Czytaj książkę: «Сделаю тебя любимой»
Глава 1. Василина
– Господи, я рожаю!
Сколько раз за последний месяц, корчась от тяжести в животе, я думала именно так.
Пугала родителей. А теперь это правда, потому что отошли воды. А я не в своей уютной квартирке, а еду на машине к бабуле.
До родов была еще неделя.
У меня было время!
Я быстро торможу на обочине и смотрю в навигаторе ближайшие больницы. Шесть километров. Успею.
Надо просто собрать себя и нажимать на газ. Давить… Давить… Да чего ж не давится-то?! Машина, мой хорошенький купер, просто отказывается ехать! Не заводится.
– Да быть такого не может! Я же только что заправилась!
Бью по рулю ладонями, потому что все в моей жизни не по плану. Все не так, как мне бы хотелось и мечталось!
Толкаю дверь, но она внезапно не поддается.
А там…
Что-то…
Вскрикиваю от испуга!
За окном незнакомое лицо. Мужское!
Заросшее бородой и волосами. Это может быть добрый человек, который притормозил, но машин рядом не видно. Это может быть егерь, увидевший девушку в беде!?
Я сглатываю вязкую слюну, потому что под кожанкой у него кусочек тюремной робы. Он выпрямляется во весь свой огромный рост, напоминая медведя!
Недавно же передавали сообщение о сбежавшем преступнике. Я пропустила мимо ушей. Меня такие вещи никогда не касались. Я всегда была далека от криминала!
Тут же хлопаю дверью, блокирую остальные.
Что мне делать? Что мне делать!?
Беру телефон. Звоню отцу, но тот как обычно вне зоны. Матери, но она в такое время спит. Остается отец ребенка. Но ему на меня наплевать! И все же… Пытаюсь дозвониться!
Раз, другой, под стук в окно, который становится все настырнее.
Оставляю голосовое сообщение, ровно в тот момент, когда стекло с треском разлетается. Кричу во все легкие.
– Совсем, смотрю, не гостеприимная.
Меня от страха скрутило всю. Руки невольно живот прикрывают, на который он, нахмурившись, пялится.
– Что… Что вам нужно? – не будет же он меня сейчас насиловать? – Я рожаю.
– Мне тачка нужна, выходи!
– Хорошо! – это лучше всего. Кто-нибудь остановится и поможет мне. – Хорошо, я выхожу. Только спокойно!
Можно было бы крикнуть, что отец за все заплатит, что отец его найдет, но почему-то сейчас более разумным кажется просто затихнуть, практически спрятаться.
Так и делаю. Оставляю машину криминальному элементу, отхожу подальше, голосую…
– Ты что творишь, дура? Хочешь, чтобы меня обратно замели?
– Но я рожаю! Мне в больницу надо! – голос прорезается, боль становится адской, наполняя тело агонией.
– Руку опусти, а то ты сейчас вместе со своим ублюдком на тот свет отправишься.
Угроза действует. Буквально ледяной водой окатывает. Ладно… Нужно просто отойти подальше.
– Мне сумку надо забрать из багажника. Можно?
– Забирай, – возится он под капотом, а я, придерживая свой огромный живот, ковыляю к машине. Достаю сумку, которая давно готова для поездки в роддом.
Боль вдруг выкручивает меня наизнанку, я оступаюсь и падаю в траву, качусь по небольшому обрыву, прямо в овраг.
Боль становится невыносимой, ощущение, словно ломают тазовые кости молотком. Не сразу, но до меня доходит, что родить мне придется прямо тут!
Я запрокидываю голову, смотря на луну, что светит из-за деревьев.
– Ты что тут за ор устроила?
– Я рожаю! Тупой ты мужлан! – Пусть уже убьет, пусть хоть что-то меня от этой боли избавит! Она сводит все внутренности, заставляет кричать во все горло.
– Ладно, хуй с тобой, – снимает он куртку, робу тюремную бросает между моих ног. Задирает длинную джинсовую юбку, стягивает по ногам колготки.
Я мотаю головой, руками его толкаю…
– Не трогай меня… Не трогай…
– Ноги шире…
– Не надо, я сама… Сама! – выговариваю хрипло, дышу часто, тужась, как учили на курсах. Главное, не смотреть на это страшное лицо. Главное, не думать о том, где я рожаю и как докатилась до такой жизни! Никогда. Никогда я больше не буду заниматься сексом! Никогда больше не полюблю! Один раз полюбила и теперь рожаю в овраге, словно не живу в двадцать первом веке, а между ног у меня две огромные татуированные руки, которые…
– Тужься давай, или чего там? Или хочешь сдохнуть прямо тут? Я даже трудиться не буду и твой труп закапывать!
О Господи! Ладно! Раз, два, три… Раз, два, три.. Минута, две, десять… Я просто не могу больше! Сил никаких не осталось!
– Давай! Ну, он же задыхается! – орет это чудовище, и я со всей ненавистью ко всему роду мужскому, со всей любовью к ребенку делаю над собой усилие…
– АААААА… – Это ребенок. Он выходит из меня. Орет так же, как я!
– Дай его мне! Дай его мне, – какой он маленький, какой хорошенький, какое облегчение! Слезы по щекам катятся, когда этот живой комочек к груди прикладываю.
Люблю, люблю!
Больше жизни люблю! А как кричит, так громко! Закрываю глаза, поглаживая малыша, не чувствую ничего, только счастье, что этот кошмар закончился!
Чувствую, как тяжелая рука на живот давит, вытаскивая из меня послед. Режет пуповину. Все это без эмоций, несмотря на нас с сынишкой. По телу расползается ужас… Не будет же он убивать нас, верно? Просто оставит тут?
Я должна сказать…
– Спасибо! Оставьте нас тут. Я выберусь сама. Берите машину.
Он поднимается во весь свой немаленький рост, возвышаясь подобно дубу, закуривает сигарету, заволакивая все вокруг дымом. Я прикрываю курткой малыша, даю ему грудь, чтобы не плакал… Он ищет ртом сосок, найдя тут же причмокивает. Стараюсь не смотреть на бандита… Я не знаю, что у него в голове… Пусть уйдет. Пусть просто уйдет…
– Со мной поедешь…
– Что?! – мне даже в страшном сне такое присниться не могло. – Зачем? Забирай машину! Тебе деньги нужны, я переведу тебе! Дай только телефон.
– Мне твои деньги не нужны. А вот баба пригодится.
– Но мне в больницу надо! Я же только родила, – обтираю лицо малыша влажными салфетками. – Зачем мы тебе?
– Девочка, не зли меня. Твой ребенок здоровый и чистенький, за такого отвалят прилично бабла. Хочешь вернуться домой, будешь как миленькая слушаться.
– Что? Ты хочешь продать? Ты чудовище! – он выдыхает, достает пистолет и перекладывает его в другую руку, пугая меня до дрожи.
– Я хочу, чтобы ты заткнулась и села в тачку! Есть у тебя такая функция или свинцом накормить?
– Я поеду…
– Какая послушная девочка, – помогает он подняться, но когда мы возвращаемся на дорогу, рядом с купером стоит чужая машина. Я тут же открываю рот, но в руку впиваются грубые пальцы.
– Только вякни, и я его убью.
– О Боже! Вы рожали?
– Да, так вышло. Сейчас как раз в больницу поедем. Спасибо, что остановились, – говорю тихо, умоляюще смотрю в глаза.
Может, этот парень поймет? Может, запомнит номер, позвонит в полицию? Может, хоть кто-то поможет нам с малышом.
– Хватит ныть, Василина. Жива же, – заводит бандит двигатель. Легко, с первого раза.
– Что? Откуда вы знаете мое имя?
***
Дорогие мои, девочки. Добро пожаловать в новую историю. Пусть она пощекочет вам и мне нервы, пожарит много эмоций и впечатлений. Не забывайте добавлять историю в библиотеку и ставить лайки на странице книги. Чем больше их будет, тем быстрее мы с вами узнаем, куда повез Василину этот опасный человек.
С новинкой всех нас!
Глава 2.
Я смотрю в лицо своего малыша, а голову рвет от вопросов. Как сбежать? Как выбраться? Как я вообще могла попасть в такую ситуацию? Зачем поехала к бабушке? Будет ли меня кто – то искать… А, самое главное, откуда он знает мое имя…
– Вы не ответили… – и снова тишина. Я поворачиваю голову, вглядываясь в мужской профиль. Нос с горбинкой, неухоженная борода и грубые руки, умудрившиеся принять роды. Роды… Я не могла даже представить, что буду рожать не в частной клинике или больнице, а под деревьями в овраге. Сама виновата… Я в принципе всегда виновата во всем сама…
Внутри до сих пор все жжет и болит. Хочется в душ. Хочется в кровать под теплое одеяло. Или просто мне холодно…
– Я замерзла, – мой голос в очередной раз режет гнетущую тишину между нами. Может мне удастся взять пистолет? Я когда – то училась стрелять. Лет в пятнадцать, наверное.
Бандит включает обогреватель, прекрасно зная, как разобраться с моим космическим кораблем. Из чего я могу сделать вывод, что он из тех, кто управлял дорогими машинами.
– За что вы сидели?
Он просто игнорирует меня. Словно я пустое место.
– Почему вы…
– Рот закрой.
Отворачиваюсь. Может и правда, лучше помалкивать. Лучше еще немного полюбоваться на малыша, который сонно причмокивает. Скоро проснется… Чувствую, как под попой его становится теплее, а я делаю вид что по салону разносится не самый приятный запах.
– Мне нужно надеть на него подгузники.
– Доедем наденешь.
– Но воняет же!
– Ты, когда – нибудь сидела в камере с пятью мужиками и сломанным унитазом. Ты даже представить не можешь, что такое «воняет»
Я втягиваю воздух носом и отворачиваюсь. Нос морщится непроизвольно. Ну да. Это Мой малыш. И держать в руках испражнения, пусть и через одежду не самое приятное. Не говоря о том, что ребенку вредно находиться грязным.
– Дайте я его хоть подмою.
– Ты сейчас либо рот закрываешь, либо вылетаешь из машины. Одна.
Меня охватывает ужас, я вздыхаю и молча с ребенком перелезаю на заднее сидение. Не повезло, да. Он не остановится. Придется действовать иначе.
Я забираю из багажника все необходимое, помогаю малышу стать снова чистым… Малышу, словно у него имени нет. Я ведь давно решила, что его будут звать Юра. Юрка. Юрасик. Юрочка. Юрий… Сильное мужское имя. Такое же как у его деда.
Мы вдруг тормозим. Прямо в лесу. Я оглядываю березы, сосны, огромные кусты.
– Машину тут оставим. Выходи.
Прямо тут? А дальше куда? Я надеялась, что хоть по камерам смогут отследить куда я делась, а теперь…
– Долго идти?
– А в чем проблема?
– Просто у меня ботинок нет.
– Свои я тебе не отдам.
Я вздыхаю. Опять неудача. Ладно. Надену кроссовки, которые валяются в багажнике.
То, что теперь я в обуви, бандит никак не комментирует. Просто забирает из багажника сумку для роддома, спортивную сумку с моими вещами и свой рюкзак.
– А куда мы идем?
Конечно он ничего не отвечает. А я лишь надеюсь, что мне удастся выбраться… Убежать. Конечно бежать с ребенком на руках не самое легкое занятие, но я делаю из платка люльку и креплю себе у груди.
Вдруг бандит достает веревку и крепит ее у меня на руке. Так крепко, почти до боли…
– Я не убегу.
– Пошли…
Я кидаю последний взгляд на свою машину. Свою первую и единственную. Я о ней заботилась не хуже, чем любой мужчина. Полировала. Натирала. Мыла. А теперь она остается тут. Вместе с ключами.
– Ее уже украдут.
– И отлично. Не найдут меня. И тебя, – бросает он на меня взгляд. Наверное, первый со времен родов. Тяжелый, глубокий, пугающий.
– Откуда ты меня знаешь, – решаю перейти в наступление, а он хмыкает.
– Ты же ведешь соцсети?
– Ну и что?
– Оттуда и знаю.
На языке горчит разочарование. Я думала, что он кто – то… другой… Не просто случайный бандит, а кто – то, кто знает меня, кто не обидит, а теперь по спине ползут скользкие мурашки. И все что мне остается это идти за ним все глубже в лес.
Иногда он тормозит чтобы отлить, совершенно меня не стесняясь. И совершенно не хочет отворачиваться, когда я прошусь в туалет.
– Ну не могу я при вас.
– Ссы в штаны. Какая проблема?
– Вы просто… – мочевой пузырь приказывает недолго жить и я поддерживая ребенка, присаживаюсь в кустах под его цепким взглядом. Боль сводит промежность, но я стискиваю зубы, чтоб не показать, как мне плохо. Не получается. Живот болит, а ничего не идет. Ладно, потом.
Встаю, но в этот момент начинает кричать Юра.
– Покорми его и пойдем дальше.
– Отвернитесь.
– Нет.
– Будете на мою грудь пялиться?
– Я пару часов назад твою пизду рассматривал, а ты грудь стесняешься показать. Корми, орет же.
Я поджимаю губы, выдавливая из себя слезу. С мужчинами это всегда работает.
– Пожалуйста. Я не могу при вас.
– Василина, меня сильно раздражает плач твоего отпрыска и отсутствуют материнские инстинкты. Смекаешь?
Я фыркаю, падаю на поваленное бревно и достаю грудь. Съеживаюсь под вниманием. Пошлым. Сальным. Внимания не обращаю. Сейчас самое важное накормить Юрку. Ешь мой мальчик. Не думай ни о чем. Мама тебя в беду не даст. Он жадно причмокивает, причиняя груди дискомфорт. Я терплю, пока он наедается и проваливается в сон. Как же я ему завидую. Как мне тоже хочется поспать.
– Иди сюда.
Тон его голоса мне не нравится. Я заправляю грудь в лифчик и медленно поднимаю голову. Ахаю, когда в руках бандита не пистолет, а кое – что побольше.
– Вы зачем это достали.
– Ясно зачем. Сосать мне будешь.
Стресс, адреналин, усталость, шок от требования, которое озвучивает бандит… Все это вызывает неадекватную реакцию. Я просто начинаю смеяться… Правда быстро прекращаю, замечая, что весело только мне.
– Я не… Не понимаю, как вы себе это представляете… У меня на руках ребенок, а вы как минимум грязный.
– Рот то у тебя свободен. Ну а если ты у нас такая брезгливая, салфетки возьми. Поторапливайся, Василина, не зли меня.
У него большой член. Взгляд невольно, но сползает прямо к нему. Особенно когда он бесцеремонно подходит ближе
Сглатываю тошноту. Интересно, если свалиться в обморок или заплакать, это поможет?
– Давай, девочка, быстрее начнешь, быстрее закончишь.
Он толкает меня обратно на бревно, не давая подняться, подносит свой агрегат к лицу. Запах надо сказать аховый.
– Я не смогу, меня стошнит… – начинаю плакать, поднимая голову. – Я никогда этого не делаю, вам наверняка не понравится.
– Быстрее, соси сказал!
– Стойте, стойте, – отворачиваюсь, и ощущаю, как головка щлепает по моему лицу. – Дайте я хоть помою его. Потом сделаю, что хотите.
– Свою воду используй…
– Да, у меня есть, – долго копаюсь в сумке, стараясь не думать о крупной нависающей угрозе. Юрка на зло еще спит. Мог бы поорать, спасти мать от позора.
– Долго еще, у меня яйца сейчас взорвутся.
– Да, да, уже достала, – показываю бутылку, откручиваю крышку и поливаю член. Сглатывая ужас, тошноту и стыд, накрываю его рукой. Горячий, пульсирующий. Хват на моих волосах становится крепче… А голова бандита запрокидывается, зубы обнажаются. Он выпускает воздух, шумно дышит. Молчит.
Может получится избежать минета. Просто повожу вот такой рукой по всей длине. Можно даже представить, что мою посуду. Или машину. Вперед. Назад. Вперед. Назад. Можно чуть быстрее, словно тороплюсь. И надавить, чтобы грязь всю оттереть. Можно попытаться обхватить пальцами. Совершать продольно-поступательные движения.
Получается!
Плоть каменеет. Вены проступают сильнее, впиваясь в мою ладонь.
– Хитрая сука, – дергает он мою голову и толкает головку в закрытый рот, выплескиваю несколько крупных капель спермы. Я зажимаю губы, чтобы ни одна не попала внутрь. Чувствую, что от его вкуса меня точно вырвет.
За волосы он запрокидывает мою голову, смотрит в грязное лицо, усмехается.
– А тебе идет моя сперма. В следующий раз руками не обойдешься, будем бороться с рвотным рефлексом, верно?
Молчу, а он наконец отпускает меня, заставляя выдохнуть от облегчения. Тут же утереться салфетками, сполоснуть рот и лицо водой.
Я еще долго сижу, ощущая себя грязной и отвратительной, а он уже надевает рюкзак. Собирается идти. А мне так не хочется. Даже на этом бревне лучше, чем на ногах.
– Я больше не могу.
– Оставайся, – пожимает он плечами. – Только ребенка мне отдашь.
– Мы далеко в лесу. Ты с ним не справишься. У тебя даже питания для него нет!
– Разберусь. Ну что, остаешься.
– Для того, чтобы забрать моего ребенка, тебе придется убить меня, понял? – кричу и тут же вздрагиваю, когда он щелкает затвором пистолета.
– Не вопрос. С тобой слишком много сложностей, а подрочить я себе и сам смогу, – он направляет пистолет прямо мне в голову. Решение приходит моментально.
– Со мной не будет сложностей. Но можно вопрос?
– Только один? Теряешь хватку, – убирает он пистолет.
– Только один. Надолго все это?
– Пара тройка месяцев, потом вернешься в свою красивую жизнь. Вставай, пошли, – помогает он мне подняться. Всего три месяца. Я переживу. Я сильная.
Глава 3.
Я уже ненавижу лес! Эти бесконечные деревья. Они мелькают и мелькают.
Бесконечные кусты. Так и наровят зацепиться за слинг.
Солнце нещадно палит сверху. Издевается… Последние капли жидности забирает из организма.
То и дело запинаюсь, сбиваясь с шага.
А этот придурок не снижает темпа.
Периодически дергает за веревку, которая и так натирает мое нежное запястье.
Мне уже даже жаль, что я не какая-нибудь изнеженная принцесса, которая просто села бы и разревелась.
Я давно уже поняла, что слезы никогда никому не помогали. Что слезы могут разжалобить разве что женщину. Или слабого мужика. А этот бандит какой угодно, только не слабый. Мощный. Высокий. С огромными ручищами.
Схватит за горло и сдавит на секунду!
Все время назад смотрю, все время тру веревку на запястье, пытаясь вытащить руку. Он так шагает вперед, словно забыл о нас. Бросаю взгляд на Юрку. Хорошо ему. Спит, в ус не дует.
Свежий воздух, постоянная качка у моей груди. Груди, что начинает дико поднывать от прибывающего молока. Потому что что? Потому что после родов надо лежать!
Мне просто хочется поспать!
Уже где угодно!
– Все! – дергаю на себя веревку. Бандит тут же тормозит. – Я не могу больше! Мне надо попробовать сходить в туалет. Мне надо помыться! Мне надо элементарно поспать!
Кажется, истерика подступает. Сжимаю губы и сглатываю в ожидании его реакции.
– Осталось метров сто до родника. Надо дойти, там привал делаем. Отдохнем.
Помоемся.
И почему в этой фразе мне мерещится скрытый самый неприличный подтекст?
Еще сто метров, да. Они кажутся бесконечными.
Мы все идем и идем.
И уже не нужен родник.
Хочется упасть там, где мои ноги меня еще кое-как держат. И очень вовремя начинает орать Юрка. Никогда еще плач ребенка меня так не радовал.
– Все, дальше нельзя! Плачет, есть хочет!
– Еще немного.
– Но он плачет!
– Ему полезно, легкие будут крепче. Давай, шевели ногами, там нормально будет.
Нормально будет.
Даже страшно представить, что только что сбежавший преступник подразумевает под этим словом. Что для меня – нормально?
Это когда отель не пять звезд, а три, и двери можно выбить.
Нормально, когда не стала вечером убираться в комнате и развалилась среди раскиданных вещей. Нормально, когда боль от тренировок в тренажерном зале такая адская, что ноги горят огнем. Нормально, когда в любимой кофейне новый бариста, и кофе холодный.
Нормально, когда звонишь любимому человеку и говоришь, что заболела, а он просто говорит: «Выздоравливай».
Нормально, когда он сам болеет, ты мчишь к нему, варишь суп и заставляешь принимать лекарства. Это все для меня нормально!
Но точно не нормально спустя несколько часов после родов плестись неизвестно куда под дулом пистолета под аккомпанемент орущего младенца.
– Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!
– А больше и не надо. Пришли! – он указывает на довольно быстрый порог с родниковой водой, а я за ором Юрки даже не услышала шум воды. Выдыхаю, валюсь прямо там, где стояла, и со слезами смотрю на стремительно падающую воду.
– Мы ближе к Питеру поехали?
– Все тебе скажи, – садится он рядом со мной, дергает за запястье, осматривая стертую в кровь кожу. – Да ты мазохистка, смотрю. На что ты рассчитывала?
– На что угодно.
Он хмыкает, убирает веревку на другое запястье, а это обворачивает бинтом из рюкзака, обрабатывая какой-то дрянью. Отрезает ножом бинт и отходит от меня. Быстрее достаю грудь, прикладывая к губам сына. Мну ее.
– Ну, что ты не берешь? Ну, давай, маленький.
– Держи сосок во рту. Должен взять, – подает бандит голос, копаясь в своем рюкзаке, а я вздыхаю, подчиняюсь. Или уже от отчаянья. И удача! Малыш втягивает первые несколько капель, а мне становится щекотно, тянет улыбаться… Наваливается удушающая усталость.... Веки тяжелееют, словно кто – то подсунул снотворного.
Я просто ложусь на мягкую траву, укладывая малыша рядом, и закрываю глаза… Как же хочется спать!
Открывать глаза – вот совсем не хочется. Голова тяжелая. В какой-то момент кажется, что я во дворе родительского дома. Но потом последний день проносится в моей голове молнией. Я тут же открываю глаза и как ошалевшая кричу.
– Юра!
– Что ты орешь? Рядом спит, – врывается в сознание голос, я тут же поворачиваю голову. Рядом в импровизированной люльке из курток спит мой сынок. Господи, какой же он красивый-то! И почему так далеко? И не издает ни звука?
– Ты передвигал его?
– Так ты его своими титьками чуть не задушила.
Я тут же морщусь от тяжести, которую представляют эти самые «титьки». Наверное, просить быть повежливее – глупо. Тут же склоняюсь над малышом. Легонько глажу. Подношу палец к носу. Дышит. Может, проснется, поест? Тяжело, блин. Но телу легче. Между ног больше не щиплет. Хотя ощущения не самые приятные. Не отрывая взгляда от младенца, отхожу за ближайшее дерево… Бандит ко мне спиной, без куртки и футболки, что сушатся на ветке. Сидит у ручья, набирает воду во фляжку. Значит, пойдем скоро. Надо помыться успеть.
Иду к ручью, трогаю воду. Холодная до дрожи, но выхода особо нет.
– Я могу взять Юрку и отойти вон к тем кустам, подмыться?
– Нет.
Сжимаю руки в кулаки. Хочется ответить в тон. Но я просто сделаю вид, что его тут нет. Что меня не волнует его тяжелое, липкое внимание, скользящий по телу взгляд… Пока раздеваюсь, отвечаю тем же. Замечаю повязку на боку. Так-так! Получил пулю, пока убегал или подрался за миску супа? Спрошу, а то у него у него крышу сорвет от моей идеальной после родов фигуры. Как такое вообще может нравиться? Хотя он давно женщин не видел, такому и Шрека одень в длинноволосый парик, шишка задымится.
Наступаю на мелкие камни на мелководье. Идти, вроде, можно.
Быстро забегаю в воду, ахая от холода. Кажется, словно под снег попала! Кожа покрывается толпой мурашек, волоски подымаются, но я, все равно, то и дело бросаю взгляды на спящего Юрочку. Быстро захожу по самую грудь. Разве что, дергаюсь, когда бандит внезапно поднимается во весь рост и начинает штаны свои расстегивать.
– Вам, может, в больницу надо? Рана, кажется, серьезная. Кровит, – поможет ли отвлечь? Не, ну, будет он меня насиловать?! Тут еще течение. Небольшое, но кто его знает?
– Мне помыться надо. Ты, вроде, говорила, – снимает трусы, а я отворачиваюсь. Хоть бы от холода эта его «краковская» свернулась в узелок.
– Ну, что ты, как целка, ведешь себя? Будто член никогда не видела.
– А что, если видела, должна бросаться, как голодная собака на колбасу?
Вода журчит, слышу, что моется, плещется и даже ныряет. Плохо желать человеку смерти, но вдруг его унесет? Это же не я буду виновата!
Он выныривает рядом, где я обнимаю себя руками, не сводя взгляда с люльки. Помыться бы, а я от страха вся сжимаюсь.
Рядом слышу тихий гортанный смешок.
Ему весело? Реально? А мне нет. У меня тело свело от холода. Хочу уже на берег выйти, но на плече сжимается тяжелая, неожиданно горячая, ладонь.
Дергаюсь в испуге, головой качаю.
– У меня болит все.
– Ты, вроде, обещала, что с тобой проблем не будет.
Сглатываю. А если он вот прямо сейчас надавит на меня? Утопит, и все! Блин… Вздрагиваю, когда он накрывает пальцами мой подбородок и дергает лицо на себя. Приходится посмотреть. Прямо в его заросшее темной бородой лицо. Напряженное и злое. И в глаза. Карие глубокие колодцы. И как ни цепляйся за борта, уже падаешь и тонешь в них. Кричишь, а никто не спасет. Только эхо от стен отбивается и тебя же пощечинами хлещет.
– Давай, девочка, подрочи мне, и будем делами заниматься. До темноты надо успеть добраться.
– Эм… Ну… Ладно, – только рука не шевелится, хотя телу уже теплее. Привыкло к воде. Бандит накрывает мои пальцы и тянет вниз. Ниже. Ниже. К паху. Мне еще придется и поднимать его… А нет, уже готов. Хочу отвернуться, но он удерживает зрительный контакт.
– Сильнее сжимай, не сломаюсь.
– А зовут вас как?
– А что, без имени не дрочится?
– Ну, нужно же мне к вам как-то обращаться?
– Булат. Бля, какая ты долгая, – резко разворачивает спиной, врезаясь членом в поясницу, накрывает двумя руками груди. Собирая их пальцами, причиняя боль…
Дергаюсь, но укус в плечо заставляет замереть и просто ждать, когда он закончит тереться об меня, пока закончит тискать грудь. Закрываю глаза и просто жду, жду, когда он перестанет скользить, рвано дышать… Он вдруг приподнимает меня…
– Ноги сожми крепче, – приказ, а я просто делаю, как надо. Я выдержу. Это когда-нибудь закончится. Просто, нужно пережить и это унижение. Просто уйти в себя. Пофантазировать о том, что буду делать, когда все это закончится. Покажу сына любимому. Он обрадуется. Позовет меня замуж. Полюбит. Обнимет. Поцелует. Да, все обязательно будет именно так… Я обязательно, обязательно, стану счастливой.
Большой, твердый член протискивается между ног, задевая покалывающие от холода половые губы, все чаще и чаще, почти держа меня рукой на весу, надавливая на живот. Другая рука на груди. Мнет, мучает. То одну. То другую. Я чувствую себя чертовой куклой, которая помогает справить определенную нужду.
– Руками за шею меня возьми, – хрипит это животное. Ну кто вообще так занимается сексом. Никогда не думала, что так можно… Но подчиняюсь, хватаю большую шею, чувствую твердую, горячую кожу. Один сплошной обогреватель. Мне уже жарко даже в холодной воде становится. Особенно от дыхания, которым он шпарит мой затылок, щекочет уши, вылизывая мочки.
Бандит трахает меня между ляжек. Быстрее. Грубее. Безжалостно. Спустя минуту или две, или бесконечность он вбивает меня в себя, скользя между бедер, пока вдруг не замирает и резко толкает от себя.
Я с пылающим от стыда лицом плюхаюсь в воду. Ухожу на миг с головой и тут же выныриваю, убирая с глаз волосы.
Бандит… Или, как выяснилось, Булат, выходит уже из воды, больше не взглянув на меня. Отлично. Зачем смотреть на использованную куклу? Тоже тороплюсь выйти, уже замерзая. Беру из сумки полотенце и быстро заворачиваюсь, стараясь не смотреть, как Булат меняет повязку. Ножевое. Довольно серьезное. Коряво зашитое.
– Пять минут, и выдвигаемся.
– Мне его покормить надо.
– Проснется, покормишь. Собирайся.
***
В начале своих романов я традиционно предупреждаю, что откровенных сцен будет довольно много. Но сам секс по расписанию, через сорок два дня, если Булат выдержит))) Спасибо за интерес к истории и ваши звездочки книге)
