Czytaj książkę: «Непокорная жена»

Czcionka:

Ravelli’s Defiant Bride

ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Глава 1

Кристо Равелли с недоверием окинул взглядом семейного адвоката.

– Это что – какая-то первоапрельская шутка не по расписанию? – поинтересовался он, нахмурившись.

Эта острота заставила Роберта Лудлоу, старшего партнера «Лудлоу и Лудлоу», насторожиться. Кристо, ведущий инвестиционный банкир, специализировавшийся на работе с венчурным капиталом, был невероятно богат, и шутки с таким человеком были плохи. Он, в отличие от своего покойного отца, Гаэтано Равелли, относился к жизни очень серьезно.

– Боюсь, это не шутка. У вашего отца есть пятеро детей от женщины в Ирландии…

– Вы хотите сказать, что все эти годы он ездил в свое ирландское имение не ради рыбалки?.. – Кристо был ошарашен этим открытием.

– Да. Насколько я знаю, старшему ребенку сейчас пятнадцать лет…

– Пятнадцать? Получается, что… – Кристо сжал свои чувственные губы, его темные глаза метали гром и молнии, и в запале он выругался.

Хотя на самом деле здесь нечему было удивляться, ведь его отец и так славился своей неуемной любовью к женщинам. После смерти у него осталось трое законнорожденных сыновей и несколько безутешных бывших жен. Так почему же у такого человека не могло быть связей на стороне, которые привели к появлению на свет детей?

Кристо никогда бы не позволил себе подобного и был поражен этой новостью. Ведь его отец не проявлял абсолютно никакого интереса к троим сыновьям, родившимся в браке. Братья Кристо, Ник и Зариф, несомненно, тоже ужаснутся, когда обо всем узнают. Но Кристо понимал, что все заботы по решению этой проблемы лягут на его плечи. Брак Ника потерпел полное фиаско, и это очень сильно на него повлияло. А их младший брат, Зариф, который стал новым правителем страны на Ближнем Востоке, явно не заслуживал того позора, который постигнет всю их семью, если эта история дойдет до прессы.

– Пятнадцать лет, – задумчиво повторил Кристо. Получается, что отец изменял матери Зарифа в течение всего их брака. Естественно, Зариф не хотел бы выставлять этот факт на всеобщее обозрение. – Простите мою несдержанность, Роберт. Но такой поворот событий просто поверг меня в шок. Мать этих детей… Что вы знаете о ней?

– Я связался с Дэниэлем Петри, управляющим имением в Ирландии, и навел справки, – ответил мужчина, вздернув седеющую бровь. – Он сообщил, что об их матери – Мэри Брофи – ходят разные кривотолки и большинство жителей деревни относятся к ней как к падшей женщине, – почти виноватым тоном сказал Роберт.

– Если она была местной потаскухой, то немудрено, что они сошлись с Гаэтано, – выпалил Кристо и тут же пожалел о своем неблагоразумном комментарии. Хотя вся их семья прекрасно знала, что Гаэтано предпочитал распутных женщин. – И какую же финансовую поддержку мой отец выделил для этой оравы детей?

– Собственно, поэтому я и пришел к вам, – откашлявшись, сказал Роберт. – Да будет вам известно, что ни эта женщина, ни ее дети не упомянуты в завещании Гаэтано.

– У него пятеро детей, и он не оставил ни одному из них ни гроша? – не веря своим ушам, произнес Кристо.

– Именно так, – недовольно подтвердил Роберт. – Я думал, что он предусмотрел все в частном порядке, так сказать, чтобы позаботиться о них. Но я ошибся, поскольку Мэри Брофи обратилась ко мне с просьбой узнать, есть ли возможность оплатить школьное обучение детей. Как вы знаете, ваш отец всегда жил лишь настоящим и не задумывался о будущем. Наверное, он верил, что будет пребывать в добром здравии лет эдак до восьмидесяти.

– И вместо этого он умер в возрасте шестидесяти двух и свалил на меня всю заботу о своих отпрысках, – злобно заметил Кристо. – Мне придется лично заняться этим делом. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы газетчики разузнали об этой истории.

– Конечно же, – согласился пожилой мужчина.

Кристо стиснул ровные белые зубы, его глаза гневно пылали. Он пришел в бешенство от одной только мысли, что его отец, который и так был позором для них при жизни, и после смерти поставил под угрозу честь семьи.

– Я надеюсь, что удастся отдать детей на усыновление и вся эта неприятная история вскоре забудется, – откровенно признался Кристо.

– Вы думаете, их мать на это согласится? – осторожно спросил Роберт.

– Если эта женщина похожа на тех, которых мой отец предпочитал, то она будет рада пойти на любые уступки за разумное… вознаграждение, – с хладнокровной расчетливостью подобрал Кристо подходящее слово.

Роберт внутренне содрогнулся от неприкрытого цинизма этого предположения. Он не мог представить, как мать пошла бы на такое. Но поскольку в течение многих лет занимался финансовыми делами Гаэтано, Роберт знал, что в этой семье никому не известно, что такое искренняя любовь и привязанность.

Кристо выпрямил свои широкие плечи, поднял телефонную трубку и попросил своего личного помощника, Эмили, забронировать для него билет на самолет в Дублин. Он решил без промедления расквитаться с этим отвратительным делом, чтобы поскорее вернуться к работе.

* * *

– Я ненавижу их! – в отчаянии промолвила Бэль. Ее прекрасное лицо пылало от гнева. – Я ненавижу всех из семьи Равелли!

– Тогда тебе придется ненавидеть собственных братьев и сестер, – иронично заметила ее бабушка.

С трудом Бэль взяла себя в руки и виновато посмотрела на бабушку. Иза была женщиной невысокого роста с серо-стальными волосами и спокойными зелеными глазами, такими же как и у Бэль.

– Этот никчемный адвокат даже еще не соизволил ответить на мамино письмо об оплате обучения. Я ненавижу их, потому что нам прихо дится выпрашивать то, что причитается детям по праву!

– Да, приятного мало, – согласилась Иза Келли. – Но не стоит забывать, что в этом виноват лишь один человек – Гаэтано Равелли.

– Я уж точно этого не забуду! – горячо поклялась ее внучка и вскочила, пытаясь подавить в себе чувство досады.

Она не солгала. Бэль жестоко третировали в школе из-за связи ее матери и Гаэтано. Ее мать, Мэри, заклеймили как потаскуху, и, будучи впечатлительным подростком, Бэль пришлось нести на себе бремя этого позора.

– Он отошел в мир иной, – без надобности напомнила ей Иза. – Как и твоя мать, к сожалению.

Знакомая резкая боль пронзила сердце молодой девушки. Прошел лишь месяц после того дня, как ее мать умерла от сердечного приступа, и Бэль еще не оправилась от этого потрясения. У Мэри было слабое сердце и, очевидно, доктор предупреждал ее, что следующая беременность может обернуться тяжелыми последствиями. Но Мэри Брофи никогда не прислушивалась к голосу разума. Она всегда поступала так, как велело сердце, не задумываясь о последствиях.

Кто бы что ни говорил о ней – а местные жители никогда не упускали возможности упрекнуть ее, – Мэри была трудолюбивой, доброй женщиной, которая никогда ни о ком не злословила и всегда была рада помочь любому, кто в этом нуждался. Но Бэль не унаследовала от нее кроткий нрав. Она любила свою мать, но ненавидела Гаэтано Равелли за его лживую и эгоистичную натуру.

Будто почувствовав напряжение в воздухе, Тэг, черно-белый джек-рассел-терьер, заскулил у ее ног. Бэль присела и погладила собаку. Затем снова выпрямилась и заправила за ухо выбившийся локон золотисто-каштановых волос, вспомнив, что пора бы подстричься. Но где же найти на это деньги, ведь сейчас им не хватало средств даже на предметы первой необходимости.

По крайней мере, летний коттедж вблизи поместья Мэйхилл принадлежал им. Это был подарок от Гаэтано, который он сделал несколько лет назад и который создал ложное чувство уверенности в будущем у ее матери. Но какой толк был от крыши над головой, если Бэль не знала, чем платить по счетам? Скорее всего, ей придется продать коттедж и найти дом для них поменьше и подешевле. Впереди ее ожидала долгая борьба за то, что причиталось детям по праву. Пусть они и родились вне брака, но Бэль считала своим долгом сделать все возможное и невозможное, чтобы ее братья и сестры получили часть наследства своего отца и ни в чем не нуждалась.

– Ты должна позволить мне позаботиться о детях, – решительно заявила Иза. – Мэри была моей дочерью и совершила много ошибок в своей жизни. Я не могу стоять в стороне и наблюдать, как тебе приходится за них расплачиваться.

– Ты не справишься с ними, – запротестовала Бэль. Она не могла позволить бабушке, которой было уже семьдесят, взвалить на себя такую ношу.

– Но ведь ты собиралась отправиться работать в Лондон после окончания университета, – продолжала настаивать Иза.

– Это жизнь… Она вносит свои коррективы в наши планы без предупреждения, – горько усмехнувшись, ответила девушка. – Дети потеряли обоих родителей в течение двух месяцев. Еще не хватало, чтобы и я исчезла из их жизни сейчас.

– Бруно и Донетта находятся в школе-интернате, так что они под присмотром, не считая каникул, – резонно заметила пожилая женщина. – Близнецы уже пошли в начальную школу. Лишь Франко нуждается в постоянной заботе, но ему уже два. Вскоре его можно будет отдать в детский сад.

Бэль была искренне благодарна Изе за ее предложение, но она не могла согласиться, хотя в глубине души ей этого хотелось. Ей было стыдно в этом признаться, но она чувствовала себя будто в ловушке, осознавая, какую огромную ответственность ей придется взвалить на свои плечи в двадцать три года.

Вдруг послышался настойчивый стук в дверь, и обе женщины вздрогнули от неожиданности. Нахмурившись, Бэль открыла дверь, но тут же расслабилась, увидев на пороге Марка Петри. Они с Бэль вместе ходили в школу, и с тех пор он был ее верным другом.

– Проходи, – жестом пригласила она в дом худощавого черноволосого молодого человека. – Присаживайся. Кофе?

– Да, спасибо.

– Как ты поживаешь, Марк? – спросила Иза с приветливой улыбкой на губах.

– Я-то хорошо. А вот за Бэль я переживаю, – признался Марк, окинув внучку Изы взглядом, полным откровенного обожания. – Послушай, я выложу все начистоту. Я слышал, как мой отец разговаривал сегодня утром по телефону с кем-то из семьи Равелли. Я думаю, это был старший сын, Кристо…

– С чего ты взял? – Бэль вся напряглась, услышав знакомое имя.

– Кристо – исполнитель завещания Гаэтано, и он спрашивал у моего отца о твоей матери, а ведь он даже не знает, что ее не стало. Никто не удосужился сказать ему об этом, пока он с мамой гостил у моего дяди в Австралии…

– Ну, твой отец и моя мать никогда не были лучшими друзьями, – напомнила Марку Бэль. Очень давно между управляющим имением, Дэниэлем Петри, и экономкой Мэйхилла, Мэри Брофи, сложились неприязненные отношения. – Так почему же кто-то должен был сообщить ему о ее кончине?

Кристо Равелли. Это имя не шло у Бэль из головы. Чванливый банкир и чертовски привлекательный старший сын, который, казалось, никогда в жизни не улыбался. В течение нескольких лет Бэль следила за частной жизнью семьи Равелли с помощью Интернета. Изначально из любопытства, а затем ради того, чтобы найти ответы на вопросы, которые ее доверчивая мать не решалась задать. Бэль знала о его женах, сыновьях, скандальных романах Гаэтано и вскоре поняла, что он всегда был неверным и жестоким по отношению к женщинам. Более того, он брал в жены лишь богатых дам из высшего света, поэтому у ее матери не было ни единого шанса встать с ним перед алтарем.

– Дело в том, что, по всей видимости, семья Равелли решила отдать детей Мэри на усыновление…

– Усыновление? – прервала Марка Бэль, пораженная его словами.

– Очевидно, семья Гаэтано хочет скрыть этот роман и они готовы на все, чтобы не придать дело огласке. Наверное, они боятся, что эта история попадет в прессу, – рассуждал Марк.

– Но они не какие-то беспризорники с улицы! Они семья, их нельзя разлучать и у них есть дом! – пылко возразила Бэль с тревогой в голосе.

– Ты законный опекун детей? – спросил Марк, сконфузившись от ее всплеска эмоций.

– Конечно, кто же еще, – ответила Бэль.

– Но ведь это не подтверждено ни одним документом, не так ли? – заметил Марк, в то время как ее зеленые глаза смотрели на него в смятении. – Ты должна пойти к адвокату, проконсультироваться по поводу сложившейся ситуации и стать их официальным опекуном как можно скорее. Иначе может случиться так, что семья Равелли будет иметь право распоряжаться их судьбой, а не ты.

– Но это же просто смешно! – вновь возразила девушка.

– Возможно. Но не по закону. Гаэтано платил за обучение старших детей и подписал дарственную на коттедж на имя вашей мамы. Он вполне мог получить решающее право голоса касательно того, что будет с детьми в дальнейшем, – произнес Марк рассудительным тоном студента, изучающего юриспруденцию.

– Но он не упомянул ни одного из них в своем завещании. – Девушка с вызовом вздернула подбородок.

– Это не важно. Закон есть закон, – парировал Марк. – Никто не может лишить детей их права по происхождению.

– Если бы мама была жива, им бы и в голову не пришла такая ужасная мысль, как усыновление! – горько воскликнула Бэль. – Я могла бы притвориться их матерью… – неожиданно заявила она.

– Притвориться? – в недоумении повторила Иза. – Не глупи, Бэль.

– Кристо Равелли не знает, что мама скончалась, и если он и не узнает этого, то вряд ли станет вмешиваться в жизнь детей, – пыталась убедить пожилую женщину девушка.

– У тебя никак не получится выдать себя за женщину сорока лет! – запротестовал Марк.

Бэль вся напряглась, обдумывая свой план.

– Сейчас женщины так рано рожают. Мне надо лишь выглядеть будто мне тридцать с небольшим, чтобы он поверил, что моему старшему сыну пятна дцать. Я по-другому оденусь, посильней накрашусь, – размышляла она.

– Пытаться провернуть такой обман – просто безумие, – сказала бабушка, стараясь образумить внучку. – Кристо Равелли выведет тебя на чистую воду.

– Как? Кто ему скажет? Он не будет ходить по деревне и расспрашивать местных жителей что к чему. Я не дам ему повода сомневаться в том, кто я…

– Бэль… Я знаю, что ты способна на все, но это серьезный обман, – сухо сказал Марк. – Подумай, что ты говоришь.

Вдруг дверь кухни приоткрылась и появился ребенок с копной черных кудряшек. Он неуверенно зашагал к Бэль и неуклюже взобрался на колени сестры.

– Баиньки… – невнятно произнес он. – Обними…

Бэль нежно обняла его и начала убаюкивать мальчика.

– Я отнесу Франко наверх, чтобы он поспал, – прошептала она, встав со стула с малышом на руках.

Бэль аккуратно уложила ребенка в его детскую кроватку и на мгновение выглянула в окно, из которого открывался живописный вид на имение Мэйхилл, прекрасный особняк в григорианском стиле, расположенный на акрах лесных угодий. Ее мать только овдовела, а Бэль было только восемь, когда Мэри начала работать экономкой Гаэтано Равелли.

Родной отец девушки был заядлым алкоголиком и славился своим взрывным характером. В детстве Бэль боялась его крутого нрава и тяжелой руки. Он погиб в результате несчастного случая, будучи в состоянии крайнего алкогольного опьянения. Когда Мэри получила место экономки, мать и дочь искренне верили, что впереди их ждет светлое будущее. Но, к сожалению, ее мать влюбилась в своего хозяина, и ее репутация была разрушена, когда на свет появился старший сводный брат Бэль – Бруно.

«Кому-нибудь вроде Кристо Равелли и невдомек, какую тяжелую жизнь проживают простые смертные», – подумала Бэль. Ведь он родился и вырос в окружении неслыханной роскоши, сын итальянской принцессы, знаменитой светской львицы. Его отчимом был венгерский банкир, его родным домом был замок в Венеции, и он получил блестящее образование в лучших частных заведениях. Кристо и представить не мог, что это такое, когда тебя унижают, насмехаются над тобой, и ему уж точно никогда не приходилось стыдиться своего происхождения.

А Бруно было лишь тринадцать, когда Гаэтано обвинил его в гомосексуализме, потому что только этим он мог объяснить желание мальчика стать художником. Брат Бэль был безутешен после этого предположения – ведь он всего лишь стремился произвести на отца впечатление и заслужить его внимание. Горечь от вечной жестокой травли в школе закончилась попыткой суицида. Бруно необходима была семья. Так же как и остальные дети, он нуждался в любви и заботе. Бэль была готова пойти на все, лишь бы ее братья и сестры были счастливы и остались вместе.

Когда Бэль спустилась вниз, Марк уже собирался уходить.

– Я пойду накрою на стол к ужину, – объявила Иза и ушла на кухню.

– Ты ведь говорила несерьезно насчет того, чтобы выдать себя за Мэри? – спросил Марк, стоя на пороге.

Бэль расправила свои хрупкие плечи:

– Если это поможет сберечь нашу семью, я пойду на это не моргнув глазом!

Свет вечернего солнца уже почти погас, когда Кристо наконец сделал последний поворот по дороге к Мэйхиллу.

Раньше он не был здесь, потому что Гаэтано никогда никого не приглашал сюда. Его отец вообще не обременял себя тем, чтобы поддерживать отношения с членами семьи.

По лужайке около дома шла женщина, у ног которой вертелась собака. Кристо нахмурился – он не любил, когда кто-то вторгался в чужие владения. Но уже через секунду он не мог оторвать взгляд от ее прекрасных вьющихся золотистых волос, обрамляющих ее овальное лицо. Он заметил, как от порыва ветра ее свободная футболка облегала превосходную грудь и плоский живот. Она была одета в короткие шорты, которые подчеркивали ее длинные изящные ноги. У него перехватило дыхание от восхищения, и он почувствовал, как разгоряченная кровь прилила к паху. Кристо сцепил зубы, пытаясь вспомнить, когда последний раз он был с женщиной. Он всегда ставил работу на первое место в жизни, а секс был для него лишь способом снять стресс.

Он открыл ключом тяжелую деревянную дверь дома и наступил на гору нетронутой почты, лежавшей на полу в холле. Его охранники Рейф и Джон прошли вперед со словами:

– Мы проверим дом.

Приличный слой пыли покрывал окружавшую Кристо мебель, и он не был удивлен, когда Рейф подтвердил, что в доме никого нет. Кристо прошелся по молчаливым комнатам и вскоре оказался на кухне. Его красивые губы скривились при виде телефона на стене. На одной из кнопок на нем было написано «экономка». Подняв трубку, он нажал на нее с нетерпеливым раздражением.

– Да? – ответил бестелесный женский голос после череды длинных гудков.

– Это Кристо Равелли. Я нахожусь в доме. Почему он не был подготовлен к моему приезду? – властным тоном спросил он.

На другом конце провода Бэль под натиском этой настойчивой, требовательной речи призвала на помощь свой инстинкт самосохранения, и ее глаза неожиданно угрожающе запылали, словно изумруды, охваченные пламенем.

– Возможно, потому, что экономка перестала получать свое жалованье в тот день, когда мистер Равелли разбился на своем вертолете.

Кристо не привык к дерзким ответам и на секунду опешил.

– Я не отдавал таких распоряжений.

– Может быть, но так или иначе, к сожалению, никто не работает бесплатно, – сухо сказала Бэль.

Кристо еле сдержался, чтобы не выругаться. Он был уставшим, голодным и уж тем более не в настроении для словесной перепалки.

– Я так понимаю, вы и есть экономка?

Это был момент истины, и на долю секунды Бэль засомневалась. Но когда она представила, как ее братьев и сестер забирают у нее и перевозят в детский приют, ее желудок свела судорога, а к горлу подступил ком.

– М-м-м… Да, – с нажимом произнесла она.

– Тогда приходите немедленно и приступайте к своей работе. Заверяю вас, я щедро заплачу за ваше время, – процедил он сквозь зубы. – Мне нужен ужин и чистая постель…

– В деревне есть несколько магазинов. Вы, наверное, проехали их по дороге в имение, – возразила Бэль.

– Я буду рад заплатить вам за выполнение моих поручений, – ответил Кристо и тут же положил трубку.

После этого звонка Бэль не находила себе места. Сейчас или никогда. Или она выдаст себя за Мэри, или ей придется сообщить Кристо, что любовница его отца и по совместительству экономка скончалась. Но когда она подумала о том, что, притворившись матерью, ей удастся, возможно, потребовать у этой семьи достойное содержание для детей, ее сомнения вмиг улетучились.

Она взлетела наверх, быстро разделась и стала рыться в своем шкафу. Бэль нашла свою единственную юбку, которая была очень короткой, и топ с длинными рукавами. Облачившись в это, она надела туфли на высоком каблуке и отправилась в ванную комнату, где пристально посмотрела на свое отражение в зеркале. Девушка надеялась, что благодаря обильной косметике на лице ей удастся прибавить себе возраст. Она сделала высокую прическу и щедро накрасила глаза подводкой и тушью, а затем нанесла яркие румяна и помаду.

– Я как раз собиралась позвать тебя к ужину… – Иза застыла в крошечном холле, когда увидела спускающуюся вниз внучку. – Куда это ты собралась в таком виде?

– А что? Я выгляжу странно?

– Если ты нагнешься, я вполне могу увидеть твое нижнее белье, – неодобрительно ответила Иза.

В воздухе повисла неловкая тишина, которую через мгновение нарушили оживленные детские голоса. В холле появились черноволосые мальчик и девочка восьми лет. Они все еще продолжали дразнить друг друга и даже не заметили присутствия взрослых.

– Если не прекратите ругаться, то я немедленно отправлю вас спать, – предупредила близнецов Пьетро и Лусию Бэль.

Близнецы сразу же замолкли, виновато потупив взгляд, и отправились наверх.

– Теперь-то ты можешь объяснить мне, почему ты так одета? – настойчиво спросила бабушка.

– Звонил Кристо Равелли… Ему нужна экономка, – ответила Бэль и вкратце пересказала суть их телефонного разговора. – Мне надо выглядеть хотя бы на десять лет старше.

– Ты не можешь выдать себя за свою мать… Тебе не сойдет это с рук, – серьезно заявила Иза.

– Но попытаться стоит, – с ноткой дерзости в голосе сказала девушка. – Если это заставит Кристо Равелли выслушать меня… Он не знает ничего о маме. Я думаю, он даже не в курсе, что она была экономкой его отца.

– Я сомневаюсь, что он настолько неосведомлен, – возразила пожилая женщина. – Возможно, это просто хитрый ход с его стороны. Он конечно же хочет встретиться с матерью детей своего отца как можно скорее. Но я не хочу, чтобы ты прислуживала ему в таком виде!

– В каком виде?

– Ты так выглядишь, что у него может сложиться о тебе неверное мнение.

– Сомневаюсь в этом, – ответила Бэль, поправляя юбку, которая подчеркивала ее изящные бедра. – Насколько я знаю, он не так сильно помешан на сексе, как его отец.

– Гаэтано был отцом твоих братьев и сестер, и тебе не стоит так о нем говорить.

Бэль знала, что Иза права, и покраснела от смущения.

– Можно я возьму твою машину, бабушка?

– Конечно. Но подумай хорошенько, что ты творишь. Если ты сейчас обманешь его, то назад пути не будет. И когда он узнает правду, а рано или поздно это случится, нам всем не сдобровать, – встревоженно пыталась она урезонить внучку.

– Кристо из семьи Равелли… А значит, он хитрый, безжалостный и беспринципный. Мне необходимо иметь хоть какое-то преимущество перед ним. И выдать себя за маму – это все, что мне остается.

Darmowy fragment się skończył.