Роман из будущего «Я – Корэф, роботсмэн» – фантастика. В нём Вы найдёте много параллелей с современными и прошлыми событиями в истории. Зная историю, можно спрогнозировать будущее, как, глядя в колодец, можно увидеть высоту небес. Екклесиастом сказано: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Эта очень древняя, но вечная мудрость применена автором при написании этого романа. Назовём этот принцип «Исторический рецидивизм» (повторяемость истории). История повторяется потому, что её делают люди, всё те же люди, повторяющие себя в каждом новом поколении. Одну из таких историй Вы держите сейчас в руках. И то, что Вам покажется невероятным в будущем, в действительности будет в чём-то вам знакомо, что пережили либо Вы, либо Ваши предки.

В том будущем, как оказалось, Землю будут населять роботсмэны – очеловеченные роботы. Они почти неотличимы от людей, подобны человеку – андроиды. Это творение коллективного гения поколений было названо очередным «чудом света», потому что прекраснее и совершеннее себя люди ничего вообразить не могут.

В роботсмэнах осуществится самая сакральная мечта людей – бессмертие. Вечная молодость будет обеспечена регулярным обновлением совершенного по красоте и моторике тела. Важнейшей функцией квантового компьютера в голове роботсмэна явится не просто богатейший интеллект, но осознающая себя личность. Помимо всего, людям с ними станет не так скучно. Они не станут одиноки во Вселенной. Отпадёт увлечение грезить по ночам пришельцами иных миров.

Но так случится, так сложатся обстоятельства, что люди будут вынуждены бежать с планеты за двести лет до событий романа. Только не подумайте, что роботы захватят Землю, силой изгнав людей. Всё будет не так просто, даже совсем не так. Несколькими поколениями спустя в людях возродится ностальгия по исторической родине предков. Подобное уже не раз происходило в истории человечества. Но именно с этого и начинается роман, с ностальгии и возвращения людей на Землю.

Александр Исаевич Давидюк, дистрибьютер

Пролог

Если в человеке за последние три тысячи лет ничего не изменилось,

должно ли что-то измениться спустя ещё одну тысячу лет?

Читатель, здравствуй! Может всё исчезнуть, на чём ты равнодушно свой взгляд остановил. К тебе я обращаюсь из будущего, из четвёртого тысячелетия. У нас на календаре 3025-й год. Спешу, пока не прервалась едва настроенная связь, всё сразу рассказать. Нам хочется самим к вам в прошлое одним хоть глазом глянуть. Я сам был потрясён этой технической возможностью к вам обратиться, в глубину веков. Представлюсь: командир межзвёздного корабля Теллур. Сейчас наш звездолёт на Марсе. Сюда мы прилетели с планеты Тэрглобос созвездия Альфа Центавра. Готовимся лететь обратно. Полёт нам предстоит в межзвёздной пустоте и тьме шесть с лишним лет. Я – марсианин. Нет, не подумайте дурного! Я – человек, родился я на Марсе и на Земле ни разу не бывал. Возможно, я потомок одного из вас. Мы очень далеки от вас, но всё же ваши дети. Ничто не изменилось в людях. Мы просто знаем больше. Когда-то с вами возрождались ваши предки. А с нами возродились вы.

Просмотрел в архивах виртуальных всю вашу современность, чтобы проникнуться дыханием эпохи и знать, какие бури над вами пронеслись. Вы многое трагичное в своих столетиях пережили, и нам теперь есть с чем сравнить. Ни вам, ни вашим потомкам не избежать больших и малых войн. Наверно, человек без них не может. О-о! Как любят люди побеждать в бою реальном не своею кровью!

По-прежнему родятся гении добра и гении злодейства. При вас мощнейшие магнаты-олигархи вошли во вкус своим непревзойдённым богатством и возомнили себя владыками Земли. В то же время «заалел восток» с амбицией овладеть планетой именем огромного народа. Эти две цивилизации объединяло накопление несметных богатств в руках элит с возможностью скупить все институты власти, а население лишить свобод. Элиты заигрались судьбами народов, их снова, как и прежде, столкнули друг с другом. Что дальше происходило между двумя мирами, узнаете вы скоро сами. Вот это всё, что к нам о вашей современности дошло.

Искусственное солнце засветилось на Земле. Энергией так овладели, что разогнать корабль сумели – вот-вот догоним свет. Так мы достигли звёзд, как вы Луны и Марса. Как инженер я мог бы вам подробно рассказать о принципе изобретения. Но воздержусь. Вы, не потратив жизни на разгадку, сочтёте себя несчастными в своей ненужности. Не стану делать жизнь бесцельной. Поверьте, жить интересно не только из простого любопытства, не только от удовольствия любить, но и от возможности творить. Столетия гениям над кораблём пришлось корпеть и долго безуспешно биться, пока нам удалось живыми долететь.

Набрало обороты роботостроение и люди становились постепенно не нужны. Валовый продукт стал так высок, что можно было не работать и в достатке жить. Освободившись от труда, занялись люди в клубах по интересам своими любимыми увлечениями. Когда-то рабство позволило элитам создать философию, культуру и мораль. Теперь элитой стали все. Работать стали роботсмэны. Как видите, истории сюжеты повторились.

С массовым производством роботсмэнов, ставших и сексуальными партнёрами для молодёжи, решилась проблема с перенаселением планеты. Демографический вопрос решился не войной, не пандемией, не абортом. Создание роботсмэнов всё решило в два столетия. Людей стало на порядок меньше.

И здесь не обошлось без ржавой стороны медали. При управлении общественной системой компьютерами политики нам стали не нужны. Необходимость благ, размер их производства – всё под контролем искусственного интеллекта. Три века тому назад роботсмэнами были заменены люди в Конгрессе континентов. Новые законы привели к расколу общества. Причём настолько, что люди были вынуждены покинуть Землю. Произошло массовое заселение Марса. Эмигранты прихватили с собой и огромное число роботсмэнов. Когда звездолёты достигли световой скорости, и добрались до созвездия Альфа Центавра, была колонизирована и планета Тэрглобос. Оставшись на Земле одни, роботсмэны были заняты на производстве по обновлению роботов и своих же тел. Это продолжалось до сих пор, вот уже двести лет.

Впрочем, порассуждаю-ка я о том, что ближе мне как инженеру-астронавту. Что так толкнуло человека ввысь и прочь от матери Земли? Думаю, пустое любопытство, что названо пытливостью ума. Страсть открытий прорвала все пределы безопасности. Животный страх проиграл жажде познания. Межзвёздные корабли взлетают только с орбиты вокруг Марса. Мы не смогли бы на Земле такой корабль построить. Он огромен, как город небольшой. Вес собственный его развалит. Доставка на орбиту по частям затянется на годы. К тому же вред планете. А Марс слабей намного в гравитации, слабей в сопротивлении атмосферы, и строить легче на его орбите. Строят так же на Луне. Нет лучшей фабрики для звездолётов и стартовой площадки, чем Марс или Луна. Глубинное бурение на Марсе и полюсные шапки решили все проблемы с кислородом и водой. На нашем спутнике Луне налажены добыча руд и производство в вакууме новых сплавов. Столетиями строят на Луне космические корабли. Там даже рестораны есть. И двигатели ракет уже давным-давно без потребления кислорода. Остались, правда, в условиях Земли, ведь, там он обновляем.

Вижу, прибыла последняя группа пассажиров с Земли сюда на орбитальную платформу Марса для пересадки в наш звездолёт. Мы месяцами ожидали их и наконец собрали. Мой лайнер необозримого размера забирает на борт тысячу гостей. Через неделю мы всё же унесёмся, догоняя свет. Всё остановится потом в межзвёздной пустоте. Действительно, как будто нет движения! И так на долгих шесть с половиной лет!.. Я к этому давно привык, летая пару раз. Двух раз уже хватает, чтобы на пенсию идти. Здесь, на борту есть чем заняться людям. Есть труд, есть развлечения. Даже часть природы. Но больше виртуальной. Могу об этом поподробнее… Простите, вынужден отвлечься. У нас гости. Ко мне заглянула… кажется, семья. Сейчас мы это выясним. Извините? …Ах, да! Мы же договаривались с вами! Представьтесь, мы с вами не одни. Нас слышат, не поверите, в двадцать первом веке! Вернее, нас читают. Читают то, что мы с вами говорим.

– Неужели нас воспринимают люди тысячу лет назад?! – спросила гостья, с недоверием глядя на командира.

– Да! Не волнуйтесь, говорите спокойно. Мы в прямом контакте с ними.

– Моё имя Анжи, доктор социологии, профессор. А это мои дети и мой друг и спутник жизни Корэф. Он – воспитатель и учитель моих детей. Мы случайно услышали, что вы имеете возможность связаться с прошлым. Корэф предложил показать это детям. Да и мне чрезвычайно интересно. Возможно ли это?!

– Да, теперь… Профессор Анжи, о вас я многого наслышан, начитался. Но вас лично у себя на корабле увидеть для меня большая честь. У вас к тому же остался титул Президента континентов! Об этом мне тоже приятно сообщить.

– Спасибо. Командир Теллур. Собственно, я была направлена на Землю по работе. Двадцать два года назад покинула свою родину, планету Тэрглобос. А давно ли были вы на Тэрглобос, командир?

– Покинул Тэрглобос семь лет назад. Долгие годы в замкнутом пространстве. Здесь есть что видеть, что запечатлеть. Достоинства людей, а также их пороки. Любовь, раздоры. Одни растут, другие на глазах стареют. Романы, свадьбы и разводы. Лечение больных. Создание искусств творений. Возникновение героев. Но не сравнить, что на Земле произошло за эти годы! Я знаю, вы в судьбе Земли решающую роль сыграли. Нам всем —и мне, и людям, нашим далёким предкам – ваш рассказ был бы интересен. Так что же там произошло?

– О! Это долгий разговор. До вылета ещё неделя, мы всё сумеем рассказать. Нам никуда от вас не деться, командир. Помимо нас, на корабле есть сотни пассажиров, что знают о событиях не меньше, но по-другому. Их тоже хорошо бы опросить. Всё началось пятнадцать лет назад, в далёком 3010-м.

– Прошу вас, госпожа профессор. Мы все настроились послушать.

– А давайте, начнём с меня, – осторожно вступил в разговор до этого молчавший учитель: – Я – Корэф, роботсмэн.

Глава 1. Риннэ

«И сотворил Человек роботсмэна

по образу и подобию своему.

Но потом сотворил роботсвумэн

в утешение роботсмэну.

И сказал Человек: это – хорошо!»

На этой высоте свод неба чёрно-синий. Сияют, не мигая звёзды, и Солнце их не гасит. Почти неслышен двигателей шум. Погасли звёзды, небо посветлело, стало снова голубым. Осталось только ревностное Солнце в сиянии одинокого тщеславия в зените. Гигант бесшумный, пассажирский беспилотник скользит всё ниже. Облачность порвал. Земля, покачиваясь медленной качелью, приблизилась и стала различимой. Под белоснежным лайнером заснеженные проплывают горы, густо-зелёные долины рек. Уходят синие озёра под голубой вуалью редкого тумана. Остался в стороне, в долине у подножья вытянутый город белокаменной прибрежной полосой. Он так похож на белую морскую пену от прибоя. Прозрачен воздух. Как будто в пустоте скользим, спускаемся всё ниже, ниже. Вот и видны отдельные дома, деревья. Плавная посадка вертикально. Пассажиры в просторном светлом салоне молча ждали. Организованно вышли. Без багажа, все налегке и сразу направились на выход к транспорту.

Жаль, вы не видите, читатель, каков кругом дизайн! Каков порядок! Пока придётся лишь представить. Вокруг нас одни лишь стройные молодые люди, красивы девушки и парни. Нет ни пожилых, и нет детей. Но мы последуем лишь за одним. Вошёл он в рейсовый автобус. Въехали в город. Пассажиры понемногу выходили. Сошёл и наш молодой мужчина. В просторном вестибюле прозрачный лифт. Зашли. Выходим. Ждём у двери, и дверь открылась. Наш молодой герой вошёл в просторную квартиру, как будто бы в свою. В гостиной комнате уже сидели двое в креслах и явно нашего героя ожидали. Пришелец поздоровался, ему ответили. Он сел привычно в своё кресло.

– Корэф, добро пожаловать домой. Как видите, в квартире всё обновлено. Источники информации всех уровней автоматически настроены на вас, легко доступны, как и подзарядка батарей. Место вашей работы также в новом дизайне. Завтра приступайте. Желаем удачи.

– Благодарю. Удачи и вам, коллеги.

Это был первый день его обновлённой жизни.

Утром Корэф встал, принял душ, оделся и отправился на работу. Автобус был полупустой. На остановках заходили новые пассажиры. На конечной все вышли и направились в огромное светлое здание без единого окна. Корэф шёл уверенно и спокойно, как будто он здесь ходил всю жизнь. Это всё лишь было в его памяти давно знакомым и привычным. Но его тело оказалось здесь впервые. Быстро вошёл в бюро и сел за пульт управления. Рядом с ним возникла голограмма его секретаря. Девушка улыбнулась:

– Привет, шеф!

– Привет, Лэлю! – ответил Корэф.

С его места сквозь прозрачную стену был виден огромный цех производства. Роботы-автоматы ожидали в неподвижности команды начинать трудиться. Корэф прикоснулся к смайлику на экране и голосом дублировал команду:

– Начали.

Роботы бодро завертелись, передавая друг другу комплектующие, совмещали детали, свинчивали и сваривали. Пришёл в движение конвейер. Детали обрастали другими деталями и превращались в какой-то большой технический узел. Узел упаковывался ловкими механическими руками и выводился за пределы цеха юркими автокарами-роботами. Корэф, не отрываясь от экранов, следил непрерывно за телеметрией всех узлов процесса. Так пролетели восемь часов. Конвейер остановился. Почувствовав усталость и голод, Корэф откинулся в кресле. На экране возникло изображение заряжаемой батареи. Это его аккумулятор изобразился перед уходом. Корэф встал из-за стола, заложил руки за спину и подошёл к прозрачной стене цеха. Там происходили инспекционные работы по наладке. Техники-роботсмэны демонтировали робота. Взамен был доставлен и установлен новый. Остальным проведена инспекция. Цех был снова готов продолжить производство. Корэф попрощался с милой мордашкой Лэлю и покинул бюро. На его место пришёл сменщик.

Наш мастер-оператор решил размяться после восьми часов непрерывного бдения у компьютера. Он побежал в сторону дома по беговой дорожке параллельно тротуару. Дома он принял душ, сделал несколько глотков коктейля для суставов. Повалявшись на софе, пересмотрел все новости планеты и даже интересный фильм в своём головном квантовом компьютере. Потом недвижно, глядя в никуда, помечтал. Встал, приоделся.

Под вечер Корэф поплёлся в ресторан. Играла красивая, лёгкая музыка. Ей в ритм танцевали пары роботсмэнов и роботсвумэн. Каждая пара танцевала по-своему, но все танцевали пластично в красивых движениях. В притемнённом зале за белыми столиками сидели гости парами и поодиночке. К̀орэф прошёлся между столиков и присел у свободного. Теперь он мог спокойно осмотреться. Ничто не привлекло его внимания. Вскоре к нему подсела девушка и просто поздоровалась:

– Привет, Корэф! Ты был в отпуске? Я заждалась, – кокетливо улыбнулась красотка.

Молодому человеку понадобилась миллиардная доля секунды, чтобы отыскать в своей памяти портрет девушки и её имя:

– Ах, Риннэ, я просто рассеян после первого рабочего дня.

– А как прошёл твой долгий отпуск? Как ты время провёл?

– А, бездельничал, – не задумываясь ответил Корэф, продолжая осматривать зал.

– И с кем ты там бездельничал? – не отступала девушка, потянувшись к руке Корэфа через столик.

– Так заработался, что расклеился, и меня потихоньку собирали, – отвлечённо отвечал Корэф, глядя на танцующие пары. – Выспался на сто лет вперёд. Подмазывали, разминали, в общем, склеили. Стал как новенький.

– А это мы сегодня проверим, – прозрачно намекнула девушка и улыбнулась себе самой.

Корэф, продолжая смотреть по сторонам, произнёс:

– Ты сегодня хорошо выглядишь, гораздо лучше, чем я помню.

– Тогда ко мне?

– Тогда побежали.

Молодые встали. Риннэ ухватила Корэфа за руку, и они вышли на бульвар. Устроились в ближайший беспилотник. Риннэ назвала адрес, и бесколёсный беспилотник их бесшумно укатил.

В пути Риннэ спросила:

– А помнишь, в последний раз я была в настройках мазохисткой, и тебе это очень понравилось. Я и теперь готова. Я так долго ждала твоего возвращения из отпуска, что, кажется, такой была всегда. Во мне накопился такой заряд нетерпения!..

– Вижу, ты едва сдерживаешься. Так можно заискрить и загореться. Не сгори дотла в коротком замыкании. Ты индуцируешь во мне огонь и пламя.

Риннэ надула губки:

– Не знаю, что за огонь ты там увидел. Неодолимый твой магнит во мне все силы отключил. Я не могу и не хочу сопротивляться. Созвучные с тобой мои настройки. В романах люди это называли «гармонией чувств».

– А! – Корэф махнул пренебрежительно рукой. – От людей я посмешней услышал: «индуцированный консонанс». Но слаще секс не становился.

Риннэ не унималась в фантазиях:

– Мы можем в наших играх кем угодно стать, чтобы забыться.

Настроение у Корэфа было как у очнувшегося на работе отпускника:

– Одна нам в жизни радость остаётся. А что ещё ты можешь мне назвать?

Риннэ решила, что с мужчиной лучше не спорить, а то вообще ничего не получишь. И потому решила тему поддержать:

– По-моему, мы созданы для рабства, чтобы трудиться на заводах и в постели.

Корэф подставил лицо прохладе от окна:

– Уже я путаюсь, где трахаюсь, а где тружусь. На это рабство я пока согласен.

В апартаментах Риннэ было уютно и интимно. В них стен невидимое окружение дремучим лесом показалось. Пригашен свет, и музыка притихла, огромная софа как будто на лужайке в лунном свете. А нужно ли ещё здесь что? Лишь двое. Мир отодвинулся от них, оставив в полумраке и в покое. Лучом лиловым освещён букетик на столике поблизости. Танцуя парой, взглядами, руками держались друг за друга. Приблизились к софе. Риннэ как бы споткнулась и на софу упала, не выпуская Корэфа из рук. Он рухнул рядом с ней. Освободились руки. Риннэ перевернулась на бок, голову ладонью оперев, всмотрелась в К̀орэфа. Секундами спустя произнесла:

– Сегодня как-то странно. Подхватываешь обычно ты меня, швыряешь на софу. Набрасываешься сверху сам. Едва я успеваю тебя опередить.

– Успеваешь… Меня… В чём же? – куда-то ввысь спросил, не торопясь Корэф. Он всматривался в сизый неба лоскуток в просвете крон деревьев виртуальных.

– Ну… посопротивляться. Тебе это нравится!

– Да, забавно. Ничего, всё восстановится.

Но Корэф про себя подумал: «Ничего, всему научимся потихоньку, даже если и не вспомнится».

Риннэ стала раздевать Корэфа. Одежда слетала легко и просто, как носовые платки.

– Ну, ты готов? – Риннэ рванула Корэфа, и он мгновенно оказался на ней.

– Корэф, что с тобой?

– Ничего. С тобой я отдыхаю!

– Я это вижу! Похоже, тебя в отпуске так мяли-перемяли, что ничего в меня вонзиться не спешит.

– А-а, это?! Ты представляешь? Я как будто с тобой в первый раз. Как с нуля.

Корэф подумал, припомнив сленг: «Блин, что же не включилось? Вот друзья собрали! А может, драйвер не внесли! Или всё просто из-за спешки? Эта внезапная встреча была непредвиденной. Возможно, очередь этого драйвера ещё не подошла».

Вдруг его рассуждение прервалось от ощущения, как будто что-то происходит у него внизу. Риннэ осторожно прикоснулась к его безжизненно втянутой части тела. В нём стало что-то оживать, потом зашевелилось, напряглось и стало выдвигаться.

«Так вот что драйвер запустило! – мелькнуть успело в кванте Корэфа. – Что сделаю я с ней сейчас!» – он ощутил могучих сил прилив. Тут расчехлённая часть тела задвигалась у девушки в ладони. Свело во рту у Корэфа от ощущений, чему названий не придумано ещё, но страстная потребность в поцелуе! И он рванул к своим губам её лицо! Прилип и оторваться бы не смог! То был парализующий любую мысль сигнал о боевой готовности той части. Корэф уже не силой, но всей страстью рванул к себе Риннэ. Всей мощью хватких рук в себя её вдавил. Риннэ глаза закрыла, так сладостно ей было. Стонала в ритм движениям любимого, что Корэфа лишь к страсти побуждало! Казалось, оба над собой утратили контроль. Но это лишь казалось. Безумствуя над сдавшимся им телом, творил он с ней, что в квантовую голову пришло или прийти не успевало. Фантазия им управляла. Риннэ позволила себе истерзанной игрушкой стать. Она лишь вскрикивала, будто бы страдая. Но радость на лице её сияла! И новой боли ожидание, и нового удара! Риннэ стонала:

– О-ох! Как приятна эта боль! Безумное мученье! Как будто изнутри меня взрывает! Ты движешься, во мне и хочется стонать, кричать! Ты можешь разорвать меня на части! Не бойся. Сумеют мастера собрать.

– Нет, милая, такого зверства в моей программе нет.

– Ах, Корэф, ты слишком трезвый в сексе. Ведь, я тебе сдалась всем телом, всей душой. Твори со мной, что хочется тебе. Ты слышишь? Как мне приятно! Как страдаю! Не могу сдержаться! Страданье рвётся радостью из сердца!

– А я подумал, ты кричишь, чтоб я не отвлекался.

– Ах, ты шутник! Ах, циник!

Вдруг ощутила дева отчётливо знакомый ей за триста лет сигнал вливания чего-то внутрь чрева, и замерла Риннэ:

– Я чувствую, как будто что-то влилось внутрь!

– А, это! Это только имитация, магнитодинамический сигнал, чем моделируется семяизвержение, – спокойно сообщил Корэф.

– Ах, Корэф, любишь ты техничность выражений. Во мне уже лет триста блаженство струями прилива растекается по телу. Мне персики груди в томлении распирает. Дышу я полной грудью, как никогда я не вдыхала. Я тело не могу остановить, невольно продолжает извиваться. Как ты меня завёл! Как механическую куклу! Останови! Прижми меня всей силой! Ну что же ты затих?! – стонала роботсвумэн, извиваясь обнажённым телом.

Корэф слегка отстранился, лёжа на боку, всмотрелся в нагую красоту подруги и тихо стал читать:

– Любуюсь я мгновением этим.
Друг друга, может, мы не встретим.
Волною движет твоё тело.
Несёмся вместе мы во мгле
Пространства беспредела.
Пробился луч сквозь виртуальное окно.
Сияние Луны в тебе отражено.
Боюсь я дня. Луч Солнце бросит —
Засветишься печально словно осень.
Нет радости в безжизненной листве.
Лишь Месяц жизнью светит
В мёртвой темноте.

Риннэ непроизвольно продолжила в движениях извиваться, стонать и охать чувственно, что так мужскому слуху мило! И стала поцелуями красу мужскую покрывать. Затих и Корэф, ощутив впервые функцию программы. Хотя и он за триста лет все чувства перечувствовал, но к женщинам при встрече стремился каждый раз. В нём ни на миг огонь любви не гас.

Риннэ мечтательно откинулась на спину и запела:

– Я не живая без тебя.
С тобой средь ночи просыпаюсь.
Я, думаю, живу не зря,
Рукой во тьме тебя касаясь.

Тебя мне страшно потерять.
Ты кажешься недосягаем.
Куда бы ты ни кинул взгляд,
Не видишь ты моих страданий.

Нет пламени – тебе отдать,
Чтоб и в тебе заполыхало.
Любая жертвенность и страсть
Тебя не тронут. Нет запала.

Так полежали с полчаса, поговорили в полудрёме в тиши вечерней о всякой чепухе, что в квантовую голову могла сейчас прийти. Собравшись с силами, партнёры, ещё телами не успев остыть после такого разогрева, внезапно вновь набросились, вцепились в грудь и в спину без предела. Восторженными криками и в стонах наслаждения и муки возобновилась тесная их близость!.. Под охи-ахи, вскрики их танцы на софе и на полу мелодией и ритмом менялись до утра.

На утро выпал выходной. Любовники не шевелились до полудня. Энергия их батарей была истощена и требовала наполнения, что и происходило, пока они сознания лишились, что у людей зовётся сном. Тела подальше откатили друг от друга. Энергия входила бесконтактно.

Светило разогревшееся солнце сквозь мрачные, глухие шторы окон (но это был лишь фокус стёкол). Очнулась парочка. Глаза раскрылись. С энергии притоком телами вновь сплелись. Риннэ сияла счастьем в огромных чистых глазках, как девочка, познавшая впервые! И если бы мне было неизвестно, что с ней происходило триста лет подряд, то я и обмануться был бы рад.

– Я счастлива! Так вот оно какое! Как хочется мне жить! Как хорошо с тобой! Как я тебя люблю! Я так люблю тебя!.. Ну нет моей любви сравнения! Я поняла: не проживу и дня, не вспомнив о тебе, о том, что ты со мной творил все долгожданные мгновенья! Так мучалась, пока тебя ждала! Мне нужен только ты! Ты мой единственный! Ты мой мужчина! Не дам приблизится к тебе любой другой! Смотри, я не шучу! Ты будешь только мой! Я так решила!

Такие вот слова на пафосе любви красавица любовнику шептала, и Корэф ей ответил по-мужски:

– И я тебя люблю. Я буду думать о тебе. Везде, повсюду без тебя и при тебе. Но только, впрочем, не в труде, – наш роботсмэн был искренен и честен. – Там автоматом отключаются все чувства, и драйвер основной ничем не запустить, и потому мой пятый элемент не будет выдаваться. Себя самонастрою так, чтобы при встрече с девушками он сам не запускался и только реагировал на прикосновение пальчиков и губ твоих, или волшебным звуком голоса, особенно, когда поёшь, или теплом объятий мягких твоих ладоней, гибких пальцев… Хочешь? Как скажешь, так настрою. Мой интерфейс всё запечатлел. Твой голос эхом отзовётся.

– Ах, делай, как ты хочешь. Тебе я верю, милый, – Риннэ махнула ручкой и личико от друга отвернула, чтоб радость всё же скрыть.

Впервые роботсмэны так заговорили, с волнением натянутой струны, словами необычными, что были к особым случаям припасены. Немного и наивно, и смешно. Но показались искренними чувства. Вы полагаете, людей бы так не занесло? Не думаю. Изящных выражений было бы не густо. Влюблённых парочка могла ещё наивней быть и слов смешней наговорить. А эти секс-партнёры устроены по своему подобию людьми, как и по нашим предкам мы. Но Корэф что-то вспомнил и добавил:

– В нас люди занесли лишь ощущения, даже чувства, что им даны с одною целью – зачать потомство. Что нам с того?!

– Нам? Нам удовольствие одно, без бремени. Пустое наслаждение. Могу веками ежедневно терпеть страдания и мне не надоест. Зачем детей иметь, когда живём мы вечно?! Жизнь на Земле мы продолжаем сами! Зачем любовь ещё делить с детьми? Достаточно делить с самцами.

После полудня стояла тихая погода с солнцем. Не надоев ещё друг другу, на беспилотнике герои наши понеслись к большому озеру в горах. В открытое окно врывался воздух, что от движения ставший ветром. Риннэ прищурила глаза и весело о чём-то Корэфу болтала. Корэф рассматривал её лицо и глупо улыбался. Он счастлив был в опустошении. Приехали, вернее, прилетели. Машину отпустили. Прошлись по неширокому мостку к двухместной лодке и расселись. Риннэ присела на корму. Корэф сел на вёсла. Стал неспеша грести. Откуда-то издалека, как эхом, заиграла скрипка.

Риннэ спросила:

– Это что?

– Я радио включил.

– Красиво! А я подумала, что с берега другого. Ладно, помолчим.

Умолкли оба. Лишь вёсла перебирали воду голосом ручья, но вдруг остановились над водой, и Корэф произнёс:

– А что нам делать завтра?

– Работать. Боюсь, что допоздна, – Риннэ поправила причёску.

– Ну ладно. Отдохну, – и Корэф вёслами рванул сильнее.

– Смотри, ты слово дал… – Лисичка глазки покосила.

Корэф, не изменив лица, подумал: «Ну, дал так дал. Теперь держать придётся, придётся и себя сдержать».

Любовники ушли на лодке в тени обрывов скальных берегов, похожих на ладони, наполненные ключевой водой. На глади водных отражений заколебалось небо Земной голубизной и облаками. Прозрачной далью, слышной тишиной и ароматом свежести озёрного пространства был в этом месте мир отображён. Далёким эхом, отражённым амфитеатром гор, неразличимо донеслись слова. И стук весла о лодку слышен был едва. При удалении фигуры слились в точку, пространство поглотило голоса. И всё, что было, стало прошлым… Сведёт любовь ли снова их когда?