Мелинда, жена рейнджера. Исторический роман

© Людмила Лапина, 2019

ISBN 978-5-0050-6965-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Людмила Лапина

МЕЛИНДА, ЖЕНА РЕЙНДЖЕРА
Исторический роман

Часть 1 Жаркий август

Колорадо, август 1878 года

Со дня отъезда Теда в Техас прошло две недели. Мелинда совсем извелась. Слова, сказанные ею на прощанье мужу, днем и ночью жгли ее мозг: «Желаю тебе получить пулю в первой же стычке!» Сейчас она не могла уже вспомнить, из-за чего так рассердилась на мужа, что прокляла его в дорогу. Молодая женщина утром и вечером ходила в церковь и горячо молилась о здравии и скором возвращении своего супруга. Она побледнела и похудела, синие тени легли под прекрасные глаза. Мелинда не могла ни есть, ни спать, и знала, что если Теда убьют, то ее жизнь тоже оборвется. Сердце ее болело, но черного, затягивающего, смертельного ужаса она не чувствовала и понимала, что Тед еще жив.

Вечером в субботу Мелинда, как обычно, шла в церковь. Она надела строгое темное платье, но, несмотря на сердечную муку, походка ее была легка. Подобрав подол платья, чтобы сойти с высокого деревянного тротуара, она шагнула на дорогу. Высокий ковбой с седельными сумками через плечо, посторонился, давая дорогу даме. Их глаза встретились, и сердце Мелинды остановилось. Перед ней стоял Тед, измученный, исхудавший, небритый, но он вернулся, и мир снова осветился яркими красками. Небо стало голубым, солнце засияло, как новенький доллар, и даже дорожная пыль превратилась в золотую, когда глаза Мелинды встретились с потемневшими глазами Теда.

– О Боже, ты жив, – выдохнула она, хватаясь за грудь, чтобы усмирить бешено застучавшее сердце. Обветренные губы Марша раздвинулись в жесткой усмешке.

– Я не позволил убить себя, прости, моя дорогая!

Мелинда прижала обе руки к горлу и выдавила:

– Ты… ты… не понял…

– Твое вдовство отодвигается, – процедил Тед, шагнул на тротуар, и, не оглядываясь на жену, скрылся в «Серебряной туфельке».

Мелинда смотрела ему вслед, пока он не вошел в салун. Она все еще надеялась, что сейчас он обернется, подойдет к ней, и кончится это недоразумение, разделившее их стеной непонимания и обиды, но он ушел, и сердце ее умерло. С недоумением увидела Мелинда, что ее зонтик и ридикюль валяются в пыли. Она не помнила, когда их выронила. Подобрав свои вещи, молодая женщина нетвердой походкой пошла к церкви. Войдя в исповедальню, она опустилась на колени и горячо взмолилась:

– Простите меня, отец мой, я согрешила!

После исповеди и службы, выстоянной на коленях, Мелинде стало немного легче. Отвращение к скандалам взяло верх над ее горем. Пусть муж оставил ее, но они расстанутся, как подобает цивилизованным людям – в офисе судьи. Не опустится она больше до того, чтобы обмениваться с мужем язвительными замечаниями посреди городской улицы на потеху всем сплетницам Пуэбло. Если они еще встретятся с Тедом, она скромно улыбнется и пройдет мимо. Вернувшись, домой, Мелинда была почти спокойна. Пусть сердце ее разбито, но жить дальше надо, и не будет она огорчать тетушку своим расстроенным видом.

Дома Мелинда переоделась в ситцевое платье, заварила чай, сделала сэндвичи с огурцами и взбила сливки, чтобы намазать оставшиеся от обеда пшеничные лепешки. Поручив Айрин накрыть стол к чаю, Мелинда взяла вышивание. Надо прекратить думать о своей погубленной жизни, недолгом счастье и обманутых надеждах. Если занимать свои руки работой каждый день и каждый час, можно научиться забывать свою любовь. Вышивая ярким шелком лепестки розы на льняном мешочке-саше для ароматических трав, Мелинда лихорадочно составляла в уме список неотложных дел – генеральная уборка всего ранчо, заготовки на зиму – варенья, компоты, платья для нее и тети Джины ко Дню благодарения и Рождеству…

Почтенные леди вернулись радостно-оживленные после еженедельной встречи с подругами из кружка дам-рукодельниц, поцеловали Айрин, Милли и сели к столу.

– Разлей чай, дорогая, – попросила Эллин Мелинду.

– С удовольствием, – ответила она и наполнила четыре чашки королевского фарфора английского производства. – Чем вы сегодня занимались в обществе?

– Миссис Гибсон показала нам прелестный образец вензелей для нижнего белья из журнала «Харперс Базар», – ответила Джина. – Представь, дорогая, он вышивается белым шелком по белому батисту, получается очень скромно и элегантно.

– Как жалко, что ты уже замужем, и тебе не нужно приданое, – сказала Эллин.

– Ничего, мы подготовим приданое для Айрин, – улыбнулась Мелинда побледневшими губами и взяла сэндвич с блюда.

– Еще миссис Гибсон сказала, что случайно выглянула в окно своего магазина и увидела твоего супруга, он ехал к платной конюшне, – добавила Джина, кладя в свой чай ложечку сливок.

– Я встретила его, когда шла в церковь, – спокойно сказала Мелинда.

– И почему он не здесь? – резко спросила Джина. – Вы опять поссорились?

– Нет, он сообщил мне, что я еще не вдова, – холодно ответила Мелинда и взмолилась: – Тетя, я хочу завтра уехать на наше ранчо!

– Как хочешь, Милли, мы можем уехать хоть сейчас, – ответила Джина. – Но как же завтрашний праздник? Мы ведь обещали помочь устроить благотворительный базар.

– Конечно, дорогая, ты можешь уехать, когда пожелаешь, – сказала Эллин. – Мы сможем обойтись в нашем киоске без твоего вкуснейшего печенья. И ты, видимо, забыла приготовить льняные саше для продажи.

– Я останусь на завтрашний день, но в понедельник мы уедем, пожалуйста, тетя Джина, – взмолилась Мелинда.

– Да, дорогая, все будет так, как ты захочешь, – ответила мисс Келли.

– Спасибо, тетя, – выдохнула Мелинда, пытаясь сдержать слезы.

– После чая мы поможем тебе почистить орехи для печенья, – пообещала Эллин.

– Вы так добры, – пролепетала несчастная миссис Марш.

Шел уже первый час ночи, когда бедняжка добралась до постели. Печенье было выпечено, остужено и упаковано в красивые коробки, оклеенные золотой бумагой и перевязанные шелковыми ленточками. Льняные мешочки-саше для ароматических трав Айрин перевязала шелковыми шнурками. Вся выручка завтрашнего благотворительного базара пойдет на подготовку рождественского праздника в местной школе – покупку подарков ученикам, постановку рождественской мистерии и небольшой подарок учительнице миссис Толкин.

Мелинда рухнула на постель, едва раздевшись, и сразу же заснула. Удивительно, как работа успокаивает разбитое сердце! Утром молодая женщина едва разомкнула веки, и тяжелые воспоминания омрачили ее пробуждение – жесткая усмешка Теда, его гордо выпрямленная спина, его ледяное презрение. Постанывая, Мелинда сползла с постели. Из зеркала на нее глянуло осунувшееся бледное лицо, глаза покраснели, ресницы слиплись от слез. Больше всего несчастной женщине хотелось свернуться калачиком и лежать, выплакивая в подушку свое горе. Злясь на саму себя, на Теда и весь мир, она умылась холодной водой, расчесала волосы и скрутила их в любимую прическу. Синяки вдвое увеличили ее глаза, сверкающие, как у голодной кошки. Тихо ругаясь словами, которые леди никогда не произнесет вслух, Мелинда припудрилась рисовой пудрой, слегка подкрасила щеки и замазала синяки под глазами с помощью пудры и румян. Приготовленное на этот праздник ситцевое платье показалось Мелинде слишком скромным, и она достала из шкафа выписанное по каталогу шелковое платье цвета слоновой кости со вставкой из валансьенских кружев. Ехидно улыбаясь – пока они официально не разведены – счета оплачивает супруг, а этот туалет со шляпкой из итальянской соломки влетит ему даже не в десять долларов, Милли оделась и осталась довольна своим отражением в зеркале. Сбрызнувшись розовой водой, она спустилась к завтраку. Дамы хлопотали, укладывая корзины для праздника. Завтрак был уже сервирован. Леди ничего не сказали – холодный вид Мелинды пресекал все расспросы – но поцеловали они ее горячее обычного. За завтраком молодая женщина выпила только чашку чая и, попросив разрешения, встала из-за стола. Поднявшись в свою спальню, она подкрасила губы, надела шляпку и натянула кружевные перчатки. Теперь она готова выдержать любопытные взгляда всех жителей Пуэбло. Гордо выпрямившись, Мелинда спустилась вниз и взяла корзину для пикника. Остальные леди несли печенье в золотых коробках и пакет с саше. Дамы вышли на улицу и направились в сторону церкви.

На спускающемуся к реке лугу разворачивались ряды благотворительного базара. К церкви съезжались повозки окрестных фермеров. Настраивал инструменты духовой оркестр – после распродажи начнутся танцы. Настроение Мелинды было совсем не праздничным, но она тут же включилась в работу дамского комитета. Миссис и мистер Бэрстоун подошли поздороваться с дамами. Мэри-Энн выглядела очень оживленной и хорошенькой в шелковом платье своего любимого горчичного цвета. Она поцеловала Мелинду и шепотом спросила:

– Твой муж в городе, ты это знаешь?

– Да, – ответила Милли. – Мы вчера мельком виделись на улице.

– Бедняжка, – шепнула Мэри-Энн и громко отослала мужа поздороваться с мэром, судьей и другими джентльменами. Мэри-Энн и Мелинда остались торговать в расположенных рядом киосках. Дамы тихонько переговаривались:

– У тебя чудесное платье, Милли.

– Спасибо, дорогая, я выписала его из Нью-Йорка по каталогу. Конечно, мой муж оплатит счет.

– Неужели вы разводитесь? – вскричала шепотом Мэри-Энн, сладко улыбаясь своим покупателям.

– Я не вижу другого выхода, – ответила Мелинда, передавая коробку печенья миссис Джаддл. – Благодарю вас! – и спрятала вырученные доллары.

– Твое свадебное печенье? – раздался голос, от которого Мелинда вся ослабела. Тед приподнял шляпу, приветствуя миссис Бэрстоун, и наклонился над открытой коробкой. Выбрав одну шоколадную штучку, бросил ее в рот.

– Как сладко, Милли, – он одарил супругу обольстительной улыбкой и ароматом «Кельнской воды», отсчитал пять двойных золотых «орлов» и ушел, оставив Мелинду в недоумении и гневе. Она испепеляющим взглядом уставилась в его спину. Какой контраст! Вчера он был усталым, изможденным, в запыленной одежде, а сегодня сбрил бороду, одет в новый костюм и новую черную шляпу, и глаза, его синие бесстыжие глаза, искрятся еле сдерживаемым весельем. Да он издевается над ней! Глухо застонав, Мелинда стиснула руки и проводила мужа ненавидящим взглядом. Он легко шел через праздничную, ярко одетую толпу, приветствуя знакомых. Приподняв шляпу, раскланялся с миссис Джаддл и подошел поздороваться к мэру и шерифу.

Мелинда разжала стиснутые руки и улыбнулась покупателям. Шоколадное печенье шло нарасхват. У соседнего прилавка подружки поддразнивали краснеющую Элис Джаддл.

– Мистер Теодор Марш красавец, – выдохнула одна.

– Какие у него синие глаза!

– Но он женат, – остудила другая девушка восторги своих подруг.

– Ну и что! – горячо воскликнула Элис. – Мистер Марш приходил к моему отцу и разговаривал с ним о разводе! Скорей бы он развелся!

– Я еще не умерла, – ласково сказала Мелинда, высовываясь из своего киоска и обводя холодным взглядом стайку хорошеньких девушек в светлых платьях.

– Но… но… – пролепетала дрожащая Элис и выпалила: – Но вы слишком старая для мистера Марша!

– Но женился он на мне, детка, и я располосую ножом твое хорошенькое личико, если ты и дальше будешь строить глазки моему мужу, – ответила Мелинда все так же ласково. Элис вскрикнула и бросилась к своей матушке. Мэри-Энн сжала руку подруги.

– Я понимаю, как тебе тяжело, но не слишком ли жестоко говорить глупышке такие слова?

Мелинда с ужасом поняла, что действительно могла бы так поступить.

– Как бы я хотела мороженого, – сказала миссис Марш. – Я задыхаюсь от жары! – липкие струйки ползли по ее спине, приводя в исступление.

– Сходи, принеси нам мороженого, – произнесла Мэри-Энн. – Я присмотрю за твоим киоском.

– Я быстро, – сказала Мелинда, вынула из своего ридикюля доллар и вышла на площадь. Подойдя к лотку с мороженым, она попросила две порции и пошла назад. Дорогу ей преградила разгневанная миссис Джаддл.

– Как вы посмели угрожать моей дочери, миссис Марш! – выдохнула она.

– Она нелестно отозвалась обо мне и осмелилась осудить выбор моего супруга, – спокойно ответила Мелинда.

– Вы обещали порезать ей лицо! – выкрикивала миссис Джаддл.

– Глупая девчонка, – процедила Мелинда. – Явно плохо воспитана!

– Ах ты, южная гордячка! – вскипела рассерженная леди и попыталась вцепиться в волосы Мелинды, но миссис Марш отстранилась гибким движением и, широко улыбнувшись, проговорила:

– Мой кольт всегда со мной!

– Ты и мужа укладываешь в постель под угрозой оружия, – вскрикнула миссис Джаддл.

– Случается, – усмехнулась Мелинда. – Ведь мы живем на фронтире!

Вокруг уже собрались люди, привлеченные разгоревшимся скандалом. Миссис Джаддл нагнулась и, захватив горсть земли, швырнула в Мелинду. Она отстранилась, но, споткнувшись о чью-то ногу, упала. Подтаявшее мороженное выплеснулось на землю, но Мелинду подхватила сильная рука, и щекочущий шепот коснулся ее уха:

– Осторожнее, дорогая!

Спина Теда надежно загородила его жену, и его тягучий техасский голос потек, как расплавленный мед, успокаивая разгневанную леди:

– Миссис Джаддл, произошло недоразумение, моя супруга никого не хотела обидеть.

– Так я и поверила! – фыркнула рассерженная леди.

– Пожалуйста, поверьте, – продолжал Тед. – Дорогая, подтверди мои слова, – и он притянул Мелинду поближе к их противнице.

Чувствуя руку мужа, обвившуюся вокруг талии, его теплое дыхание, шевелившее локоны у виска, Милли выдохнула:

– Это недоразумение, миссис Джаддл. Я неудачно пошутила, прошу прощения.

– Ну что ж, – протянула миссис Джаддл и окинула чету Маршей недобрым взглядом. – Мы должны поскорее забыть это прискорбное происшествие, – и скрылась в толпе.

– Не расстраивайся, любовь моя, – шепнул Тед, все еще держа супругу за талию, и кожа под его рукой стала горячей и влажной.

– Пусти меня! – зашипела Мелинда, вырываясь.

– Не будем же мы ссориться на людях, – ласково сказал Тед.

– Ты разговаривал с судьей о разводе, – злобно сказала Мелинда. – Как ты мог?

– Но ты же хочешь избавиться от меня, – протянул Тед с лукавой улыбкой. – Ты сама напутствовала меня перед отъездом, пожелав получить пулю в первой же стычке!

Только теперь Мелинда поняла до конца, как обидела мужа.

– Я не желала тебе смерти, – выдохнула она, пытаясь сбросить его руку.

– Верю, любовь моя, – ласково сказал Тед. – Не будем больше об этом говорить!

– Хорошо, отпусти меня, – холодно ответила Мелинда и тут же почувствовала свободу. Тед разжал объятия. Милли шагнула и, поскользнувшись на растаявшем мороженом, с визгом села на землю.

– Мое новое платье, – простонала она, и слезы поползли по ее щекам.

– Я куплю тебе дюжину платьев, – нежно сказал Тед, опускаясь перед ней на колено. – Вставай, дорогая, не плачь, – поддерживая за локоть, он поставил Мелинду на ноги. Она все еще всхлипывала:

– Проклятое мороженое, я так его хотела.

– Пойдем в «Континенталь», съедим крем-брюле, – предложил Тед, не зная, как успокоить плачущую жену. Первый раз он видел, что Мелинда рыдает на людях, и испугался за нее.

– Я должна вернуться в свой киоск, – всхлипнула Милли. – Мэри-Энн меня заждалась.

– Торговля почти закончилась, и сейчас будут танцы, – сказал Тед. – Смотри, киоски уже разбирают.

– Дай мне твой платок, – попросила Мелинда, – свой ридикюль и зонтик я оставила в киоске.

– Да, дорогая, только отойдем отсюда, – согласился Тед и, поддерживая под локоть, отвел жену на задний дворик церкви.

– Я опять опозорила тебя? – печально спросила Мелинда, вытирая платком заплаканные глаза.

– Ты действительно могла бы порезать лицо бедной девочке? – усмехнулся Тед.

– Я бы ее лучше пристрелила, – прошипела Мелинда. – И пристрелю, если ты будешь смотреть в ее сторону.

– Ах, Милли, мне нравится, что ты ревнуешь меня, – выдохнул Тед и привлек ее к себе. Она судорожно вздохнула и закрыла глаза, когда губы Теда коснулись ее губ. Колени Мелинды подогнулись от восторга. Она обвила руками шею мужа и отдалась волшебству глубокого поцелуя. Ее сердце стучало часто и неровно, по спине ползли горячие струйки пота. Задыхающийся шепот Теда щекотал ее ухо:

– Любовь моя, пойдем со мной в «Континенталь». Я так хочу тебя!

Мелинда застонала, и сладкое томление было в ее голосе, когда она выдохнула:

– Нет!

– Не хочешь идти в «Континенталь» или не хочешь меня? – шепнул Тед, поднимая за подбородок голову жены. Ее глаза были полуприкрытые и влажные, а губы приоткрытые и припухшие. Со стоном Тед опять припал к манящим губам. Милли привстала на цыпочки, чтобы прижаться ближе к мужу, и не протестовала, когда его рука скользнула ей под юбку. Ее нога в гладком чулке обжигала даже через шелк, рука Теда продвигалась все выше. Он оторвался от нежных губ жены и припал к ее шее, чуть прикусив душистую кожу. Он содрогался от желания.

– О, Милли, не отталкивай меня, – задыхаясь, шептал он. – Я тоскую по тебе, я хочу тебя.

Его голос, охрипший от страсти, сладкой волной разливался по ослабевшему телу Мелинды. Она застонала, задыхаясь от жаркого томления. Струйки пота потекли между ее грудями, поднятыми корсетом, и это отрезвило ее. Сумасшествие – целоваться с мужем на заднем дворе церкви. Грех! Ах, если бы только не было так жарко! Мелинда приподняла голову с плеча Теда и простонала:

– Хочу домой, проводи меня, пожалуйста.

Он глубоко вздохнул, смиряя нескромные желания, и убрал руку с тугой ягодицы Мелинды.

– У тебя аппетитная попка, – шепнул он. – Как я хочу ее поцеловать!

Милли багрово покраснела и оттолкнула мужа. Он подобрал свою шляпу, упавшую в высокую траву, и повел Мелинду домой. Они шли, молча, не касаясь друг друга. У дверей дома молодая женщина горестно вскрикнула:

– О Боже, я забыла свой ридикюль в киоске!

Тед, привалившись плечом к столбу крыльца, захохотал и предложил:

– Дорогая, пойдем в «Континенталь», там чудесные ванны!

Мелинда вся напряглась от его смеха, мокрое от пота нижнее белье смущало ее, даже по чулкам ползли противные липкие струйки, и она резко ответила:

– Никуда я с тобой не пойду. Нам придется вернуться на праздник за ключом от дома!

– Ты умираешь от желания принять ванну и сменить белье? – приподняв бровь, протянул Тед. Багровая от злости Мелинда только и выдавила:

– Не твое дело!

– Я всегда стремился угодить дамам, – продолжал ее муж. – Я не заставлю тебя мучиться дольше, чем это необходимо. Сейчас я покажу тебе свои разнообразные таланты.

На глазах изумленной Мелинды он извлек из кармана ключ и открыл дверь.

– Откуда у тебя ключ? – вскрикнула Милли.

– Мне преподнесла его мисс Зеппелин в качестве свадебного подарка, он был со мной в Техасе и вернулся сюда, – скромно ответил Марш и распахнул дверь перед женой. Она взлетела по ступенькам и, схватив дверь за ручку, потянула ее на себя.

– Ты не впустишь меня, дорогая? – осведомился ее муж бархатным голосом.

– Нет! – отрезала она. – Позаботься лучше о разводе! – и захлопнула дверь перед его носом. Дома она немедленно сорвала с себя шляпку и бросилась в ванную. Пот лит с нее градом, груди покалывало, горло пересохло. Злясь на себя, на мужа, на весь мир, Мелинда накачала в ванну холодной воды. Как она сейчас жалела, что не может окунуться в холодную воду источника на своем ранчо, как тосковала по его хрустальным струям, омывающим не только тело, но и душу! Мелинда быстро сняла платье, распустила корсаж и расшнуровала ботинки. У нее уже не было сил идти за чистым бельем. Полностью обнажившись, она опустилась в холодную воду.

Ванна освежила молодую женщину. Она сидела в воде, пока не замерзла, и, наконец, вылезла, покрытая крупными мурашками. Не вытираясь, она завернулась в полотенце, собрала одежду и босиком пошла наверх, наслаждаясь ощущением прохлады. Едва она открыла дверь в свою спальню, подскочила, как ужаленная, жаркий румянец покрыл ее щеки – на ее кровати лежал Тед в расстегнутой визитке, закинув руки за голову. Ноги в ковбойских сапогах он небрежно положил на спинку кровати.

– Как ты здесь очутился? Уходи! – завизжала Мелинда. Одежда выпала из ее рук, ботинки стукнули об пол, и она обеими руками ухватилась за полотенце, предательски сползающее с пышной груди.

– Я еще не вошел, а ты уже гонишь меня, – промурлыкал Тед.

– Пожалуйста, уходи, – простонала Мелинда, потрясенная его дерзким появлением и своей реакцией – ей опять стало жарко, и струйки пота защекотали ее позвоночник. Тед одним гибким движением поднялся с постели и упал к ногам жены, осторожно обнял ее колени и проговорил тихим прерывающимся голосом:

– Милли, я не сделаю тебе ничего плохого, только позволь мне поцеловать тебя на прощание!

– Отпусти меня, – пролепетала Милли, но кожа ее в тех местах, где прикасались руки Теда, сделалась опять горячей и влажной. Его синие молящие глаза жгли ее огнем желания, ослабевшие руки выпустили проклятое полотенце, и, когда губы Теда прильнули к ее животу, Мелинда только слабо застонала и пошатнулась. Тед подхватил ее и понес к кровати. Не глядя, он опустился на кровать, держа жену на коленях. Она обвила его шею руками, и губы их встретились. После долгого, страстного поцелуя Тед медленно откинулся на подушки, увлекая за собой Мелинду. Он улыбнулся, почувствовав, как нетерпеливо она расстегивает его рубашку и пытается развязать галстук. Расстегнув пуговицы, она прижалась губами к его горячей коже. Он застонал, когда ее горячий язычок скользнул по его груди.

– Разденься для меня, – выдохнула она, подняв голову.

– Да, – простонал он, подчиняясь ее просьбе. – Все будет, как ты захочешь.

Приподняв Мелинду, он встал с кровати и быстро скинул одежду. Мелинда откинула покрывало и замерла, не в силах посмотреть на мужа. Она дрожала от предвкушения любви. Тед шагнул к ней сзади и привлек к себе. Она застонала, прижимаясь к его крепкому телу, и почувствовала его жар и возбуждение. Ноги Мелинды подогнулись, и она задохнулась от страсти. Целуя ее шею и плечи, Тед опустил ее на постель и накрыл своим телом. Он впивался яростными поцелуями в ее точеные плечи и налившиеся груди, не в силах оторваться от теплой атласной кожи, сладкой на вкус. Мелинда закрыла глаза и стонала от прикосновения его жадных губ и ласкающих пальцев, ее тело выгибалось и молило о большем. Он встал на колени у края кровати, закинул стройные ноги Мелинды себе на плечи и дал ей желанную разрядку. Милли стонала, изгибаясь, и вдруг вскрикнула, оставшись лежать неподвижно. Тед уткнулся лицом в ее живот, ловя последние содрогания ее страсти. Мелинда качалась на волнах блаженства. Наконец, она открыла глаза, полная благодарности своему мужу, подарившему ей этот экстаз. Он навис над ней, его волосы были растрепаны, щеки горели, глаза блестели, губы нежно умоляли:

– Любовь моя, позволь мне… – его голос оборвался, но Мелинда уже не могла ему отказать и выдохнула:

– Да!

В то же мгновение Тед опустился на нее и вошел в ее лоно. Он чуть не умер от восторга, стон блаженства вырвался у Теда, он начал двигаться, забыв обо всем. Мелинда слабо вскрикнула, и Тед поцелуем закрыл ей рот, заставляя разделить его радость. Она застонала, чувствуя, что ее тело движется в такт движениям ее мужа. Мелинда вспомнила этот ритм: так же двигался насильник-янки, обесчестивший ее шестнадцать лет назад. Не в силах вынести тягостные воспоминания, смешавшиеся с реальностью, молодая женщина забилась в тесных объятиях супруга. Он прижался сильнее, звериный рык восторга сотряс его тело, когда он всего себя отдал своей жене. Ее тело внезапно обмякло. Вне себя от счастья, Тед сжал Мелинду, благодарно целуя ее приоткрытые губы, но она не разделила его восторга. Уронив голову ей на грудь, он замер на несколько мгновений. Придя в себя, он приподнялся на локте и заглянул в лицо жены. Она была бледна, густые ресницы веером ложились на чуть запавшие щеки.

– Мелинда, очнись, дорогая, – нежно позвал он, но она не слышала его. Тед встал с постели и трясущимися руками намочил полотенце в тазу для умывания. Обтерев бледное лицо жены, он опять позвал ее, и она открыла глаза.

– Как ты меня напугала! – выдохнул Тед и ласково притронулся пальцем к ее бледной щеке.

– Что это было? – простонала Мелинда, приподнимаясь на локте и глядя на обнаженного супруга. Он опустился перед ней на колени и нежно сказал:

– Ты не помнишь, любовь моя?

Она отрицательно покачала головой, изучая его лицо. Таким счастливым и довольным она его еще никогда не видела.

– Только что мы осуществили наш брак в библейском смысле, – нежно сказал Тед. – Так что наш развод теперь отменяется.

Мелинда вскрикнула:

– Негодяй! Ты… ты… использовал меня! – и, рухнув на подушки, зарыдала, как никогда в жизни.

– Я не брал тебя силой, – обиженно сказал Тед. – Ты сама позволила мне!

– Ты соблазнил меня, – рыдала Мелинда.

– Ты хотела быть соблазненной, – жестко сказал Марш, поднимаясь с колен. Он подошел к своей одежде, брошенной на пол, и начал одеваться. Рыдания Мелинды рвали ему сердце, и, чтобы хоть как-то успокоить ее, он, уже одетый, вернулся к постели и нежно погладил мокрую от слез щеку жены.

– Милли, мне было очень хорошо, – шепнул он. – Ты доставила мне большое счастье, спасибо, родная, – и, наклонившись, поцеловал ее распухшие от рыданий губы. На мгновение ему показалось, что она отвечает поцелуем, но тут ее руки оттолкнули его, и он услышал вопль разъяренной женщины:

– Уходи, уходи, видеть тебя не могу!

Пожав плечами, Тед поднял с пола шляпу и, не оглядываясь, вышел из спальни, где рухнули его сокровенные надежды.

Он думал, что, когда Мелинда станет его женой, это доставит ей удовольствие и радость, все барьеры, сдерживающие ее чувства, рухнут, и она сможет насладиться его любовью. Все кончено, придется дать ей развод, которого она так жаждет. Все его мечты о семейном счастье с любящей женой, оказались напрасны. Рыдающая женщина, которую он оставил на смятой постели, не хотела иметь с ним ничего общего. Тед жестко усмехнулся, запирая дверь дома своим ключом. Он бы многое дал, чтобы предыдущий час прошел по-другому. Он мог провести его, играя в покер в салуне, но он провел его, лаская свою жену, и теперь они связаны еще на месяц. Тед застонал, почувствовав себя в ловушке. Если бы не было сегодня так жарко, если бы Мелинда не угрожала той молоденькой девушке, если бы она так не расстроилась, испортив свое красивое платье… и, если бы он не соскучился по ней так сильно, что забыл обо всем, когда она ответила на его поцелуй…

И эта ее вспышка ревности! Он поверил, что дорог ей. Как же горько он ошибался!

Тед шел по пустым улицам – все жители Пуэбло веселились на городском празднике. Молодой человек размышлял о том, как ему прожить время, отделяющее его от окончательного приговора судьбы – разведутся ли они через месяц, или будут вынуждены ждать рождения ребенка. Чтобы не думать о грустном, Тед зашел в салун и попросил виски. Бармен молча налил Маршу целый стакан и не решился докучать ему обычными сплетнями. Тед выпил, зажег свою любимую сигару и вышел из салуна – он решил, что проведет ближайший месяц на приисках Крипл-Крик. Главное сейчас – занять себя тяжелой работой, чтобы к вечеру валиться с ног от усталости и не думать, что сулит ему будущее. Покуривая сигару, Тед дошел до луга, где веселились горожане. Обведя толпу взглядом, он нашел судью Джаддла и двинулся к нему, чтобы попросить как можно скорее подготовить бумаги о разводе. Он шел, приветствуя знакомых, и вдруг увидел…

Он не поверил своим глазам – Мелинда! Его жена, которую он оставил рыдающей, переодетая в свежее ситцевое платье и широкополую соломенную шляпу с длинными розовыми лентами, вместе с Мэри-Энн выкладывала из плетеных корзин провизию для пикника на белую скатерть, расстеленную поверх пледа на густой зеленой травке. По всему лугу дамы хлопотали, накрывая импровизированные столы.

Мелинда подхватила складки своего коричневого ситцевого платья, украшенного вышитыми розовым шелком розочками и кружевными розовыми оборками, и осторожно опустилась на расстеленный плед.

– Как жаль, что ты неудачно села на наше мороженое, – шепнула ей Мэри-Энн.

– Я замочила то платье в холодной воде с солью, думаю, пятен не останется, – спокойно ответила Мелинда.

– Это платье тоже очень милое, я помню, как ты его вышивала, – сказала Мэри-Энн и быстро добавила: – Не оборачивайся, сюда идет миссис Джаддл в своем пестром атласном платье и багровая от злости.

– Мой супруг обещал мне дюжину новых платьев взамен испачканого мороженым, – повысив голос, радостно сообщила подруге Мелинда.

– Теперь судье Джаддлу придется оплатить две дюжины новых платьев для своих леди, – ласково сказала Мэри-Энн в спину рассерженной даме. Миссис Марш и миссис Бэрстоун бесшумно захихикали, раскладывая салфетки.

– Не двигайся, Милли, – тихо сказала Мэри-Энн.

– Что такое?

– Вот тут, у тебя под волосами, – и Мелинда почувствовала нежные пальцы подруги на своей шее.

– Гусеница? Жук? Стряхни скорее! – вздрогнув, вскрикнула Мелинда.

– Тише, сиди смирно, у тебя там синяк наливается, надо бы лед приложить.

– Какой синяк? Я дважды упала, но не на шею же, и меня не били по шее, – с удивлением произнесла миссис Марш.

– И не целовали совсем недавно? – ехидно вопросила подруга.

Милли ахнула, прикрыла рот ладонью и беспомощно взглянула на Мэри-Энн.

– Я сейчас закрою синяк твоим локоном, не очень верти головой, – и миссис Бэрстоун немного растрепала прическу Мелинды.

– Спасибо, – выдохнула она, склоняясь над посудой. Ее щеки горели от стыда. Неужели женщины могут все узнать, рассматривая лица и прически своих подруг?

– Оставь в покое вилки, они уже правильно лежат, – сказала Мэри-Энн.

– Да, у нас все готово, – тихо сказала Мелинда. – Надо позвать тетушек и твоего мужа.

– А где твой? – невинно осведомилась Мэри-Энн. Мелинда молча пожала плечами – она чувствовала упорный горячий взгляд, жегший ей спину, но еще не готова была встретиться лицом к лицу с Тедом после того, что между ними произошло. Между лопаток у нее пробежала предательская струйка пота. Чертова жара!

– Я позову наших сотрапезников, – сказала Мэри-Энн и сделала знак своему мужу. А Мелинда, повинуясь настойчивому взгляду Теда, посмотрела на него. Он отсалютовал жене стаканом пива и что-то сказал стоявшему рядом с ним Майклу Бэрстоуну. Майкл подошел к почтенным леди, собравшимся в кружок в тени раскидистого дуба, и от них поспешил к своей жене и ее подруге.

– Дамы просили передать, что пообедают со своими подругами, а Марш утверждает, что у него совсем нет аппетита, – сообщил он, опускаясь на плед рядом с женой. Она протянула ему салфетку.

– Хочешь картофельного салата, Мелинда? – спросила Мэри-Энн, наполняя две тарелки: свою и мужа.