Czytaj książkę: «Забытый путь. Книга 3», strona 6
****
– Что это было? – задыхаясь от одышки, спросил воевода.
Несвежий воздух и долгое сидение в каземате, подточили силы бывалого воина.
– Эти двое избили сами себя, – нехотя проговорил ученый, присаживаясь на поваленный ствол березы.
Облезлая коряга, покрытая плотной коркой наледи, затрещала, разгоняя тишину ночного леса. Лимом испуганно за озирался, он все еще опасался погони, хотя прошло уже больше суток, как они выбрались из Ронады.
– Как избили сами себя? Я видел, как ты колдовал! Хватит лгать! Ты чернокнижник?! – закричал воевода.
– Не кричи, волки придут, – напряженно прислушиваясь ответил Сантар. – Я уже тебе говорил, что никогда не занимался магией, или чем-то, что связано с чудом. Я ученый, по-твоему алхимик. То, что ты видел не более чем навык работы со свойствами материи. Для начала, тебе надо понять, что все, что тебя окружает имеет первооснову…
– Да знаю, эфир, ничего нового – раздраженно оборвал ученого воевода.
– Нет не эфир, миром правит вибрация, колебания, что дают звук, форму, свет. Они суть всего.
– Да ты издеваешься надо мной!!! – рассвирепел Лимом.
Воин сделал шаг в сторону Сантара.
– Не повторяй ошибок, прежде совершенных, – жестко произнес ученый, даже не делая попыток подняться с березового ствола.
Лимом застыл в двух шагах от Сантара, сверля налитыми кровью глазами, темные пещеры чужака, в которых время от времени пробегала искра.
– Прими то, что я тебе рассказываю, или не задавай вопросы. Иных ответов у меня для тебя нет, – жестко произнес Сантар, воевода обессилено плюхнулся на землю. – То, что ты видел, энергия, или вибрация, запущенная моим голосом и биотоками мозга. Силой мысли я запустил процесс, который перешел от искажения пространства к отражению. Эти два идиота били сами себя, не осознавая и не чувствуя, как их поля разрушаются, их же оружием. У всего есть поле, вибрация. Некоторые виды колебаний действуют в унисон, некоторые входят в резонанс, тогда происходит хаос и разрушение. Ты, чем бросаться на меня с кулаками, лучше скажи спасибо, я подарил тебе бессмертие, о котором веками мечтали ваши правители.
Воевода сидел прямо на снегу, украденный тулуп давно промерз и снег холодил задницу, но Лимом не замечал этого. Все внимание воеводы поглотил мохнатый чужестранец, который несмотря на всю ту околесицу, что только что нес, теперь казался ему почти богом.
– Ладно, спорить с тобой у меня, пожалуй, ума не хватит, но то, что ты богохульник каких наш край еще не видел это точно, – не то с восхищение, не то с осуждением произнес воевода. – Вот только в толк не возьму почему тебя не раскололи святоши, у них рука набита, да и глаз цепкий. Ты же вожак бунтарей, как тебе удалось попасть ко мне в мешок? – недобро прищурился Лимом.
– Арик взял на себя всю вину, потому меня сочли лишь бунтарем, а почему кинули к тебе не знаю.
– Зато я знаю. Бенкарт видел тебя в моей свите, вот и решил, что я заодно с вами. Это он мне в назидание кинул, твое тело. Думаю, палач решил, что ты не жилец, иначе не миновать бы тебе плахи. Арика ты своими фокусами заставил взять на себя вину?
– Нет, он меня удивил. Я никогда не встречал людей, готовых жертвовать жизнью ради блага других. Он очень боялся, что меня казнят. Хотел, чтобы я подарил простолюдинам свободу.
– Ну да, – с сомнением крякнул Лимом.
****
Довруж оторвался от поисков жаворонка, и потер затекшую шею. Немного поколебавшись зашел в гараж, и примостился на высокий табурет подле верстака. Руки привычно взялись за напильник, зажатый в тисках стальной прут отдал первую порцию металлической пыли.
****
Неприятно резануло сердце осунувшееся лицо Светки. Голод и долгий путь погасили буйный нрав девушки. Опустив плечи и глядя в пустоту, Света сидела у очага, слабые руки с трудом удерживали миску с бульоном. Поодаль, по-хозяйски развалившись в кресле, покрытом волчьей шкурой, наслаждался теплом похудевший Сантар. Довруж, храпел у огня, иногда просыпаясь для того, чтобы отловить очередную блоху. Лимом не мог поверить, что им удалось выжить. За стенами Улавая много дней стенала вьюга, которую иногда сменял трескучий мороз. Старики говорили, что даже их прадеды не знали такого бедствия. Лимому повезло, он успел добрести в земли Налома, брата, который стоял воеводой в приграничье. Здесь, в предгорьях Рояла совсем не ощущалась война, что уже несколько месяцев опустошала города Дангрисиды.
– Вижу тебя здорово потрепало? – не то спросил, не то отметил воевода, недружелюбно глядя на Сантара.
– Потрепало. За стенами сейчас непросто, – устало отозвался ученый, с трудом отрывая взор от малиновых углей, которые то разгорались, то угасали, точно подмигивая гостю из очага. – Тут хорошо, тепло и еда есть, а там стужа да смерть.
– Безносая и впрямь распоясалась. Пригороды пусты, непогода выгнала людей в леса. Не знаю, что смерды ищут там? Зверь ушел за Седло Тролля. Ну, зато коры навалом, жуй не хочу, – усмехнулся Лимом.
Сантар тяжело взглянул на воеводу, и вздохнул, его глаза вновь уставились на опушенные седым пеплом угли.
– Слышал, Бенкарт помер? Наши войска разбили у Космени, так царь и представился. Сердце не выдержало, прямо на троне дух испустил, – снова начал Лимом.
– Слышал, – равнодушно ответил ученый.
– И сынок его, Орист, свалился с колокольни. Говорят, ему тульгане помогли…
– Тульгане? Они, что уже в Ронаде? – удивился Сантар.
– Ты где все это время был? Уже месяц как в царских палатах хозяйничают. Их воевода Анар Холист, ждет приезда Вольмара.
– Вольмара? Принца?
– Ага. Его сиятельство оплошал, отправился в путь в самый разгар зимы, и едва не околел. Мороз Дангрисиды пощипал его руки, по слухам четыре пальца отняли, – воевода хрипло рассмеялся. – Не дается нашим соседям чужая земля. Раньше думал, что бог на нас прогневался. Теперь вижу, не понять нам мудрости всевышнего. Ведь предусмотрел и падение никчемного царька, и пресечение династии, и врагу не позволил без потерь завладеть брошенным царством.
– Что за бред ты несешь! – не выдержал Сантар. Он нагнулся к собеседнику, так, что Лимом отчетливо видел огни догорающего очага в темных глазах чужака. – Деревни пусты, кругом мертвые. Сгинули, либо от мороза, либо от голода. Выйди, посмотри, что твориться в землях твоего брата! Если это божий промысел, то что за богов ты почитаешь?! Не слишком ли высокая цена за нерадивость правителя?!
Лимом попытался возразить, вислоусое лицо, истомленное многодневной бессонницей, покрылось багрянцем. Света испуганно уставилась на Сантара, пустые прежде глаза наполнили слезы. Она вспомнила тихие поселения без единой живой души, черные ноги старика Довружа, холодные точно лед. Перекошенные от похоти и ярости лица мародерствующих дезертиров, а после мертвые тела насильников.
– Мы едва выбрались, если бы опоздал хоть на день, Довруж бы уже не храпел, а она, – ученый кинул взгляд на девушку, – была бы съедена. Люди обезумели от голода.
– Да видел я! Видел! – не выдержал воевода. – Думаешь только они теряют, мы тоже убытки несем. Надо собирать войска, а денег нет! Смерды повымерли! С кого брать подати? Город пока держится, спасли изъятые запасы зерна.
– Изъятые? У кого? – заинтересовался ученый.
– У святош. Налом еще осенью послал воинов в монастыри. Благо наш архижрец, настоящий, он помнит, что нам завещал Марза. В его храме никогда не гаснет жаровня, а ароматные масла возносят хвалу мудрости всеведущего. Как огонь очищает, так и Марза несет обновление следом за очищением мира.
Довруж протяжно затянул, храп наполнил уютную комнату, Лимому очень хотелось пнуть старика, но воеводу разморило, и он ограничился только грозным взглядом.
– До весны Вольмар, пожалуй, не сунется. Потому времени у нас еще много, единственное, стужа и нам не дает ничего делать. Сейчас бы войска собрать да ударить по врагу, что засел в столице, а мы как крысы сидим в норах. Вон, сосед наш, воевода Енаганский, тоже укрылся за городскими стенами. Уж сколько к нему посылали все один ответ: «Покуда зима, Енагу не оставлю!». Вот как хочешь, так и воюй – досадливо морщась закончил Лимом.
– Так что же, никого не нашлось чтоб врагу дать отпор? – удивленно вскинув брови спросил Сантар.
– Почему же, нашелся. Мстислав Чернавский гоняет обозы вражеские. Они как раз прут через его земли, и мороз чертяке не помеха. Да только он все по тылам, где отряд прижмет, а где провиант разграбит, но это же мелочь. Врагу конечно потеря, да и с продовольствием у тульган беда. Говорят, в Ронаде уже голод. Местные дохнут как мухи. Пару месяцев назад к нам добрался купец из столичных. Так рассказывал, что там, где лагерь стоял, против ворот, теперь покойники лежат в кучах. У попрошаек нет сил копать мерзлую землю.
– Мстислав, племянник старого Ориста?
– Он самый. Единственный на Юге кто посмел оспорить главенство Тульгана. Ну ладно, заболтались мы с тобой. Пойду-ка я. Завтра решим, что с вами делать, и не вздумай вести речи о справедливости. Не ровняй смердов и бояр. Налом этого не любит.
****
Хитрый прищур воеводы Улавая сказал много больше его слов. Правитель города не верил, ни Лимому, ни безобразному чужаку.
– Я решил тебя выслушать, только из-за рассказов моего братца о твоих чудесах. Потому не трать моего времени, говори коротко и ясно. Я не люблю всех этих ученостей, что вы господа алхимики используете, чтобы запутать денежных господ.
В тускло освещенной комнате, повисло молчание. Истопник возился у печи, загружая очередную порцию дров в ненасытное жерло. Правитель откинулся на спинку, колченогого кресла, и грозно сдвинув седые брови уставился на ученого.
– Ну чего ждешь? Говори или поди прочь, – возмутился возникшей заминкой Налом.
– Я ждал дозволения начать, – на удивление спокойно ответил чужак.
Казалось грозный вид правителя не произвел ни малейшего впечатления на него.
– Ваша Светлость мне пришлось пройти царство от столицы до гор Рояла, и везде холод, голод и смерть…
– Ладно наводить тоску, развел тут пафос! Давай ближе к делу, – нетерпеливо оборвал Сантара Налом.
– То, что я увидел в пути привело меня к мысли, что пришло время перемен. Требуется новый подход к ведению хозяйства.
– Ха братец, это я и без тебя знаю. Что ты можешь предложить? – еще больше сощурил глаза Налом.
– Приручить молнию, воспользоваться ее силой.
– Лимом говорил, что ты можешь обуздать чертовку. Так ли это? – с сомнением произнес правитель, бросив недобрый взгляд в сторону брата.
– Чистая правда.
– Тогда покажи мне свои чудеса. Убеди меня.
Ученый склонился и подозвал знаком шустрого старика.
– Довруж, будь любезен, поставь накопитель сюда, – Сантар указал на гладко отполированные доски пола, в двух метрах от ног правителя.
Старик шустро разложил принесенную с собой деревянную коробку, выдвигая множество удивительных ящичков, с медной проволокой, накрученной на подобие катушек для ниток, которыми пользовались швеи Налома. В конце всех приготовлений Довруж установил толстый прут из железа, прямо в центре ступенчатого ящика. После чего к приспособлению подошел Сантар и немного повозившись выпрямился. Взгляд ученого застыл на потолке, чужак вглядывался во что-то, что видел только он.
– И что? Где обещанное чудо? – гневно спросил Налом.
Не успел погаснуть последний звук вопроса, как по полу стеганули слепящие змеи. С оглушающим треском и гудением они выжигали извилистые узоры на сухой древесине, в воздух поднялся дым быстро заволакивающий комнату. В ноздри ударил терпкий запах горелого дерева. Истопник упал на колени и бормоча молитвы отполз за покрытую изразцами печную стенку, откуда не отрываясь смотрел как электрические разряды полосуют хозяйскую опочивальню.
– Иник!!! – закричал Лимом.
В комнату ввалился слуга Налома. Двухметровый детина в изумлении застыл на пороге с открытым ртом и выпученными глазами.
– Чего встал, окно раскрой, а то задохнемся тут все!!! Сантар хватит!!! Останови свою игрушку! Мы убедились в правоте твоих слов! – примирительно прокричал воевода.
Сантар вынул полочку из ящика и молнии погасли, в воздухе еще потрескивало, но слепящие всполохи исчезли.
В комнату ворвался свежий воздух, от дыма и мороза щипало глаза и перехватывало дыхание. Налом все еще не веря глазам вглядывался в то место, где всего минуту назад бушевала стихия.
– Как это возможно? – наконец выдавил из себя правитель. – Иник, прикрой ставни! Сквозит!
Детина с грохотом затворил створы, из-за печи выполз истопник и нехотя взялся за растопку.
– Это не предел. Если взять на вооружение достижения науки мы можем создать непобедимую армию. И тогда изгнание Тульгана станет лишь вопросом времени.
– Хорошо поешь. Вот только твои фокусы никуда не применишь. Это не оружие, игрушка не более. Обман. Ты не контролируешь стихию, – зло блеснув глазами отозвался Налом.
– Я вижу твой истопник кладет в печь дрова.
– Ну.
– А если заменить дрова на уголь, черный камень, что твои рудознатцы находят в Старых болотах, то печь даст много больше тепла, да и топиться будет подольше.
– Может быть, не знаю. И что?
– Так и молния, если ее применить к привычному с давних пор арбалету, то получиться удивительной силы самострел. Обузданная стихия способна обычным железом пробивать доспехи, а если сделать большой самострел, то и стены рушить. Железо тоже можно усилить и тогда мощь орудий возрастет многократно.
– И как же усилить железо? – заметно оживился Лимом.
– За Малым морем, среди песков и джунглей затерялось королевство Фунгаль, там живут черные люди. Быт их сегодня простой, но когда-то они создали империю. В те времена их кузнецы придумали особые печи для выплавки уникальной руды. И что удивительно, секрет прочнейшей стали не утрачен до сих пор. Мастера Фунгаля поведали мне эту науку. Я жил среди них многие годы, пока из-за моря не пришли Авроды.
– Ты меня за дурака держишь?!!! – взорвался Налом. – Думаешь, я совсем грамотой не владею?!!! Авроды пересекли море полтораста лет тому назад!!! Как ты мог жить среди своих черных?! – Налом приподнялся и тяжело ступая по скрипучим доскам пошел на чужака. От дверей двинулась стража, опуская жала копий в сторону Сантара.
– Налом не горячись! Дай гостю разъяснить, что к чему! – торопливо вмешался Лимом.
– Хватит с меня его трепа. Если этот мошенник тебя одурачил, то меня он не проведет, – зло процедил правитель, не спуская глаз с ученого.
– Вы можете мне не верить, ваше право, – неожиданно доброжелательно произнес Сантар. – Но дайте немного времени, и я создам оружие, о котором рассказывал.
Правитель застыл в трех шагах от чужака, и жестом руки приказал страже вернуться к дверям.
– Ладно, у тебя неделя. Бери все, что нужно, и, если через семь дней ты меня не удивишь, я сам лично сниму твою голову с плеч. Ты меня понял?! – грозно сверкая глазами произнес Налом.
– Поверь господин, ты удивишься, – улыбнулся ученый.
****
Яркий всполох ослепил Довружа, глаза старика слепо уставились в пустоту. Секунду спустя он тряхнул головой и попытался проморгаться, веки с седыми ресницами быстро сошлись и разошлись, рождая забавные гримасы на морщинистом лице. С шеста слетела кираса, рифлёная пластина кувыркаясь пролетела больше двадцати метров и прогремев по ледяным кочкам застыла. Смерзшийся снег гневно зашипел, остужая раскаленный до бела край пробоины, оставшейся от снаряда. Налом обгоняя слуг подбежал к кирасе, и склонился к доспеху, облако пара почти скрыло правителя от любопытных глаз дружинников.
– Это невозможно, – пробормотал Налом.
– И тем не менее, – негромко отозвался Сантар. – Вы сами видите, простой кусок железа легко пронзил кирасу тульган.
– Пронзил? Да он испарил половину грудины! Страшно представить, что случилось бы с воином, будь он в доспехе! – возбужденно сверкая глазами ответил правитель.
– Я же говорил, что результат Вас удивит, – победоносно улыбаясь ответил ученый.
– Удивил, твоя правда иноземец. Вот только, как же стрелки будут стрелять повторно. Твой слуга, вон уже пятую минуту пытается проморгаться, и пока не видно, чтобы он был готов к новому выстрелу.
– Ваша светлость это решается сменой тактики. С появлением моего изобретения на поле брани война измениться навсегда. Наша тактика потребует большего количества воинов, но вы останетесь в плюсе.
– Интересно это в каком же? – ядовито поинтересовался Налом.
Жесткие глаза правителя холодно блеснули на пышущего энтузиазмом Сантара.
– Воинов потребуется больше, но каждый из них обойдется много дешевле. Первое преимущество, стрелки потребуют меньшего времени для обучения, второе их снабжение впредь не будет включать доспехи…
– Это как же без доспехов? Ты полагаешь меня дураком?!
– Ваша Светлость прошу выслушайте мою речь до конца, – внимательно глядя в глаза Налому попросил Сантар.
– Я слушаю, – сдерживая подступивший гнев смилостивился воевода.
– Теперь нам надо сделать ставку на тактику сомкнутого строя. Для чего придется выделить часть людей на военное дело…
– Для этого у меня есть дружина, – возмутился Налом.
– Они профессиональные воины, и их навыки пригодятся, но сейчас речь идет о воинах, знающих общие правила строевой подготовки. Это как городское ополчение Куватры, когда каждый боец знает свое место и роль в общем строе.
– Так куватранцы закованы в доспехи с головы до ног, и они защищены огромными копьями. К ним ни на коне, ни в пешем порядке не подберешься. А ты мне предлагаешь пустить голых мужиков с самострелами, что слепят после каждого выстрела…
– Это исправимо, нужны специальные очки из закопченного стекла, и строй в несколько шеренг, в котором стрелки будут сменять друг друга по готовности к стрельбе.
– Однако погляжу твой ученый фантазер, – повернувшись в пол-оборота к Лимому проговорил правитель. – Ты представляешь сколько мне будет стоить стекло? Где я тебе возьму потребных мастеров? Я правлю небольшим городом, а не королевством, – с усмешкой закончил Налом.
Правитель сокрушенно покачал головой и повернулся спиной к Сантару.
– Только время потратил на мошенника, – зло процедил воевода.
– Брат подожди он дело говорит, – вмешался Лимом. – Позволь ему подготовить три сотни стрелков, под мою ответственность, – быстро проговорил воевода, стараясь опередить взрыв гнева брата.
Налом застыл, красные пятна горели на шишковатом лбу и дряблых щеках правителя, глаза подозрительно уставились в лицо опального родственника.
– Ты ручаешься за мошенника, который грязными фокусами пытается прельстить меня? – задыхаясь от ярости поинтересовался Налом.
– Да брат, я ручаюсь за Сантара! Нужно лишь твое согласие и…и деньги.
– Сколько?
– Ученый сколько тебе нужно? – Лимом развернулся к Сантару.
Необычная бледность окрасила сухое лицо брата правителя.
– Потребуется железо, два десятка резчиков по дереву, десяток кузнецов, а также средства для строительства мастерских по литью металла, и стекла. Плюс к тому, сеть мельниц, пока водяных, чтобы улучшить качество металла.
– Стоп, стоп, стоп!!! – взревел Налом. – А где ты возьмешь уголь? У меня не так много углежогов, да и времена сейчас такие, что люди мрут как мухи.
– Углежоги – это хорошо, но мне понадобиться много больше угля, чем могут добыть все твои мастера. Мне нужен каменный уголь, что лежит в горах.
– У меня его нет, мои земли бедны на горящий камень. Есть у соседа, у Енаганского воеводы, но с ним не договориться.
– Батюшка позволь слово сказать, – вмешался в разговор сухопарый купчик, с блестящей лысиной и жидкой бородой до пояса.
– Что там у тебя? – нехотя отозвался воевода.
– А что, если отправить к соседу посольство с торговыми предложениями. Мы ведь как небо и земля созданы друг для друга. У нас железо, у них уголь, так может получиться к общему благу соединить наши благодати? – услужливо склонился жилистый купчик.
– А что, может ты и прав Конаратий, – после краткого раздумья промолвил Налом. – Тебе и возглавлять посольство, ушлый торгаш. Вот только дары, что от моего имени, за твой счет.
Купец склонился еще ниже, почти касаясь облезлым концом бороды скрипучего наста. Жадная улыбка скользнула по лицу торгаша.
– Так и решим, – заключил правитель. – К весне, как сойдет вода, твой алхимик должен мне собрать триста стрелков с молниями. На тебе Лимом обучение воинов, а на тебе ученый, снабжение и оружие. Если спустишь мои деньги без толку, сниму голову! Ты меня понял?! – грозно насупив брови спросил Налом.
– Да Ваша светлость, – тихо ответил Сантар, смело глядя в глаза правителя.
****
Весеннее половодье унесло зимнюю стужу, но краткий миг потепления сменился многодневной непогодой, что вновь наполнила реки бурными потоками грязной воды. Вырывая деревья с корнем из земли темные потоки залили поля, и почти на два месяца заперли войска Улавая и Енагана в городских стенах. Хлеба вновь сгнили на корню, а те немногие участки, что счастливый случай укрыл от стихии, побили ранние заморозки, в сентябре уже стоял двадцатиградусный мороз. Войска быстро двигались по остекленелым дорогам. Даже тяжелые пушки легко преодолевали бездорожье, ученый и здесь удивил, поставив сто килограммовые направляющие на колеса, приладив поверх изящных лафетов громоздкие ложа самострелов. За которыми с легкой руки Сантара закрепилось название рельсотрон. Новое слово неприятно резало слух, наверное, поэтому и прижилось.
За полгода Улавай изменился до неузнаваемости, выросли длинные корпуса мастерских, подле которых притулились казармы для работного люда. В небо день и ночь вздымались черные дымы из литейного цеха. Удивительные печи Фунгаля давали поразительной прочности сталь, молоты на водяной тяге, подарили кузнецам качественный, листовой металл, а литье раскрыло возможности обретенной технологии. Разделение труда ускорило производство, позволив сократить время на создание нового вооружения. За стенами Улавая каждый день звучали гудение рога, и назойливый ритм барабанов. Триста стрелков маршировали, заряжали, и стреляли по мишеням. Точность нового арбалета, вернее ложа что осталось от оригинала, оставляла желать лучшего. Молнии слепили стрелков, но очки смягчили досадный недостаток изобретения Сантара, а плотность огня позволила компенсировать неточность оружия. Ряды солдат маршировали, перестраиваясь не рассыпая строй. Первая шеренга опустилась на колено и произвела залп, затем быстро поднявшись, солдаты шагнули в сторону, пропуская вторую шеренгу. Вновь залп, и смена шеренг, вторую сменила третья. Стрелки первой шеренги тем временем снаряжали арбалеты, готовясь в свою очередь выйти на передний край.
Лимом, все полгода жил в казармах стрелков, попутно осваивая математику, науку из дальней восточной страны. Воевода поражался сколько же интересного принес с собой алхимик, случайно подобранный им в грязном потоке. Сантар сумел построить что-то новое на месте захолустных городков. Конаратий убедил Енаган потратиться на освоение угольных залежей, в свою очередь купец приобрел очень выгодную монополию по производству стали. Правда ему и еще пятерым купцам, создавшим Стальную гильдию, пришлось вложиться в строительство новых мастерских, а также в закупку крестьян и рабов из соседних земель. Но расходы окупились сторицей, немного погодя сталь Конаратия принесла его семье известность и влияние.
Налом остановился подле столицы, его небольшое войско превратилось в армию, собирая по пути отряды воевод, отколовшихся от прежнего царя. Сейчас же военачальники вливались в общее движение Дангрисидского боярства и дворянства, которое стремилось вернуть королевство, освободиться от иноземного королевича, и вернуть в Ронаду законного царя. Со временем появился штаб, в котором председательствовал Налом, как старший среди воевод. Все недоразумения, связанные с местническими спорами, разрешались на заседании бояр, которые постановили, что вопрос о царе отложиться до взятия Ронады, а до того времени Налом назначался главой общего войска.
По пути армия Налома не встретила никаких следов противника, лишь мертвые деревни и опустевшие города неприветливо глядевшие на воинов черными окнами опустевших домов, стояли вдоль дороги. Двигались быстро, требовалось поспеть до того, как непогода и подходившее к концу продовольствие превратят армию в сборище бандитов. Ближе к столице, брошенные города оказались полностью разграблены, а около Ронады армию встретил Мстислав Чернавский. Князь осадил город и уже больше трех месяцев наблюдал, как голод косит захватчиков. Мстислав очень удивился, завидев войска мятежных бояр. Встреча бояр с новым правителем Дангрисиды едва не закончилась кровопролитием. Лишь позиция верховного жреца Паннигара заставила бояр отступиться от притязаний на престол, а князя Чернавского остудить пыл праведного гнева на предателей.
Паннигар служил при Мстиславе в Чернаве, и принял верховный сан из рук последнего официально избранного верховного жреца Аранафета, сгинувшего в захваченной Ронаде. Тульгане так быстро вошли в город, что верховный жрец не успел бежать, его пытали, добиваясь признания королевича Вольмара законным наследником престола Дангрисиды, но старик уперся и в итоге был обезглавлен на столичных стенах, прямо против ставки Мстислава. К тому моменту захватчиков заперли в городе. Со стены замученный Аранафет прокричал послание великому князю, в котором вручил церковь заботам Паннигара. Несколько раз тульгане пытались снять осаду с Ронады, но войска, посланные в помощь гарнизону, оборонявшему столицу Дангрисиды, остановила непогода. В то же время осажденным удалось каким-то образом передать известие о кончине Аранафета, и при дворе короля Тульгана, Ульфдара, жрецы предатели избрали нового верховного. Там же прибились и бояре, что предали старого короля.
Несмотря на холодный прием, войска Налома влились в армию Мстислава, а правитель Улавая возглавил объединенные силы. Угрюмый воевода удивительно легко нашел общий язык с гневливым царем. Штурм Ронады начался в ночь последнего дня осени, в тридцатиградусный мороз. Оккупанты уже несколько дней вели себя подозрительно тихо. Стены опустели, в бойницах, на башнях, исчезли часовые. В полной тишине войска Дангрисиды, подошли к зубчатой громаде. Не встречая сопротивления, воины подняли лестницы и гулко стукнув о край каменной кладки, зацепили стальными зубьями. Тихо звякая кольчугой и оружием о заледенелое дерево лестничных маршей, дружинники ловко вскарабкались на приворотные пролеты стены. Несколько минут спустя заскрипели механизмы опуская подъемный мост, заскрежетала кованная решетка, открывая черный зев городских ворот.
Ронада вымерла, притихшие воины расползались по скользким улицам, вламываясь в нетопленые, темные дома. Лишь у царских палат завязался бой, который быстро перешел в прилегающие к дворцу крепостные башни. Мороз и голод уничтожил захватчиков вместе с жителями столицы. Ближе к центральной площади люди Налома нашли навалы человеческих тел. Тут лежали как воины Тульгана, так и местное ополчение. Сразу прояснилась картина произошедшего. Похоже, местные, не имея доступа к продовольствию и дровам подняли восстание, которое оккупанты жестоко подавили. Немногие оставшиеся в живых вымерли уже от голода и холода, тут и там по дворам, лежали замерзшие тела.
Когда Налом отбил царские палаты, то страшные картины замерзшего города померкли. В Посольском зале, там, где прежде встречали иноземных гостей, вдоль стен огромного зала примерзли к полу тысячи ободранных до блеска человеческих костей. Судя по виду, их вываривали в гигантском чане, что стоял посреди зала, на каменных глыбах. Рваный камень удерживал медный чан над неким подобием очага, в котором все еще тлели угли. Царский трон оказался завален кучами рубленных бревен, которые явно выдрали из срубов разобранных домов, тут же попадались искромсанные доски, то ли полы, то ли двери. Там же, прислонившись к неровным дровням, сидел убитый тульганец.
Мстислав, брезгливо скривив рот, поддел носком сапога исцарапанный ножом череп какого-то бедолаги. Нижняя челюсть отделилась от свода, и пустая кость с мелодичным стуком откатилась к мертвецу.
– А еще нас зовут дикарями, – царь громко щелкнул кнутом по голенищу сапога и спешно направился к выходу из зала.
****
Белый диск луны вышел из-за туч, серебром засверкали оледенелые поля, заискрились окатанные наледью ветви деревьев, чернела лишь разъезженная лента дороги, убегавшая к распахнутым вратам Ронады, и упиравшаяся в перекидной мост. Призрачный свет скользнул по гладким стенам и коренастым башням еще более выделяя белоснежный известняк, слагавший неприступную твердыню. Воздух завибрировал, до слуха донесся низкий гул колокола с Погребальной башни храма Марза.
– Наши уже в царских палатах, – выпуская клубы пара произнес Лимом.
Отряд опального воеводы охранял наскоро построенный лагерь, больше напоминавший острог чем временное укрепление. За высокими стенами расположился армейский обоз с провиантом, и запасом материалов для ремонта. Тут же толклись и многочисленные ремесленники, с конюхами. Длинный ряд конюшен притулившийся к западной стене острога, полнился скакунами. Лошадей на штурм не взяли, и конюхи деловито расхаживали между стойлами, ожидая сигнала о падении города.
Тут же, подле костров, грелись слуги и маркитантки, несмотря на поздний час никто не спал. Хрустко запела древесина, Лимом оглянулся, на вышку поднимался Сантар, ученого выдавало мощное сложение.
– Наши взяли город, – улыбнулся косматый.
– Взяли, – нехотя отозвался воевода.
– К утру поведешь лагерь в столицу?
– Наверное, как решит Мстислав. Надеюсь, что завтра мы уже будем греться в домах, а не морозить задницы за бревенчатым частоколом, – раздраженно проговорил Лимом хлопая ладонями в толстых, кожаных рукавицах.
– Думаю, так и будет, – ответил ученый.
Пропел рог, за ним еще один, на смотровую вышку взбежал молодой парень, из отряда нового строя.
– Господин, из леса появились войска! Похоже Тульган! – взволнованно кричал новичок.
– Тульган? Все-таки поспели гады, – Лимом раздраженно хлопнул по рукаву прошитого в ромб тегиляя.
У ворот показались всадники из разъезда, не сбавляя темпа разведчики влетели во внутренний двор острога.
– Враг!!! Огромная армия!!! – кричал всадник, соскакивая с коня. Минутой позже он уже докладывал Лимому.
К городским вратам потянулась вереница лошадей, один из разведчиков вырвался вперед и трубил в рог, оглашая равнину перед городом тревожными звуками. На стенах показались воины, ударил набат.
Полчаса спустя острог оказался в кольце вражеской пехоты. Основная масса двинулась к столице, обтекая широкой рекой лагерь Лимома. Еще спустя час в ворота застучали окованные железом бревна. На стены взметнулись лестницы, показались первые шлема, зазвенела сталь.
