Аннотация: В жизни Кати Евсеевой не было ничего примечательного: работа, дом, любимый муж. Все, как у всех. Но однажды ее жизнь переворачивается с ног на голову: подставы и ревность, голод и травмы, психологическая атака, доведение до самоубийства. Умереть или бороться за свою жизнь? Для Катерины выбор очевиден: спастись или погибнуть в свободном полете.

Роман реалистичный. Он о комсомольцах-бамовцах, их трудовых буднях, мечтах, надеждах и чаяниях, о простом человеческом счастье.

Все имена были изменены, и любые совпадения с реальными людьми случайны.

ISBN 978-5-4490-5361-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

В очередной раз, повернувшись с боку на бок, Екатерина Андреевна окончательно поняла, что сегодня ей не суждено заснуть. Она села на край кровати, тяжело вздохнула. Поднялась на ноги и подошла к окну, за которым беспрестанно стучал по подоконнику дождь. От порывов ветра он отлетал в сторону от окна, поливая живительными струями дорожку и цветы, растущие возле дома. С улицы веяло прохладой летней ночи.

Каждый раз при наступлении этих июньских дней вот уже десять лет у нее наступала бессонница. И она начинала вспоминать свою жизнь, чуть не закончившуюся бесславно в тысяча девятьсот девяносто седьмом году.

ГЛАВА 1. БАМ-1. ОСЕНЬ 1979 ГОДА

ПОДГЛАВА 1. ЕВСЕЕВЫ РЕШАЮТ ЕХАТЬ НА БАМ

На днях перед самым закатом на подоконнике Евсеевых появился голубь. Он ходил по нему взад-вперед, попеременно постукивая в окно и чистя свои перышки. Потом вдруг послышался отдаленный вой собак, голубь испугался, распушился весь, стал оглядываться по сторонам, резко взмыл в небо. И вскоре снова вернулся, успокоенный. Катя усмотрела во всем этом тайну и предвещение плохих вестей или событий. Спустя некоторое время забыла об этом.

Счастье, как она считала, похоже на бабочку. Ждешь его, ищешь, – а оно удаляется и исчезает. Стоит потерять надежду, оно пушинкой прилетает и садится на плечо. У Кати Евсеевой в семье случалось всякое: и счастье до гробовой доски, и разногласия. Муж Максим мог быть нежным и ласковым, понимать с полуслова и приходить на помощь в трудную минуту. А мог превратиться в настоящего деспота.

Жизнь ее сначала была, как чистый лист, который она заполняла неумелыми каракулями-событиями. И получилась она чаще с ошибками, а иногда красивой и грамотной. Выйдя сразу после школы замуж, она попала в полное подчинение к мужу. Выполняла его указания и помалкивала.

Не все получилось, как она мечтала в юности. Одно радовало – их с Максимом дети. Стоило Кате посмотреть в ясные глаза своих карапузов, в душе поднималась волна удовлетворения. В них теперь заключался смысл ее жизни и благодарность мужу за счастье материнства.

На последнем курсе Грозненского техникума механизации учета устроилась на Грозненский газоперерабатывающий завод по специальности. Дети ходили тогда уже в детский садик.

В бухгалтерии завода Кате выделили материальный стол. Она следила за движением материалов со склада в подотчет руководству цехов, выпиской материалов сторонним лицам, ведением учета спецодежды и спецмолока на заводе. И в нужные сроки занималась отчетностью по закрепленным за нею участкам работы.

Коллектив попался дружный. Почти весь он состоял из жителей того же поселка, где жила и она. Нелегко было целый день сидеть за столом за оборотными ведомостями, счетами и тре

– Да вы ниже, ниже наклоняйтесь, Клавдия Ивановна. Смотрите, как надо.

И она показывала, как надо выполнять наклоны. При этом полной ладонью касалась половиц пола. А ее коллега не могла даже кончиками пальцев дотронуться до них.

Под конец зарядки Катя оставляла упражнение для пресса живота. Она ставила чуть поодаль стола стул. Садилась на него лицом к столу. Ногами упиралась под нижней частью стола. И опускала все тело назад. Руки при этом касались пола. Любовь Михайловна каждый раз при этом усмехалась:

– Вам с Тоней хорошо. Вы вон, какие молодые и стройные. А у нас тело уже старое. Животы большие. И все время в голове вертится мысль:

– А вдруг упаду?! Что будет с моей спиной?

Она огрызалась, кряхтела, но все же делала упражнение.

Сначала посетители не могли понять, что за блажь появилась у счетных работников ежедневно дрыгать ногами и руками, вертеть шеей и туловищем?! Со временем, привыкнув к новому распорядку работы этого отдела, даже с завистью смотрели на них.

После зарядки бухгалтера чувствовали легкость в теле и прилив сил. В обед всем отделом они, веселые и ничуть не уставшие, отправлялись в заводскую столовую.

Вечерами, придя домой, Катя погружалась в рутину домашних забот. Их за день скапливалось множество. Надо было переделать немало дел, чтобы назавтра в нормальном виде отправиться старшим на работу, детям в детский сад.

В один из осенних вечеров Евсеевы пришли с работы, а Ваня и Марина из детского сада. Уставшие от садовских дел и событий, дети поужинали, посмотрели обязательную сказку перед сном в телевизионной программе» Спокойной ночи, малыши». И отправились в спальню.

Катя в это время скользила глазами по страницам республиканской периодической газеты. Одновременно она думала об их с Максимом жизни, теряющей самобытность и яркость, становилась какой-то постной. Каждый день было одно и то же: работа, дом, огород, дети, нехватка денежных средств, ссоры, разлады и примирения. Никаких ярких событий, мало – мальской романтики.

Ее глаза наткнулись на объявление о комсомольском наборе на эксплуатацию БАМа. Для работы монтерами пути приглашались небезразличные к судьбе страны комсомольцы. Кто такие монтеры пути, Катя не знала. Об этом можно узнать и позже. Привлекательным в объявлении показалось обещание бесплатного обучения и предоставления семейным парам жилья. Катя поднялась с кресла, в котором сидела за чтением газеты. И пошла в гостиную к Максиму.

В те времена было написано много статей в прессе и книгах о строительстве магистрали. Если кому-нибудь пришло бы в голову прочесть все это, ему потребовалось бы несколько жизней. На экранах телевизоров ежедневно показывался хоть один эпизод из бурной комсомольской жизни.

В строительстве участвовали люди разных национальностей и возрастов. На стройку ехала прогрессивная молодежь и модные в то время студенческие отряды. Одним словом, патриоты страны спешили на БАМ, и все яснее становилось, что он – «стройка века».

Максим, полулежа на диване в гостиной, смотрел передачу о животном мире Сибири. Его всегда волновали непроходимые дебри лесов и их обитатели. И любимой книгой была «Зов Сихотэ-Алиня».

За окнами была глубокая осень. В окна стучался, грохотал чем-то на крышах домов и завывал в трубах холодный ветер. Искрились сосульки в отражениях света.

Катя появилась возле мужа с горящими глазами и загадочной улыбкой. Протягивая газету с обведенным ручкой объявлением, посмотрела на него с хитрецой. Он ухмыльнулся: в этом она вся, живет на эмоциях. Но и ему объявление показалось интересным.

Они стали рыться в старых подшивках. В» Комсомольской правде» Катя прочитала:

– Эта стройка – поле боя с суровым климатом, кузница кадров, нива становления людских характеров. Длина железной дороги ожидалась около 3200 километров с горными хребтами и в сложных условиях Иркутской области, Бурятской АССР, Читинской и Амурской областей и Хабаровского края. В основном это районы с вечной мерзлотой, с возможными землетрясениями 7—9 баллов.

– Ого! Не хило! Прямо, как в Грозном – в любое время может тряхануть так, что мало не покажется.– Максим вытащил из кипы прессы еще одну газету.– Слушай, что о тамошней жизни и погоде пишут:

– На местности крутые склоны, каменные осыпи, снежные лавины, оползни, вспучивания, наледи и мари. Зима суровая и малоснежная, а лето короткое, теплое и дождливое. Небольшие таежные поселки мало населены и находятся в нескольких десятках километров один от другого. И почти везде бездорожье.

Евсеевы в душе были патриотами страны. На следующий же день они узнали в Обкоме комсомола все о подготовке комсомольского отряда, взяли направления на медосмотр. И стали готовиться к поездке на эксплуатацию Малого БАМа.

Отряд сформировали за месяц. Позади медкомиссия и сборы. В обкоме комсомола Максима, как молодого кандидата в члены партии, назначили комиссаром отряда. Командиром отряда стал Еремеев Андрей. Максим и Катя подружились с ним при первом знакомстве. И теперь часто бродили по улицам города, его паркам и скверам, прощаясь с родным гнездом на долгие годы.

– У меня недавно сын родился. Ему всего месяц. А жилья нет. Я с матерью и семьей в однокомнатной квартире еле помещаюсь. Пока Темки не было, как-то еще ютились. А теперь соски, пеленки, бессонные ночи, – мать стала высказывать, что не высыпается перед работой. В общем, нужно срочно жилье. Поэтому мы и решили ехать.– Сидя на лавочке в парке, говорил Андрей.

– У нас дети чуть постарше. И жилье есть. Хотим романтики и всплеска эмоций, – улыбнулась Катя.

– Еще я слышал, там охота с рыбалкой отменные. Мечтаю посидеть у воды с удочкой или побродить по настоящей сибирской тайге с ружьишком, – поделился мечтой Максим.

– И разрешение на оружие у тебя есть?

– Конечно, все есть.

Родные, соседи и друзья отговаривали Евсеевых не делать скоропалительных шагов:

– Там тайга кругом. Люди говорят, продукты и то забрасываются туда раз в месяц вертолетом. А вдруг беда какая случится? Кто окажет медицинскую помощь?

– Ни телевизоров, ни телефонов в поселках нет. Как мы будем держать связь с вами?

– Мы хотим изменить жизнь к лучшему. Надоело одно и то же. Еще ведь не старики. Хочется мир повидать, в конце концов.

– Чудаки! Жизнь не изменится к лучшему, если сорвешься из-за стола, не доев специально для тебя приготовленное блюдо.

– Не ищи счастья на другом берегу, если хорошо на этом!

– В том-то и дело, что не хорошо. Денег нет. Радости нет. Сплошное однообразие. А хочется много друзей и общения с природой.

Катина мать после бесполезных прений поставила, как ей казалось, точку:

– Тогда договариваемся так: вы едете, обустраиваетесь там, и только потом приезжаете за детьми. Я пока поживу с ними в вашей квартире.

На том и остановились.

Катя в число пятнадцати счастливчиков не попала. Она не была больной или хилой. Но, как смеялась тогда молодежь, их отбирали, как космонавтов в космос.

День отправки на БАМ приближался со скоростью молнии. И вот, в конце октября, после небольшого митинга на вокзале города была объявлена посадка бойцов на поезд. Провожающие стали прощаться с ними. Привокзальная площадь наполнилась всхлипываниями. Слезы, клятвы, и смех смешались в общем гомоне.

Расставаться с близкими всегда печально. Вместе с ними уходит часть души. Какую бы гадость человек не причинил, как бы больно ни сделал, он навсегда оставит след в нашем сердце. От каждого человека мы чему-то учимся, пусть даже и через ошибки.

Пассажиры заняли свои места в вагоне. Пожилая проводница закрыла двери. Поезд медленно, словно нехотя, начал двигаться по железнодорожному полотну. Он набирал скорость и ехал все быстрее. Удаляясь, становился все меньше и меньше. И, наконец, совсем исчез из вида. А Катя все спешила за ним. Ей казалось, что сейчас от нее оторвалась часть ее самой.

Мысленно она перенеслась в былые времена. Всякое было в их с Максимом жизни. Но потерять его, расстаться надолго, она не была готова. Пусть ругается, ревнует, только будет рядом. Они даже, ругаясь, старались быть рядом. Пусть во время обид находились спиной друг к другу, но не расставались.

Затем она резко развернулась на месте, и пошла к железнодорожным кассам: разузнать все о стоимости проезда и времени отправления поезда, чтобы в ближайшее время поехать вслед за мужем.

Через некоторое время в зале с той же целью появилась Вера – жена одного из членов отряда. Они договорились ехать в дальний путь в начале ноября вместе. Через пять дней, оставив детей с родителями они отправились за своими мужьями в места, которых не знали. Единственное, что им тогда было известно, – добровольцев набирала Беркакитская дистанция пути.

О расположении этого города они узнали, изрядно побродив по карте. И все равно поехали, решив, что язык до Киева доведет. Женщинам свойственно жертвовать собой ради тех, кого они любят. Иногда, даже тогда, когда те этого не заслуживают.

ПОДГЛАВА 2. ЖЕНЫ ДОБРОВОЛЬЦЕВ ЕДУТ НА БАМ ЗА МУЖЬЯМИ

Из Грозного их провожали родные и друзья. А в Москве им пришлось нанимать такси, так как обе не в силах были справиться с огромным количеством сумок и чемоданов.

Несколько минут таксист возил их по Москве. Наконец, они остановились возле нужного вокзала. Расплатившись с водителем, они решили оглядеться. И расхохотались, как по команде. Прохожие удивленно смотрели на них. У Кати и Веры уже из глаз текли слезы, а они все смеялись. Против того места, где они стояли, располагался вокзал, откуда они длительное время добирались на такси.

– Нет, ну ты представляешь, какой мошенник этот таксист! Катал по городу, и, видимо, смеялся в душе над нами, – возмущалась Вера.

Катя ухмыльнулась:

– Да уж, влипли, так влипли! Сами виноваты, не успели его остановить, как заявили, что не знаем Москвы, но очень спешим на вокзал.

– Хорошо он на двух клушах заработал! Ничего не скажешь!

Из поклажи Катя с Верой прихватили с собой посуду и постельное белье, вещи свои и мужские, всякие там занавеси и скатерти, покрывала и предметы первой и второй необходимости, – все, что могло бы скрасить их семьям жизнь в далеком краю.

Когда на вокзале объявили посадку на поезд, они от него до второго вагона в голове поезда еле дотащили свой объемный багаж. Добравшись до мест в вагоне, они обнаружили, что для их вещей, занявших проходы в их и в соседнем купе, нет места. Ящики в их купе были забиты чужими сумками.

– Товарищи пассажиры! Чьи это вещи под нашими местами?

Отозвалась пожилая и полногрудая женщина с нижней боковой полки:

– Ну, мои! – выдавила она из себя.– А куда прикажете мне девать чувалы с рыбой?!

– Извините, – сказала Вера, – если бы ящики под нашими местами были свободными, мы бы Вам разрешили разместить там и ваши сумки. Но у нас самих много вещей.

– Такие молодые, а сумок нахапали, будто торговать шмотками едете, – снова громко закричала, оглядываясь по сторонам и ища поддержки, соседка по купе. Но люди приняли сторону Кати и Веры.

Пассажирка из соседнего купе возразила ей:

– Женщина, ящики под местами предназначены для вещей пассажиров, которые имеют билеты на эти места. Не ругайтесь, а освободите их ящик. Рыбу вообще-то возят в багажном вагоне.

– У вас забыла спросить, где мне ее возить. Сказала, сумки будут стоять там, где я их поставила. И никому не позволю к ним даже прикоснуться. Лучше бы у этих девчонок поинтересовались, куда они столько поклажи везут!? – скривилось от злобы лицо скандалистки.

Катю в жар бросило от ее наглости:

– Мы едем на БАМ, везем только необходимые для жизни вещи. Мужья отправились туда неделю назад. Вот и статья в газете о них есть.

Она достала из бокового карманчика своего чемодана газету» Комсомольское племя» от 28 октября 1979 года, развернула ее и показала на фотографию с ее мужем, комсоргом комсомольской ячейки и Таней Шевченко. Им на ней секретарь обкома комсомола вручает комсомольские путевки.

Пассажиры столпились возле Кати, читающей пафосную статью о смелых посланниках добровольцев на БАМ: «Время подтвердило, что ударные комсомольские строительные отряды получили всенародное признание. Юношей и девушек из Грозного можно встретить в Коми АССР, в Карелии, на объектах родной республики.

Свои автографы бойцы республики оставили и на БАМе. Позавчера туда отправился еще один отряд бойцов, который в Москве вольется в первый отряд эксплуатационников магистрали».

В вагоне поднялся гвалт. Кто слушал статью о добровольцах, стали совестить наглую пассажирку:

– Девчонки едут в неизвестность вслед за мужьями.

– При этом оставили теплые дома.

Кто не мог пробраться до своих мест из-за заставленных проходов, требовали, как можно скорее разобраться в ситуации.

Катя перелезла через чемоданы и сумки. И отправилась к проводницам. Они стояли возле вагона в ожидании отправления поезда. Она объяснила им создавшуюся в вагоне ситуацию, показала газету. И только их вмешательство смогло сломить упрямство соседки по купе.

Та убрала свои вещи из их ящика, мужчины подняли их на третьи полки. Катя с Верой освободили проход в вагоне. Попутчики рассосались по своим местам. А через некоторое время злосчастные сумки с рыбой по разрешению бригадира поезда перекочевали в холодильники, которые есть в каждом вагоне под полами в коридоре.

Вагон успокоился. И пассажиры смогли предаться отдыху и созерцанию пейзажей за окном. Впереди всем предстоял длительный путь.

Катя расположилась на нижней полке. А Вера, боясь кражи денег, выбрала себе верхнюю. У Кати этого добра было мало. Она ничего не боялась. И с удовольствием следила за мелькающими поселками и городами, лесами и реками из окна.

Она мысленно благодарила судьбу, что нашла в почтовом ящике газету со статьей до отправления на БАМ. Ей было страшно представить, как бы они с Верой доказывали свои патриотические порывы, не будь ее. Катя уже спускалась по ступенькам родного подъезда, когда заметила ее кончик в почтовом ящике. Она подумала: «Будет, что в дороге почитать». И сунула свернутый листок в карман чемодана.

В поезде из Грозного в Москву она нашла эту статью.

До этого они просто ехали вслед за своими мужьями, теперь до них стало доходить, что в действительности не каждая женщина бросит свое теплое, уютное гнездышко и отправится в неизвестные места. И от этого им становилось радостно на душе. Тем более, что с каждой минутой пути они становились ближе к магистрали и к своим любимым.

В тот же день все соседи в купе перезнакомились, забыв недавние споры и обиды. Пожилая тетя Валя, что везла рыбу, ехала на Дальний Восток на свадьбу к сыну. Она оказалась хорошей женщиной и хозяйкой. И молодые женщины за время пути многому научились у нее.

Кроме нее в купе ехал Владимир Владимирович, прокурор из Краснодарского края, направляющийся во Владивосток в командировку. Мужчина все время лежал на своей верхней полке и читал книжку, купленную на вокзале перед отправкой поезда:

– А я всегда читаю в дороге что-нибудь из литературы. Или газеты на полустанках, в крайнем случае, покупаю.

Тетя Валя улыбнулась:

– Все бока так отлежите.

– А ничего страшного. Потом некогда будет отдыхать. Зато так легче переносить дальние дороги. Да и привык я всегда быть в курсе происходящего в стране.

Тетя Валя перебралась с бокового места в купе Кати и Веры, так как одно нижнее место по неизвестной причине оказалось незанятым. Как случается всегда, где вместе оказываются женщины, они делились своими познаниями в ведении хозяйства, в вязании, шитье или приготовлении закруток на зиму.

Тетя Валя жизнь прожила не сладкую:

– Ох, и намаялась я со своим мужем в молодости! – смахивая слезу с глаза, говорила она Кате. – Ни одной юбки не пропускал. И дрались с ним, как кошка с собакой. И совестила его, и пугала, что уйду, если не оставит это непристойное дело. А когда уже совсем невмоготу стало, собрала вещи, троих детей в охапку. И поехала из Саратова, куда денег хватит. Хватило их до Астрахани. И оказалась там с тремя детьми в гостинице «Колхозный двор». Устроилась на работу. Зарплата была нищенская. Ее на семью не хватало. Выкручивалась, как только могла. И нищенствовала, и нанималась дополнительно в работницы к более зажиточным людям, лишь бы прокормить и воспитать своих детей.

– Что за мужики!? Детей состряпают и в кусты.– Возмутилась Катя.

– Да, хорошо сделала, что уехала тогда. Дети выросли, нашли свои пути-дороги, Младшенький нашел свою судьбу в Приморье, где служил до недавнего времени в армии. Семья у невесты зажиточная, занимается выращиванием корней женьшеня. А я вот рыбку красную везу, чтобы не показаться родственникам нищенкой. Больше и похвалиться-то нечем.

– Да, в наше время часто стали встречать по одежке.

– Хорошо, добрые люди помогли. Не дали нам с голоду помереть. Раньше они добрее были, участливее. Теперь не знаю, помогут ли?

Катя вздохнула:

– Зла сейчас, конечно, много. Но и участливые люди еще встречаются. Когда мы поженились с мужем, нам негде было жить. Моя мать сказала, чтобы искали жилье, к родителям Максима тоже ехать не было смысла. С легкой руки соседки тети Нади нашли работу свинарями с жильем в ближайшем от города селе. И все наши жертвы были лишь для получения жилья, чтобы никого из родных не стеснять и не раздражать.

Сначала выделили малюсенький изолированный коттедж из небольшой комнатки и веранды. Зима была холодная, в стенах и полу зияли щели. Спать мы ложились в теплых вещах, и все равно мерзли ночью, хотя и топили печку. Потом дали другое, более подходящее жилье.

Мы рубили дрова и натапливали печь до красноты. Дрова, разгоревшись, трещали, становилось тепло и уютно. Когда тушили свет, переполохи от огня в печке вырисовывались на стенах и потолке.

Свинарки, проходя в четыре часа утра мимо нас, стучали в окошко:

– Молодежь, вставайте! На работу пора!

Мне тогда еще восемнадцати не было, Максиму – двадцать два.

Мы с мужем быстренько поднимались с постели. И неслись на свинарник. Коллектив оказался сплоченным и сердечным. Многие старались помочь советом или делом.

– Такие молоденькие, а на свинарник работать пошли.

– Ну, не сидеть же на шее у родителей. Хотели самостоятельности, мы ее получили. Надо было строить семейную жизнь. Мы и начали ее, отделившись от родителей, – говорила Евсеева.

Когда мы пришли к своей наставнице Вале Кулаченковой, у нас совсем не было денег на питание. Те, что заработал Максим в Приэьлбрусье, давно закончились. В кармане лежало всего несколько рублей. Их хватало только на покупку хлеба, чай и один-единственный лимон. Его прописали мне из-за низкого давления. От него тогда часто кружилась голова, и при этом тянуло в правую сторону.

После работы скажет, бывало, наставница:

– Все, идем на обед!

А мы с мужем переглядываемся и хихикаем. Наш обед состоял из стакана чая с кусочком хлеба. Ужин и завтрак тоже ничем не отличались от обеда. Иногда, правда, мы раскошеливались на халву. Опять-таки по назначению врачей.

– Прямо, как в войну вы питались. Как ноги-то волочили потом?

– Да все нормально. Мы с осени закормленные были, – улыбнулась Катя.– Еще как бегали.

Мы думали, что никто не знает о нашей вынужденной голодовке. Но Валя быстро раскусила наши смешки и мою слабость.

– Сказано, молодежь! Другие бы выли от безденежья и голода. А у этих, надо отдать им должное, еще есть силы шутить и смеяться! – говорила она свинарям.

В один из обеденных перерывов разошлись по домам. Мы давно выпили чай и съели хлеб, когда в дверь кто-то громко постучал. Я открыла ее. И увидела Валентину с огромной сеткой продуктов. В голове промелькнуло: «Наверное, продуктов в магазине накупила!» А та лишь протянула мне сетку невероятных размеров:

– На!

И тут же пошла в сторону рабочего места.

Я крикнула ей вслед:

– Валя, я не поняла: ты сетку с продуктами на сохранение принесла? После работы заберешь?

– Да чего ж тут непонятного? Это Вам! Вы ведь на воде и хлебе скоро ноги протяните! А мне нужны сильные помощники, – улыбнулась она.

– Продуктов, принесенных ею, хватило до первой получки. Мы жили ожиданием первого семейного новогоднего праздника. Все работники СТФ готовились к нему, закупая продукты и подарки. Только мы с Максимом продолжали пользоваться скромной трапезой и малыми расходами на продукты.

Перед самым праздником Валя предложила:

– Ребята, а приходите к нам. Не пожалеете. Вчетвером-то веселее будет. Ничего из продуктов с собой не берите. Я, как сказал муж, на целую роту наготовила.

Максим покраснел:

– Постараемся прийти, если Катя будет нормально себя чувствовать.

– Здоровьем меня Бог миловал. И мы отправились на свой первый совместный праздник.

Валентина была замужем второй раз. Первый муж обижал ее и сильно увлекался спиртными напитками. А с Виктором она впервые почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова. С ним она стала матерью двух крепышей: сына и дочери, которые во время встречи Новогоднего праздника уже безмятежно спали.

Мы с Максимом были счастливы. Хороший стол, веселая музыка и непринужденная беседа подняли настроение. И мы обрели друзей.

– Ты, такая молоденькая, сама, как ребенок. А говоришь у вас с Максимом уже двое детишек. Как получилось, что вы так рано решились их заиметь?

– Ну, как? Рано замуж вышла…

– И все было нормально? Как беременности -то выносила?

– Через две недели после праздников мы шли с работы на обед. И о чем-то разговаривали.

Вдруг я остановилась на полушаге с застывшей гримасой удивления на лице.

– Что с тобой? – встревожился Максим.

– Ребенок шевелится, – тихо прошептала я. Мне казалось, если буду говорить громко, испугается малыш.

Максим стал гладить мой живот, приставлять ухо к нему. Он был удивлен и рад не меньше меня: ребенок послал первую весточку, что он живой и здоровый. Мы надеялись, что это будет дочь. Даже имя ей придумали – Олеся. Оно казалось нам самым нежным и ласковым. И не понимали тогда, что мы предполагаем, а все решает Бог.

После первой получки стало легче в материальном смысле, чаще и длиннее продолжались дни взаимопонимания и спокойствия в семье. А потом всякое стало случаться. Как-никак два разных человека.

– Да, жизнь. В каждой семье своя история, – вздохнула тетя Валя.

В беседах Кати и тети Вали Вера участвовала редко. Все больше лежала на верхней полке и делала вид, что спит. А тут вдруг она спустилась на нижнюю полку.

– Сколько мы в жизни всякого переносим. Я всем женам искренне сочувствую. И почему у нас доля такая? Сколько мужчины обижают, унижают и оскорбляют нас, а мы все терпим, – дрожащим голосом произнесла она.

И, теребя в руках носовой платок и глядя в окно, добавила:

– Вот я сейчас еду и боюсь, что муж мой развлекается, вырвавшись на свободу. Девчат молодых вон, сколько набрали в отряды! А он всегда придерживается принципа:» Два метра от дома отошел, значит, – холостяк».

Катя с теть Валей переглянулись:

– Вера, милая! Как же можно жить без доверия? Даже не думай так. Мысли, говорят, материальны. Как думаешь, так может и оказаться. Я даже представить такое боюсь.

Катя в этом вопросе была в некотором роде старомодной. Она отвергала даже мысль о возможности легкомысленных отношений, когда люди некоторое время проводят приятно, потом без тени сожаления расстаются. А теперь подумала, если бы такое случилось в ее семье, она бы с ума сошла. Ей было очень жаль Веру. До этой минуты она считала, что жизнь в семье Веры безоблачна. Оказалось, в любой семье есть свои» скелеты в шкафу».

В Иркутске во время стоянки Владимир Владимирович сошел с поезда покурить. Прямо возле вагона продавались газеты и журналы. Он купил несколько изданий. Те несколько дней, что пассажиры находились в поездке, казалось, выпадали из его поля зрения.

Вернувшись в вагон, мужчина снова забрался на свою полку. И смолк.

Через некоторое время женщины услышали его возглас:

– Вы только послушайте, что пишут о БАМе в газете. Оказывается, начинали его строить зэки. Вы только послушайте:

«Строительство дороги началось еще в прошлом веке. Где-то в 1850 году в России появились первые высказывания о необходимости сооружения железной дороги, которая бы прошла через сибирские города Екатеринбург (Свердловск), Тобольск, Томск, Енисейск. В 1878 году завершилось сооружение железной дороги от Перми до Екатеринбурга, а уже через несколько лет экспедиции изыскателей отправились дальше, вглубь Сибири.

Надо было найти самый удобный и дешевый выход к Тихому океану. Сначала предлагалось два варианта будущей трассы: по северному берегу озера Байкал и по южному. Северный вариант стал ныне нынешним БАМом, а южный – Транссибирской магистралью.

Основной проблемой строительства стала нехватка рабочих рук. Набор вольнонаемных рабочих был сорван. Стройку отдали в ведение ОГПУ. И потек на стройку поток безвинно – осужденных людей, которых помещали в лагеря. Одним из крупнейших был БАМлаг, где на каторжном труде работало и жило около двухсот тысяч заключенных.

Основными инструментами для работы у них были лом, кирка, тачка, лопата, носилки и кайло. Работали они по шестнадцать, а то и восемнадцать часов в сутки, – вспоминают очевидцы. – Не успевали обсыхать. Все больше оставалось больных в бараке: свирепствовала малярия, простуда, ревматизм, желудочные заболевания.

В Амурском музее сохранился номер лагерной газеты «Строитель БАМа».

В ней писали: «жилые бараки представляли собой ледники, стены их покрыты толстым слоем инея, в углах – горы льда, вокруг бараков рассадники нечистот, так как не было туалетов. Не меньше холода и грязи в больницах, у больных не было постельного белья, спали на полу.

Руководство лагерей придумало хитрый стимул для хорошей работы: работающий получал от пятисот г до одного кг хлеба и суп из соленой или мороженой рыбы, иногда капусты, а неработающий триста граммов хлеба без супа. Ударнику, перевыполняющему норму, могли еще и уменьшить срок заключения, если, конечно, выживет.

В результате движение поездов на железнодорожной линии Бамовская – Тында открылось в 1937 году, а в 1940 году пошли поезда по рельсам, проложенным от станции под названием Известковая до Ургала.

С началом Великой Отечественной войны строительство магистрали было свернуто. В 1942 году, когда линия фронта приближалась к Волге, и появилась необходимость поставки большого количества грузов Сталинградскому фронту, по решению правительства было разобрано верхнее строение пути на линии БАМ – Тында.

Поезда с рельсами и металлическими фермами шли с Востока со скоростью воинских эшелонов. Рокадная дорога была построена в небывало короткий срок. Так БАМ стал участником великой битвы, внеся свой посильный вклад в разгром врага.

Катя подумала вслух:

– Как плохо мы знаем свою страну. Можем рассказать об Испании или Франции, Индии или Китае. А что творится в собственной стране, у нас под носом, узнаем только вот в таких закулисных беседах или из периодики.

– Да, – вздохнула тетя Валя. – Ты посмотри, что мы знали до поездки об этой магистрали? Ну, БАМ. Ну, комсомольская стройка. Мало ли их у нас в стране?! Понятно, печатается много статей о нем и на книжных полках стоят десятки книг, – всплеснула руками она. – Но мы-то все прочитать не можем. Да и там все написано в таких возвышенных тонах, что не поймешь, где правда, а где ложь.

12 3 4 5 6 Kolejny

Inne książki tego autora

Tekst

Людмила Евсюкова

Лабиринты чужой души. Книга 2

Прыжок в ночи