рассказ дела с предыстории. Привлеки дополнительные материалы, послушай специалистов со стороны, чтоб в итоге твое дело было полным и завершенным.

– Получится ли у меня такое?

– Я подскажу, если что-то будет не получаться. Приступай к подготовке дела и излагай текст ответа на бумаге, так будет более надежно.

– Попробую.

* * *

«Этот мальчишка лет шестнадцати мне давно не давал покоя, его избалованность и манера общения совершенно не укладывались в голове. Его родители – люди высших кругов, достаточно уважаемые, и как только появляются от них такие избалованные дети, нет, не то слово, точнее сказать – бракованные, так будет намного яснее. Я всегда выбирал один и тот же маршрут до работы, одно и то же время, и этот для меня больной ребенок, беспокоящий округу одного из дворов своим дерзким поведением – разбойными нападениями на проходящих мимо людей. Самое интересное, что его поступки замалчивались и нигде и ни на чем не отражались. Эта несправедливость задела и меня, когда я проходил тот самый двор и внезапно получил в лицо носком, наполненным чьими-то фекалиями. В тот момент испытал мгновенное желание стереть этого мальчишку из истории человечества, и это было схоже с жаждой в жаркий день.

Я изучил техническое оснащение дворов на предмет наличия различной видеоаппаратуры, и, когда все было готово, решил дожидаться его в домике на детской площадке в вечернее время, когда он после своих утренних деяний шел на второй заход. Ждать пришлось достаточно долго, я курил и сжигал фильтры, чтоб не оставлять никаких следов, выкурил более 10 сигарет. Пустая детская площадка и общая безлюдность улицы слегка расслабляли. Дверь одного из подъездов открылась, издав характерный звук, и вышедший оттуда человек направился к кустам около соседнего дома, в его руках было что-то похожее на палку. Я продолжал сидеть в детском домике и смотреть, что на этот раз выдумает этот ужасный человек. Как я понял, что это он? Все банально: кто пойдет в темное время суток из дома в кусты, да еще и в одиночку, ну и то, что я его достаточно изучил, прежде чем с ним что-то сделать, давало мне преимущество.

Раздался звук, очень похожий на выстрел пневматического ружья, после чего прозвучал женский крик и стало ясно, что жертва издевки убегала. Мне помогали улицы, откуда доносился шум проезжающих машин, позволивший подкрасться прямо впритык к мальчишке. Он успел сделать еще выстрел, но пуля попала в стену дома, поскольку я щелкнул его в бок электрошокером, отчего его мотнуло в сторону. Дальше было как по сценарию: я вставил ему в рот тот самый носок (когда он прилетел в меня, я, решив сохранить его, убрал в пакет) и устроил парню небольшой допрос для понимания ситуации, после чего благополучно покончил с ним».

– Ого-го, вот это поворот, прошло-то всего несколько часов, а ты вон уже как готов, – восхищался Василич, покусывая нижнюю губу. – Так-то лучше.

– Я старался, – с гордостью ответил Егор, видя, что начальник его хвалит.

– Давай только детали обсудим… Вот смотри, ты пишешь, что убийца школьника перед преступлением подготовился и проверил дворы на наличие камер. – Василич смотрел четко в текст, не поднимая глаз. – Звучит так, будто это не первое его убийство…

– Просто в деле сказано, что камер не было, вот я так и написал.

– Так, поехали дальше. Где же тут я видел… А, вот. Парень кинул в убийцу носок с фекалиями, а убийца спустя какое-то время этот самый носок запихал ему в рот, с чего ты это взял? И, кстати, школьник – Паритонсков Ч. Х., это нужно указывать!

– Ладно, укажу. А с фекалиями все понятно, это кал убитого, но более старый, а это значит, что убитый этот кал бросил в убийцу, и тот, сохранив его, в дальнейшем накормил им школьника.

– Хрена логика… – Следователь чесал ногтем большого пальца переносицу между бровей, слегка выпучив глаза. – А ты не думаешь, что школьник это дерьмо притащил с собой и хотел что-то там с ним сделать?

– А смысл тогда убийце ляпаться в чьем-то дерьме, если он его просто нашел в снаряжении жертвы? Я вижу здесь прямую закономерность, месть, накопившееся раздражение, которое в итоге выплеснулось наружу.

– Ты пишешь, убийца, получив в лицо носком и далее подобрав его, убрал в пакет, так?

– Рядом с телом нашли пакет, в котором носок и принесли на место преступления, а следов школьника на нем нет!

– Хрена ты копнул, честно говоря, удивил меня… – Следователь был впечатлен тем, что его подопечный подошел к делу настолько серьезно. – Ты пишешь про сигареты, что их было десять, и что якобы убийца сжигал фильтры специально, как ты это понял?

– Судя по документации, рядом с местом преступления особых улик найдено не было, лишь сожженные фильтры от сигарет и веточка с обгорелым концом. Это значит, что убийца сидел в домике в ожидании жертвы, курил, а фильтры сжигал на той самой ветке. Таким никто не будет заниматься, молодежь бы просто намусорила, и дело с концом, а взрослое поколение сюда бы не полезло.

– Честно сказать, ты напоминаешь Шерлока Холмса, даже страшно становится, не ты ли тот самый убийца?

Василич поднял глаза на Егора в ожидании абсолютно любой реакции, и тот, проглотив слюну, ответил:

– Вы же сами сказали, нужно вжиться в роль убийцы. – Егор замолчал, смотря на Петра Васильевича.

– Ладно, пойдем курнем и продолжим… – ошарашенный Пироз ослабил давление и направился к выходу, держа в руке сигарету.

– Я не курю, вообще-то…

– Опа, ну я быстро тогда.

Василич шел по старому скрипучему коридору, прокручивая в пальцах сигарету, по пути ему попадались приветствовавшие его коллеги, но он привычно никого не замечал, утопая в своих мыслях. Выйдя на улицу, он обошел здание, позвонил матери и после этого закурил, все его тело словно замерло, а сам он смотрел в одну точку. Время шло, теплый ветер сочился через кованое ограждение, на которое и облокотился Пироз.

– До свидания!

– До свидания! Ой, Егор, ты куда?

– Домой.

– А-а-а… чего-то не понял… сколько времени-то?

– Шестой час, вы вышли покурить и пропали куда-то почти на час, что мне делать-то, я домой пошел…

– Ну и правильно, иди. – Василич махнул рукой в сторону Егора, а сам направился в здание. – Я завис чего-то, думаю о том о сем.

– Бывает.

* * *

Петр Васильевич зашел в кабинет, достал из сумки хлеб и палку колбасы, сделал себе бутерброды, вскипятил чайник и с превеликим удовольствием наслаждался первым за сегодняшний день приемом пищи. Клубы пара таяли в холодном воздухе кабинета, оставляя после себя терпкий аромат чая, и это в сочетании с запахом колбасы создавало атмосферу привокзальной закусочной. Подобные минуты для Петра были значимыми, он по-настоящему кайфовал и мог выпить несколько кружек подряд. Когда прием пищи подошел к концу, он достал из нижнего ящика одеяло, вид которого явно давал понять, где находятся ноги, разместил его на лавке и улегся, укрывшись свисающим краем.

Прошло немного времени, и Пироз встал – ему срочно нужно было покурить. Покинув кабинет, он все так же неторопливо шел по длинному коридору до выхода, рядом с которым сидел дневальный.

– Петр Василич, – очнулся парень. – Я не думал, что вы тут.

– Расслабься, я ничего не видел.

Протирая глаза, дневальный продолжал оправдываться за сон на посту.

– Чего-то глаза прикрыл и даже не понял, что уснул…

– Мне неинтересно. – Следователь вышел на улицу, достал из пачки сигарету и, закурив, сел на ступень крыльца здания полиции. На улице было уже достаточно прохладно, пахло свежестью сенокоса от собранной в кучи и еще не досушенной травы. Докурив, Василич надел фильтр на ветку и поджег, а новую сигарету, уже приготовленную и вставленную в зубы, умело прикурил от сгорающего фильтра.

– Ой, хорошо-то как, людей нет, город отдыхает от них, тишина. – Следователь смотрел на перекресток, где два человека что-то выясняли, причем происходило это без криков. – Интересно…

– Наткнув второй фильтр на ветку и спалив его тем же способом, Пироз медленно встал и направился в зеленую зону, поросшую кустарником. Разглядывая оттуда молодых людей, он обнаружил, что у одного из них нож, которым он время от времени тыкает в другого человека и куда-то его направляет.

– Я вообще поражаюсь, люди ничего не боятся, прямо у нашего здания разборки затеяли!

Человек в капюшоне вел свою жертву во дворы, а следом за ними уже шел следователь, вооруженный только удостоверением.

– Давай, давай, двигай, – выдавив это сквозь зубы, злобно сказал человек.

– Отстаньте, прошу вас…

Понимая беспомощность жертвы, Василич решил действовать наперед и не дать им покинуть освещенную фонарями улицу.

– Друг, закурить не найдется? – крикнул он достаточно громко, чтоб наверняка привлечь внимание.

Человек в капюшоне повернулся:

– Не курю.

– Егор, ты, что ли?

– Я, а вы что тут делаете?

Жертва, освобожденная от внимания преследователя, бросилась бежать, и Егор нервно поглядывал в эту сторону.

– За тобой смотрю!