Czytaj książkę: «Книга жизни. Истории, после которых хочется жить»

Моей маме

Спасибо, что поддерживаешь все мои идеи и веришь в меня

Изольде

Если бы ты не была на диете, я бы подарила тебе все косточки мира

Улица Н., на первый взгляд, не отличалась от остальных в городе. Такие же пряничные дома с разноцветной крышей, такие же доверчиво незапертые двери, такие же окна, не прикрытые шторами.

Но различие всё же было. Одно из зданий оживало только по вечерам, весь день пребывая в спячке и скрываясь от взглядов посторонних. Зато стоило солнцу перестать улыбаться, а фонарщику с соседней улицы приняться за работу, внутри дома что-то (или нечто) просыпалось.

Нечто сначала улыбалось, и только потом открывало глаза. Рыжие кудри до колен могли бы служить ей и её чёрно-белому другу уютным покрывалом, но как-то раз четвероногая Одри запуталась в них и неприятно зацепилась когтём, и Рыжая пообещала заплетать на время сна свои космы. Так и решили. Девушка держит свои волосы в руках, а собака не будит её, когда скучно или хочется вкусняшек.

Каждый вечер – один и тот же ритуал. Покормить Одри, выпить чай на мансарде, наблюдая из окна, как зажигаются фонари, проверить письма в почтовом ящике. Иногда – выйти на улицу для танца с дождём. И только потом на первый этаж, на службу.

Работа Рыжей подошла бы не каждому. Нужна сила, чтобы заглядывать в тайные желания людей, видеть больше, чем они хотят показать. Нужна смелость, чтобы быть странной и давать человеку то, что ему истинно нужно, а не то, чего он желает.

Часто её клиенты чувствовали себя как кот, застрявший на высоком дереве и шипящий на спасателей, которые пытаются помочь ему спуститься. Иногда – в мыслях крутили у воображаемого виска. Всегда – принимали помощь, пусть порой и спустя несколько человеческих лет.

Первый этаж, на котором девушка работала, казалось, увеличивался в размере, когда она преодолевала последнюю ступеньку, спускаясь с мансарды. Рыжие космы освещали помещение, всё преображалось, оттаивало. Каждый метр пространства готовился встречать гостей.

Рыжая сдувала пыль с книг, прикасалась к каждому ящику, будто здороваясь и благословляя на новый вечер. Зажигала свечи и любимые электрические гирлянды с тёплым оранжевым светом. Заваривала себе кружку чая размером со вселенную, нарезала в неё ароматные груши. И ждала, пока заглянет первый гость.

О еде

В окнах квартиры на шестом этаже горел свет, из-за чего Анна предпочла сесть на заледеневшую от мороза лавочку, лишь бы не подниматься домой. Общаться с соседкой ей не хотелось, а пространство одной комнаты не позволяло уединиться. Тем более то, что собиралась сделать Анна, Вике лучше было не видеть.

Девушка запустила руку в сумку и нащупала там мятую упаковку батончика мюсли, которая уже месяц путешествовала с ней по городу на случай голода. Порывшись ещё немного, она удовлетворённо приподняла уголки губ, доставая шоколад с цельным фундуком. Вообще ей не полагалось есть сладкое так поздно, но сегодня девушка, забежав по пути домой в магазин и вынося оттуда пять упаковок milka, решила сделать исключение. Она была в отчаянии от того, что видела, и должна была сделать хоть что-то в качестве протеста.

Месяц строгих ограничений угодил в тартарары, когда Анна встретила незнакомку, заглянув полтора часа назад в неизвестный для неё раньше магазин. Если бы она читала книгу, в которой героиню описали бы как «самая красивая девушка», перед глазами возникла бы именно она. Стройная, точечная фигура, зелёные глаза и маленький, будто вылепленный искусным скульптором из глины, носик. Похожи с Анной они были только рыжим цветом волос, но возмутило её не это.

Большая коробка съеденной наполовину пиццы и запах пряного, но безалкогольного глинтвейна будто насмехались над гостьей. А когда Рыжая предложила присоединиться к трапезе (кажется, она искренне этого желала), Анна смутилась ещё больше. Неужели по ней не видно, что она на диете?

Хозяйка магазина, должно быть, продала душу кому-нибудь рогатому, раз может есть мучное так поздно и оставаться стройной. Но девушке не так повезло, поэтому она поспешила отказаться от угощения и сбежать от неловкой только для неё ситуации.

Рыжая не была виновата, что приближалось 7 февраля, а Анна не успевала сбросить вес к окончанию срока. Это была последняя надежда девушки на похудение. Сколько она ни мотивировала себя раньше, мало что работало – то вес просто останавливался и отказывался ползти вниз, то она срывалась, то забывала про диету, то забивала на данные самой себе обещания.

Со спором на деньги получилось иначе. Она не срывалась месяц, ела сладкое только по утрам, потребляла много белков и сократила углеводы. Но почему-то результатов не было заметно ни на весах, ни в зеркале.

Девушка держалась до последнего, пока не увидела Рыжую, уплетающую без капли вины пиццу и запивая её наверняка калорийным глинтвейном. Несправедливость разом обрушилась на Анну: раньше и она могла себе позволить без страха есть всё в любых количествах, пока что-то не изменилось. И вот за последний год девушка думала о еде чаще, чем за остальные 18 лет своей жизни. Её иногда посещала идея, что и потолстела на 5 кг она тоже из-за мыслей, потому что на диетах сидела более-менее исправно.

Анна не заметила, как прикончила половину шоколадки. Ей хотелось поглотить её полностью, чтобы доказательство её срыва исчезло, но жажда давала о себе знать. Да и ноги начали подмораживаться от железной лавочки, так что девушка спрятала запретную сладость вглубь сумки и нехотя побрела к подъезду.

Вика ещё не спала. Вместо этого она расхаживала по квартире в тряпочной маске, которая обещала наполнить кожу сиянием, и заливала чернослив водой:

– Оставлю на ночь, – пояснила она, – Я сегодня переела, это поможет желудку очиститься.

Ага, также, как твои зелёные таблетки и пластыри для похудения. Анна закатила глаза и выбрала молчание.

Вика на секунду задержала взгляд на ней и ухмыльнулась, показывая на уголки губ, которые, вероятно, были ещё в шоколаде. Анна настолько замёрзла на лавочке возле дома, что ей и в голову не пришло думать о чистоте.

– Ты забыла вытереть. Такими темпами спор выиграю я, – вынесла вердикт соседка и, к облегчению Анны, ушла в ванну.

Оставшись одна, она потянулась за сумкой, чтобы доесть шоколад. С детским удивлением, будто фокусник только что перед ней вытащил из рукава голубя, Анна извлекла вместо лакомства тёмно-зелёную открытку. Вспомнилась Рыжая с глазами такого же цвета. Развязав ленточку и заглянув внутрь плотной бумаги, она прочла послание:

Сегодня мы толком не пообщались. Если хочешь, давай продолжим. Приходи на ужин в мой магазин, буду рада угостить тебя чем-нибудь вкусным.

Рыжая

Анна как раз начала раскаиваться из-за того, что убежала из магазина так поспешно и не разделила трапезу с его хозяйкой хотя бы ради вежливости.

Она и так подумывала вернуться и купить что-нибудь в магазине, в который зашла из любопытства, но так и не поняла, что там продаётся. Ещё больше её подкупало желание Рыжей угостить её ужином – по-семейному тёплое и необычное одновременно. И для разнообразия было бы неплохо поговорить с кем-то, кто не помешан на контроле веса и диетах.

Анна ещё раз перечитала написанное, улыбнулась, спрятала открытку в сумку и, забыв о планах прикончить шоколадку, приготовилась ко сну.

***

Анна с пробуждения ждала вечера. И, хоть назначенного времени в послании не было, она решила голодать до 17:30, а потом пойти на автобус, чтобы доехать ровно к шести.

План удался, и уже в 18:00 девушка, не без восхищения миновав первый этаж, который ей напоминал джунгли из-за обилия зелёного, поднималась по ступенькам на мансарду. Её встретило просторное светлое помещение с низким столом и мягкими напольными подушками, которые выглядели на редкость удобно. Всё это – рядом с панорамными окнами, из которых можно было наблюдать за мелким снегом, превращающим улицу в алмазную, и за фонарщиком, который в дань традициям каждый вечер зажигал керосиновые лампы.

– Я тебя ждала, – улыбнулась Рыжая, показывая на стол, полный угощений.

Нарезанные персики и клубника, которые казались редкостью в это время года, сыры, виноград, лепёшки с томатом и чесноком. Две глиняные тарелки по разные стороны стола ожидали главного блюда, а во главе стоял кувшин, отдающий паром и запахом корицы с бадьяном.

– Как ты узнала, что я приду сегодня? И что вообще приду?

Рыжая пожала плечами, будто ответ был настолько очевидным, что озвучивать его вслух было бы кощунством. Да и у неё были дела поважнее – она уже доставала из духовки ароматное блюдо, похожее на квадратный пирог с золотистой корочкой.

– Это ачма, грузинское блюдо, – девушка отрезала гостье такой большой кусок, с которым не справился бы и самый тучный мужчина. Увидев её замешательство, продолжила, – Ты не обязана доедать. Пусть это будет своего рода практикой.

– И ты выкинешь остатки? Не жаль свой труд?

– Я кормлю бездомных собак и кошек, думаю, им это угощение придётся по вкусу. Так что ешь ровно столько, сколько захочешь.

– А если мне некого кормить, куда девать остатки еды? – Анна пыталась переложить философию хозяйки на свою ситуацию.

– Если не получается отдать кому-то, ты в любом случае выбросишь эту еду. Вопрос только в том, куда – или в мусорный бак, или в себя… Доедать пищу без желания – это насилие над своим телом. И чем тогда тело отличается от контейнеров, которые доверху напичканы непонятно чем?

И правда, ничем. Анна мысленно кивнула и пообещала не лишать себя удовольствия поделиться этой мыслью с дядей и тётей, которые, привычно заполучив в свои лапы гостей, следили, чтобы те не оставляли ни крошки на тарелке.

Пока гостья представляла реакцию родственников, в которой, как она была уверена, будет присутствовать возмущённая пена изо рта, Рыжая приготовила ещё одно блюдо в небольшой глубокой миске. Украсив его голубикой, она поместила ужин на специальную подставку для Одри и пригласила Анну за стол, сама устроившись по-турецки на мягкой круглой подушке.

– Перед едой я представляю, сколько труда вложено в пищу. И не только моего, – засмеялась хозяйка, – Кто-то выращивал пшеницу, фрукты, привёз их сюда, нашёл покупателя. Всё на этом столе проделало большой путь, прежде чем попасть к нам. Волшебство же?.. После этого осознания в голову и не придёт поглощать еду перед телевизором или телефоном. Хочется прочувствовать каждый кусочек.

Девушка молча не согласилась, со сложностью сдерживая порыв наброситься на еду после двадцати часов голода. Она наблюдала за своей компаньонкой, у которой и в мыслях не было спешить. Рыжая плавными движениями заполняла тарелку – горсть виноградин, несколько кусочков сыра, пара орехов. Казалось, она намеревалась превратить еду в произведение искусства, тщательно отмеряя, сколько сможет съесть и какие вкусы будут изящнее всего сочетаться друг с другом.

Анна наложила к основному блюду запрещённые лепешки и жареный сыр. Фрукты и ягоды её не интересовали, их она и так может есть почти в любой момент, не озираясь на диету. Немного осмелев от отступающего чувства голода, девушка с набитым ртом озвучила вопрос, который её волновал уже сутки:

– Ты сидишь на какой-то особой диете? У тебя такая фигурка. Я месяц сижу без сладкого, и всё равно вряд ли когда-нибудь приближусь к твоей форме.

– Не сижу. И ни разу не сидела. Не люблю запреты. Да и какой смысл отказываться от чего-то на месяц, а потом возвращаться к старому режиму? – Рыжая отпила глинтвейн. – Вряд ли это даст желаемый результат. Всегда была уверена, что если сидеть на диете, то на долгий срок, а это точно не для меня. Слишком люблю еду, – пояснила она, уплетая сырный пирог.

– Значит, ты точно ведьма, – громче естественного засмеялась Анна, совсем не в глубине души завидуя девушке.

– А ты давно хгм… во всём этом?

– Ммм… Год назад я поступила и начала жить с Викой, она мне рассказала о вреде подсолнечного масла, майонеза, всяких таких штук. Наверно год.

– А до этого тебя всё устраивало, значит?

– Да, наверно да. Но до этого я и не толстела.

– Интересно, что началось первым, твои диеты или набор веса? – задала Рыжая вопрос в никуда, не требуя ответа.

Анна нахмурилась. Хотела бы она сказать, что полнота предшествовала её ограничениям в еде, но теперь она не была уверена. Девушка не уловила момент, в который всё началось. Она помнила только, что в одно прекрасное утро её любимые джинсы перестали застёгиваться, а ткань на бёдрах протёрлась из-за того, что вещь уже не подходила по размеру. В это утро ей пришлось надеть свободную юбку, а вечером приготовить ещё больше еды на пару́.

На тот момент они с Викой уже месяц сидели на полезном питании, но через день устраивали читмилы, в которые можно было есть что угодно. Еда поделилась на полезную и вредную. От первой воротило, вторая девушке часто являлась во снах.

– Думаю, самая большая ошибка – делить еду на полезную и вредную, – словно прочитав мысли, заговорила Рыжая. – Диетическое мышление похоже на детскую уловку «не думай о слоне». После этого указания ты не сможешь быстро переключиться на что-то другое. И с едой то же самое. Стоит запретить себе что-то, вряд ли получится наслаждаться остальной пищей в полной мере. Хотя это нужно спросить у тебя, у тебя в этом больше опыта.

– Да, наверно я согласна, – чуть подумав, ответила Анна. – Посмотри хотя бы на мою тарелку. Здесь только запретная еда, я беру её не от большого желания, а только потому что сейчас можно. До диет я чаще ела фрукты, я любила их. Сейчас могу неделями забывать о яблоках, без которых раньше не могла жить. А даже когда ем их, не получаю удовлетворения, потому что все мысли о шоколаде и пончиках.

– Это звучит очень грустно. И… неэффективно. Уверена, если не контролировать тело и прислушиваться к тому, чего оно хочет, ты будешь потреблять меньше калорий и, в конце концов, похудеешь.

– Если я буду есть, что хочет тело, я через месяц не пролезу в эту дверь, – фыркнула девушка.

– Может поначалу, – осторожно начала Рыжая, – ты и правда немного поправишься. И то потому, что мучила себя диетами и организму нужно будет убедиться, что ему можно всё. Как только он это поймет и пройдет своеобразный подростковый бунт, ты научишься слушать себя. И снова захочешь есть яблоки. Сможешь наслаждаться ими.

– Наверно да, в этом что-то есть, – согласилась Анна, в ужасе представляя, как её выносят из-за стола, потому что она перестала себя ограничивать и ноги уже не могут удерживать её трёхзначный вес.

– Вера в себя тут играет ключевую роль. Если бы ребёнок не верил в то, что он может ходить, он бы не пошёл. Он не оценивает себя и вероятность успеха, просто делает. И поэтому у него всё получается. Если кто-то не знает о том, что желаемое невозможно, невозможное для него превращается в возможное. Верь, что ты можешь всё. В том числе слушать своё тело.

– И как это – слушать?

– Закрой глаза. Прямо сейчас, да, – Рыжая посмотрела на девушку так, что невозможно было не выполнить указание. – Попробуй дышать животом, это успокаивает. Сделай глубокий вдох и выдох и представь что-нибудь из еды. Обрати внимание, как откликается твоё тело, требует ли оно эту пищу по привычке? Или действительно желает? Не забывай глубоко дышать. Чувствуешь что-нибудь?

– Да… Прости, но, кажется, я не хочу есть твой аппетитный пирог, – виноватым голосом проговорила Анна, радуясь, что глаза пока можно не открывать.

– Это же прекрасно! Значит, ты ещё чувствуешь тело! А пирог можешь поесть позже, я же тебя не выгоняю. Или возьмёшь с собой. Подумай, чего тебе хочется сейчас? Если не получится сразу, можешь перебрать варианты, представляя вкус и консистенцию пищи.

– Клубнику. Я буду клубнику. И орехи, – Анна просияла от того, что стороннему наблюдателю показалось бы мелочью. Тело зазвенело в ответ на желание поесть виноград, чего не было с ней уже больше года. Второй радостью оказался факт, что её организм далёк от ненасытного крокодильего, который желает поглощать и убивать. Правда крокодил от этого хотя бы не толстеет.

– Возьми одну клубнику. Не ешь сразу, укуси и попробуй на вкус. Почувствуй, как сок растекается и затрагивает твои рецепторы. Только потом жуй, медленно. Чувствуй, как часть клубники спускается по пищеводу в желудок. Это всё твоё тело.

– Мммм, это такой кайф! Мне кажется, я никогда так не ела! – Анна просияла.

– Я так питаюсь всю жизнь. Возможно, это и есть мой секрет. Ты тоже так можешь, дело привычки. Переедать, слушая своё тело, не получится. Главное, не кушай перед телевизором, устраивай трапезу, как у нас. Даже если хочешь съесть одну клубнику.

Остаток вечера девушки провели, наблюдая за прохожими в большое окно и придумывая теории о них – кто они, что и кого любят, счастливы ли. Иногда чесали пузико Одри, которая тоже вкусно поужинала. Анна съела всего понемногу и всё-таки попробовала ачму. Девушка осознала, что Рыжая права. Если бы сегодня она себе запрещала что-то, то точно бы переела. И трапеза была вдвойне прекрасной без чувства вины и осуждающих взглядов из-за позднего ужина.

– Даже не знаю, как тебя благодарить. Я словно по-другому посмотрела на мир, – Анна захлёбывалась в мыслях, чувствах и признательности. Выразить их словами не получалось, поэтому девушка, смущаясь, быстро обняла Рыжую и отстранилась.

– У меня ещё со вчера дикое желание купить у тебя что-нибудь… книгу? Или что ты продаёшь?

– Я продаю новую жизнь. Наш разговор дал тебе больше, чем даст… Но вообще возьми, в любом случае будет полезно, – Рыжая протянула свёрток гостье, отказываясь от оплаты и провожая её на остановку.

Когда Анна зашла в квартиру, её соседка уже спала. С помощью фонарика на телефоне она уложила остатки пирога в холодильник и краем глаза увидела на кухонном столе полупустой блистер от таблеток, который наверняка оставила Вика.

Перед сном у Анны пронеслись картинки ужина с Рыжей и проскочила волнующая мысль.

Каждый день может быть таким.

***

Сквозь сон Анна слышала, как собирается и уходит её соседка, и предстоящий день в одиночестве стал ещё одной причиной для радости.

Она отключила ежедневный будильник и позволила себе спать до обеда, чего не было около полугода. Обычно девушка даже в каникулы и выходные вставала пораньше, чтобы успеть съесть сладкое до 12:00. Позже это делать запрещалось, а она не хотела срываться и страдать от чувства вины.

После ужина с Рыжей Анна решила избавиться от запретов. Они довели её бедный мозг до состояния, в котором думалось и мечталось только о запретной еде, а полезная вызывала отвращение вне зависимости от того, нравился ли её вкус раньше. Так что никаких больше диет.

Мысль, что, возможно, сначала она наберёт вес, пугала, но если это поможет в долгосрочных здоровых отношениях с едой, пусть будет так. И пусть даже придётся проиграть спор и отдать деньги Вике, если та похудеет за оставшиеся 3 дня, а она нет.

Избавиться от привычки накладывать себе шоколад на завтрак вместо взаправду желаемых фруктов было сложно, так что девушка сделала несколько вдохов и выдохов, как учила её новая знакомая. Они помогли, и Анна перекусила бананом с яблоком (большего с утра ей не хотелось) и взялась за блокнот.

Девушка просмотрела страницы о диетическом мышлении и поняла, почему Рыжая сомневалась, нужен ли ей этот подарок. На ужине они обсуждали темы ограничений, и тут приводились похожие мысли.

Анна заметила, что хозяйка магазина чересчур в неё верит, раз считает, что одного разговора ей достаточно, чтобы изменить поведение, укоренившееся за год. Правда в том, что она будет возвращаться к напечатанному конспекту их ужина ещё не раз, особенно после разговоров с Викой, которая, вероятно, захочет доказать свою правоту.

Девушка открыла страницу о переедании, которому она частенько поддавалась. Самое интересное, что Анна могла переборщить не только со сладким. Она могла съесть несколько тарелок разрешённой гречки, а заметить это только когда тошнота начинала подкатывать к горлу.

Причин переедания несколько. Первая – тебя не удовлетворяет пища, которую ты ешь. Тело чувствует, что ему нужно в данный момент, и если не удовлетворять этот запрос, в большинстве случаев насыщения не произойдёт.

Решение: слушать организм и давать ему желаемое, а не якобы нужное в данный момент.

– Вот и объяснение, почему я переедаю гречкой, от которой уже тошнит! – Анну захватывало чтение, будто она держала в руках книгу с расшифровками тайн её жизни.

Часто переедание наступает из-за того, что мы боимся проводить ревизию своих чувств и предпочитаем прятаться от них за едой. Самое опасное, что это происходит незаметно, превращаясь в привычку. Из-за этого мы не можем отследить и устранить переедание.

Решение: вести дневник питания. Перед каждым приёмом пищи, даже если (особенно если) это перекус конфетой, спрашивать себя – в каком я состоянии? Если ты чувствуешь страх, злость, тревогу, скуку, не беги от этих чувств.

Кушай только в медитативном состоянии, осознавая полностью тело и еду. Если присутствуют негативные чувства, сначала отпусти их, только потом ешь. Так еда перестанет быть спасением и способом прятаться.

Важно! Не есть параллельно с другими занятиями. Не есть на бегу, не брать в руки телефон, не смотреть в телевизор. Тотальное погружение в еду и желания своего тела.

Анна нахмурилась, написанное показалось ей отрывком из идеальной жизни идеальной девушки с идеальной фигурой и социальной жизнью. Хоть вчера вечером у неё получилось приблизиться к этой картинке, она была не уверена, что сможет удерживать её на постоянной основе. И что делать с эмоциями?

На следующей странице располагался ответ:

Заведи дневник и выплёскивай туда эмоции. Прописывай максимально, не оставляя в себе. Это первый уровень.

Более продвинутый – исправь ситуации, которые не устраивают, если это возможно. Например, если хочется заесть одиночество, позови кого-нибудь из знакомых встретиться. Если страх, попробуй нырнуть в него.

Разбираться с препятствием, а не вязнуть в жалости к себе, как в болоте – привилегия хозяйки жизни. Быть ли ею? Решать тебе.

И в следующую неделю Анна старалась ею быть хотя бы в сфере питания. Почти перед каждым приёмом пищи она выясняла, чего именно ей хочется, и пыталась не осуждать свои желания, даже если это мороженое перед сном.

Успехи с осознанным питанием Анна оценивала как пятьдесят на пятьдесят. Иногда она могла наесться квадратиком шоколада, а иногда погружалась в чувства и поглощала больше, чем нужно организму. Особенно такое случалось в период одиночества, когда её соседка уходила на вечеринки, чем своеобразно подчёркивала несостоятельность студенческой жизни Анны. Что с этим делать, она пока не понимала.

Несколько раз в день девушка вставала на весы и осматривала свою фигуру в зеркале на предмет изменений. Как и ожидала, она немного набрала в весе, и, хоть Рыжая предупреждала об этом, доверие к остальным её словам невольно подрывалось. Девушке уже вообще казалось, что она её придумала – настолько за неделю размылись воспоминания об ужине. Единственным доказательством того, что знакомство действительно состоялось, был блокнот, который Анна открывала, чтобы записать, с какими эмоциями она сегодня брала в руки еду.

К концу недели, в которой не существовало запрещёнки, девушке она поднадоела. Нет, она не избавилась полностью от привычки вознаграждать себя сладким за плохое настроение и дискомфорт, но делала это без прежнего удовольствия.

Мысль, что она заедает эмоции, преследовала Анну и мешала прятаться от настоящих чувств. Но так как видимого результата она не наблюдала, а дневник питания ничего нового не предлагал, у девушки всё чаще прокрадывались мысли перестать его вести. Соблазн надеяться на быстрый результат, из-за которого она и повелась на диеты, до сих пор оставался велик.

С Викой девушка почти не разговаривала во избежание ссор. Одна всё-таки произошла из-за разногласий в том, кто выиграл спор и выиграл ли. Договор был таков: обе должны похудеть за месяц минимум на 5 кг. Тот, у кого не получится, проиграл.

Проблема заключалась в том, что Вике удалось скинуть ровно нужную сумму. Но, как справедливо считала Анна, не обошлось без помощи опустошённой упаковки слабительных, которые она заметила на столе после ужина с Рыжей.

Это было нарушением, которое Вика отказывалась принимать. Поэтому девушки заключили новый договор: чтобы жить вместе, общаться им не обязательно. Анна была довольна таким исходом и с трудом подавила вздох облегчения, чтобы не поссориться с соседкой ещё больше.

И хотя параллельно промелькнула мысль, что теперь её чувство ненужности укоренится ещё глубже, на деле ничего не изменилось. Отношений с едой и с самой собой Анне пока было достаточно, чтобы не грустить по отсутствию общения с соседкой. Девушка с сарказмом отметила, что теперь ей будет сложно зациклиться на парне, как бывало раньше, ведь мысли в основном заняты страхом набрать вес.

Кто-то будто с помощью волшебных формул рассчитал, когда Анне надоест прилежно заполнять дневник питания и она захочет бросить. Как только этот момент наступил и девушка перелистнула страницу, она нашла долгожданное новое задание.

Есть причина, а есть следствие. Одна из причин продолжающихся проблем с едой – зацикленность на питании и синдром отложенной жизни.

Чем мешает тебе лишний вес? Представь, что ты похудела. Чем ты займешься? Что изменится в твоей жизни?

Анна обрадовалась вопросам и удобному случаю помечтать. Она почти заполнила страницу за полчаса и возвращалась к ней во время уборки, дописывая новые пункты, пританцовывая и представляя новую себя – версию, которая будет стройнее, увереннее и умнее текущей. А ещё она во всех фантазиях почему-то обязательно ходила на каблуках, хотя на деле не могла просеменить и ста метров без боли в ногах или в спине. Девушка готова была исписать ещё несколько листов, но указание на следующем вогнало её в ступор.

А теперь возьми свой список и выполни первые пять пунктов. Сейчас. Идеальных обстоятельств не существует, а вес – всего лишь одно из них. На одну причину, почему не получится, найди два способа претворить пункт в жизнь. Или вычеркнуть его, если фантазии зашли слишком далеко.

И помни: отговорки отделяют тебя от жизни мечты.

Девушка подняла брови и перелистнула страницу назад, чтобы критично оглядеть первые пять пунктов.

Найду друзей

Буду каждый вечер проводить вне дома

Заведу отношения

Перестану взвешиваться и контролировать вес

Буду носить обтягивающие платья

Что из этого она могла выполнить в ближайшее время? Казалось, что ничего. Анна захлопнула блокнот, натянула на себя шубу и угги и поехала возвращать злосчастный подарок обратно.

Автобус, в отличие от снега, не спешил одаривать Анну своим присутствием. Снежные хлопья остужали, давали пространство для размышлений и освобождали голову от укоренившихся там мыслей. Чем дольше девушка стояла на остановке и чем больше замерзали её руки без перчаток, оставленных впопыхах на тумбе в прихожей, тем больше она освобождалась от раздражения и беспомощности.

Да, она не могла выполнить пункты сейчас, как требовал того блокнот. Но и худеть для большинства желаний не надо, это было правдой. Анна попала в паутину из отговорок и отложенных на потом намерений. Лишний вес казался ей пауком, который заманил свою добычу в логово и готовился вот-вот наброситься. Но правда в том, что никакого охотника за её жизнью не было. Как и паутины. Как и препятствий для исполнения мечты. Хочешь? Прилагай усилия и бери. И то усилия чаще всего нужны для борьбы с собой, а не с миром.

От осознаний тепло разлилось по телу так, что даже дрожащие руки немного согрелись. Автобус показался из-за перекрёстка ровно в тот момент, когда Анна улыбнулась, осознав, что может всё. В том числе поехать к Рыжей без повода, который только что растворился вместе с невидимой паутиной.

Хозяйка магазина встретила девушку самой тёплой улыбкой, которую та видела за последнюю неделю.

– Я только что приготовила глинтвейн и налила его в термокружки, – Рыжая протянула ей ёмкость с рисунком солнца, смеющегося, кажется, над шутками звёзд.

Одри, уже одетая в красный лакированный комбинезон, прыгала в предвкушении прогулки. Девушки вышли под закатное солнце и пошли вдоль улицы молча, предпочитая не нарушать мелодию похрустывающего под ногами снега.

Анна удивлялась себе – обычно она пыталась не умолкать, чтобы заполнить тишину и показать собеседнику, что, хоть у неё и не идеальная фигура, с ней есть о чем поговорить. Сейчас она ощущала полное принятие со стороны малознакомого человека и гадала, можно ли считать пункт про поиск друзей реализованным.

– Как ты? – нарушила молчание Рыжая.

В 99% случаев на такой вопрос Анна бы ответила бы коротким «всё хорошо», зная, что в любом случае собеседник дальше слушать не будет. Но сейчас среагировала по-другому:

– Я не знаю, как… Только что мне попытался утереть нос твой блокнот, показав, что я откладываю жизнь на потом без веских на то оснований. И у него получилось.

– Это он может, – засмеялась Рыжая. – Крах иллюзий всегда болезнен. Поэтому у меня и была мысль отпустить тебя после ужина без блокнота. Но я посчитала, что ты справишься. И раз ты здесь и ещё не швырнула мне назад подарок, отрицая всё написанное в нём, так и есть.

– Я ещё думаю над этим, – пошутила Анна, и девушки засмеялись так громко, что Одри отвлеклась от любования елью и на несколько секунд обернулась, вопросительно подняв ухо.

– Что из своего списка хочешь выполнить первым?

– Найду друзей. Правда пока не понимаю, как. На учёбе есть те, с кем я хотела бы пообщаться ближе, но… Раз они не делают первый шаг, значит я им не интересна?

– Если все так будут думать друг о друге, то мы все умрём в одиночестве.

Что-то внутри Анны сжалось, когда она услышала это.

– Мне всегда казалось, что как подруга, знакомая, девушка я второго сорта. Не помню, когда это появилось, наверно после того, как я поправилась. Поэтому казалось логичным, если я кому-то неинтересна.

– Но ты можешь сама сделать первый шаг. Ты можешь многое. Сейчас, например, ты здесь. А могла бы сидеть дома. Чем ситуация с поездкой ко мне отличается от того, чтобы позвать кого-нибудь выпить вместе кофе или глинтвейн? Пей, кстати, сегодня я добавила в него груши.

Анна попробовала напиток и закрыла глаза от удовольствия.

– Ты изначально была добра ко мне. И даже если не захочешь моего общения, ты не скажешь ничего грубого. Не подорвёшь мою веру в себя.

– Ты говоришь так, будто ты нищий, который стоит у ресторана и просит милостыню —дружбу. Ты можешь многое дать. Почему ты вообще считаешь, что кто-то должен от тебя шарахаться, как от прокажённой? И не говори мне про свою фигуру, сама знаешь, что любят всех, вне зависимости от возраста, веса и характера.